От Тайлера не просто пахло, от него несло. Когда пацан в необъятной брендовой куртке сел в машину, подъехавшую за ним к небоскребу, Джоселин пришлось закусить собственную щеку, чтобы не скривиться. Ей никогда не нравился аромат, который он намешал для своего бизнеса. Вернее, который ему намешали в довольно дешевом для его запросов брендике, который даже производство только арендовал. Его мужские духи пахли пачулями, лимоном и деревом: возможно, в правильной пропорции и правильной дозировке они ощущались бы хорошо, но на выходе это было тяжеловесное месиво, которое у 18-летнего пацана, которому не везде еще наливали, ассоциировалось с "реальным кэшем". Из-за этих духов они сюда и ехали.

До Венецианской биеннале этой выставке современного искусства было далековато - она не дотягивала по именам большей части заявленных художников и хромала по оформлению пространства, однако сама по себе площадка была интересная, реклама была вся такая зумерская, а выставка обещала стать событием в первую очередь для соцсетей. По правде говоря, именно для фотографий и видео эта белёсая площадка подходила больше всего - одна большая фотозона. Потому Тайлера и пригласили. У Тайлера было семь миллионов подписчиков, чуть меньше, чем у Донателлы Версаче, комические, прости-господи, скетчи, где он часто надевал полотенце на голову, изображая девушек, которые к нему подкатывают, и папа, который занимался сетью частных клиник. Ещё у Тайлера была Джоселин, которая занималась рекламными связями своего клиента.

- Главное, запомни, что все художественные произведения на выставке являются товарными знаками художников, которые их создали. Да, так получилось. У нас контракт на рекламу на взаимной основе, ты не размахиваешь флаконом на камеру, за тебя это сделает ЭйДжей, который там выставляется, мы с ним виделись, ты помнишь, - в который раз объясняла женщина, пока они шли через широкий коридор к череде светлых залов. В динамиках под потолком глухо стучало что-то в меру ритмичное.
- Джоджо, хватит, я тебя услышал, не фоткаться с духами.
- Я волнуюсь за твои же деньги, нарушения прав слишком дорого стоят в суде.
- Бля, да я тебя услышал, хватит! О, глянь, - под носом у Джоселин материализовался экран айфона, - Кто ваще ещё берет кроксы на каблах.

В первом зале неудобно вмонтированная прямо в пол табличка гласила "Что?" С потолка на опутанных проводами цепях свисали большие наушники, где разные голоса неразборчиво бормотали всё подряд.

Когда Тайлер увидел висящие наушники, его глаза загорелись, а Джози отчетливо почувствовала себя няней на детской площадке. Блогер побежал сниматься на фоне инсталляции, а женщина с тяжелым вздохом уткнулась в телефон. Она еще раз написала начальнице, что контракт её клиента нужно пересмотреть, чтобы установить больше контроля за рекламными постами, куда парень вставлял слишком много _неуместной_ отсебятины. Разница между живым контентом и тем, что нес Тайлер, чтобы быть таким "edgyyyyyy", была колоссальна.

- Ну как? - серьезно спросил откуда-то слева голос. Джози оторвалась от экрана: куратора выставки стоило немного пообхаживать. Про таких обычно говорят "приятный молодой человек". Он был высок, тощ, музеен с ног до головы и общался немного несообразно еще не очень солидному возрасту.
- Н-да! - оценивающе закивала Джоселин.
- Ага, значит, вы в замешательстве! - торжествующе произнес мистер Фарб. - Это прекрасно!
- А какую цель преследовал ЭйДжей, создавая эту композицию? - Джоселин старательно проявляла интерес.
- ...ам. З-замешательство, ощущение ненадежности общения, аллюзию на эмоции отчужденности. Вы же заметили, что голоса становятся громче и тише? - неожиданно выпалил куратор, соединяя вместе кончики пальцев, - Мы никогда не знаем, какой станет громкость в следующий момент!
- Да, но... зачем?

Фарб взглянул на пиарщицу так, что ей стало неловко задавать такие наивные вопросы. Но потом он перевёл взгляд на инсталляцию и вытянулся в струнку:
- Господи Боже, да что он делает? Молодой человек!

Все это время Тайлер в образе Самого Желанного Мужчины На Свете с мобильным телефоном в одной руке и флаконом в другой брызгал во весь экран и фронталку пачулями, потом делал неловкую паузу, чтобы настроить переход, а завершал перфоманс исполнением недвусмысленных движений бёдрами, с точки зрения камеры выглядящими еще менее двусмысленно. Услышав Фарба, он воровато вздрогнул.

«Блять».

- Мистер Фарб, позвольте, я всё улажу.
Под многочисленные «Джо, ты че, это просто видос, ну в смысле «удаляй», оно стопудово залетит, В СМЫСЛЕ ПЛОХО, да я не буду, я не Канье, чтобы согласовать каждую хрень с пиарщиком» Джоселин повела Тайлера прямо к концу всей экспозиции, сквозь заклеенные куриным пером унитазы, подвесные капсулы с выпуклым рельефом внутри, частями обнаженных тел, отлитых в гипсе, и прочим хламом. Ощущение, что женщина выводит с площадки не своего ребенка, сильно жгло ей пищевод, парня хотелось припереть к стене за углом выставочного зала или встряхнуть, чтобы точно дошло. Но она ограничилась только тем, что прошипела ему на ухо сумму, в которую обойдутся судебные издержки в случае иска на нарушение прав использования чужой интеллектуальной собственности. Когда парень сник, недовольно посопел и всё-таки согласился удалить ролик, у Джози в голове набатом забилась необходимость хоть что-нибудь съесть. Столики с халявной едой и маленькая стойка, откуда проворные незаметные ребята забирали шампанское, были вызывающе близко.

Когда у её левого локтя откуда-то материализовался этот человек, Джоселин поспешно прожевывала крохотулечную брускетту с творожным сыром и припеченными в духовке розовыми виноградинами, чтобы успеть не глядя разворчаться об этой проклятущей выставке и в конце концов вырулить монолог на тему капитализма и слияния крупных медиапроектов для поддержки системы. Но следующая же фраза незнакомца заставила её повернуться и уставиться на него круглыми от удивления глазами.
— Чего?
Она его где-то видела. Скорее всего, на каком-то приеме в компании. Мельком. Одежда выглядела просто, но ткань была чрезвычайно дорогая. Где-то у затылка промелькнуло облегчение, что Джо не начала лекцию о капитализме, но основная часть её рассудка пыталась понять, что, черт возьми, он такое несет. Для подката эта фраза била все рекорды банальности, было даже немного обидно.
— Слушайте, я здесь по работе, а со сном у меня гигантские проблемы, так что я сейчас просто пойду, хорошо? — проговорила Миллер чуть осипшим от кисловатого шампанского голосом, но с такой интонацией, будто она говорит с ребенком или тихим алкоголиком. Она мельком прикинула пути к отступлению. Нужно было просто вернуться в общий зал, найти Тайлера, проверить, что он ничего не сотворил, пока она пыталась загасить нервный голод, и сваливать отсюда, как можно скорее.

У мужчины был пугающе тяжелый взгляд, будто она забрала у него что-то безумно важное.

— Эй, Джо! — Тайлер показался из-за угла коридора, он улыбался во все челюсти и радостно махал пиар-агенту руками. Джоселин сорвалась с места, бормоча что-то вежливое, но блогер почти побежал к ней навстречу, позвякивая цепочками на шее и отрезая девушке маршрут для эвакуации. Он гордо тряс своим смартфоном и верещал что-то про обмен рекламными контактами с "той охрененной телкой".

У Миллер протяжно заныло дурное предчувствие. На экране Тайлер в своем гипер-супер-оверсайз-костюме с граффити-принтом пшикал духами чуть подставившую ему почти неестественно длинную шею увешанную бриллиантами красавицу. Слава богу, фото было еще не в Инсте, а только в галерее.
— Ты только глянь, это ж просто залетит в топ! — парень снова достал свой почти уже пустой флакончик и начал пританцовывать и пшикать чертову отраву крест-накрест, обрызгивая Джо с правой стороны. — Ееее, это религия, детка!
— Тай, убери это. Вообще, ты спросил, зачем она сюда пришла?
— Да че ты, Джо, она ж не экспонат!
— Господи, видишь это колье? Это не сваровски, это камни, у тебя вон, на снимке, рослый мужик сзади — даю тебе сотку, что он эти камни и охраняет. Даю еще сотку сверху, что она не просто так пришла, увешанная ими, как рождественская елка в Центральном парке, а скорее всего рекламирует конкретный ювелирный бренд. Черт, это... Блин, я не помню, что это за компания. Серьги на ней не новые, из хранилища, это Картье, еще Жанны Туссен... У твоего отца нет денег даже на одну из этих сережек. А остальное...
— Бля, ты в этом шаришь?
— Тайлер, мне приходится. Не смей выкладывать.

— ...Эй, мужик. Че, проблемы?

Джоселин сначала не поняла, зачем Тайлер так резко включил режим гопника, но потом вспомнила про незнакомца с его встречами во сне, обернулась и чуть не столкнулась с ним лбами. Ситуация была близка к катастрофе.

Отредактировано Joseline Miller (2022-01-12 00:22:49)

"Да, мать вашу, проблемы. Только они у нас".

Джоселин чувствовала себя глупо. Будто вся суть происходящего от неё куда-то постоянно ускользала в самый неожиданный момент: она переключала внимание то на чертову брускетту, то на этого богатого безмозглого ребенка-переростка, то теперь на... на вот эту очень большую зубастую акулу ювелирного бизнеса, с малость сомнительной репутацией, но чудовищно влиятельную. "Этьен де Тулур" было ассоциативно похоже на "Жан-Батист Эммануэль Зорг", и первый не торговал оружием, но у знающих людей не было ни малейших сомнений, что на его деньги им неплохо так решали проблемы в Африке, откуда и доставались ювелирному дому "Тулур" все эти брызжащие бликами камни.

Пауза чуть затянулась. Джоселин сообразила, что её выбило из колеи то, как быстро из опасного чудака Тулур превратился в опасного дельца. А раз ей стала понятна причина своего "затыка", значит, его можно раскачать, а не стоять и пялиться на Тулура, как...

У него в ухе довольно крупно сверкнула серьга-гвоздик. Забавно.

Ей нужно было срочным образом перехватывать контроль над внештатной ситуацией у этих двоих, ни одному из которых Миллер в данный момент не доверяла: Тайлер был слишком неопытен, а Тулур способен был сожрать их на ужин вместо резиновой еды на фуршетном столике. Женщина, даже не поворачиваясь к блогеру, положила руку ему на подплечник костюма, чтобы чуть отодвинуть от себя. Ей нужно было пространство. И чтобы Тайлер молчал.

— Благодарю за предложение! — наконец "отвисла" она, делая полшага назад от уставившегося прямо на неё аристократа, — Позвольте представить, это Тайлер Фишер, блогер, 7 миллионов подписчиков. Замечу, что их средний возраст не превышает 25 лет, возможно, будет даже лучше, если мы просто уладим эту неловкую ситуацию, удалив снимок.

Миллер постаралась отзеркалить блаженную улыбку Тулура, чтобы ситуация срочно перестала быть такой ненормальной. Всё постепенно вставало на привычные рельсы.

"Качай, Джози, качай".

— Думаю, Тайлер со мной согласится, что не стоит пока замахиваться на сотрудничество с тяжелым люксом, верно? — она наконец повернулась к парню и уставилась на него самым говорящим образом, чтобы ему и в голову не взбрело ей возражать.

— Не, ну, конечно, если раскидать по подписоте, они не покупают брюлики, они ещё ваще не работают, — заявил Фишер, водя в стороны флаконом с духами, — Но тяжелый люкс имеет всегда часть дешевого мерча, качество у него фигня, но типа у тебя пояс от гуччи. Йоу, крутая серьга, чел! А че, у вас только трушные камушки, никакой синтетики? Можно было бы замутить че-то вроде пацанских таких цацок, да хотя бы такого типа. Джо, щас же любят унисекс-фигню, да? — спросил он у Миллер, одетой в серый брючный костюм, так, будто она поясняла в его жизни еще и за гендер.

Это, кстати, была первая разумная мысль Тайлера за этот день, но в её уместности она сомневалась.

— Тайлер, вопросы такого масштаба не решаются на ходу, — голос у Джоселин чуть лязгнул.

"Надо подлечить нервы".

— Да не, слушайте, нормальная такая тема! — Фишер, явно уставший от контроля Миллер, буквально обошел женщину, чтобы поговорить с Тулуром "без взрослых". — Простые такие штуки, с этими-как-их-там, цирконий...

— Тайлер.

— ...чтобы уложиться в более маленькую стоимость, с расчётом на малых... — Фишер потёр свободной рукой бритый затылок под кожаной панамой.

— Тайлер.

Вокруг собравшихся у фуршета почему-то стало ощутимо больше людей: к владельцу ювелирного дома плыла Наоми, а за ней, естественно, тянулась толпа, светящая экранами смартфонов, переключенных на режим камеры, и пощёлкивая затворами у полноценных зеркалок.

— ...производство ваше, аудитория моя, — Тайлер распалялся, руки при этом у него говорили едва ли не громче, чем сам голос.

— Тайлер, по контракту такие проекты сначала согласуются...

— ...получится чёткая вещь, потому что вообще обычно блогерский мерч оч хреновый, потом задолбаешься блокировать чуваков с жалобами... — второй рукой он еще держал злополучный флакон духов и решил почесать его краем небритый подбородок, — О, Джо, вон она! — но что-то пошло не так.

— ...с пиар-компанией...

"БЛЯТЬ".

Фишер распылил нехилую порцию маслянистых крепких духов прямо вперед, зажав насадку спрея, пока зачем-то использовал флакон вместо нервной чесалки. Словно струёй напалма из огнемета во Вьетнаме, накрыло всех: горе-парфюмер и его пиарщица успели наглотаться горькой пахучей гадости, потому что в этот момент оба говорили. Женщина громко закашляла, сгорбившись, из глаз у Джоселин хлынули черные от туши слёзы (кто ж знал, что на выставку современного искусства лучше использовать водостойкую, Боже), всё это вперемешку с ослепительными искрами, Фишера и Тулура она даже уже не видела, только слышала, как этот проклятый молокосос тоже захлебывался от кашля и потоков нецензурщины, рот мгновенно наполнился слюной, чтобы перекрыть тошнотворную горечь масел, спирта и невесть чего еще.

Но самым страшным было то, что основной удар пришелся на аристократа. Когда Джо в ужасе подняла растрепанную голову, чтобы сквозь болезненную пелену слёз посмотреть, что вообще произошло, в лице у Тулура не было ни кровинки, зато глаза были очень красными, не то от злости, не то от попавшего в них спирта. От этой вони избавиться было, кажется, уже просто невозможно.

Да. Так обалажаться надо было уметь.