Update is coming soon... ]
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [05.02.2021] мы все потеряли что-то
на этой безумной войне
Эдди и Льюис;
Лондон, клуб бывших жен группа поддержки для зависимых
вернуться в Лондон кажется отличной идеей, раз здесь разворачивается основное действо. Льюис собирается оказывать помощь зависимым и избегать бывших братьев, как водится в планах всегда есть что-то что идет не туда.
Эдди уверен, что где-то есть клубы поддержки для богатых. С шикарными креслами, в которых и покачаться можно, видом из окна, и обязательно ароматом дорогих духов внутри помещения. Сейчас же он втягивает носом запах пыли, сидя на неудобном стуле. Это металлическое кресло, очевидно, было создано, чтобы мучить людей: оно умудрилось впиться спинкой и подлокотниками в каждое ребро Эдди, он уверен, в каждое.
Зачем он здесь вообще? Ах да, Эд хочет продолжить видеть Арчи, своего сына, а посещение группы поддержки было обязательным требованием суда. Осталось всего три годика.. В общем - всего десять лет тошнотворной тягомотины. Сдавать мочу в стаканчик тоже унизительно, но хотя бы занимает меньше времени.
Эд до сих пор не знает, зачем ему теперь видеть Зака. Зачем ходить сюда, зачем работать там, где он сейчас работает, зачем, что делать дальше? В прошлой жизни он бродяжничал, помогая людям; сейчас им уже не нужна его помощь. Звоны колоколов Господних разливаются из множества церквей, возведенных людьми, и похожих на огромный храм, алтарь, идола, которого христиане сами же себе запрещали молитвами.
Вот поэтому, наверное.
Рафаил ни черта не знает, что делать дальше. И надо ли что-то менять?
Главное - он не хочет возвращаться. Он больше не солдат.
Посиделки, в общем-то, как обычно. В качестве сигнала, что речь окончена, каждый участник передаёт чашку. Пластиковую, потому что на памяти Эдди тут разбили уже штук пять, несмотря на ободряющие надписи и премилые рисунки.
Для кого они вообще могут казаться милыми?
Не для торчков же, которые здесь собрались. Эдди почётно причисляет себя к стану бывших. Тут есть парочка новеньких, и они, наверное, будут молчать. Истории остальных Эд уже слышал.
Чашка переходит к его соседке.
Отповедь старины Нэнси он знает наизусть. Эдди считает (и пробудившийся Рафаил, как не удивительно, с ней солидарен), что некоторые люди - как их называли в древности, блудницы, да, и занимались бы любимым делом и не за дозу. Зачем ты сдерживаешь себя Нэнси? Ада нет, ад пуст..
Наткнувшись взглядом на одного из новеньких, Эд мрачнеет.
Ад пришел к ним в гости.
Эд не опознал его сразу по невнимательности. Никакого желания глядеть на свежеприбывших, кого ещё, бывает, даже не отломало до конца, на самом деле нет: они напоминают ему о крайне паскудном периоде его жизни. Несчастные, убогие, растерянные овечки.
Новенький не похож на такого. Совершенно. Вид у него здоровый, более того, он, чёрт его возьми, улыбается..
Ах да, точно, чёрт его не возьмёт, он сам чёрт.
Игра в гляделки удаётся на славу. Получив наконец-то потную от рук Нэнси чашку, Эдди швыряет её почти через весь круг из стульев на колени брата.
И выходит из помещения под аккомпанемент возмущенного голоса психолога: "но у нас правило, мистер Холлоуэй, мы не заставляем но..."
Хлопок двери. Больше ничего не слышно.
Холодный январский ветер на пожарной лестнице освежает. Достав сигареты, Эдди поджидает, когда же ему составят компанию. Не просто так он сюда явился, верно? Впрочем, маленькие бедные заблудшие души - лакомый кусочек для него, управляемый, недалёкий, глупый...
Так же, как и для Отца, верно?
- Не буду спрашивать, как ты узнал, что я буду здесь.
Эдди пожимает плечами, облокотившись на металлическую перегородку. Рассматривает лицо Люцифера сквозь пар от дыхания и сигаретный дым. Снова красив и обаятелен. Мистер Холлоуэй выглядел примерно так же... Лет пятнадцать назад.
- Какими судьбами? Не замечал за тобой любви к исповедям.
Падение Денницы было трагедией для всех них, а теперь, вроде бы как, можно обо всём позабыть хотя бы на время. Протянуть руку, представиться, обняться?.. Эдди медлит. Он всё-таки не знает этого человека. Слишком давно не знает, а, может, и никогда не знал.
Он не слишком уверен в том, что ему стоит участвовать в группе поддержки, но его наставник со старых времен очень настраивает что ему нужно продолжать их посещать и делиться радостью излечения. Радости он не чувствует по этому поводу уже давно, кажется в забытьи там были свои плюсы, например, не нужно было никуда ходить, ни на кого смотреть, рассказывать о том, сколько он в завязке и как это здорово.
Например, он не может рассказать им всем, как здорово просыпаться по утрам и сдерживаться, как здорово сидеть напротив старой подруги и сдерживаться, как сложно сидеть в кафе и смотреть на пьющих людей - сдерживаться.
Вся его жизнь теперь сдерживание и сдерживание и самоконтроль. Ему не нравится, потому что с одной стороны он должен быть полностью свободен и делать все, что пожелает нужным, с другой стороны он просто человек.
И эта двойственность натуры - ох сколько горя она приносит, и тебе зависимости, и реакции, и сомнительные методы ведения дел. Люцифер предпочел бы быть просто ангелом, нежели человеком с замашками.
Но он принимает предложение прийти в группу сегодня, черт его знает почему. Может потому что человек там убедителен, а может потому что ему пора признать, что это действительно помогает. Впрочем, Льюис не жалеет о своем приходе, потому что ну кто бы мог подумать, святой из святых оказывается тоже по эту сторону действий. Надо же.
Он во все глаза смотрит на Рафаила, так как его ангельскую тушу узнает сразу, но подходить и беседовать - увольте. Михаил уже и без того ясно дал понять, что все хрень полная и братское единение как обычно для избранных.
Люцифер даже обиделся в меру своих умений и своего желания.
Чашу он получает на колени вместе с синяком на ноге, ну кто бы сомневался. На этом знакомство с братом и заканчивается, если он все оставит как есть - то они просто больше не встретятся и у него есть смутная мысль так и сделать. Ну что еще он там о себе не слышал? Что он самое последнее существо на земле для встречи с которым никто не готов? Что он испоганит величайшие достижения отца? Что он не должен появляться? Что он не должен просыпаться?
Он обнимает чашу руками и вздыхает, раздумывая идти или не идти. Ах ладно, пока психолог отвлекается он кивает куратору и выходит следом за взбесившимся ангелом, надо же какой обидчивый.
- Зачем ты мне сдался дорогой брат? - Он слабо усмехается и отодвигается подальше от курящего, борьба с зависимостями труд, который он делает каждый день и будь он проклят если сломается на том, что и без того убивает окружающих, достаточно стоять радом. - Это место встречи для тех кто пал, я так полагаю ты себе соломку не подстелил, что ж, замечательно.
Он усмехается и рассматривает новую оболочку Рафаила, ну что ж, уставший от жизни мужик точно его профиль с его былыми подвигами не удивительно желать побыстрее сдохнуть.
- Мир невероятно тесен, совсем недавно я думал что вы братья мои сгинете в неизвестности и вот мы с тобой стоим слишком близко к друг другу чтобы Отцу это понравилось. Но и Его тоже нет между нами, только былые обиды и гадости, которыми вся жизнь усеяна. - Он хмыкает. - Сказал бы что я пришел с миром, но лучше скажу, что почти рад тебя видеть, если ты не начнешь песню о падении и разлагании части ангельского войска, поверишь ли, устал слушать.
- Я без понятия, зачем я тебе мог сдаться.
Это даже забавно, как брат держится подальше от сигаретного дыма. В завязке? (Люцифер в завязке, ха-ха) А, может, аллергия? Впрочем, пока он не попросит, Эдди не собирается прекращать это дело.
- А ещё без понятия, зачем тебе когда-то сдались люди, ну и.. всё, что ты делал. Знаешь ли, твои мотивы и планы несколько непонятны большинству, так что ожидать можно чего угодно.
Отчасти Эдди привирает. Он и сам с многими указами не был согласен, но его внутренний компас тогда подсказывал ему, что черту переступать нельзя, это было немыслимо, страшно - оказаться вдруг по ту сторону.. Они ведь были семьей, понимаете?
Деннице же хватило смелости. Или чего-то другого хватило?
Эдди прикрывает глаза, задерживая дым в лёгких. Он не считал брата подлецом или ужасной личностью, но побаивался, как боятся неизвестного и непонятного.
Сейчас пусть понимания не прибавилось, но страх ушел.
Сизое облако поднимается вверх, а Эдди вопросительно поднимает брови. Даже недоуменно в чём-то.
- Замечательно? - переспрашивает Эдди, фыркая. - Не ожидал от тебя такой высокопарности. Что же...
Эдди гасит окурок о поручень пожарной лестницы, и, даже не оглянувшись в поисках урны - он уже знает, что её тут нет, - отправляет его вниз.
- ...Мистер Эдвард Холлоуэй натворил немало дел, а я теперь живу его жизнью, поэтому я и здесь. Как и ты, верно?
Даже интересно, от кого он уже успел наслушаться о падении и разлагании? Или он учитывает их сомнительное прошлое? Дрязги между братьями никогда не нравились Рафаилу. Было время, когда Михаил хватался за свой меч при одном упоминании имени Люцифера. Имена-то какие, мать вашу. Отец, создавая их, не поскупился на пафос, всё для того, чтобы пускать пыль в глаза, верно?.. А на деле.. головорезы, бандиты с большой дороги, которым закон не писан.
Нет, не Рафаилу, и тем более не сейчас корить брата за раскол. В каком-то смысле он даже одобряет это, особенно сейчас, когда все они на земле, всем закрыт путь домой, а Отец спит таким глубоким сном, что кажется - он давно умер.
Почему-то при мысли об этом Рафаил испытывает облегчение.
Он своё отслужил. Военным и врачам полагается ранний выход на пенсию, не так ли?
- Не надо про Отца, - качает головой Эдди. - Он наконец-то не видит, не слышит... спит, ушел, какая разница? Расскажи о себе. Выглядишь всё таким же.. блистающим. Почему оказался здесь, в группе?
Было время когда Льюис хотел бы встретить Рафила и поболтать с ним о мире и излечении его. Было время, когда он мечтал его встретить и спросить “почему все так?”, было даже время, когда он думал что его крылья потемнели и тлеют потому что это болезнь и он хотел бы…
Но время шло, желания забывались, тоска становилась меньше и он больше не хотел видеть братьев своих. Он больше не хотел им завидовать, блистательным, сильным, светящимся нерушимой верой и дарующим людям боль-боль-боль и смирение. Он не хотел им завидовать, он учился жить самостоятельно, он учился видеть в постулатах Его не истину а вопросы. Он учился быть самим собой, забывая кем был ранее.
Может быть он был не прав в стремлении стать отдельно, он может быть был неправ в желании забыть прошлое. Но когда прошлое так болит, первое что нужно с ним сделать - порвать. Он разорвал связи, он искалечил себя и тех кто ушел за ними, он позволил архангелам написать свою историю, свою истину, он позволил им верить в Отца дальше.
Он больше не искал встречи.
- Боюсь именно ты мне нужен не был, в общем и целом это даже не то место где ожидаешь встретить кого-то вроде тебя, Рафаил. - Он называет имя, прокатывая букву “р” на языке, все так же красиво и все также жестоко.
Он вздыхает, ну конечно, все дело в том, в ком они просыпаются. Все дело в личности, которую они вынужденно поддерживают в рабочем состоянии, все дело в предыдущих связях, которые они не хотят рвать. Если Люцифер забыл про воинство, сделав себе подарок, то Льюис не мог бы забыть свое прошлое, даже если бы ему было разрешено сделать это. Нет, в нем слишком много вопросов, в нем слишком много того, что стоит помнить.
Зависимости, страшные поступки, желание не возвращаться - это стоит оставить. Это то, что движет им по миру, это то, что привело его к Богу. Все еще привело к Богу, смешно не правда ли.
- Я здесь по личным причинам, не столько по пастве или по деяниям, которые Отец мог бы одобрить. - Он усмехается. - Льюис Диттман натворил не мало бед и немало сделал с собой в том числе, так что я здесь чтобы рассказать как хороша жизнь без зависимости и упустить детали о том, как сложна та самая жизнь без них.
Он пожимает плечами. Хочется курить, хочется выпить, хочется поболтать о мире, о жизни, о том что изменилось в них. Хочется просто узнать чуть побольше о человеке, который так отчаянно и глубоко курит, что кажется дышит только с помощью дыма сигарет. Ему хочется понять, наверное, это будет самым верным определением.
- Можем вернуться в кружок и послушать речь, мой куратор умолял меня это сделать раз я вернулся в Лондон. - Он смеется. - Впрочем, проповеди можно послушать по воскресеньям, забавно как иной раз складывается жизнь и какая ирония в том, что ты стоишь здесь с сигаретой, пытаясь найти успокоение либо в ней, либо в кругу. А я вынужден снова и снова рассказывать истину. Не за нее ли меня отправили подальше в свое время?
- Ладно-ладно, я это переживу, пойму-приму, что ты пришел не ко мне, - хмыкает Эдвард, - просто тяжело поверить, что в моей группе вдруг появился именно ты, и без каких-то подводных камней. Впрочем, в наше время не верить в случайности тоже глупо. Проехали..
Эдди пожимает плечами. Учитывая, кто из старых знакомых проснулся рядом с ним и был им встречен - ничего удивительного не было бы, даже если бы Денница оказался его куратором в этой самой группе. Вот забавно было бы, знал бы о нём всё, всю историю падения..
Падение - забавно звучит, а, брат?
- Значит, Эдвард и Льюис, так? - усмехается Эдвард.
Никаких больше Рррафаил на людях, идёт?..
- Рад новому знакомству. Что бы ты там не подумал, я...
Голос Эдди обрывается, потому что.. Потому что Денница ну никак не хочет следовать его просьбе. И продолжает - о пастве, об Отце, о том, что только он и рассказывает истину. Эдвард не замечает того момента, когда у него, кажется, от злости начинают болеть глаза. Врач как-то сказал ему, что нужно просто не перенапрягать веки, но... Как, блин, это сделать, если от некоторых событий глаза так и норовят закатиться куда-то под мозг?
Судя по острой боли под правым нижним веком, там прямо сейчас красным пятном расплывается лопнувший сосуд, красиво - почти как акварель на мокрой бумаге.
- А ты своего не упустишь, как обычно..
Ещё один окурок улетает вниз. Неэкологично, конечно, но что поделать. Эдди желает этому окурку залететь в чьё-то окно и устроить пожар, или хотя бы испортить чужое пальто и вечер. Потому что нельзя просто так злиться, и никаким образом это не проявлять, знаете? Глаз болит, да и плечи сводит напряжением, сравнительным с судорогой. Психолог всё ещё будет в восторге от этих тонкостей в поведении, до пробуждения, знаете ли, Эдди бомбило меньше.
Льюис, дорогой брат, ты, вместе со своими ангельскими глазами-светлыми-волосами, и голливудской улыбкой, вы специально?
- Послушай, я не хочу.. Давай сразу обговорим.
Эдди делает шаг вперёд, становясь преградой между Льюисом и выходом из пожаркой лестницы. По правде говоря, расстояние между ними сейчас не выдерживает проверку на френдзону или какие-то-там-личные-границы. Если бы Эдди понимал себя чуть лучше, он бы сказал, что хочет вытолкнуть этого человека и вовсе с лестницы вниз,
а что, у него тоже есть крылья.
И длинный язык.
- Не хочу опять лезть в эти дрязги, кто прав, кто виноват, кто согрешил лишний раз, кто нет. Всё это позади, и я завязал.
Со всем завязал. Совсем завязал. Я на пенсии, бро, веришь?
- Даже если кто-то захочет устроить всё по старым порядкам - я пас.
Эд упирается рукой в поручень рядом с Льюисом, он правда не хочет передавать угрозу своей позой, но.. Не втягивайте его в это дерьмо, пожалуйста.
- Ты как с этим? Нормально смиришься? Не будешь бегать за мной, вопрошая, где мои крылья?
Как другие братья.
Эдвард смотрит в глаза Льюиса почти в упор сейчас. И почему только крепнет ощущение, что тот сейчас расхохочется ему в лицо?
Отредактировано Edward Holloway (2022-01-15 19:05:49)
Некоторые встречи бывают приятными, как давно потерянные необходимые части самого себя, а некоторые бывают вот такими, когда вместо потерянной части себя хочется стереть из памяти вообще все. Льюис не верит в такие совпадения, потому что жизнь научила его - все дерьмо когда-то вернется к тебе, он не верит в такие мрачные разглагольствования, как ранее верил в Отца.
Он нестерпимо хочет уколоться и забыть обо всем этом. Фейерверк перед глазами, достаточное головокружение, никакого желания двигаться, дышать, жить, действовать и даже думать - это идеальные составляющие его дня.
Вместо этого он каждый раз делает свой выбор в противоположную сторону, куда-то идет, что-то делает, что-то говорит и думает-думает-думает постоянно. И если обиды на прошлое в нем уже не осталось, что было то прошло, то обида на настоящее все еще есть.
Зачем они вернулись? Зачем эти ангелочки снова здесь, среди людей, там где они ненавидели быть, там где они не должны быть. Зачем?
Они снова будут все портить.
Он трет виски и кивает, да, Эдвард - ему подходит, никаких Рафаилов, крыльев и напоминаний о том, что некогда они были кем-то другим, чем-то другим. Льюис еще не решил для себя как к этому относится, но он чертовски не хочет встревать в происходящее с врагами за спиной.
Тем более с такими врагами.
- Оставим позади прошлое? Отличное предложение, Эдвард, если позволишь от брата я тоже откажусь, слишком специфично и мне не нравится. - Он хмыкает. - Мы слишком далеко зашли чтобы повторять пройденный материал, я понял, хорошо, нет проблем.
Он проглатывает свою правоту, свои убеждения, свои требования и усмехается. Если Эдварду удобно, кто он такой чтобы развязывать с ним свару. Ему все еще слишком хочется уколоться, хотя вены давно зажили, организм чист, он все еще помнит каково это - не чувствовать или не знать.
Он все еще помнит.
Льюис скрипит зубами. Черт бы побрал Рафаила и его проклятое стремление все обсуждать, его идеологическую натуру и чертовы принципы. Черт бы побрал Льюиса и его привычку подначивать, требовать внимания и невозможность пройти мимо какой-то проблемы, не сунув в нее нос.
- Мне плевать где твои крылья, хвост и прочие запчасти, Эдвард. - Он в упор смотрит на парня, который теперь стоит перед ним во всей красе. Что ж, есть на что посмотреть, есть за что зацепиться. Характерный малый, на что Льюис всегда обращает внимание, может повести за собой, если захочет, если будет чуть улыбчивей или чуть милее. - Но я искренне рад слышать, что мировой порядок ты не собираешься трогать, это прогресс для нас. Не так ли?
Он почти протягивает ему руку для пожатия, чтобы скрепить договор, но в последний момент одергивает себя.
- Итак, я здесь чтобы рассказать как прекрасна жизнь трезвенника. - Он усмехается. - И насколько она сложна, конечно же, не без этого. Ты, я так полагаю, здесь чтобы поделиться наболевшим и историями из жизни. Мы можем вернуться в группу или начать здесь.
Льюис усмехается.
- В любом случае это будет довольно забавно для нас двоих.
Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [05.02.2021] мы все потеряли что-то
