[indent] Лаборатория была местом, полностью принадлежащем Бьянке. Ей не нужны были помощники, наоборот, сюда войти разве что Клеменс мог, и ему за это ничего не было. Но никто другой. В Ватикане Бьянке приходилось делить лабораторию с несколькими студентами и Ромеро, который был истинным властителем этого места, и только он. Так что Бьянка впервые получила возможность сделать все так, как ей нравится, вплоть до купленных штор в Икее. Пришлось ехать аж в Уэмбли, чтобы добыть такие, которые не пропустят свет, создавая мрак, необходимый для некоторых реакций. Несколько столов были заставлены загадочными аппаратами, назначение которых было ведомо только одной лишь Бьянке, колбами и ретортами с разной степенью густоты и цвета жидкостями, на еще одном столе был завал книг и бумаг, какие-то чертежи и графики, на диване валялся ноутбук. Алхимия была наукой древности, современности в ней было мало, но все же, какие-то знания самой Бьянки были тщательно и педантично запротоколированы в файлах в недрах серебристого прямоугольника. А еще были шкафы, забитые банками с ингредиентами и прочими нужными и не очень вещами. Поразительно, как Бьянка быстро обжила помещение, сделав его настолько жилым, что странно.
[indent] Тут она и проводила большую часть времени, которое не было посвящено работе вне дома или поисках приключений. Теперь в ее голове зрел план охоты на Кадуцей, помимо этого она возилась с тем, чтобы все-таки применить в работе алхимическую печать, которая пока только была на стадии испытаний. Интересно, если припечатать этого котика, она сработает? Ну ей же нужен подопытный кролик, правда?
[indent] В особняке что-то происходило. Он был достаточно большим, чтобы они с Клемом могли не видеться на протяжении дня, а то и нескольких, не мешая друг другу. Правда, Бьянка сама, хотя бы раз в день стремилась пересечься с инквизитором, утоляя свою специфическую нужду в его присутствии рядом. Но сейчас ее голова была занята совсем иным, чтобы обращать внимания на происходящее вне комнаты. Ровно до той минуты, когда дверь в помещение открылась, отвлекая девушку от изучения образца под микроскопом. Бьянка недовольно сжимает губы, уже готовая обрушиться на наглеца, но стоит повернуть голову, и она замолкает: Клем выглядит не очень.
[indent] Сердце как-то неровно пропускает удар. Бьянка быстро выбирается из объятий деревянного резного кресла, которое в шутку обзывала троном. И так же быстро делает к нему шаг, в секунды справляется со своим колебанием, которое всегда возникает рядом с нежеланием тактильного контакта. Вблизи Бьянка отмечает бледность, горячую кожу, испарина пока еще не выступила на коже, но это вопрос времени. Она подставляет ему плечо, мягко, но требовательно направляет его на диван, где жестом сметает в угол ноутбук.
[indent] - Что случилось? Где ты был и почему в таком состоянии?
[indent] Проклятье. Иногда надо быть внимательнее, ей об этом Ромеро говорил. Когда запираешься в лаборатории, иногда высовывай нос, чтобы убедиться, что за пределами не случился апокалипсис, и ты не осталась последней женщиной на земле.
[indent] - Клем, посмотри на меня, - она усаживает его, заставляя облокотиться на спинку дивана, ловит его лицо в ладони и заглядывает в глаза: - Кто на тебя напал и где рана?
[indent] Не было сомнений, что ему чем-то - кем-то - прилетело. И страх мелкими шажками неприятно прокрадывается в солнечное сплетении Бьянки, напоминая, что все они смертны и все еще беззащитны перед большинством существ из прошлого.

Подпись автора

не счесть моих ликов, не счесть в о п л о щ е н и й
п р е д с м е р т н ы й твой крик я и стон наслажденья

[indent] Бьянке страшно, когда он смотрит на Клема и видит все, что с ним происходит. Плохое предчувствие ворочается в солнечном сплетении, вызывает приступ паники, от чего руки холодеют. Нужно успокоиться, ей нужен ясный ум и выверенные действия, что бы с ним не приключилось, ей нужно решить вопрос, чтобы он не стал очередным ее подобным кроликом потому, что это Клем. Потому, что это не богомерзкое существо, в которое не жалко тыкать острыми предметами. Потому, что Клем по сути единственный, за кого Бьянка могла бы бороться, если придется.
[indent] Похоже, именно этим ей и придется заниматься.
[indent] Она оставляет Клема ровно на столько, сколько нужно, чтобы найти на столе в бардаке ножницы, разрезает рукав, чтобы освободить руку и плечо.
[indent] - Какого черта ты с ней возился, Клем? - Слов не выбирает. Потому, что сейчас ей нет дела до своего его пиетета перед богом, у нее свои счеты с ним, и сейчас, кажется, у нее рискуют попытаться отобрать и Клема? Ну уж нет. Не выйдет. - Их убивать надо, а не спасать, - пальцы скользят по руке, кожа горячая, у него явно растет температура, рука уже воспаленная под действием яда. Вот и следы зубов, четыре аккуратные точки от зубов явно побольше, чем обычная змея. Бьянка выдыхает, понимает, что Клем обмяк под рукой. И резко сжимает его подбородок:
[indent] - Во-первых, если ты собираешься сдаться и сдохнуть, то сразу говорю - не будет этого. Во-вторых, давай, не смей отключаться, расскажи мне об этой стерве, до которой я потом доберусь.
[indent] По хорошему, добраться следует сейчас, ее яд мог бы стать основой антидота, но времени нет. Пока Бьянка будет бегать по городу, разыскивая огромную змеюгу, которая сейчас уже и выглядит как человек, уйдет драгоценное время. Придется экспериментировать, с чем есть - и верить в собственные возможности.
[indent] - Я не могу тебе ничего вколоть, что не даст тебе уснуть. Любой препарат заставит сердце работать быстрее, разгоняя кровь вместе с ядом по телу. Так что давай, Клем, на волевых качествах. Спать нельзя, слышишь меня?
[indent] Тут бы пошутить, чтобы слегка развеять мрачную обстановку, но у Бьянки разом все шутки из головы вылетели, даже дурацкие, которых в принципе не так много и было.
[indent] Бьянка достает из ящика упаковку для забора крови, ругаясь под нос находит, чем перетянуть руку Клема. И снова к нему возвращается. Носится по помещению так, что листы, исписанные ее почерком и отпечатанные на принтере, слетают со стола, устраивая свой причудливый танец, лишь потом падают на пол.
[indent] - Кто она? Где ты ее нашел, и почему ты вообще к ней полез?
[indent] Резкие слова, но мягкие движения, иголка легко вонзается под кожу, находит вену, и пробирка начинает медленно наполняться кровью, когда Бьянка поршень оттягивает назад. В голове же лихорадочно идут подсчеты: если что-то особенное в яде этой конкретной змеи? Возможно ли использовать те образцы ядов змей, что есть в ее коллекции, для создания основы антидота. Который нужно будет создать максимально быстро. Бьянка лишь выдыхает, осознавая всю невозможность ситуации, но она отказывается списывать Клема со счетов, отдавая богу еще и его душу. Хватит. Это ее, и она не позволит никому покуситься на Хааса.

Подпись автора

не счесть моих ликов, не счесть в о п л о щ е н и й
п р е д с м е р т н ы й твой крик я и стон наслажденья

[indent] Клем говорит о той, от чьих зубов пострадал. Говорит, что она красивая, и в Бьянке неприятно пульсом бьется легкий приступ ревности. Она не должна, но почему Клема волнует чужая красота, почему он на это ведется, почему допускает ошибки, обращая внимание на чужую красота? Или все дело в его желании помочь? О, проклятье, кто вообще верит в искупление, кроме самого Хааса!
[indent] - Посмотрел? Надеюсь, на этом ты со своими эксперимента повременишь, а то так не выживешь.
[indent] Анализатор противно пищит, раскладывает на экране состояние крови Клема на элементы, заставляет Бьянку вздрагивать нервно, впиваться пальцами в край столешницы. И лихорадочно соображать, что нужно сделать, чтобы его спасти.
[indent] - Перестань, ради бога, пытаться всех починить, чужая душа иногда должна умереть, так ей будет лучше. Тем более, подобных тварей. Особенно змей, ни о чем не подумал? Ни на что не навело?
[indent] Бьянка подбегает к шкафчику, в котором хранятся ее самые ценные запасы. Замирает, закрывает глаза. Сбивчивое дыхание Клема бьется в ушах, в висках, заставляет нервничать, но ей нужно успокоиться, ей нужно вернуться к истокам алхимии. Вспомнить, что это не только наука, но и чуйка, это знания в комплекте с ее возможностями понимать, чувствовать и экспериментировать. Бьянка открывает шкаф, скользит взглядом по полкам, по флаконам.
[indent] Она не хочет. Она не может превратить Клема в эксперимент. Тем более неудачный.
[indent] Но ей нужна отсрочка, и эту отсрочку она может получить, рискуя жизнью Клема - если сработает, то хорошо, если не сработает - то ускорит его смерть.
[indent] Что выбрать? Как поступить?
[indent] Он ей доверят, но у него нет выбора, самой себе не доверят Бьянка. Вдох-выдох, она сдергивает два флакона, возвращается к столу, смешивает в свете настолько лампы.
[indent] Ну, конечно, больно кусается. Конечно, больно! Бьянка сжимает пальцы, находит в ящике стола шприц, спиртовую салфетку, как хорошо, что у нее и правда есть все. Что она любит все приобретать, оставлять на всякий случай.
[indent] - Замечательно, думаешь, этот опыт был тебе нужен? - Ехидно замечает Бьянка, когда присаживается на край диван, берет руку Клема. Ей страшно, как никогда раньше, но если все получится, страшно будет еще сильнее. И времени на борьбу с этим у нее нет. Девушка ободряюще улыбается Клему, но сказать что-то бодрое у нее не получается. Вгоняет иглу под кожу, медленно вжимает поршень, и нежно-голубая жидкость отправляет в путь по телу Хааса: - Сейчас тебя бросит в жар. Это нормально. Чем дольше держится жар, тем дольше твой организм способен бороться с ядом, давая мне отсрочку. Правда, минус в том, что у тебя и правда поднимется температура, могут быть галлюцинации, бред. Это результат соединения яда змеи в крови и препарата.
[indent] Бьянка всматривается в лицо Клема, прижимает к его щеке ладонь, ждет, когда температура начнет расти. И не знает, сказать ли все, рассказать ли о рисках.
[indent] Но честность всегда была важным элементом их отношений.
[indent] - Как только температура начнет падать, нужно успеть принять меры, или дальше паралич дыхательных путей и смерть от асфиксии. Так что как только почувствуешь, что жар отпускает, скажи мне.
[indent] И дай бог, чтобы у нее было к тому моменту что-то, что гарантирует Клему спасение.

Подпись автора

не счесть моих ликов, не счесть в о п л о щ е н и й
п р е д с м е р т н ы й твой крик я и стон наслажденья

[indent] Бьянка смотрит на Клема с подозрением. Ей почти кажется [или нет?] что он признается в любви змее, которая его цапнула. Замечательно, только этого не хватало. Побочный эффект яда? Или сбился с пути истинного? И что делать, если второе? инструкции гласят так просто, что даже думать не надо, но Бьянка думает, а потом решает, что она ничего делать не будет.
[indent] - Ты бредишь, - лишь бросает она, надеясь, что это и правда бред чистой воды, что Клем просто в объятиях змеиного яда.
[indent] Ей не нравится его настроение.
[indent] Бьянка пересаживается обратно за стол, чтобы все-таки попробовать собрать на скорую руку что-то, что сможет помочь Клему. Он же, похоже, и правда готов, причем не восстать, а отправиться к богу. Видимо, чтобы вести беседы не только в своей голове, но и воочию. Это если считать, что бог и правда есть, а не повод получить справочку у психиатра.
Но на самом деле ей страшно. Если Клем умрет, то с чем останется Бьянка? Будет ли в ее жизни кто-то, такой же важный? Она никогда не задумывалась, сколько места в ее жизни занимает Хаас. Вроде бы не тот человек, с кем она пойдет ужинать, не тот человек, с кем она пойдет в кино. У него воротничок, он священник со своими обетами и видятся они не так чтобы часто. Но почему-то мысль о том, что она его не спасет, невыносима. И дело не только в ущемленном эго, как это, она и не смогла.
[indent] - И все? Вот так просто? Ляжешь и помрешь? А как же исповедь? Или надеешься, что тебя без нее примут в рай?
[indent] Бьянка пытается делать то, что у нее получается лучше всего - бесить. Вызывать злость.
[indent] Злость и любовь самые сильные эмоции, они зачастую становятся пинками в жизненных решениях. Не всегда давая разумный результат, но в их случае все лучше, если не смерть. И Бьянка словно специально бросает довольно резкие отзывы о том, что для Клема может быть важно: исповедь, причастие, и так далее.
[indent] - Можешь не надеяться, духовника я тебе не позову, так что придется подождать своей смерти подольше, - она бросает взгляд через плечо, оценивает Клема. Щеки порозовели, пока что не лихорадочным цветом, значит, все идет по плану.
[indent] Вот что плохо в вере, которой охвачен Клем: он верит в то, что бог все за него решит. Когда выжить, когда умереть. И это бесит Бьянку. Но впервые ей хочется об этом поговорить. Обычно подобные беседы не ее конек, но она снова запускает реакцию в пробирках, колбах и устройствах, и нужно только ждать, поэтому она позволяет себе отвлечься на разговор.
[indent] - Ты правда веришь, что его выбор будет правильным, даже если исход паршивым?
[indent] Бывают дни, когда Фиоре хочет верить. Просто верить. Или же так, как верит Клем. Но ей все время что-то не хватает, какой-то капли, какой-то мелочи, чего-то не хватает, но чего Бьянка не понимает. Наверное, она просто не для этого создана, наверное, все, что она может, это приносить боль другим, чтобы получить определенный результат.

Подпись автора

не счесть моих ликов, не счесть в о п л о щ е н и й
п р е д с м е р т н ы й твой крик я и стон наслажденья

[indent] - Как ты все успел, - фыркает Бьянка, не отрывая глаз от своей работы.
[indent] Исповеди не ее способ развлечения. Может быть, ей и стоило облегчить душу, но в рай она все равно не попадет. Она убила, ни о чем не жалела. В конце концов, отчим ее заслужил этот исходи, никакой жалости, никаких сомнений. Он пытался сломать ее. Она отомстила. И хорошо еще, что мать избежала такого исхода, ведь и на нее могла месть распространиться. Но оказалось, что родную мать наказать сложнее, чем отчима, который ничего кроме ненависти и отчаяния в Бьянке не вызывал.
Нет, ее рай не ждет, а для ада исповедоваться она не будет, не хочет.
[indent] Бьянка вздрагивает. О себе рассказывать даже Клему она не хочет. Никому не хочет показывать оголенную душу, исколотую пережитой болью. На нее смотрят и не верят, что там могут быть раны, и хорошо. Бьянка играет бессердечную, Бьянка играет холодную, играет так, как ей нравится, звонко выстукивая каблуками по полу ритм безразличия. Играть проще, чем жить в реальности. Это аксиома, которая не требует доказательства.
[indent] Бьянка вздыхает.
[indent] О боге Клем говорит не хочет. Заставляет ее говорить об алхимии. Благодатная тема, о ней итальянка может рассуждать много и со вкусом, но в то же время ее сейчас это не очень занимает. Она досадливо сдувает прядь волос, упавшую на лицо. И произносит:
[indent] - Этим чудовищам нужен контроль. Любому зверю нужен ошейник, желательно, строгий. Вот я и пытаюсь создать такой. Понятно, конечно, что не буквально, но хотя бы что-то. Печать. Нашла в одной из книг основу для нее, печать контроля, печать, способная сдержать магию. В книге ее можно было использовать именно для этого, но там она работала не долго, да и нет всех ингредиентов. Приходится изобретать нечто новое. Вот и решила попробовать, знаешь, возможно, все получится, только нужен объект для испытания. Не знаю, какой-нибудь рыцарь. Или дракон.
[indent] Взгляд Бьянки становится мечтательным.
[indent] - Мне все еще нужен драконий огонь, как-то нужно поймать дракона и попробовать уговорить его плюнуть мне в баночку. Как думаешь, выйдет?
[indent] Что-то заставляет ее обернуться.
[indent] - Клем?
[indent] Щеки инквизитора заливается нездоровый румянец, Бьянка видит расстегнутый ворот его, и поднимается со стула. Склоняется над Хаасом, скользит пальцами по его лбу, проверяя наощупь. Горячий.
[indent] - У тебя растет температура, но нужно еще немного подождать, - голос Бьянки напитан беспокойством. Страх она пытается прятать, но выходит так себе. Отворачивается к столу, жидкость в пробирке меняет цвет от нежно-голубого на темно-фиолетовый, но этого мало. Нужно еще дважды сменить цвет. Нужно еще ждать. Бьянка с сомнением смотрит на Клема, что сделать, чтобы облегчить его состояние? Иногда ей кажется, что ее эмпатические способности где-то вообще на нуле. Она присаживается на край дивана, колеблется, но затем берет руку Клема в свои ладони, гладит пальцами ее. Кажется, так обычно делала мама, когда Бьянка болела. Главное, унять дрожь беспокойства и смущения, что возникают каждый раз, когда приходится через себя переступать.
[indent] - Ты совсем не боишься того, что у меня может не получится, Клем? Как тебе удается заставлять молчать свой страх?
[indent] На самом деле все, что ей хочется, малодушно попросить не умирать. Иначе что она будет делать без него?

Подпись автора

не счесть моих ликов, не счесть в о п л о щ е н и й
п р е д с м е р т н ы й твой крик я и стон наслажденья

[indent] Бьянка смеется. Качает головой.
[indent] - Выгляжу как принцесса, но на самом деле чудовище, так ведь? - Так могут сказать многие. Так могут многие решить. И Бьянка давно уже не пытается никого переубедить, оставляя каждому ее знающему право на свое мнение о ней. В конце концов, ей от этого ни холодно, ни жарко. Бояться? Хорошо, значит, такой результат тоже не плох. Любят? Опасно, конечно, но если кто-то любит острые ощущения, то на здоровье. - А так можно и рыцаря и дракона, с обоими управлюсь.
[indent] И ведь правда управится. Она не говорит пока Клему, что у нее в голове есть идеи, она пока молчит об этом, но надеется, что скоро ей будет, что ему рассказать, чем его обезопасить, главное, чтобы он выжил сейчас.
[indent] Чтобы ей хватило сил ему помочь сейчас.
[indent] - Разница есть.
[indent] Бьянке все еще не по душе, что он так легко готов смириться с собственной смертью. Почему? Неужели думает, что там будет лучше? Что есть по ту сторону? Выдуманные райские кущи? Нет, в это Бьянка не верит. Она думает о том, что жизнь заканчивается смертью, что круг замыкается, а там просто тьма и безвестность. Нет пушистых облачков, с которых можно наблюдать за жизнью на земле. Это все выдумка из той же оперы, что и все псы попадают в рай. Ложь, не грязная, но бессмысленная.
[indent] - Тут есть я, и я тебя не отпускаю. К тому же это все ложь, загробной жизнь нет, ты просто будешь мертв. Твое тело перестанет функционировать, твое сознание отключится. Какой смысл верить в жизнь после смерти, если это ложь, придуманная Церковью для своей паствы?
[indent] Клеменс верит, наверное. Бьянка - ни капли. Она не хочет, чтобы он так легко поддавался тому, что несут священники. Но он один из них. Он обучен так говорить, а слова выглядят правдиво только тогда, когда в них верит тот, кто говорит. Именно поэтому Бьянка не в состоянии никого убедить в благих намерениях Инквизиции потому, что и сама в них не верит. Она играет свою роль, но вряд ли ей стоит заниматься вербовкой тех, кто хочет искренности. Только тех, кому есть, что продать.
[indent] Правда, сейчас Бьянка готова молиться. Только было бы кому. Только бы знала хоть какую-то молитву. Кажется, она все забыла Оставила в том детстве, которое из непорочного стало порочным. Смирилась и не вспоминала. И сейчас только накрывает пальцы Клема на своей руке, не замечая, как перестает дергаться, как ее перестает беспокоить чужое прикосновение. Временно, конечно, она уверена, но пока и так хорошо.
[indent] Девушка бросает взгляд, полный надежды, на стол. Надеется, что скоро в ее руки попадет попадет пробирка с антидотом. Подорожником такое не вылечишь, какая жалость.
[indent] - Просто не пытайся спасти тех, кому это спасение не нужно, - хмуро отзывается Фиоре. Снова смотрит в глаза Клема,. их туманит боль, смерть уже готова постучаться сюда и зацепить с собой верного подданного Церкви: - Ей не нужно было спасение, Клем. Таким как она - не нужно. Как и таким, как я, - да, наверное, он увидел в той девушке что-то знакомое, потому и потянулся в желании дать ей искупление. За свои грехи Бьянка искупления не просит. Свои грехи - один, но какой - она несет при себе каждый день, и ей плевать, адом ее уже не напугать. Она там успела побывать.
[indent] Все сходится в одной точке: состояние Клема ухудшается, писк анализатора дает понять, что можно попробовать. Времени на ошибку у Бьянки нет, ей потом не удастся ее исправить. Клем будет либо жить, либо умирать весьма мучительно. Бьянка ловко справляется со шприцем, снова склоняется над ним, перехватывает его руку:
[indent] - Нет. Это только начало, твой новый день рождения.
[indent] Что ж, оказывается и Бьянка умеет лгать убедительно. Потому, что сама себе верит, когда загоняет шприц  в руку.
Она не знает, что происходит по ту сторону. Видит, что Клем теряет сознание, а дышит так быстро, так шумно, что становится страшно - выживет ли. Сердце бьется быстро, справится ли оно с такой нагрузкой? Бьянка бросает шприц куда-то на пол, опускается на колени рядом с диваном. И ждет.
То ли конца, то ли и правда начала.

Подпись автора

не счесть моих ликов, не счесть в о п л о щ е н и й
п р е д с м е р т н ы й твой крик я и стон наслажденья