в космосе здорово
WILLIAM BLAKE X KIAN O’RIORDAN
15.01.2021 ЛОНДОН
так тихо и холодно |
вдох, выдох |
в космосе здорово. |
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [15.01.2021] в космосе здорово
в космосе здорово
WILLIAM BLAKE X KIAN O’RIORDAN
15.01.2021 ЛОНДОН
так тихо и холодно |
вдох, выдох |
в космосе здорово. |
После того, как странный дракон улетает, оставляя Уилла с вмятинами от зубов на шее, на улице, которую медленно затапливают разрушенные водопроводные коммуникации, и куда вот-вот примчатся полиция, пожарные, и, вполне возможно, парочка опергрупп спецотдела, Уилл толком не может спать.
Дело не в том, что его попробовали убить: такое с Уиллом за последнее время случалось уже не единожды. С каждым случаем его необоснованная вера в собственную везучесть и бессмертие только увеличивалась в размерах, но отнюдь не крепла. Уилл мог сколько угодно хохотать, рассказывая, как выбрался сухим из воды, отделавшись парочкой царапин, но... Тревожность нарастала, разъедала изнутри, лишая способности здраво мыслить. Он ходил по краю, и пока что ему везло, но рано или поздно это закончится. А больше всего на свете Уилл не хочет умирать.
Той самой ночью, уйдя от преследования вниз, в канализацию, и добредя до района, в котором жила Таби, Уилл очень долго думал. А потом, уже отмывшись как от запахов подземной части города, так и от следов крайне неприятной драки, Уилл листал новости. Произошедшее в Китае было очень тревожным знаком, а даркнет пестрил сообщениями о встреченных новых существах и одарённых. Что-то произошло в тот день, и, возможно, именно это спровоцировало пробуждение того самого странного дракона.
Во сне Уилл снова слышал произнесённые им слова. Так и не выговоренные до конца, это были скорее обрывки фразы?.. Речь Уиллу была незнакомой и распознать значение той единственной реплики, которую ему сказал дракон, он не мог. Но сейчас, во сне, эти воспоминания возвращали Уилла мыслями к поездке в Париж, когда он, пьяный, заблудился в неблагополучном районе. Выбрался он оттуда с парой тумаков и выучив новый трюк на скейте. Трюк так ему нравился, что Уилл даже не обращал внимания на белую полосу на запястье, где раньше были часы. Их он проиграл в карты. Таким и был этот сон - тёмным, тяжелым, словно удар о бетонную плиту затылком, и пронизанным запахом пряностей.
Уилл проснулся с чёткими осознанием: дракона надо разыскать. И дело даже не в том, что на его предплечье по-прежнему, скорей всего, красовался золотой браслет исключительной каратности, хотя его Уилл тоже собирался вернуть.
Наблюдая за отдаляющимся силуэтом дракона, который - сумел таки! смог! - взлететь сразу после пробуждения, Уиллу показалось, что он заметил странный магический шлейф. И хоть прежде он не видел ни намёка на клеймо, теперь его очертания показались Уиллу довольно яркими, пусть и незнакомыми...
Уилл обязан уточнить, он должен знать наверняка. Пусть ни черта не ясно, что он будет дальше с этим знанием делать.
Сперва он собирается отследить сородича по браслету, но будить спящую магию опасно: кто знает, насколько успел очнуться док, кого успел сожрать, насколько набраться сил? Старая тварь отследит его магию, превратив Уилла в мишень, а подставляться второй раз так же Уилл не хочет.
Он подставится по-другому, в конце концов.
Через знакомого удаётся пробить всех докторов в городе с лицензией, живущих или работающих поблизости от места, где приземлился Уилл. Поиск оказывается слишком долгим, и бесконечная череда лиц, подобранных по критериям - белый мужчина возрастом больше тридцатки, доводит до мигрени, пока Уилл наконец не наталкивается на него.
Киан О'Риордан, надо же. Прилежный гражданин с почти идеальной репутацией и кредитной историей. Действительно, женат.. Не слишком-то счастливо, видимо, раз недавно снял жильё. Получив адрес, Уилл направляется по нему сразу же, какое-то время поглядывая за квартирой дока с крыши соседнего дома через окно.
И решается забраться внутрь только тогда, когда видит его удаляющуюся от дома спину.
Внутри оказывается, как и ожидалось, серо и пустынно. Уилл любит съемные квартиры с характером, но у него есть подозрение, что подобное доку не по карману. Особенно если учесть, что бракоразводный процесс на носу. Уилл бы, может, поверил в семейное счастье, если бы док не оказался древней кровожадной тварью. Жить с осознанием этого, и по-старому тратить пол дня на выбор тарелок в икее - почти несовместимо.
Бардак в помещении лёгкий и откровенно халтурный, накопленный не неделями, а парой дней. Уиллу кажется, после драки доку было хреново. И он всё ещё подозревает, что тот магический шлейф, замеченный им от дракона - след проклятия, а не клейма убийцы. Ну как может быть убийцей этот человек? Перво-наперво Уилл знакомится с собакой. Любовь животных к нему почти безусловна, и у него уходит каких-то минут пять на то, чтобы чёрно-белая сука вместо того, чтоб скалить зубы, облизывала ему лицо. Поладив с псом, Уилл пускается в изучение тех крох информации о доке, что были в съёмной квартире.
Много книг (боги, этот старомодный идиот читает и коллекционирует бумагу?), небрежно свешенная на стул одежда - белая рубашка, чёрные брюки. Мистер О'Риордан одевается так же, как его собака. Уилл думает, в его жизни не хватает красок. Даже бытовая химия в ванной комнате без какой-либо выразительной отдушки.
Невероятно скучный тип.
Обшарив все шкафы в поисках хоть каких-то пикантностей, Уилл вместе с собакой отправляется исследовать кухню. И захлёбывается смехом, понимая, почему холодильник забит детскими и не только пюре.
Точно. Уилл поливал огнём, пока доку не стало дурно. Какая-то часть успела попасть в глотку, обжечь нёбо.. Уилл морщится: от одних воспоминаний о том вечере болит шея. От колотых ран на коже остались лишь белые следы - Уилла неплохо залечили. Вот только есть у него подозрение, что это "ожерелье" не денется никуда, хотя бы ближайшее время.
Драконий облик не слишком уязвим, но если уж удалось его пробить..
Когда дверь открывается, Уилл сидит на полу посреди квартиры, прямо за ним - окно на распашку, именно так он сюда попал. Вместе с псом Уилл давится честно украденной из холодильника пюрешкой. Вокруг - ещё несколько пустых ёмкостей. На этикетке указано: для детей от нуля до шести месяцев. Уилл, глядя на дока на пороге, на Киана - он мысленно поправляет себя, - хочет пошутить вместо приветствия, что эта личинка дракона действительно ещё не проклюнулась до конца, но слова застревают в глотке. Эта "личинка" мечтает перекусить ему хребет, и в прошлый раз в этом начинании почти преуспела.
Пёс бежит к хозяину, а Уилл остаётся на месте и тщательно облизывает ложку. Чавкает остатками "печени с яблоком", думая о том, что это самое мерзкая еда за последние полгода.
- Скучал по мне, док?
Уилл приманивает собаку банкой в руках и звонко целует в нос.
Собака очень милая, думает Уилл.
Док - нихрена.
- Мы недоговорили в прошлый раз. Как твои дела, как жизнь, как работа? Чего приуныл?
Док, док, док...
Утро начинается не с кофе, а с окровавленной наволочки; я без малейшего сожаления промакиваю нос прямо ею, пытаясь аккуратно снять те корки, которые можно убрать без риска повторного эпистаксиса. Он, конечно, обязательно сегодня случится, этот клятый эпистаксис, но хотелось бы не прямо сейчас.
Наволочка летит в мусор. Я не стелю ничего белого или даже просто светлого. Белье либо пестрое, либо одноразовое - вот так обстоят дела.
Утро начинается не с кофе, а с пары таблеток транексама от кровотечений (их я сегодня пропускаю), корвалола от желания взять грех на душу, аспирина от головной боли и витамина С - до кучи. Вообще-то мне не стоит пить аспирин, но учитывая, что фонтанировать тромбоцитами я начал до его приема, едва ли он сильно смажет картину... а с болезненным гулом в висках должен помочь...
Пропускаю и его тоже.
Чистая голова мне очень-очень нужна, даже нужнее, чем когда бы то ни было. Нет, я не про Карен сейчас - плевать на Карен, пусть забирает все что вздумает, кроме почки! Она мне, вероятно, крайне понадобится, учитывая тревожную наследственность...
Я ей даже долю печени готов отдать.
...учитывая тревожную наследственность, я готов навскидку назвать пятнадцать причин отвратительного своего состояния - и ни одну я не готов принять на веру. Механическая травма? Чушь. Гипертония? Нет. Новообразования носоглотки? Ну, возможно.
Нарушение свертываемости?
Определенно, вот только это не причина, а следствие.
Касатка пытается залезть мне на руки и протяжно скулит. Почему-то мне хочется её пнуть, и чем больнее, тем лучше.
Со вздохом начинаю собираться, краем глаза поглядывая на погоду за пыльным окном; кто-то говорит, что в Лондоне всегда сыро, серо и холодно. Я не знаю. Я нигде кроме Лондона не был.
Или был? Сны подсовывают картинки с бирюзовой морской гладью, блестящей на солнце; горные хребты, холмы, влажный и жаркий воздух; бескрайняя долина Бекаа, а я смотрю на неё откуда-то очень высоко...
Тогда я очнулся на берегу Корстенда, и климат не имел ничего общего ни с Бекаа, ни с берегами Литани. Я был весь в крови - своей и чужой, - и в рваной одежде, едва прикрывавшей... кхм. Пальто было при мне. Большая его часть. Документы, бумажник, телефон - все в нем.
Пропала только сумка, но в ней ничего особо ценного, я её часто забываю.
Такси мне пришлось ловить очень долго.
Кто бы он ни был, ему не нужны были ни деньги, ни органы... честно говоря, я даже кое-что приобрел - ну, помимо кучи вопросов, загадочного недуга и, вероятно, вируса иммунодефицита.
Браслет. Абсолютно нелепый, кричащий, пошлый золотой браслет, который невозможно снять.
Я же не пират, чтобы носить золото. Мне оно вообще никогда не нравилось!.. Кроме того, от одного взгляда на браслет мне становилось как-то мерзко: как будто что-то холодными мокрыми пальцами заползало под рубашку.
Злит.
О, злость я начал испытывать куда чаще, чем прежде. Думаю, с корвалола придется перейти на что-нибудь еще. Подобрать бы что-нибудь, не вызывающее помутнения рассудка... столько нюансов, Боже.
И голод.
Я уже понял, что вегетарианская диета ближайшее время не для меня.
Касатка увлеченно роет клумбу. Я, в общем-то, не против: мне не нравится пожилая леди-хозяйка, и цветы у нее годятся разве что на похороны. Нет, не как те, которые красиво лежат-стоят на- и у гроба, а как те, которые в гроб закидывают и закапывают от глаз подальше. Касатка увлеченно роет клумбу; я не хочу её торопить, но все же подгоняю, потому что мне необходимо успеть сдать кровь.
Я примерно предполагаю, что я там увижу, но-о...
Уже знаю, какие цветы хочу на собственные похороны, если вдруг что. Никакие.
Коагулограмма уходит в работу, а вместе с ней - общеклинический и развернутый биохимический анализы; я отказываюсь от предложенной мне сладкой газировки и ненадолго зависаю, пытаясь понять, почему я отказался.
Я ведь хотел. Мне было нужно даже, наверное. Но отказался. Почему?
В уборной лаборатории на меня из зеркала смотрит ходячий труп. Тру шею. Последнее время она жутко болит, особенно в области горла. Почему - снова не могу объяснить. Обилие вопросов, на которые у меня нет ответа, раздражает. Я к такому не привык и мне это категорически не нравится. Кожные покровы чистые, за исключением кровоизлияний. Ни порезов, ни ссадин, ни боли при наклонах. Ничего.
Лучше бы мне голову отрубили, - невесело усмехаюсь зеркалу, - хоть был бы повод для всех этих стенаний.
Не говор-р-ри так, - отвечает зеркало, - сссплюнь.
Я ничему не удивляюсь и послушно сплевываю кровью. Обваренные десна и нёбо дают о себе знать.
Я смутно помню, что тогда произошло, но абсолютно отказываюсь в это верить.
Наверное, стоит найти этого парня, и все-таки спросить у него, что он мне дал. Очевидно, в этом веществе корень моих проблем, выражающихся в тотальной слабости и спонтанных актах современного искусства в виде брызг крови на стенах.
Я не знаю, как я все это буду перекрашивать. Подтягиваю рукав, чтобы спрятать браслет. Браслет еще этот... когда закончится больничный, мне точно нужно будет что-то с ним сделать, потому что в операционную с этим рассадником микробов нельзя. Черт. Черт.
Khara.
Почему нельзя просто взять и улететь, как тогда?..
Странный запах я чувствую, еще только подходя к дому. Я не могу его описать, но могу опознать… очень приблизительно... Что-то попало в глаз. Моргаю.
Поле зрения снова стало... другим, как тогда, ночью.
Моргаю. Этот... посмел...
Моргаю и на выдохе открываю дверь. Касаточка бросается в ноги. Мне кажется, сейчас я бы одним пинком отправил её в полет на пару кварталов. Больше всего меня поражает даже не то, что этот юный любитель запрещенных веществ каким-то образом взломал квартиру, предварительно узнав, где я живу...
А то, что я знал, что он тут. Он - и никто другой.
Естественно, его несанкционированное присутствие мне не нравилось, но я не думал, что из-за этого когда-нибудь захочу превратить живого человека в кровавого орла.
Прямо тут. Прямо сейчас. Я стискиваю зубы. Никакого самосуда. Нет. Не сегодня. Никогда.
у него вкусссная печень.
- И вам доброго дня, сэр, - скидываю новое пальто на вешалку. Сюр. Все как будто так и должно быть. Я не чувствую от него опасности ни на йоту... но чувствую, что опасен для него сам.
Интересно, а он сам - чувствует?..
- Все отлично, спасибо, - сажусь в кресло, рассматривая мальчишку сверху вниз. Еще и холодильник распотрошил, сучье племя. Самый вкусный усосал. Кресло подо мной скрипит, я проваливаюсь в него, как в объятия. - Как сам? Как...
Как что? Как шея? Как ребра? Как там твоя лава из отверстия, категорически для нее не предназначенного?..
Ничего. Не было. Чушь.
- ...взломал квартиру? А, - киваю на окно. Тормоз я сегодня, - Понял.
Смотрю на свои руки. Пальцы расплываются перед глазами. Касатка трется мне об ногу, оставляя на брюках черно-белые иголочки шерсти. Затылок кидает в ледяной пот, а лоб - горит. Знакомый знак.
- Подай салфетку, будь так добр. Пачку. Не хочу вставать, - указываю на стол. Я и не могу встать. Потому что с немалой вероятностью упаду лицом вниз. - Я вызову полицию, не обессудь. Это не моя квартира, так что если ты что-то сделал, помимо освоения запасов холодиль...
Договорить я не успеваю.
- Скучал по тебе - нет слов, Киан, - скалит зубы Уилл, на имени делая ударение.
Да, выискал, разузнал, ещё и досье заказал - в белой папочке. Пусть док об этом знает, что за ним следят. Почему-то дискомфорта, доставленного проникновением со взломом, кажется недостаточно. Хочется, чтобы доку стало в упор неловко и хреново вдобавок, и с чего бы?..
Ах да, в их прошлую встречу он пытался Уилла сожрать. Пожалуй, достойный повод.
Впрочем, Киану - имя доку, кстати, очень подходит, - и так хреново. Землистый оттенок лица кажется Уиллу слабым утешением, и он с ухмылкой наблюдает за тем, как док грузно оседает в кресло. Боги. Его и правда до сих пор штормит. Приглядываясь, Уилл замечает всё то же клеймо, шлейф от которого так бросился ему в глаза тогда на улице. Непонятный знак, никак не клеймо драконоубийцы, нет. Может, проклятие, заклятие, чары?.. Уилл принимает решение не трогать его сейчас, вопреки собственному желанию подёргать, сковырнуть ногтём, будто наклейку. Магия явно чужая и может повести себя непредсказуемо, а весь фактор внезапности Уилл хочет ограничить тварью, сидящей в доке.
В этот раз он сможет с ней сладить, не так ли? Уилл вспоминает события того вечера. Медленное, мучительное обращение, множество сигналов тела перед этим. Шепот "беги", словно он не хотел нападать, но пришлось.
"Кому же ты так насолил, Киан?"
Успев подняться с пола и даже подхватить пачку салфеток, Уилл присвистывает: он становится свидетелем кровотечения, которое могло бы оставить те самые отметины на здешних стенах. По правде говоря, зрелище не из приятных: кровь всё с тем же странным запахом, словно в неё что-то подмешали, хлещет из носа, просачивается меж губ. Уиллу хочется засмеяться: ах да, огнём в глотку он таки попал. Слизистая, должно быть, заживает очень медленно.
Поделом мудаку, - думает Уилл, а самому становится его жалко. Док в своём кресле, в этой насквозь пропитанной болезнью квартире, выглядит ужасно, точно собирается склеить ласты. Как трактовать это, Уилл не знает. Пробуждающаяся сущность должна была бы избавить его от этих проблем, но, похоже, она собирается скорее доломать и без того страдающее человеческое тело.
- Я-то что, у меня всё заебись! Ушел через канализацию, кстати, снял пару сторис. Плюс сорок две тысячи подписчиков за пять дней, как тебе такой результат?
Уилл роняет пачку салфеток на столик рядом с креслом Киана. Достаёт оттуда штук пять за раз, склоняясь над доком, который выглядит так, будто сейчас испустит дух. И с трудом удерживается от ругательства, когда замечает изменённый зрачок.
- Ты старая кляча, док, ты в курсе? - Уилл оттягивает его веко, игнорируя поток крови по подбородку, шее, одежде вниз. Охренеть, глаз действительно драконий. Зрачок узкий-узкий, каково ему сейчас в этом помещении с хорошим светом? Впрочем, док сейчас выглядит именно так, будто он ловит самые неприятные из приходов. - Старая и разваливающаяся на части. Но ничего. Я ща тебя чутка подлечу.
Окинув взглядом кресло, в которое док буквально врос задницей (выбросить бы это старьё), Уилл решает, что поднимать его за грудки будет тяжеловато, да и незачем. Потому, наклонившись, он хватает его за лодыжки, и начинает стаскивать на пол. В какой-то момент ему приходится придержать кресло стопой, после чего он резким движением дёргает дока за ноги, заставляя его повалиться на паркет.
Волоча тело к центру комнаты, Уилл думает, что так таскают трупы. Он бы был добрее, может быть, ласковее, и помог Киану перелечь на кровать, но на полу больше пространства, а ещё весь этот маленький цирк с унижением доставляет ему некоторое удовольствие.
Как только Киан оказывается где-то рядом с опустошенными баночками, Уилл отпускает его лодыжки, и, окинув взглядом ещё раз это жалкое зрелище - он его откровенно говоря смакует, - присаживается сверху, глядя на дока сверху вниз. В отличие от привычного, это куда более комфортный ракурс.
- Выглядишь так, будто над тобой покряхтел некромант. Уже после того, как тебя закопали.
Уилл фыркает, прикладывая к чужому носу салфетки. Пальцы у него становятся ледяными, чтобы как можно быстрее остановить кровотечение. Он ждёт, и ждёт, но поток крови такой стремительный, она, кажется, сочится отовсюду, а из-за примеси кислоты в запахе не вызывает ни грамма аппетита.
- Мерзость какая, - делится впечатлениями Уилл, наклоняясь чуть ниже, и разглядывая всё те же глаза рептилии.
Что будет дальше? Опять удлинится челюсть? Кости будут медленно раздаваться вширь, разрывая одежду? Где-то на этом этапе, думает Уилл, ему точно стоит последовать давнему совету и начать убегать.
- Как думаешь, если тебя сейчас таки вырубит, ты бы смог захлебнуться собственной кровью, как какой-то нарик в блевотине? Смешная была бы смерть, док, такой я ещё не видел.
Этот конченый идиот меня сейчас просто отправит к праотцам - и, самое обидное, даже не поймет, почему. Я отказываюсь верить в то, что можно быть... н-н-настолько... тупым... чтобы перемещать человека с носовым кровотечением в горизонтальное положение!..
В глаза он мне заглядывает, умник. Можно подумать, ты что-то в этом понимаешь. Люди, которые что-то понимают в реакции зрачков, как правило не пытаются драконить тех, кто ясно дал понять, что вставать не намерен.
Между тем, я действительно почти ничего не вижу. Красную пульсирующую пелену - и все. ЧСС зашкаливает, кровь стучит в висках. Честно говоря, кровь стучит везде: чувствую, как роняю тяжелые горячие капли на грудь.
Во рту сильный привкус железа. Облизываю пересохшие губы. Мне нужны салфетки и ничего больше. Может, еще стакан воды и транексамовая кислота, но на этом точно все.
Мычу, вцепляясь стынущими пальцами в подлокотники кресла. Нет же, сукин сын, торопится причинять добро любой ценой! Терпеть не могу таких доброхотов, столько людей из-за них осталось с тяжелыми увечьями, если вообще выжило...
Вот я - я останусь с тяжелыми увечьями или вообще не выживу, интересно? С эдаким энтузиазмом он мне попытается трепанацию черепа сделать тупой десертной ложкой, и ведь сделает же, ahbal.
У меня всего лишь идет кровь из носа, мальчик, отвали от меня, умоляю.
Просто кровь из носа и немного - изо рта, я справлюсь, я врач, честно. Будь так добр - закрой дверь с другой стороны и выкинь за собой мусор. Можешь забрать с собой собаку, я не обижусь. Я уже передумал вызывать полицию, просто оставь
МЕНЯ
В ПОКОЕ!
Я не знаю, даже не предполагаю, что может хрустнуть в голове - но оно хрустнуло; даже не хрустнуло, а как будто... разбилось. Лопнуло. Я не знаю. Как будто лопнул гигантский стеклянный сосуд, который долго-долго накаляли изнутри. Лопнул - и разлетелся шрапнелью.
Я понял, что падаю. Куда-то очень глубоко. Я ничего не вижу и слабо понимаю, где нахожусь; по слабому просвету в кровавой пелене догадываюсь, что этот недоумок тащит меня к окну.
Меня затошнило. Не только и не столько от ужаса, сколько от того, что кровь полилась в глотку. Темная, почти черная, она душит меня, хоть я и стараюсь повернуть голову так, чтобы она свободно вытекала.
- Ahh... bal! - выплевываю я почти в лицо - и почти в прямом смысле. Отчего-то мне становится смешно. Наверное, это уже что-то истерическое, потому что я скалю испачканные кровью клыки - и да, смеюсь. Хрипло, клекочуще.
Чувствую чужую тяжесть. И едва-едва пробивающийся сквозь запах железа дух чужой твари.
Мы тут таких не любим, правда, черно-белый пёсик? Мы не любим чужаков. Мы делаем чашки из их черепов, а их хребты становятся частью ежегодной праздничной икебаны.
Я чувствую себя потерянным, больным и слабым; не скованным никакими принципами или моралью, свободным и всесильным.
Я все еще плохо (или слишком хорошо?..) вижу, но отлично чувствую, что мелкий сукин сын счел меня отличной подставкой для своей невеликой туши. Невеликая туша не желает даже посидеть спокойно, ерзая и истыкивая меня своими os ischii.
Еще я чувствую его взгляд. И он мне не нравится.
И ледяные руки на переносице, прижимающие салфетки. Руки идиота, но я не против.
Комок тошноты подкатывает совсем близко к горлу, и мне приходится с усилием приподняться на локте.
- Мог бы... подумать... об этом... до того, - кашель сдержать все-таки не получается, и я кашляю, кашляю, кашляю, заплевывая и превращая в место преступления все, до чего может дотянуться мой взгляд. Стараюсь не думать, как это все отмывать и перекрашивать, - Как стаскивать меня... на пол...
Я пытаюсь сесть, чтобы кровь не затекала туда, куда ей затекать не следует. И кашляю, оказываясь лицом к лицу со своим благодетелем.
- Кх... кхусок... к-кретина.
Прижимаю чужую ладонь - по-прежнему удивительно холодную - к переносице. Прячу в нее горячий лоб.
Таблетки пить - долго ждать. У меня столько времени нет.
- Ш-шприц в... - слова вязнут. Я просто пытаюсь представить шприцы-двадцатки в аптечке ванной, и ампулы транексама. Две. Три. Все. Картинка получается очень сочной, почти режущей; нужно открыть ящик с зеркалом, и там...
Все такое яркое. Кажется, можно дотянуться рукой - и взять.
А потом я представляю пачку сигарет в кармане пальто и потертую зиппо.
Ну пожалуйста!
Отредактировано Kian O’Riordan (2021-11-11 23:17:47)
На деда - за неимением имени мысленно Уилл называет старого дракона так, - в общем-то, Уилл почти перестаёт обижаться. Ровно в тот самый момент, когда в его руку утыкаются горячим лбом. Уилл ухмыляется, даже доброжелательно, и укладывает прохладную ладонь на покрытую испариной кожу. А потом чуть отводит выше, заставляя дока подаваться вперёд, следовать за рукой. Играть в дразнилки очень мило и забавно - в особенности, когда док возмущается, хрипит, истекает кровью и продолжает пырить на него драконьим глазом.
Что бы он себе не придумал, угрозы для жизни для него сейчас нет. Уилл готов в любой момент помочь ему исцелиться, собственно, он собирался сделать это почти сразу же после того, как увидел это серое, как полотно, лицо в дверном проёме. Но сейчас он почему-то оттягивает момент, по-детски радуясь чужой слабости.
- Ты араб?
Теперь Уилл уже не сомневается в происхождении слов, он узнаёт их, даже мысленно переводит. В конце концов, идиотом его называли на самых разных языках мира.
- Ты так и не сказал мне своего имени, Киан. Не того, что по паспорту, а настоящего. Может быть, я бы тебя узнал.
Уилл мягко прижимает ледяные пальцы к чужому лбу - должно быть, это приятно.
Сегодня он согласен побыть ходячей аптечкой.
Он наклоняется ниже, разглядывая чужое лицо - впервые в ярком дневном свете. Где-то рядом цокает когтями по полу собака.
- Мы бы могли быть даже родственниками, знаешь. Ты чем-то похож на моего батю, он такой же моральный урод.
Всю прелесть момента разрушает совершенно внезапный инсайт. Перед глазами Уилла возникают одна за одной картины, такими яркими мыслеобразами, что впору счесть их галлюцинациями. Откуда они, Уилл понимает почти сразу же на интуитивном уровне, а потому давление его руки на чужой лоб становится очень сильным, и он фактически впечатывает дока затылком в пол в попытке заставить его прекратить врываться в сознание.
Общение мыслеобразами очень даже распространено среди существ, однако, обычно происходит деликатнее в разы. Сейчас же у Уилла ощущение, что в его сознание вторглись без спросу, и первые полминуты он скрипит зубами, с трудом удерживая себя от желания крепко прихватить дока за шею и приложить об пол затылком ещё десяток раз, отведя душу.
Но ладно, блять. Ладно, думает Уилл, и, так и быть, рассматривает эти "картинки". Ах да, капсулы, которые могут помочь с кровотечением и... серьёзно, сигареты? Зажигалка?
Для любого дракона, даже ледяного, выбить искру из пальцев - не проблема. Впрочем, так же, как и срастить разорванные сосуды, не страдая дни напролёт носовым кровотечением.
Если бы Уилл только знал, если бы он знал, кто перед ним, что за клеймо на нём, печать, проклятие?.. Может, тогда он смог бы хоть что-то сделать.
Пока что Уилл подхватывается на ноги и довольно быстро находит как капсулы транексама, так и сигареты. Зажигалку он оставляет в кармане, потому что он, мать вашу, и сам великолепная зажигалка, и с куда большими удобствами прикуривает от пальцев.
Уилл усаживается обратно на ноги дока, какое-то время склонившись и возясь над его телом. Он вытаскивает из кармана телефон, который неприятно давит на задницу, и суёт себе в карман, оставляя зарубку - надо покопаться в соцсетях, в контактах. Может, не узнает чего полезного, но как минимум у него получится поглумиться, а это уже немалая сатисфакция.
- Итак, что у нас тут?
В одной руке Уилл держит шприц и пару ампул. Во второй - сигареты. Что первое, что второе - отправляются в безразмерные карманы худи.
Впрочем, одну сигарету Уилл вытаскивает из пачки. И прикуривает, разумеется, без помощи зажигалки, сам, делая глубокую затяжку. После пробуждения курить ему можно. При желании можно даже накидываться метом, разве что, с метом Уиллу не нравится сама концепция. Дракон прощает всё. А вот доку почему-то прощать не собирается. Почему?..
Ухмылка Уилла - широкая донельзя, и он почти готов признать её отвратительной. Но делиться ни лекарствами, ни сигаретами, ни кровью он пока что не намерен.
Он протягивает доку сигарету, готовый отодвинуть её в сторону, забрать в любой момент.
- Попроси. Лучше попроси. Файрвинд, кстати - меня зовут так.
Если бы мы были родственниками, я бы удушил тебя, не дав вдохнуть воздуха вне скорлупы. Ни за что ты не можешь быть плодом моих чресел; не может быть, чтобы я не задавил такую отменную дурость в зародыше.
Задавлю ли сейчас, слажу ли?.. Погадать бы на когтях.
Вопросы один другого лучше. Так тебя учили разговаривать со старшими? Ты не спрашиваешь, ты требуешь. Издеваешься. Пробуешь куснуть, как мелкая шавка - то тут, то там, и все беззлобно, в запале, забавы ради.
Ох, допрыгаешься. Докусаешься. Я тебе голову едва не отвернул пару дней назад, едва живой - забыл?.. Могу напомнить. Я и сейчас едва живой. И свидетелей у нас меньше. Только эта любопытная псина крутится, тычется мне в ухо холодным носом, мелкая дрянь.
И ладонь. Ладонь холодит кожу, не позволяя мозгу свариться в черепной коробке. Очень большой мир для очень маленького человеческого черепа... и очень мало места для двоих. Кому-то придется тесниться, искать компромиссы, принимать наиболее рациональные решения, и прочая, и прочая...
Не мне, конечно. Я наигрался в компромиссы - и прогорел. Я умею учиться на ошибках - потому и жив.
Кто-нибудь мне объяснит, почему я жив с е й ч а с?.. Меня растащили на плесень и липовый мед, я помню это так же хорошо, как...
...как же, черт возьми, неприятно в этом теле, как больно и душно! Холодный компресс очень кстати. Жутко неудобная, слабая, непослушная туша... и еще одна такая же сидит на мне.
- Я др-ра-к-кон, идиот, - хватая воздух ртом, кашляю сквозь смех. Араб, надо же! - С-селев... кидов не з-застал. Аббасидов - д-да.
Я пытаюсь облизнуться. Кровь все еще горячая и живая, и никак не хочет останавливаться. Интересно, получится ли магией?.. Не уверен.
Давай, мелкий говнюк, неси уже что велено, и покончим с этим. Я СКАЗАЛ, НЕ-
Аарргхх.
В ушах звенит; затылок, кажется, разломило - не столько от удара об пол, сколько от того, что кто-то не хочет тесниться. Моргаю. Чертова кровь снова норовит затечь в глотку. Если можно видеть белый шум, то я его вижу, и он не успокаивает ни на йоту; мне кажется, я сейчас отключусь и захлебнусь этому цыпленку на потеху.
Вторая бесславная смерть подряд. Третьими шансами не разбрасываются, знаете ли.
Каким-то чудным усилием распахиваю глаза и заставляю себя не моргать. Моргну - провалюсь. Провалюсь - сдохну, как собака, в луже собственного дерьма.
Он, похоже, бросил меня, и я не знаю, радоваться мне или злиться; не то чтобы я ждал какой-то помощи от малыша, которому едва не пробил шею, но смерть в одиночестве тоже не входила в мои планы. Пытаюсь магией худо-бедно коагулировать кровь: плоховато, но получается. Теперь она будет не литься, а медленно выпадать сгустками, как куски печени. Отпад.
Вернись, твареныш!
Мар-р-родер... дышу ртом, склонив голову набок. В носу сгустки застывают какими-то колючими конгломератами - не вдохнешь. Может, идея с коагуляцией была далеко не так хороша, как мне казалось... но я выиграл время.
Пока не понял только, для чего.
О, а теперь понял.
Я щурюсь и изо всех сил стараюсь не скрипеть зубами слишком громко. Курить этому телу хочется до одури. А значит и мне - хочется.
Да, на некоторые компромиссы я готов пойти.
Кисловатый дымок моей сигареты поднимается под потолок моей квартиры, пока на моих ногах сидит маленький твареныш с моим телефоном и моей трофейной зажигалкой в карманах нелепого балахона; там же, в карманах, он прячет мой транексам с моими шприцами.
Взамен за мои вещи этот Файрвинд требует мою мольбу. И мое имя. Таков расклад.
Что ж.
Стискиваю челюсти. Обваренные десна ноют, но я улыбаюсь двойным рядом клыков. Протягиваю омерзительно подрагивающую руку за сигаретой - медленно, как будто хочу погладить дикого пса:
- Прошу, Файрвинд-сайиди.
...и как только моя рука дотягивается до пальцев, стискивающих сигарету - я вцепляюсь в непомерно широкий рукав балахона и дергаю на себя, вынуждая потерять равновесие и завалиться вперед.
Вторую, левую, успеваю стиснуть в кулак и бью, целясь не то в нос, не то в челюсть - не вижу. Бью без замаха, но резко и тяжело, дважды, пока в глазах не темнеет совсем.
Слышу хруст.
- К-каркххарот. Кс-стати, м-меня зовут так, - едко передразниваю.
Закрываю глаза. Теперь уже можно не моргать.
Вот так это делается, малыш.
Наматываю балахон на руку и с силой толкаю Файрвинда-сайиди в грудь, подминаю. Повалив его на пол, забираюсь сверху; я ничерта не вижу, в ушах все тот же высокий надрывный визг... но с осязанием у меня все прекрасно.
Комкаю ткань на ключицах, рву на себя - и опускаю, чувствуя вибрацию пола от удара... дергаю еще - и снова впечатываю затылок мальчишки в пол.
- Ит-так, что тут у нас-с? - передразниваю снова. Мне нужно передохнуть. Я почти не дышу, мышцы горят. Упираю руку в грудь юноши и переношу вес на нее.
Руку сводит судорогой, и я обмякаю.
Отредактировано Kian O’Riordan (2021-11-15 10:37:47)
Позже Уилл будет проклинать свою короткую память и склонность к всепрощению. Не будь он таким идиотом, запомни бы он, что пытался сделать с ним этот странный, едва проснувшись, и как быстро он превращается из милейшего, пусть и занудного, дока, в тварь, которая пытается перекусить его пополам. Но это будет позже.
Пока что, мысленно повторяя странное имя - Кархарот - и, нет, не слышал, - Уилл ловит феерверк своей переносицей. Док только на вид похож на умирающего, а на деле парой ударов дезориентирует Уилла, почти отправляя его в отключку.
Гребанный старый ублюдок!
Это, между прочим, больно!
И с чего он так остервенело пытается добраться до его шеи? На интуитивном уровне Уилл догадывается, что не просто для того, чтобы на неё поглядеть, этот странный, Кархарот, он не в шутку и без малейшего повода пытается его сожрать. Всякий раз, сталкиваясь с такой слепой жестокостью в свой адрес, он давится недоумением. И ладно бы люди, для которых он - другой вид, способный вытеснить его величество человека с вершины пищевой цепочки, но чтобы его с такой яростью пытался задавить, как слепого котёнка, другой дракон... Свой!..
- Уймись, уёбок, зубы об меня обломаешь!..
Выбираясь из-под обмякшего тела дока и отталкивая его ногой, Уилл думает, что он больше не согласен быть ходячей аптечкой. И больше не хочет помогать мистеру О'Риордану, таская транексам и сигареты. Валяющиеся в кармане ампулы Уиллу хочется раскрошить в стеклянную картечь и, например, засыпать в ублюдочно желтый глаз. А пачку сигарет затолкать целиком в глотку, помогая себе кулаком, чтобы мудак задохнулся. Желательно, чтобы где-то в процессе хрустнула крокодилья челюсть, и не один раз.
Нос болит, благо, кровотечение превращается очень быстро. Вскочив на ноги и пошатываясь, Уилл добавляет доку ногами, отводя душу и пиная где-то в область печени.
Хотя ему и без того явно хреново, но Уилл в упор не понимает этих попыток вытащить его за собой на тот свет!
Нормальный разговор у них явно не клеится, поэтому Уилл решает себя обезопасить. Он снимает с шеи цепочку. Чары делают её очень прочной, и её длины как раз хватает на то, чтобы обмотать её вокруг чужих запястий "восьмёркой". Свой браслет, по-прежнему висящий на чужой руке, Уилл снимает и перещелкивает уже на своём запястье. Так-то лучше.
Надежнее.
Впрочем, откровенно говоря, Уилл вообще начинает сомневаться в способности этого к диалогу.
- Цепь зачарована, обернёшься в ней - останешься без запястий, - шмыгая носом, шипит Уилл, переворачивая дока обратно на спину. Опять же, делая это ногой, потому что опыт показывает - приближаться к этой твари лишний раз весьма травматично.
Выглядит док отвратительно. В какой-то момент Уиллу кажется, что оставить его здесь подыхать, захлёбываясь собственным ядом, было бы чем-то вроде акта милосердия.
Милосердия к кому?
Наклоняясь, Уилл дёргает рубашку Киана за полу, срывая пуговицы. И обнажая то самое место, где под проступающими над кожей чешуйками видна крохотная прогалина - уязвимость, не прикрытая защитой дракона. Самое слабое место.
Только надави как следует, пока этот доходяга не пришел в себя..
И, быть может, Уилл спасёт не одну жизнь и не две этим поступком. Кто знает, как бы всё обернулось, если бы доку подвернулся молодняк? Старая тварь почти взяла его опытом и свирепым желанием разорвать на куски, в прошлый раз пыталась прокусить шею, в этот - у Уилла разорвана одежда и неприятно саднит грудь. Уилл думает, что, если бы у этого хватило сил, он бы разодрал его на месте, вскрыв как консервную банку тупым ножом. И искупался в хлещущей из разорванной шеи крови.
Сейчас Уиллу нужно только решиться. Частично обратившись, он касается чужой груди когтём. Надавить, разорвать кожу, добраться до сердца. Эта рана не заживёт никогда.
Одно маленькое усилие...
Разразившись отборной руганью, Уилл отскакивает от дока, как ошпаренный. Сделать задуманное он не может физически - вот так запросто, цинично убить одного из своих.
Но и оставить всё как есть будет преступлением.
- Какого хрена, а, КАРХАРОТ? Забыл, сколько нас осталось? Зачем тебе меня убивать? Почему именно меня, из окна посмотри, там куча стейков. Мы что-то делим? Зачем, мать твою?..
Уилл мечется по комнате.
Ещё одной цепочки нет, а сделать наспех такую же, как использованная на руках дока, он не сможет. Жаль, думает Уилл, а не то он бы и ей нашел применение - обмотал бы вокруг шеи.
В полиции бы записали - "убийство по неосторожности". Неплохой вариант для сомневающихся трусов.
Ах, горячая молодость... На секунду думаю, что и из этого может выйти толк: из паясничающего дурачка он превращается в до предела сжатую пружину, готовую в любой момент распрямиться... и - да, пару раз распрямляется мне с ноги аккурат под ребра. Мелкий изверг. Не стыдно лежачих бить?..
Надеюсь, что не стыдно, иначе я потеряю к тебе те крупицы уважения, которые ты уже успел завоевать.
Ребра трещат, я со свистом втягиваю воздух сквозь зубы, но это все мелочи по сравнению с щелчком на запястьях - от него меня корежит, как беса на исповеди.
затем Георгий приказал царевне связать змея поясом и вести его в город, и в городе ждали его люди...
В груди разливался какой-то непонятный, первозданный ужас. Страх боли? Ха, боль - постоянный спутник любого смертного существа, а мы, драконы, очень даже смертны... Пока что-то болит, ты жив, боль - благо, а не проклятие. Страх смерти, забытья? Уже ближе, но все еще мимо...
Цепочка врезается в кожу. Я чувствую её постоянно. Я не могу забыть о ней ни на секунду; она заполняет все мое сознание, как хромированный уроборос. Я не могу пошевелить руками. И мыслями - тоже.
Липкий страх выступает испариной на лбу, стучит мелкой дрожью в челюсти.
Я не могу напасть. Я не могу защитить себя. До этого все вокруг было моё, всё поддавалось моему контролю...
Теперь я не могу почесать собственный нос.
Даже коготь частично обращенной руки, прижатый к заветному месту на горле, не пугает меня так, как привязь.
Наконец-то ужас обрел имя. Привязь - даже привкус у этого слова металлический.
Впрочем, сейчас для меня у всего металлический привкус - даже у воздуха.
Парой минут ранее я думал, что умру здесь. Теперь я в этом уверен.
- Дур-р-рак... - я сам не понимаю, чего больше в этом выдохе - восхищения или разочарования. Я не готов умирать, я не хочу умирать, но жест Файрвинда - незаслуженная милость... и слабость, хоть и великодушная.
Или он просто трус, никогда не убивавший других?..
Воет и мечется, как дитя; не находит себе места и заламывает руки. Я смотрю на него как на диковинку. Я почти уверен, что знаю, о чем он думает. О том, что он должен сделать, но не может логике вопреки. Трус, слабак, жалостливый дурень. Почти фулл хаус.
Как он дожил до своих лет? Ну как?
Я пытаюсь выровнять дыхание и унять панику. Что сделано, то сделано; я сам ошибся, не рассчитав сил и не разбив мальчишке затылок наверняка. Сам себя обманул. Что-то такое уже было - с самообманом и последующим связыванием.
Эй, я не хочу даже думать об этом. Я только что пытался успокоиться. Зрачки сужаются до толщины бумажного листа. Мне нечего бояться, мне даже не больно, я просто умираю, мелочи жизни, ха. А этот сам себе расставил какую-то моральную ловушку, сам захлопнул дверцу и воет, как пойманная в силки рысь.
- Н-не верещи, - морщусь, - Утомил.
Меня бьет крупной дрожью. Сплевываю сгусток крови. Мечущаяся тень перед глазами и правда начинала раздражать. Было бы из-за чего страдать...
- Н-ничего личного, малыш, любой мог... бы... мог... б-быть на твоем месте, - закатываю глаза. Образами общаться было бы легче и быстрее, и не пришлось бы так унижаться, выплевывая по слову и упрощая фразы... вот только он же меня наверняка прикончит. - Я вообще-то, н-на сссекунду, ум-мираю. Ес-сли ты не заметил. А ты др-ракон. Драконы... едят... др-рак-конов.
Вообще-то я себе сейчас могилу рою собственными связанными руками, наверное.
- Или для тебя и эт-то н-не... ожид... нежид... н-новость, Ф-файрвинд?..
Oh my sweet summer child.
Потихоньку приходящий в себя Кархарот больше не выглядит смертельно опасным, и Уилла эта странная закономерность в его собственном восприятии данной личности начинает здорово подбешивать. Наверное, дело в том, что док выглядит, как добропорядочный гражданин, не способный специально обидеть даже.. ну, собаку, например, которая лает где-то рядом, встревоженная происходящим. Контраст кровожадной твари, которая без раздумий бросается убивать, и того самого человека, который пытался спасти его тогда, после неудачного падения - самая хитрая, мать вашу, из обманных схем.
Окей, думает Уилл, слушая затруднённую речь дока. Окей, и его совершенно не подкупает фамильярное "малыш" от того, кто только что опять пытался проломить ему грудную клетку. Окей, он просто из какого-то другого рода драконов, которые жили по другим правилам, может, даже в другое время. Окей, он уже два раза попытался его грохнуть, причём действовал он явно не из выигрышной позиции и словно с отчаяния.
Нихрена не окей и снова нихрена не понятно. Мельтешить по комнате Уилл не перестаёт, потому что так он думает, думает, что делать дальше. И как бы не любил он играть в фальсификации с людьми, драконов он воспринимает как равных, потому никакого права вот так хладнокровно казнить дока у него нет.
Да и не хочет он этого.
Надо поговорить. Просто поговорить, может, даже без стёба, который доводит эту тварь внутри до приступов бешенства в два оборота.
- Да не сдохнешь ты. Во всяком случае, до сих пор не умер, так, подгниваешь слегка, - фыркает Уилл, помогая Киану принять сидячее положение. - Сорян, док, развязать тебя не могу, опять кинешься, как припадочный, ещё добью ненароком. Потому сейчас будет неприятно.
К дивану Уилл оттаскивает Киана за шиворот, и к нему же прислоняет, чтобы сидеть было удобнее. Старик выглядит безобидно несмотря на ублюдочные глаза и деформированную челюсть. Почему никто не сказал ему, что использовать полуформу - моветон? Уилл мысленно поправляет себя - да никакой он не старик, старше на четыре года.
"В этой жизни".
После этого квартира Киана подвергается ещё одному небольшому обыску. Уилл находит склянку и коктейльную трубочку, после чего возвращается к сидящему на полу мужчине и присаживается рядом - на целомудренном расстоянии полуметра. Потому что, чёрт возьми, ему и так нос ровнять после сегодняшней драчки. Регенерация сделала своё дело, но Уилл сомневается, что получилось ровно. Он даже ощупывает нос пальцами, и раздраженно цокает языком, обнаруживая новую горбинку. Её ведь точно не было, а?..
Копаясь в карманах рваного худи, Уилл первым делом выуживает свой телефон и вдумчиво рассматривает своё отражение в селфи-камере. После чего делает одно фото с доком "на память".
- Улыбочку?..
Это фото придётся грохнуть. Или выложить в сеть с комментарием, что они загримированы для новой рекламы? Сериал про зомби, точно.
Дальше внимание Уилла переключается на пачку сигарет. Предыдущая папироса выпала изо рта, когда Уиллу размозжили переносицу, так что придётся стащить ещё одну. В этот раз он, сделав затяжку, протягивает сигарету доку, осторожно поднося её к губам и позволяя вцепиться зубами пониже фильтра. Кажется, до того, как снова начать истекать кровью, он очень хотел курить.
- Будем знакомы, Кархарот. Поганая же ты тварь, но мы живём не в то время, когда ты сможешь позволить себе убивать каждого встречного, кто тебе не понравится. Разве что, если не захочешь улететь жить куда-то в горы, позабыв о человеческом облике. Хотя, тебе и там покоя не дадут как минимум туристы. Так что, если хочешь перестать истекать кровью и говном примерно двадцать четыре часа в сутки, придётся пересмотреть некоторые свои взгляды.
Надорвав своё ребро ладони когтём, Уилл цедит свою кровь в склянку. Этого всё равно надо как-то спасать, быть может, он дуреет оттого, что на ходу разваливается на части? В конце концов, у Уилла уже получилось дважды с ним сладить. Главное - опять не слишком терять бдительность.
Пока кровь наполняет стакан, Уилл свободной рукой добирается до телефона дока. Нажимая на кнопку активации, Уилл слабо надеется на удачу, но она почему-то выстреливает. Ни пин-кода, ни любой сложной блокировки, и Уилл радостно присвистывает, получая доступ ко всей личной информации.
- Какая скука, кошмар. Так, кто у нас тут на быстром наборе... Прости, Карен, всё равно теперь при встрече оно тебя сожрёт, - Уилл стирает телефон незнакомки, забивая вместо него контакт, к нему же делая селфи с высунутым языком. - Так что, будем повторно знакомы, Киан, теперь меня зовут Уилл. Файрвинд вместо имени на улице как минимум звучит странно и привлекает лишнее внимание. А я могу поговорить с Кианом?..
Уилл скашивает взгляд на дока. Зрелище всё ещё не для слабонервных. Как его сорвёт от драконьей крови - Уилл без понятия, поэтому пытаться, пока тот хотя бы не вернул себе человеческие глаза и челюсть, он не намерен.
Я затягиваюсь под внимательным взглядом Файрвинда; кажется, он опасается, что я отхвачу ему пальцы. Мысленно гогочу. Пусть боится. Боится - значит, уважает. Значит, не будет больше выкидывать свои мерзкие штуки про попроси, полай и проч, и проч.
Я не слишком уверен в его благоразумности, впрочем. Так, детские надежды, как вера в русалок, дэвов... русалок я даже как-то видел. Прелестные существа. Морские пахнут солью и водорослями; речные - тиной, грязью и болотом.
- Н-ну и... пош-шел ты, - притворно обижаюсь на нотации, сворачиваясь клубком в подсознании. Он у меня еще попляшет. Попросит. А мне - мне надо подумать. Например, о том, что стало с драконьим племенем, пока я был слегка занят гниением в земле; неужели драконов и правда мало?.. В мое время драконов было как собак нерезаных, и все норовили отхватить твои земли и твою голову в придачу. И почему этот юнец не добил меня? Что это все-таки - великодушие или обманный маневр, загоняющий меня на чужое поле, где правила мне неизвестны?
Мне нужно подумать. Давайте как-нибудь сами.
Я затягиваюсь, дым заполняет легкие. Чувствую облегчение и приятную - наконец-то! - тяжесть в мышцах. Карен не нравилось, что я курю. Карен вообще много чего не нравилось.
погоди а кто это
...так вот, Карен много чего не нравилось, и это парадоксально. Не нравилась моя аккуратность...
рафинированность
да подожди ты! Дотошность...
душ-шность
Закатываю глаза. Хочется еще затянуться, но сигарету молодой человек отнял. Языком ощупываю десна и зубы: слизистым, конечно, очень несладко, но хоть зубы все на месте и в нужном количестве.
- Удалите фото, молодой человек, - вздыхаю. Что за манера - фотографировать все подряд! Интересное наблюдение: люди, гонящиеся за красивой картинкой в объективе, очень часто упускают ценное воспоминание, которое могло бы у них остаться, не будь они заняты настройкой фильтров... а тут даже красоты никакой нет - так, сплошной компромат.
Он надорвал ладонь там, где, Карен говорила, находится линия брака. Или линия любви, не помню. Я у себя её так и не нашел.
- Без обработки? В-вот так? - бормочу в нос. - Побойтесь Бо-га, протрите с-спиртом. Или хотя бы виски. Вторая полка слева.
Кровь капает медленнее, чем должна в норме. Он обезвожен? Повышенный гемоглобин? Преддиабет?
Моргаю. Не верю своим глазам. Он что, готовит это... мне? Судя по болтающейся соломинке (у меня была соломинка?) - да. Одна проблема: как бы это ни было вкусно, полезно и проч, я это пить не буду.
Будешь.
- Не буду, - фыркаю.
Будешь.
- Нет, - мотаю головой, - Она нестерильна, и... Стой! Эй! Юноша!
Он стер Карен.
Нет, не так. Он. Стер. Карен. Да, я помню её номер наизусть, и новый номер - тоже, но... он залез в мой телефон, в мои контакты, и стер контакт моей жены. Бывшей жены.
- Ты мог бы дать мне свой телефон и менее экстравагантным образом, - стискиваю зубы. - Это что-то из школы пикапа, да? Стереть номер бывшей жены, и... и.
Моргаю. Стакан с кровью все еще приковывает мой взгляд... мне противно от самой мысли, что эта темно-красная горячая субстанция прокатится по моему пищеводу до самого желудка. Да, от самой мысли желудок поджимается, готовясь исторгнуть содержимое любой ценой, и... и все же я не могу отвести взгляд.
Кажется, она светится изнутри, эта кровь; светится ровным, бархатным светом, как породистое вино.
- Ты не хочешь меня развязать, Уильям? - ерзаю плечами, отгоняя собаку, пытающуюся вылизать окровавленную щеку. - Кстати, должен предупредить - это я пить не буду.
Киваю на стакан.
Будешь. Моргаю, и взгляд на мгновение снова меняется, зрение становится панорамным. На Уилла снова смотрят серо-голубые драконьи глаза - на пару минут.
- Ты жер-р-ртву... ешь кровь добро-воль-но. Ты болен? Ты уми... р-раешь? Что ты хочешь? Зачем? Почему? В чем п-подвох? - закашливаюсь и сплевываю кровь прямо на пол. Все равно здесь проще устроить поджог, чем все отмыть. - Мы не понимаем.
- Каким это - менее экстравагантным, ты что, совсем меня не знаешь? Ты хоть иногда из скорлупы выбирайся, я, вообще-то, публичная личность. Поддерживаю имидж, можно сказать.
Уилл собирается положить телефон на пол и отправить к доку, когда до него доходит, что пол испачкан и, похоже, таким жестом он может утопить его в крови. Ну правда, сколько можно плеваться кровью? Нормальный человек бы довел себя до крайнего истощения.
Ах да.
Кархарот вообще-то, на секунду, умирает.
Обстановка... устаканивается. Кровь тоже капает в стакан, и парочку раз Уиллу приходится расцарапывать рану заново, потому что на драконах зарастает лучше, чем на собаках. Собака, кстати, назойливо вертится рядом, но обойдётся, да и не уверен Уилл, что этот милый фокстерьер переживёт подобное угощение.
Хоть бы этот, странный, пережил.
Называть его Кархаротом почему-то не по себе даже мысленно. Больно угрожающе звучит, и у Уилла от этого почему-то сразу болит шея.
Уилл тихо вздыхает. Когда док так спокойно разговаривает, он даже кажется ему милым. Хотя других драконов Уилл, откровенно говоря, недолюбливает: в отношении сородичей они - снобистские пустозвоны. Демографическая ситуация в Британии его времён исключала серьёзные потасовки между представителями одного вида. Вместо здравого рассудка включалась природа и инстинкты: так сейчас амурские тигры разбрелись по тайге, ограничиваясь весьма условной конкуренцией за огромные участки территории.
Усаживаясь поудобнее, Уилл вытягивает вперёд ноги. И думает: а Кархарот - он кто? Один из тех, кому приходилось грызть глотки для того, чтобы выжить? Или, всё же, сорвавшийся с цепи психопат? Когда-то Уилл путешествовал по Африке с волонтёрами. Саванна одарила его бронзово-коричневым загаром - как у бедуина, а ещё множеством историй. Например, о спятившем льве, который съел не только весь свой выводок, но и парочку львиц, а также успел задрать несколько местных, после чего его застрелили.
И сняли шкуру.
Прикасаться к ней, запускать пальцы в шерсть было очень странно. Почти так же, как смотреть в эти умные, старые глаза. Глаза каннибала.
- Добровольно - потому что только пожертвованная добровольно, она так исцеляет. Так, как тебе нужно, - Уилл жмёт плечами. - Вторая полка, говоришь?
Уилл подхватывается на ноги. Шея и грудь противно ноют. Если после падения там, в парке, всё успело зарасти, то теперь Кархарот приложил его об пол так, что наверняка потревожил оставшиеся трещины.
Старый засранец. Придурок. Идиот.
Мог бы просто попросить...
Уилл вспоминает, что последовало после его "попроси", и ёжится. В висках - змеиное "фф-файрвинд-ссайиди".
Боги, если Уилл и дальше будет вести себя так, его сожрут, как едва вылупившегося из гнезда птенца.
Он словно уже залез в пасть, а теперь ждёт, когда она захлопнется.
Виски он находит быстро, и первым делом, выдергивая пробку, отпивает из горла. Несколько глотков жгутся изнутри, опьянение быстрое до чёртиков, и приходит наверняка всего на несколько минут, но Уиллу этого хватит. В руках он держит всё тот же стакан, и, поставив его на стол, доливает виски так, чтобы пустым оставался он.. ну, на два пальца. Джентльменский клуб из их встречи всё равно никак не получается.
И размешивает кровь с виски трубочкой.
Может, посолить?..
Жаль, у дока тут нет водки.
- Ты помог мне тогда, в парке. Теперь я помогаю тебе. Если надумаешь и дальше вести себя, как засранец, учти: теперь мы квиты.
Уилл думает, что он об этом пожалеет, но, всё же развязывает Киану руки, пряча цепь в карман. И протягивает полный стакан.
На вкус - наверняка омерзительно.
Уилл ему почти завидует: с регенерацией нелады, и можно напиться, не опустошив алкогольный отдел магазина. Сам бы он тоже не прочь после всего, что сегодня было. От произошедшего голова кругом, и невольно он вспоминает своего отца, дочь, других своих, родных, сплоченных, пусть и разбросанных по стране.
"Убить", - звучит в голове голосом Скира. Таков был бы вердикт.
Но Уилл от него отказывается.
Не то время, не то место, не те условия. Пожалуйста, нет, не хватало им устраивать между собой бойню.
- Пей залпом. И не волнуйся, я уберусь, как только буду точно знать, что с тобой всё в порядке.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [15.01.2021] в космосе здорово