Вызов от Бьянки все равно что тысяча иголок под ногти, это и не вызов вовсе, и не приказ, не пойми что одним словом и он почему-то вынужден, почему-то должен, почему-то идет на поводу у этой зарвавшейся дамочки. Он почему-то выдвигается к черту на кулички, чтобы сопровождать ее в какой-то авантюре.
И все бы ничего, он так и не может для себя решить, как придушить ее? Стоит ли оно того? Что с ней сотворить? Чего она достойна на самом деле, потому что из того что она сделала самое худшее - он не может ее убить. В остальном, что ж, Лондон всегда оставался его любимым пристанищем, потому что именно здесь все его враги, все его соратники, все его милые-милые братья, которых тоже стоило бы убить.
Он любит промозглую сырость, потому что она не жар пустыни, потому что она не удушает, потому что она все больше напоминает их старые замки, дороги размытые дождем, коней, которые не выдерживают собственной усталости, доспехи. Он почти жмурится, вдыхая запах дождя, будущего или прошлого, какая разница. Ему есть где быть.
В машину он садится без трепета, давно прошли те времена, когда он гонял как умалишенный потому что чувствовал каждый шаг собственного транспорта. Давно прошли те времена, когда это было весело, подхватить металл перед ударом, отвернуть, отжать педаль тормоза в пол и юзом пойти по трассе.
Келси больше не лихачит, потому что у него есть другие занятия. Занятия которые приносят ему чуть больше удовольствия, занятия, которые он называет воздаянием.
- Ждал пока ты помрешь, дорогая. - Он любезен, вежлив и даже улыбается, но Келси знает что если чуть-чуть прикрыть глаза и отпустить происходящее, он хочет ее смерти.
Он хочет видеть как она будет истекать кровью как металл, который он так нежно обожает, вопьется в ее тело, разорвет мышцы, доберется до внутренностей, выпотрошит ее, оставляя после себя рваные раны.
Он облизывает пересохшие губы и усмехается шире. Она ждала его, она мерзла, она честно пыталась быть милой, он почти может выполнить ее пожелание быть милым. Почти…
- Как в викторианском романе, не правда ли, будем ли мы расследовать твою смерть или этой радости мне не достанется? - Келси подступает к ней ближе, зная что не может атаковать, зная что не может причинить ей вреда, и все равно не может удержаться от того чтобы прекратить ей угрожать.
Его вторая натура требует крови, Агравейн, рыцарь без короля, без присяги и без верности трону. Агравейн, предатель и преданный, именно он требует сатисфакции, требует чтобы она унялась, чтобы внутренняя буря осела, чтобы все происходящее перестало быть таким далеким от реальности.
Замок, к которому они выбрались - впечатляет. Здесь тихо и на удивление мирно, как будто изменения его не коснулись, как будто этот остов избегает всех неприятностей магического мира, как будто они должны действовать в чем-то еще.
- Не боишься оказаться жертвой мужа-абьюзера? - Он со вздохом проходит мимо нее и направляется ко входу. - Можем сделать вид что поссорились в дороге и презрительно избегать друг друга, думаю местные поймут твое нежелание со мной взаимодействовать. Помогу всем чем смогу в этом плане.
Он почти смеется. Флирт - вторая натура, иногда жестокий, иногда жесткий, иногда милый - почему бы и нет. Она все равно не то, что он хотел бы делать сегодня вечером.
- Давай, дорогая, нас уже заждались.