Способности
- Подчинение и умерщвление души: душу простого человека может вытянуть и отправить в смертельную пляску на небольшом расстоянии, для поглощения души существа требуется физический контакт;
- Видит “двери” в другие пространства, в основном созданные из собственных воспоминаний и впечатлений. Способен утянуть туда существо - бэд-трип на минималках. Способен вторгаться в чужие ментальные пространства вроде снов и воспоминаний;
- Базовая стихийная и бытовая магия;
- Способен оборачиваться в крупного сокола-чеглока.

История
Марвин Мэдиган - второй сын успешных... гм... предпринимателей в области права: чете Мэдиганов принадлежит энное количество юридических и бухгалтерских компаний, а также абсолютная власть над судьбой своих отпрысков. Старший сын, являясь эталонным папиным достигатором и маминым симпатягой, участи своей только рад: весь мир у его ног! А Марвин... 

Марвин, почти начисто лишенный всяческих амбиций, просто не сопротивляется: ни колючим свитерам, ни вареной брокколи, ни постоянному контролю со стороны родителей.

Его отправляют учиться в LSE - не Кембридж, конечно, но и птичка не высокого полета; Марвин смиренно грызет гранит науки, отчитываясь отцу, где был, где спал (конечно же, в кровати, которую ему купили родители и в квартире, которую ему сняли родители), с кем виделся. Он скрупулезен, учеба дается ему с некоторым напряжением: иногда очень сложно сосредоточиться, а в голову лезут навязчивые мысли.

Например, про то, что его, Марвина, эти самые мысли родители изучают по вечерам под микроскопом, как интересного жука на булавке. 

В том, что они читают его переписки и знают обо всех его контактах, он даже не сомневается, поэтому все свои четыре с половиной интрижки прячет за семью печатями, тщательно затирая историю сообщений и выгадывая квартиры посуточно.

Учеба дается все тяжелее. Отношения с родителями становятся все напряженнее. 

От шума в голове спасу нет: в конце концов он становится настолько навязчивым и злым, что игнорировать его больше невозможно. Иногда Марвин перестает понимать, где находится. Иногда вместо речи преподавателя слышит непереводимый гвалт. Забывает про еду, сон, даже про гигиену. 

Про учебу - тоже.

Отец трясет его за грудки и угрожает вышвырнуть к чертовой матери, оставив без всего - и это чистая правда, потому что ничего своего у Марвина нет. Ни единого носка. Ему не принадлежат даже собственные мысли.

Он напивается в сопли с тайным приятелем, просыпается с ним в одной постели и не видит его больше никогда: психоз накрывает его с головой, его окружают призраки и образины, он бьет посуду, мебель, разбивает лицо любовнику, и... делает еще много всяких постыдных ошибок и глупостей, для отпрыска Мэдиганов абсолютно недопустимых.

Белые стены не успокаивают ни-хре-на. Диагноз “шизофрения” - тоже.   

Мистер Мэдиган почти полгода проводит в закрытом учреждении, еще год уходит на рехаб и домашнее восстановление. Из хорошего - врачам удается подобрать схему антипсихотиков и антидепрессантов, которая Марвину подходит практически идеально, позволяя оставаться продуктивным и не слишком заторможенным. Он условно успешно заканчивает учебу. 

Из плохого - на нем окончательно поставили крест, пытаясь отослать мистера Мэдигана куда-нибудь к черту на куличики, чтобы не дай Господь не попал в поле зрения прессы. Мистер Мэдиган, конечно, против, но хоть кого-нибудь когда-нибудь волновало его мнение?.. 

К его счастью, не достался он ни Польше, ни Австралии, ни Уганде: очень-очень кстати отцу семейства пришла в голову мысль, что свои слабые стороны нужно бы держать поближе, и очень-очень кстати некий мистер Холлоуэй обосрался по-крупному - ему и выпала доля работать и бдить мистера Мэдигана.

Вот уж пару лет не знает, куда себя деть от радости. 

К счастью, мистер Мэдиган - экземпляр, в общем-то, беспроблемный: он исключительно вежлив, учтив, необидчив, аккуратен, даже сообразителен... подтормаживает, конечно, но кто без греха? О, точно не Марвин, но в одном Марвин уверен наверняка:

во всех своих бедах виноват только он сам.

________________________

Мать Эльмо можно было бы назвать городской сумасшедшей, вот только нет там ни города, ни даже завалящей деревни: так, еле-еле село на пять покосившихся домов. Мать у него почила с неделю назад, и что делать, он не знает. Ему шесть, его мучает головная боль, его лихорадит, его заедают блохи; словами изъясняется на уровне “дай”, “уйди” и “нет”, про счет и говорить нечего. 

Эльмо видит то, чего нет, и не просто видит - он может этим пользоваться. Плохо, неконтролируемо - но тем страшнее для окружающих, которые уже подумывают его просто-напросто утопить, да грех на душу брать никто не хочет. 

Подкармливать бесовское отродье никто не желает, брать к себе домой лишний рот, да еще такой - тем более. Ему бы помереть от голода и лихорадки в шесть лет, закопавшись в стог гнилого сена, да попался он бродячему волхву.

Себе на гибель, ему - на горе.

Бродяга забрал его с собой: был мальчишка дичок да невежда чахоточный, стал расти веселым да уверенным - в себе, собственных силах и в силах того, кто с ним был рядом от начала и до конца.

Всегда.

Рафаил был спокойным и добрым учителем. И совсем-совсем не человеком. А Эльмо - он хоть и одаренный, но все-таки человек, и преследовали его человеческие недуги и беды - иногда раскол в сознании становился настолько сильным, что спать от видений и боли в голове было невозможно: все двери открывались перед ним, все души кружились в танце, всё звало за собой, всё пугало и угрожало гибелью...

И тогда Рафаил пел, и Эльмо засыпал.

Шли годы, человек взрослел, ангел оставался прежним. Человек любил тихой, безусловной любовью, а ангел... оставался прежним - таким же кротким и нежным, яко агнец божий, и таким же далеким. Человек искал в своем отражении в лужах первые морщины (отчаянно боясь найти), а в кабаках - первой плотской любви. 

Ангел оставался прежним.

Голоса в голове кричали и пели злыми голосами, заставляя жечь землю и множить вдов. Эльмо сопротивлялся. Эльмо вырезал фигурки из дерева и прикармливал ручного сокола, помогал лечить больных. Смеялся и заставлял смеяться. Рафаил оставил его, как делал не раз - привычное дело; сказал - иди на север, там встретимся у условленной рощи на шестой день... 

Голоса сказали, что не встретятся. Голоса сказали, что его, Рафаила, разметает по перышку, что Эльмо разорвет на куски, что все, что он знает - рухнет. Что люди, которым они дарили тепло, ненавидят их. Что деревенские дети смотрят на него горящими углями из глазниц. Что они, люди, достойны чумы, смерти, голода, войны. За то, что сделали - и за то, что сделают. Они достойны огня, Эльмо, давай!.. 

Эльмо дал им огня - как было велено, как было прошено.

И, стоя посреди дымящегося погоста, бывшего деревней, унеся в бесконечный танец сотни душ, Эльмо - счастливый, окровавленный, абсолютно расколотый - звонко и с надрывом смеется, видя наконец Рафаила, и дрожит, когда тот распахивает ему свои объятия

и улыбка его слаще меда

и нож, который Рафаил вонзил под ребра своему любимцу, страшен, как раскат грома в полной тишине.   

Эльмо засыпает под колыбельную любимого не-человека, не понимая и не веря.

Эльмо просыпается в воспаленном мозгу Марвина Мэдигана - не понимая, не веря и злясь.