Он меня узнал. Вижу это по его глазам, по мимике, по нервному тику где-то в жутком подобии улыбки. Он понял, кто я, и он не рад меня видеть.
У нас это взаимно, кстати: меня в дрожь бросает от того, в кого он превратился.
Кем и тогда должен был стать.
И кем я стал.
Дрянью, верно? Попробовал бы папа к этому привыкнуть. У меня - не получается.
Лучше бы нам и тогда не встречаться, правда, Эльмо? Лучше бы нам до сих пор крепко спать.
Невольно думаю: психотерапевты, получив кадры мистером Мэдиганом сейчас, были бы счастливы. Они бы обогатились, когда Мэдиган старший попытался выкупить у них справку об адекватности своего отпрыска. А без денежек нашего с Марвином босса... какое дерьмо они бы ему диагностировали - одному Богу, тьфу, бллять, никому нихрена неизвестно что, а не отсутствие всяческих отклонений. Всё просто, да? Делаю что-то с тем, что мой ассистент стал психопатом - теряю его, а также львиную часть дохода, оказываюсь на улице, начинаю всё заново..
Не делаю, игнорирую, позволяя ему измываться надо мной - всё хорошо, наверное. Только, мать твою, Марвин вернись на работу?..
Марвин?..
Ты ещё там?...
А Эльмо?..
От тебя вообще что-то осталось, кроме безумного хохота, который я и прежде-то никогда не слышал?..
Мне не нравится, как мы боремся.
Это глупо и опасно.
Прижимая его же розочку к его горлу - его рукой! - я рассчитывал, что он сдастся. Что он струсит в момент.
Я привык к нему другому, покладистому, милому..
Привык, что он ластится к моим рукам, как отлученный от матери раньше времени котёнок, те так же готовы всё отдать: мнут лапами, мурчат рокочуще, сосут пальцы, пусть в них ничего нет, им без разницы: лишь бы от рук не отнимали, от тепла..
Я рассчитывал, что он расхныкается, как побитый ребёнок, расплачется, рассчитывал, что буду скалиться, пока на лицо мне будут капать солёные чужие слёзы.
Чужие, не мои же. Сам я плакать особо не умею. После пробуждения - тем более.. Тень Исрафила ещё не накрыла мои плечи, и, я надеюсь, не накроет никогда.
Вместо слёз мне в лицо прилетает кровавый плевок. И с розочки, стоит ей сдвинуться, сцеживается склизкая масса на грудь - тягучей, тёмно-бордовой венозной крови.
Тёплой. Живой. Ещё минуту назад её перекачивало сердце, она билась в жилах..
Эльмо больше не мой ручной котёнок. Все животные умеют помнить жестокость, и он тоже помнит её лучше всех, а потому сейчас мстит мне - именно так я думаю - раня, терзая тело занятого им человека.
Марвин, ты здесь?
Эдди измывался над этим пареньком потехи ради, а мне сейчас от этого и правда, не понарошку, хочется расплакаться: мне он нравится, и похож на Эльмо - тогда... Наверное, всё дело в том, что в крови много соли, иначе я бы технически делать этого не стал. Но, залив мои глаза, сплюнутая кровь жжется, сука, жжется и и я реву, наверное, выглядя при этом так, словно мои глазные яблоки проткнули гвоздями в шести местах каждое..
Дрянной, бесконечно дрянной день и дрянная встреча.
Руку я его почти отпустил, когда..
Он напарывается на неё окончательно, насаживается, как бабочка на шпильку, и тянет. Тянет лезвия из битого стекла по коже, вспарывая свою шею, добираясь до сонной артерии, протягиваясь этим мясным диким шлейфом до ключиц и даже задевая трапеции.
Не дышу.
Не дышу, блять, потому что всё это происходит за одну-две секунды, что я позволил себе затормозить...
Запаха спирта, пота и чужого бешенства больше не слышу.
Кровь заливает моё лицо и всё, о чём я могу думать - у него осталось сколько? Минута? Две? Тридцать секунд?.. Я не могу рассуждать здраво, в моей практике - тысяча лет бездействия, я почти панику..
Так сколько осталось-то?
А, главное, у кого?
У Марвина. У Эльмо. В прошлый раз у нас было ровно две минуты, которые он угасал на моих руках. Это было мило, правильно, запланировано... Это было лучше, чем четвертование пару дней напролёт, знаешь Эльмо?
Я старался ему помочь. Я держал его за руку. Я гладил его лицо...
Я сцеловывал его слёзы.
Сейчас я, не соображая толком, кто передо мной, пытаюсь сесть на полу, который слишком быстро становится скользким от крови.
Соскальзываю пару раз ладонями - точно копытное на льду, а потом таки приподнимаюсь, и вцепляюсь в плечи Марвина.
Мои руки - месиво из мяса, крови, и осколков стекла, я отряхиваю их, обтираю о штанины... И обкусанную ладонь - только сейчас чувствую, как болит ссадина, но не вижу отпечатка челюсти под кожей - сжимаю вокруг чужой шеи.
Вспыхнувший свет на мгновение ослепляет даже меня.
- ...Нникогда, - выдыхаю, выцеживаю из себя, не останавливаясь.
Сегодня он не умрёт.
Меня мутит: я впервые за всё время кого-то лечу, впервые за... девять дней с тех пор, как проснулся?..
До этого не пробовал даже из любопытства. Думал, может, не смогу... А, может, правда и не смогу? Рука горит, на ладони точно останется ожог, к горлу подскочил липкий горячий ком, слёзы брызгают из глаз - снова, какого чёрта?..
Раньше свет был слабее. Вдруг думаю - и правда. Меньше сил тратил, знал, куда применять.. Сейчас растерял опыт и с перепугу выложил всё, что было.
За меньше, чем пару десятков секунд.
Сила Господня срастила разорванные ткани, сосуды, кожный покров... Послушно, словно мы и не были в разногласиях. Словно сила всегда была моей, а не отца.
Притягиваю Мэдигана к себе за шею, смотрю на неё вдумчиво, даже.. придирчиво.
Розочку, что валяется рядом, и к которой рукой подать, я бы оттолкнул ногой, да помню слишком славно, как в руки к Эльмо прилетают предметы.
А шея целая.. почти. Болит, наверное, и кровопотерю никто не отменял. Но на сегодня лечения с меня хватит. Сил я потерял не меньше, чем Марвин - крови.
Чудом не спотыкаюсь, поднимаясь на ноги. Чудом помогаю своему ассистенту подняться. Тащу его в душ, приобняв, на самом деле сил у меня нет примерно так же, как и у него.
Дотаскиваю паренька до ванной и сгружаю в неё под душ. Душ льётся с высоты, ну да, в общем-то, плевать. Марвин весь крови, и, что жутко - ловлю своё отражение в зеркале - я тоже.
Лицо, шея, грудь.. Я похож на старого и умершего пару раз вампира.
Отмываюсь в раковине, мылюсь, скребу кожу ногтями, пытаясь избавиться от красноватого оттенка в бровях, на скулах, в уголках губ.. Это вообще возможно?
Поглядываю искоса на Эльмо - Эльмо ли?.. - в душе, его одежду бы просто на помойку, но я не знаю, где у него новая, и не рискну рыться в шкафах, пока весь испачкан кровью.
- "Приятно" так больше не делай. Никогда. Иначе развернусь и уйду, ясно?
Цежу, глядя в собственное отражение. Ясно тебе?.. Запомнил?..
- Как ты? - снова смотрю в зеркало, но не на себя.. Почти сразу тушуюсь.
Всё же поглядываю именно на Эльмо - пусть через зеркало. Взгляд боюсь поймать больше всего на свете: я не знаю, кому именно он принадлежит.