[indent] Разговор с Льюисом становится катализатором. Тем самым, который толкает на странные, порой необъяснимые поступки. Унять бесов самостоятельно почти нереально, но в голове упорно свербит мысль, что можно отыскать способ тормознуть жажду крови. Магия не помогает, чистая магия, Саванна пыталась. Ни заклинания, ни артефакты не могут ее лишить сомнительного удовольствия поглощения чужой крови. Страх наткнуться на улицах снова и снова на Криса преследует Саву в кошмарах: спит плохо, иногда не спит вообще. Она долго прикидывает варианты, которые могут обеспечить ее свободой от собственной природы, но спотыкается о невозможность их воплощения ровно до того момента, когда под руку подворачивается фотография сына.
[indent] Хреновая идея, почти сразу решает Спенсер, но спустя несколько часов уже все кажется не таким уж плохим. Использовать своего ребенка не очень хорошо, но если попытаться отстраниться, то у друида в современности могут быть ответы на все вопросы Саванны, на все ее молитвы. И она лишь надеется, что Фрэн ее поймет, что не откажет не самой лучшей матери в поисках ответов.
[indent] Улицы Лондона в центре, как всегда, переполнены машинами, оставляя все надежды в траффике. Сава срезает путь, стремительно сворачивая с основной дороги. Навигатор монотонным голосом подсказывает маршрут сокращения пути, и в этот раз даже обходится без нервомотки. Дорогая не растягивается, нервы не рвутся, Саванна тормозит у дома Фрэна. Странное чувство, что сын вырос, с этим все еще можно смириться, но от того менее странным оно не становится. Она его не воспитывала, чтобы гордостью светиться от его самостоятельности, она не была на его выпускном школьном, так как его отец снова и снова стремительно отрезал все ее попытки наладить отношения, доводя ее до желания придушить того за проклятущее напоминание, чего она заслужила, а чего - нет.
[indent] - Привет, - когда Фрэн открывает дверь, Саванна понимает, что пришла с пустыми руками. Могла бы торт к чаю взять, но голова забита чем угодно, кроме этого. Почти на грани истерики, но все еще не истерика, почти в состоянии прострации, но все еще может соображать. - Ты не занят?
[indent] Видимо, нет, раз позволяет переступить порог. Саванна чуть смущенно улыбается, глядя на сына. Фрэн похож на отца. Еще один упрек природы, причем изначальный. Помнится, молодую мамочку это жутко огорчало. Она ведь так его хотела, а у него разрез глаз, нос и губы, все как у Белла-старшего, будто бы Сава и рядом не стояла.
[indent] Разве что смуглостью пошел в мать. И на том спасибо.
[indent] Она стягивает пальто, оглядывается: что Фрэн видит сейчас в ней? Кого видит в ней?
[indent] - С последней нашей встречи кое-что произошло. Кажется... я умудрилась прожить не одну жизнь до своей смерти. Или умереть дважды. Но вообще я не поэтому пришла. Мне нужно... - Сава запинается. Все еще неловко смотреть на Фрэна, как на чужого ей человека, не то чтобы они были так уж родными. - Мне нужен способ перестать быть кровожадным чудовищем. Мне нужно как-то унять периодическую жажду крови. Скажи, Фрэн, твои исследования могут мне помочь?

Подпись автора

по небу из стекла и клея плывет в прозрачной лодке фея
и весь секрет е е улыбки в короткой памяти золотой рыбки

[indent] Саванна хотела быть матерью. Каждая женщина в ней - Мария и Рагнель - тоже хотели быть матерями. Но не срослось. Что парадоксально, ни у кого не срослось. И слыша на губах сына "мам", Спенсер приходит к выводу, что в этот раз тоже ничего не выйдет. Они зовут друг друга как мать и сын только потому, что не получается придумать иные кодовые имена. И с этим нужно просто смириться. Смириться с тем, что жизнь не удалась, как того хотелось, что мать из нее не вышла, не то чтобы Фрэн был идеальным сыном.
[indent] Саванна никак не реагирует на сообщение о теле Белла. Прошло уже сколько... три месяца? Два месяца точно прошло. Она уже прошла все круги со страхами, она не хочет больше чувствовать вину, еще меньше хочет рассказывать Фрэну, что просто потеряла контроль в очередной ссоре с его отцом. Сколько таких ссор было, не счесть, все они касались ребенка, которого не было возможности поделить правильно. Теперь и делить не надо, Фрэн больше никому из них не принадлежал: ни ей, ни бывшему.
[indent] - Мне жаль, - роняет Сава и зачем-то добавляет: - Я могу узнать, кто ведет дело, узнать какую-то информацию. Надо ли это тебе?
[indent] Прямой вопрос, который переводится как - ты уверен, что хочешь трогать то, что уже перестает быть твоей жизнью?
Саванна проводит ладонями по лицу, выдыхает. Ей хочется метаться по квартире, как по клетке. Чем спокойнее Фрэн, тем более нервная Сава. Ее раздражает собственная неспособность успокоиться, словно подорванная вчера Льюисом. В ее голове пляшут свой танец демоны, шепчут и настаивают покориться и подчиниться хозяину, чему Саванна сопротивляется.
[indent] Мэри, в твоей голове звери. И с этим ничего поделать. Но тогда что тут делает она? Зачем она тут?
[indent] Сава садится на диван.
[indent] - Я не знаю, как это произошло. Просто у меня был паршивый день и я... кажется, пыталась выпить ангела. Архангела, - тут же поправляется, - он выжил, а я после этого начала вспоминать то, что приводит меня в ужас. Я вроде как и Рагнель. Но вроде как и Мария Магдалина. А еще во моей голове бесы. Шесть? Семь? Проклятье, я даже не могу нормально их сосчитать. Сначала я хотела сделать вид, что все это меня не касается, сделать вид, что это все выдумка. Но нет, это не выдумка. Я нечто иное теперь, но я не хочу идти на поводу у своих бесов, у своей жажды крови.
[indent] План...
[indent] - Ну самый простой вариант плана - сдохнуть, - Саванна усмехается, - но они мне не дадут. Да и я слишком труслива для этого, все-таки рвать связь с жизнью чревато последствиями.
[indent] Она все еще не помнит, чем закончилась жизнь Марии Магдалины. Возможно, когда ей до тошноты осточертело существовать в компании чудовищ, когда ей самой надоело быть чудовищем, она что-то с собой сделала. Это выглядит сейчас вполне реально. Сделала. А потом переродилась.
[indent] Саванна, наконец, встряхивается, словно слова до нее только доходят. Смотрит на Фрэна и спрашивает:
[indent] - Что значит точка невозврата?
[indent] Что сделал этот любознательный мальчик с опытом друида, который самой банши и не снился. Она вообще так себе ведьма, да и не ведьма вовсе.

Подпись автора

по небу из стекла и клея плывет в прозрачной лодке фея
и весь секрет е е улыбки в короткой памяти золотой рыбки

[indent] Если найти в себе силы и смотреть в глаза Фрэна, то можно понять, что в крови ангелов он понимает больше, чем мать. Что ж, хоть кто-то понимает больше. Саванна все еще не представляет, что ей делать со всем, что свалилось на ее плечи, она не понимает, как с этим жить, как с этим бороться. Сеанс экзорцизма, возможно, мог бы решить проблему более быстро, чем попытки податься к Фрэну за лечением. Но его Сава оставляет напоследок, когда решения иного не будет. Когда больше не будет никаких вариантов, и у нее хватит смелости на то, чтобы рассказать обо всем Крису.
[indent] - Я...
[indent] Сава теряется в ответе. И правда, кто она в первую очередь? Рагнель? Мария? Саванна? Кто? Кого спасать, кого держать за руку? Демоны страшны, Мария оступалась, но заслуживает ли она быть списанной со счетов только потому, что жизнь Рагнель в чем-то была лучше?
[indent] - Не знаю, - смятение отражается на лице Спенсер. Она пытается понять, пытается решить. Жизнь с Гавейном была прекрасна, семь лет безмятежности, которая смогла перекрыть все-все. Но Мария - Мария была первой, Мария - именно та, кто была настоящей во всем этом, во всей этой истории. Мария родилась, Мария росла, Мария ошибалась, за что и получила вторую жизнь, получила чертовых демонов, безжалостно рвущих душу. Она трет висок, потом переносицу, понятия не имея о том, что сказать Фрэну. - Это важно? Имеет значение? Разве мы спасаем кого-то одного, жертвуя другим?
[indent] Саванна сплетает пальцы рук, длинные, тонкие, без единого кольца.
[indent] - Они такие далекие. Такие чужие. Обе. Она праведная грешница или грешная праведница, наверное, второе звучит лучше. Вторая - любящая женщина, оказавшаяся чудовищем и бессмысленно пытающая скрыть это, решив, что все делает ради мужа и сына. Они обе неудачницы, в конечном счете оставшиеся в одиночестве, никому не нужные. И ни одна из них не может пытаться исправить жизнь свою потому, что это вообще бесполезно. Тут даже спустя несколько лет уже себе не поможешь, а с этим всем...
[indent] Глупость какая-то. Эта жизнь не в искупление грехов, эта жизнь вообще непонятно откуда взявшаяся. Но многие из тех, кого успела повстречать Сава, именно к этому стремятся - к искуплению, к тому, чтобы исправить те ошибки, что сломали их в прошлый раз. Может, конечно, так и надо. Может, это Сава как-то неправильно использует происходящее.
[indent] - Я  просто не хочу убивать кого-то ради собственного ужина, не хочу всего этого. Хочу быть самой собой, хотя теперь я не знаю, кто я на самом деле. Но жажда крови убивает, жажда крови сводит с ума.
[indent] Она боится жертв, уже даже не случайных. Она боится, что жертвами будут те, кто ей не безразличен. Хорошо было бы сказать, что банк крови обеспечит ужином, но такое бывает в вампирских сказках, а банши требуется свежая кровь, иначе она сойдет с ума и сдохнет.
[indent] - Что? Почему? Что с тобой происходит?
[indent] Саванна не была уверена, что сейчас кто-то мог сказать подобное, вроде все говорили, что силы растут, умения тоже, тем страннее выглядит то, что озвучивает Фрэн. Сава внимательно всматривается в лицо сына, пока еще слишком юное, но уже слишком взрослое, учитывая, кто на самом деле ее сын.

Подпись автора

по небу из стекла и клея плывет в прозрачной лодке фея
и весь секрет е е улыбки в короткой памяти золотой рыбки