Способности
► Скирлауг может существовать как в человеческом, так и в своём истинном драконьем облике. В силу того, что пробудился он недавно, большую часть времени проводит человеком, а трансформации доступны частично – глаза, когти, клыки, чешуя et cetera. Полное обращение в дракона доступно через три-шесть недель, сначала на короткий срок, потом получится проводить в истинном облике всё больше времени. В качестве дракона выглядит превосходно: от носа до хвоста чёрный с багряными элементами, глаза горят, как рубины на солнце, в длину от носа до кончика хвоста достигает десяти метров, размах крыльев соответствует, вес близится к пяти тоннам. Летает, дышит огнём, чешуя бронебойная, кроме одного тайного места на груди.
► Нечеловечески силён, примерно настолько же ловок и обладает кошачьей грацией. Дьявольски вынослив, болел в последний раз году в тридцатом нашей эры, быстро регенерирует – открытый перелом бедренной кости в трёх местах срастётся за неделю-полторы.
► Скирлауг ходячая энергетическая станция, к тому же, разные части его тела и биологические жидкости обладают всякими интересными свойствами, но делиться чешуёй, слюной или кровью вот так просто он не станет.
► Скирлауг старый дракон и не знает слов любви, но вот в стихийной магии огня и воздуха за свои пятьсот лет жизни поднаторел, поэтому дорогу ему лучше не переходить.
► Гурман. Всеяден. Переварит гвозди, стекло и тебя.
► От Инграма Кинга в наследство Скирлауг получил умение водить авто и обращаться с огнестрельным оружием, на этом специфические навыки заканчиваются.

История
✟ Инграм Кинг – золотой ребёнок начала восьмидесятых, которому с детства дули в попку и приносили всё на блюдце с голубой каймой, стоило ему лишь того пожелать.
✸ Скирлауг родился в начале первого века нашей эры на территории современного Уэльса, на северном склоне горы Триван. В детстве у него в качестве игрушек было два камня, один из которых острый, а второй тупой, чтобы точить первый.
✟ Инграм воспитывался в обществе бати-олигарха, мамы-бизневумен и кучи домашних слуг.
✸ Скирлауг – уроженец типичной драконьей семьи, состоявшей из него и мамы. Папу-дракона он никогда не видел в силу того, что тот был капитаном дальнего сухопутного плаванья, а может, как знать, был убит ещё до того, как Скирлауг вылупился из яйца.
✟ Инграму было тринадцать лет, когда отец начал посвящать его в детали своего не везде законного бизнеса.
✸ Скирлаугу тоже тринадцать – но уже недель – когда мама начала учить его жарить драконоубийц в их доспехах правильно, чтоб и меч в зубах не застрял и мясо не подгорело.
✟ Инграм получил превосходное образование в Оксфорде.
✸ Скирлауг изучал магию стихий, углубляясь в огонь и воздух.
✟ Инграм, как только ему стукнуло чуть больше двадцати, взял у отца неплохой стартовый капитал и начал своё дело. Так у него появилось сначала казино, через которое можно было отмывать деньги наркоторговцев. Впоследствии казино начало превращаться в целую сеть заведений.
✸ Скирлауг довольно тяжело пережил расставание с матерью, не обидевшись, впрочем, на её родительский пинок под зад из родного гнезда по направлению к самостоятельной взрослой жизни. Дракон быстро освоился, а потом даже вошёл во вкус, но когда заглянул в гости к матери на огонёк, застал лишь её хладный труп. Вернее, то, что от него осталось.
✟ Инграм был ярый католик, несмотря на наличие грязного бизнеса, и не менее яростный вегетарианец с отчётливым уклоном в веганство, прогрессировавшее с каждым годом.
✸ Скирлауг без жалости и сожалений выжег несколько десятков окрестных селений, чем заслужил гордое звание самой злобной сучки всея Уэльса, и сожрал всё мясное, что там было и не превратилось в угли.
✟ Инграм предпочитал решать вопросы удавкой на шее, концами в воду или старыми добрыми пулями-дурами, если всемогущие деньги этого вопроса внезапно не решали.
✸ Скирлауг решал свои проблемы проще. Это можно сожрать? Сожри. Нельзя? Сожги нахуй и нассы сверху.
✟ Инграм был убеждённым чайлдфри, но презервативы не любил. Сам он вряд ли бы вспомнил, сколько раз отводил пассий за ручку в клинику абортов, и уж тем более не знает, сколько их них на самом деле умолчали о факте беременности и тихо испарились из его поля зрения, чтоб не наживать себе лишних проблем с психикой.
✸ Скирлауг с первого дня жизни находился под гнётом мысли о грани вымирания, на которой оказался его род. Счастливой семейной жизни, впрочем, не вышло: сначала дракон отвоёвывал себе всю южную часть острова, а когда ему удалось не подраться с потенциальной будущей женой и даже заикриться с ней, всё снова пошло рыцарю под латы – не успела будущая мать оправиться от свалившегося на неё щастьяматеринства, как её нанизали на копьё и разобрали на запчасти. Дочь Скирлауг воспитывал в гордом злобном одиночестве, потому что бросить мелочь на произвол судьбы совесть не позволила.
✟ Инграм никогда и никого не любил, кроме себя, драгоценного. Ударившая однажды в ночи мысль внезапно дала ему новую цель в жизни: стать королём этой самой ночи, а для этого нужно было ещё немного подвинуть бизнес… живи ярко, умри молодым, возьми от жизни всё!
✸ Скирлауг жил так долго, что устал жить, но однажды в его жизни появилась приятная перчинка в виде сумасшедшего рыцаря, вбившего себе в свою пустую голову, будто убить дракона, от одного имени которого сжимались все людские жопы Уэссекса и Уэльса – дело чести и вообще его святой долг. Развлечения хватило на несколько лет, а потом дракон снова затосковал, закручинился, совсем озлобился… случайно нанёс рыцарю смертельную рану, расстроился ещё сильнее – да и подставил нежное местечко под копьё его проклятое. Так Скирлауг с Ланселотом вместе и сдохли.

---

В один прекрасный день Инграм резко изменился. Он вдруг начал искренне интересоваться предметами искусства, забыв про своё дутое дурновкусие, выдаваемое за хороший вкус. Он в один день бросил своё многолетнее вегетарианство и пристрастился к бифштексам с кровью. Да и в принципе есть начал внезапно много и нажористо, с ненасытным удовольствием… как будто не существовало двадцатилетнего язвенного анамнеза. Он перестал отстёгивать деньги католическим церквям и вообще резко охладел к религии, зато внезапно начал жертвовать определённые суммы сиротскому приюту для девочек.
Дураки изменений не замечали, умные – замечали и задавали вопросы, а мудрые вежливо улыбались и делали вид, что не замечают они и других странностей…

---

Скирлауг – типичный дракон. Он жаден в лучшем смысле этого слова: неудержимо стремится удовлетворять свои желания, какими б они ни были, и при этом получает ни с чем не сравнимое удовольствие от самого факта обладания ценностью, даже если она не используется по назначению, а пылится где-нибудь если не в глубине горной пещеры, то хотя б на полке личного сейфа.
Скирлауг не любит лесть, но охотно принимает почитание и наслаждается чужим вниманием, не без удовольствия наблюдая за растущими очками личной славы. Он харизматичен, обаятелен и притягателен настолько, насколько может быть притягательным пламя костра, в которое летят глупые мотыльки, не ведающие боли сожжения.
Скирлауг – и это не совсем типично для драконов – заботливый папаша. Настолько, насколько вообще может быть заботливым самец дракона. Как сын он ласковый и любящий, да только в последние пару тысяч лет его таким никто не видел.
До Скирлауга порой с запозданием доходит осознание собственных глубинных чувств и их принятие, но зато он легко поддаётся сиюминутным эмоциям. Он как царь-батюшка Иван Грозный: сначала криком на казнь отправляет, а потом, внезапно загрустив, объявляет, что исторопился, видимо, и вообще – это не он виноват, это день такой. Дракон быстро вспыхивает, доходя до крайней точки кипения по десять раз на дню, но и остывает так же быстро, охотно отвлекаясь на блеск жемчуга в серёжках женщины напротив.
Но память у него феноменальная. И он злой. 
Скирлауга можно бы назвать высокомерным, да с натяжкой – дракон всё же и правда превосходит других, и нет его вины в том, что он знает себе цену. Он хитёр и умён, амбициозен и упорен. Внезапное возвращение в мир живых, который значительно изменился за минувших пятнадцать веков, вернуло дракону вкус к жизни. На то, чтобы полностью адаптироваться к новой реальности, ушла пара недель – но они того стоили. Скирлауг не загадывает, что будет дальше: может, доживёт человеческий век и издохнет, а может, прокукует ещё лет сто пятьдесят, а может, ему завтра на голову кирпич упадёт.
А может, снова рыцарь какой-нибудь своей тыкалкой жалкой бока его пощекотать решит?