[indent] Поначалу Михаил пытался сделать что-то, чтобы не привлекать к себе внимание. Не привлекать внимания к этому прекрасному телу, которое вызывает у некоторых окружающих что-то неконтролируемое и непонятное самому архангелу. В шкафу Роббинс паранджи не нашлось, в магазинах Лондона - тоже, пришлось довольствоваться джинсами, кроссами, безразмерной курткой, попытками избавиться от вбитой в каждое движение сексуальности и любви к красивому белью, одежде, украшениям.
[indent] Это работало пару дней. А потом Михали осознал отвращение к тому, что он пытался сделать с выданным ему телом, и это отвращение принадлежало хозяйке тело. Сложно было отделить себя от нее, так ли они разделимы, так ли вообще они отдельные личности, учитывая, что он чувствует все, как она. Может, пора называть себя Челси, воспринимать себя как есть, ну и не пытаться сдохнуть при мысли, что все это ужасно, богомерзко, противоречит планам Отца, да и вообще!
[indent] Стоило вернуть себя в норму, как начались неприятности: шовинистические шутки, попытки пригласить на ужин, свидание, завтрак, поделившись койкоместом, и это бесило пуще прежнего. Секс надо было выпилить как факт из мира, чтобы никто даже не допускал подобной мысли. Кто вообще его разрешил? Зачем? А да, продолжение рода человеческого, но если бы они в самом еле этим продолжением занимались? Количество контрацептивов в аптеке выносит мозг, и это несмотря на то, что Папа запрещает аборты и контрацепцию, но, видимо, что-то работает не так как надо.
[indent] Впрочем, Михаил всегда знал, что церковь это сборище идиотов, которое не в состоянии управлять паствой, создавая больше проблем, чем принося пользы.
[indent] Дверь открывается как-то без предупреждения, Макбрайд начинает говорить с порога. Челси откидывается на спинку кресла, борясь с искушением закинуть ноги на стол, чтобы просто было, чтобы просто побесить. Он говорит, а Роббинс и без него знает список претензий в ее адрес, вот незадача, дала пару раз в морду, переломала недавно пальцы, а нехрен было трогать ее.
[indent] - Сломанный нос, ты о нем забыл.
[indent] Женщина. Красивая женщина. Если опустить вопрос того, что женщиной быть очень трудно, остается другой вопрос: почему она должна это терпеть? Впрочем, ладно, Михаил тоже считал, что женщина способна только вести кухню и рожать детей, непременно в браке. Челси... что там считала Челси, уже осталось в прошлом, вместе с трупом того, за которого ей в первый и последний раз захотелось замуж. Она снова там, где и была, одна и не желающая сдвигаться хоть в какую-то сторону отношений, в этом они с Михаилом были едины. И на том спасибо.
[indent] - Фактически, я не женщина, я мужик, и ты это видишь. Но какая-то злая мысль закинула меня в тело женщины, что доставляет мне массу неудобств, которые теперь всем вокруг доставляю я.
[indent] Челси закидывает ногу на ногу, ловит взгляд Деймона, но как-то пока не очень хочется на него реагировать. Хотя бы потому, что начальство бить все еще неприлично. Иерархия проста в понимании, и хотя Михаил был наверху эволюционной ангельской цепочки, выше только Отец, тут вместо него на полставки числился Макбрайд.
[indent] Выглядел он откровенно за...мученным. И где-то в душе Челси начинает испытывать некое сочувствие. Король без королевства, вроде бы занимается тем же, что и века назад, а в то же время это не добавляет спокойного сна и не убирает синяков под глазами. Ему проблем хватает, а Челси добавляет, но проблема все еще в том, что она никак не хочет и не может переключиться, перестать думать о том, что все должно быть иначе, и вообще, у нее есть много других достоинств, а не только тело, которое все время кого-то привлекает.
[indent] - Вот переедешь в тело женщины, тогда и поговорим, - раздраженно огрызается Челси, изучая Макбрайда тяжелым взглядом. И вздыхает: - У меня одна претензия, мне не нравится, что меня все время рассматриваю лишь в одной плоскости. С одной стороны репутация говорит сама за себя, с другой, все мы изменились, все видят кто есть кто, и я все еще не догоняю, почему ко мне лезут. И между прочим, пальцы я сломала не за то, что трогали меня, а за то, что трогали всех, кого трогать не стоило. - Хочется напиться. Или накуриться. Мужик с крыльями запрещает об этом думать. Если за ним следовать по жизни, то ни пить, ни курить нельзя будет, как и другие мирские радости окажутся под запретом. - Если ты собираешь мне предложить паранджу, то зря. Я пыталась. Не нашла. И я записалась к психоаналитику. Не смотри на меня так, мне тоже не нравится возмещать ущерб идиотам, которые себе что-то придумали. Завтра пойду на сеанс.
[indent] Челси невзначай трет пальцами оставшиеся белесые следы на запястье, оставшиеся от неудачной попытки себя порешить, когда как раз явился архангел, спасибо, что не как к Марии.

Подпись автора

в чужое н е б о налегке, как будто дни листая
и след терялся на песке и лед под сердцем т а я л

[indent] Удивление от познаний Макбрайда в деталях ангельского восприятия перевешивают звонкое возмущение от определения "оно". И все же, он не до конца видит проблему, в которой закопалась Челси. Да, у него наверняка были свои проблемы, у всех они есть, и все же, у каждого они имеют свою окраску, свой уровень, свою невозможность бороться с последствиями. Возможно, стоит объяснить это Деймону, но как? Челси только рот открывает, и оттуда рвутся какие-то стремные и ненужные глупости.
[indent] - Как видишь, не так уж сейчас чужды. Все мы претерпели изменения, от которых не удастся откреститься. Проблема не в том, что это женское тело, это не психическое разногласие, черт бы с ним. Просто женщина это особый вид... - человеческого существования, - в общем, что ты там говорил про чужды человеческие деяния? Так вот, женщина - сосуд, необходимый для продолжения рода. На этом ее функциональность заканчивалась. А теперь? Теперь это мое тело, теперь я нахожусь в том сосуде, который презираю. Что ты знаешь о ненависти к себе, которое испытываешь, глядя каждое утро в зеркало? Это не считая остальных, специфических неудобств.
[indent] Станет ли лучше ее понимать Деймон? Челси не уверена. Она откидывается на спинку кресла, молчит с минуту, потом мрачно изрекает:
[indent] - Я эмпат. Я чувствую каждую эмоцию вокруг. Я знаю, как на меня смотрят мужчины. Нет, это не значит, что все в этом здании меня хотят, боже упаси, но в среднем достаточно мужчин вокруг считает, что я интересный объект их фантазий, а никак не сотрудник. Ты правда думаешь, что мне в кайф ломать носы? Брось, Деймон, я хороший специалист, в какой-то степени я даже люблю свою работу, когда она не требует от меня очередного стриптиза. Адреналин бушует в крови и все такое. Но каждый такой взгляд, каждая такая мысль меня низводят до нуля. Да, ты можешь сказать то, что говорит мне штатный психолог, это не моя проблема, я должна о себе думать в совсем другом ключе. Но она лечит женщину, у которой проблемы после нервного срыва и убийства ее жениха, а ходит к ней человек с фактическим раздвоением личности.
[indent] Командная работа тоже была своеобразной проблемой. Да, Челси умела работать с людьми: куратор, группа поддержки, спецназ, если это было нужно. Умела работать в коллективе переводчиков и дипломатов, но последнее больше походило на игру - так надо. В целом же любой агент в поле - один в поле воин, как бы там ни было. Их учат принимать решения вне зависимости от всего, так как в любой момент они могут оказаться отрезанными от связи с начальством, с куратором, и будут вынуждены играть в опасные игры в одиночку. Наверное, это тоже сказывалось, необходимость работать с кем-то, прислушиваться к кому-то.
[indent] Челси очень захотелось, чтобы Деймон ее уволил. Рапорт можно подать, прямо сейчас, но почему-то думалось, что дышаться будет легче, если ее попрут за профнепригодность. Уже было, уже пережила. Так что на этот путь не страшно становится снова.
[indent] - Предлагаешь мне звать тебя, когда кто-то пошутит относительно моих ног? Деймон, тебе не кажется, что это уже будет слишком абсурдно?
[indent] Не то чтобы ломать носы не было абсурдом.
[indent] Челси пожимает плечами.
[indent] - Тебе нужен список мои подвигов? Там не так уж и много: два сломанных носов, несколько сломанных пальцев, но между прочим, Райбер сам не убрал руку, когда я дверь закрыла, так что я тут виновата очень косвенно. И много пролитого кофе на чужие брюки, но справедливости ради, ожогами закончились только пару раз. Видишь, я даже не применяю то, чему меня обучали. И они все еще живы.

Подпись автора

в чужое н е б о налегке, как будто дни листая
и след терялся на песке и лед под сердцем т а я л

[indent] Еще вопрос, кто выглядел более мрачный, замученный проблемами отдела его руководитель или архангел в теле женщины, которая ему не нравилась от слова совсем, как и люди вокруг. Но Челси становится все более хмурой от слов Деймона.
[indent] - Спасибо, конечно, но твое сочувствие мне не нужно. Да и советы на самом деле так себе, - если так подумать, то не все, конечно. И все же: - Они не способны решить проблему, а секс только добавляет их.
[indent] Внутренне Челси - все больше Михаил - содрогается от мысли, что этим можно заниматься. Хорошо, что у Роббинс все отношения сдохли до пробуждения, а то пришлось бы устраивать шоу "расставание по-архангельски". С неба, конечно, не скинешь, но небоскребы Сити все еще имеются в наличии. В общем, слава богу, что не пришлось, и в жизни Челси было все убито и уронено еще до Михаила. Но иногда и он начинает ощущать влияние женского тела. Его физиология просто убивает, и еще нужно понять, что именно его больше сводит с ума: ежемесячное фиаско слез и внутреннего гормонального раздрая или периодическое желание надраться в баре до состояния боевой готовности перепихнуться у стенки за углом или в стоящей рядом машине.
[indent] Ненависть... емкое слово, но нет, это не ненависть, которая ломает носы и пальцы. Ненависть чувство приземленное, но такое знакомое самой Челси. Живет глубоко внутри, ждет момента отомстить тому, кто стал на текущий момент последним в череде желающих изломать ее жизнь.
[indent] Жаль, добраться пока нет никакой возможности.
[indent] Хочется спросить Деймона, что она знает о мести. Знает ли, как это, ненавидеть так сильно, что иногда дышать невозможно? И если да, как с этим бороться? Потому, что Михаил к женскому телу вдобавок получил еще до хрена много человеческих эмоций, и что с ними делать, неизвестно, наверное, даже богу.
[indent] - Я пытаюсь контролировать эмпатию, мое главное достижение в том, что я специально никого не читаю, оно само. Вообще, конечно, не понимаю, почему это все было так просто бог знает когда, но почти невозможно сейчас. Я жила с пониманием, что происходит в мире, я чувствовала каждого, и при этом мне не хотелось повеситься, а сейчас именно этого и хочется. Столько дерьма в мире, и все оно приобретает разнообразные эмоции.
[indent] Если бы все было так просто. Если бы все это было элементарно, но, кажется, это несбыточная мечта.
[indent] Мог бы хотя бы в монашке проснуться, как-то так это называется.
[indent] - К тому же ты не пытаешься мысленно меня представит во всех позах камасутры, насколько я понимаю, - Челси выбирается из своего кресла. Хочется закурить и забыться, вместо этого она изучает парковку перед зданием, несколькими этажами ниже. На миг кажется, что ее пересекает знакомая фигура. Но Челси моргает, и видение пропадает. Странное это чувство, странное и непонятное. Оклемавшись после неудачной попытки суицида, Челси начала торг с тем, с кем теперь делила тело, сознание, прожитую жизнь. Торговалась как могла, оказалось, что зря. Не было таких сил, которые с того света вернут человека... или были? Челси моргает, отгонят от себя эту мысль, потом снова разворачивается к Деймону. И понимает, что он ее о чем-то спросил.
[indent] - Что? Извини, я отвлеклась. Ты предлагаешь мне найти хобби, чтобы я не пыталась никого бить? Ну знаешь, хобби это одно, все остальное - это другое. Деймон, - Челси упирается ладонями на свой стол, чуть перегибается, - почему ты меня просто не уволишь? А вместо этого ведешь душеспасительные беседы на тему попыток исправить происходящее?

Подпись автора

в чужое н е б о налегке, как будто дни листая
и след терялся на песке и лед под сердцем т а я л

[indent] Эмоций слишком много. Это то, к чему Михаил, помимо иных проблем, оказался не готов. Маленькое хрупкое тело женщины вмещало в себя так много, что и архангелу было не охватить этого. А потому иногда он сходил с ума. Потому были сломанные носы, потому случилась эта беседа. Хотелось бунтовать, но одновременно хотелось покориться, ровно до первой ошибки в отношении Челси.
[indent] Угроза Деймона заставляет рассмеяться. Челси качает головой.
[indent] - Ты будешь не первым, кто так со мной поступит. И все равно это ничем не закончится.
[indent] Челси потратит время на отдых в санатории, там ей расскажут про биполярку, в общем, так себе развлечение. Бывало и веселее. Челси перестает улыбаться, снова чувствует глухую тоску внутри. Снова вспоминает о той боли, которая ее накрыла, когда она бессмысленно лупила по мониторам в попытке докричаться до Джона, но все пошло не так, все пошло не по плану.
[indent] - В клинике весело первые пару дней, пока тебя штырит от таблеток и с тобой пытаются наладить контакт. А потом все входит в колею, и уже не знаешь, зачем ты тут. Терапия помогает недолго. После нее все равно хочется резать вены.
[indent] Челси пыталась. То был странный день, паршивый день. Она влила в себя бутылку водки, но разобрало ее едва ли на треть. Набрала ванную. И даже успела чиркнуть лезвием. А потом боль, видимо, выдернула из небытия Михаил, наполнив им саму Челси, слив воедино две личности, отчаянно тем самым ломая. Роббинс криво улыбается. Ей хочется побеседовать на тему божественного провидения. Но вряд ли этот разговор для них с Деймоном.
[indent] Челси успевает простучать странный ритм кончиками ногтей по столешнице. А затем начинает рыться по столу в поисках нужной папки, но найти вот так сходу не выходит. Она даже не пытается возражать смене темы, наоборот, приветствует это.
[indent] - Ладно, этот бардак не разобрать, - Челси пожимает плечами. - Все, что нужно обо мне знать, я не привыкла работать по кабинетам.
[indent] Ложь. Может быть, не полноценная, может быть, частичная. Она ведь работала в кабинетах, писала доклады и занималась переводами, и на ее столе царил порядок. Но тут что-то не так, все шло наперекосяк. Челси вздыхает. Ей нужно, наконец, либо обжить кабинет, либо начать действовать. План Криса, который должен был стать ее планом, должен начать работать, так что пора бы этим озаботиться.
[indent] Все пора бы.
[indent] Осталось понять, как начать.
[indent] - Если ты говоришь о том, что серия какого-то маньяка, вышедшего на тропу войны, то... знаешь, это похоже на охоту. Словно кто-то использует людей в качестве жертв охоты. Такая милая английская забава, только в центре внимания совсем не лисы. Предполагаю, что если поначалу люди использовали едва очнувшихся существ для своих развлечений, то теперь те, кто отнюдь не безобиден, вошли во вкус и начинают свой крестовый поход против людей.
[indent] Челси не сыскарь, это все осложняет. Но она все еще аналитик, и хороший аналитик. И может собрать воедино данные.
[indent] - У меня есть пара выходов на тех, кто может входить в состав этой веселой компашки. Но не хочу тебя расстраивать заранее, если, конечно, не потребуешь отчет прямо сей момент.

Подпись автора

в чужое н е б о налегке, как будто дни листая
и след терялся на песке и лед под сердцем т а я л

[indent] Челси начинает смеяться, слегка истерично. Нет, Деймон серьезно?
[indent] - Да, пенсия это то, что меня должно беспокоить. Больше же нет никаких иных причин.
[indent] О пенсии Челси думала всегда в последнюю очередь. Ей хорошо платили, чтобы ни о чем не беспокоиться, а дожить до старости еще нужно суметь в тех условиях, в которых она работала. Каждое новое задание ставило ее на край существования, откуда упасть проще, чем спастись. Челси выживала, хотя сейчас предпочла бы не выжить. Но пенсия...
[indent] - Если я до нее доживу, приглашу тебя пить чай в садике своего пенсионерского дома.
[indent] Если у Михаила с Гавриилом все получится, пенсии не будет ни у кого, в том числе у мужчины в этом кабинете. Но Челси не говорит об этом. Никому, даже Утеру, не стоит знать, что крылатая братия задумала конец света. Так что пусть Макбрайд тешит себя, что у него что-то будет помимо котла для грешников. Пусть этим королем руководили лучшие побуждения, он все еще грешник, он все еще язычник, он все еще тот, кто внесен в список на ликвидацию одним массивным ударом, без имен и лиц.
[indent] Убийства-убийства-убийства.
[indent] Челси ведь не про это. Она шпионка, она добытчик информации. Ее бы под прикрытие. А она так нерационально отрабатывает свои навыки, что даже самой обидно становится.
[indent] - Единичные убийства в таком количестве не бывают случайными, как бы ни хотелось сделать вид. Даже если они в чем-то отличаются, то все объединены одним фактором - убивают не люди. Кто-то становится жертвой старых обрядов, кто-то просто отходы с ужина. Ты сам все это знаешь, едва ли не лучше меня. Но мне интересно другое, - Челси, наконец, находит нужную папку: - Сгорел дом, в котором обнаружены останки друида. Все бы ничего, но магия и огонь наводят меня на любопытные мысли, особенно, когда все магическое сообщество звенит от слуха. Они все используют одно слово "инквизиция". Ничего тебе не говорит? Ну помимо исторического факта существования ребят с испанскими сапожками и чем они там еще любили добиваться признания в колдовстве.
[indent] Инквизиция была порождением церкви, Ватикана, если уж на то пошло. Стоило отрубиться на годы и века, как люди, неопытные, наивные идиоты, взяли в свои руки священное правосудие, решив, что они могут и имеют право наказывать за грехи. Наверное, поэтому Челси не испытывала никакого душевного тепла к церковниками, они возомнили, что могут занять место Михаила и его братьев, что могут нести кару божью, при этом руководствуясь отнюдь не тем, чем руководствовались ангелы.
[indent] - Ты ведь должен знать, что происходит в твоем городе. Потому, что огонь и тело в нем, Деймон, это не выходцы из прошлого. Это и правда начинает походить на охоту на ведьм.
[indent] Все бы ничего, и поддержать ее можно, если и правда начнется, но Челси кажется, что и она на тот костер может попасть потому, что для этих ребят может стать такой же неудобной сказкой, как и все остальные.

Подпись автора

в чужое н е б о налегке, как будто дни листая
и след терялся на песке и лед под сердцем т а я л