14 сентября 2020, Неметон
Ewen Hogg, Timothy Hale
В прошлой жизни они друг другу не нравились.
- Подпись автора
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [14.09.2020] Нож в спину - это совсем не больно
14 сентября 2020, Неметон
Ewen Hogg, Timothy Hale
В прошлой жизни они друг другу не нравились.
В этот раз Юэн надел лабутены, потому что бар требовал сегодня не бармена, а начальника, который руководил бы всем происходящим железной рукой. Ну в данном случае, каблуком и кому какая разница была ли у него темная помада в цвет настроения, или помада в цвет ногтей. Он сегодня здесь развлекался гоняя официантов и поправляя кипельно белую, шелковую рубашку на плечах, когда она нет-нет да скатывалась с одного из них.
Юэн сегодня здесь был дивой, зрелищем, на которое первым делом обращали внимание те, кто приходил в Неметон впервые и в последнюю очередь он полновал завсегдатаев, они и в платьях его прекрасно наблюдали, уже устав терпеть его выходки.
Место свободы, вот как он окрестил свой бар. Вот для чего он был создан в первую очередь. Брошенный ребенок, не знающий своих родителей, ищущий пристанища, ищущий признания, не такой как все, слишком часто битый за это.
Ему нужно было такое место когда-то, много лет назад, много-много лет назад. И оно у него есть.
Теперь оно есть и у нее. Гвен тоже радуется свободе, Гвен вольна делать все что ей хочется, Гвен нравится помада, она обожает каблуки и выглядеть великолепно даже в баре, где самое главное то выпивка. Гвен не поддается на провокации, она не танцует, она не прижимается ни к каким мужским телам, не прикасается ни к кому руками, как будто избегает лишний раз давать повод.
Старые замашки.
И паренька в углу Гвен замечает первая, как будто ее что-то стукает изнутри узнаванием, пусть светлые волосы, пусть голубые, прекрасные голубые глаза. Пусть. Она знает кто это, Юэн тоже знает кто это. И им вместе не хорошо от этого знания, но бежать некуда не так ли.
И больше не за чем.
- Привет. Вот твое пиво и подставка. - Юэн ставит перед парнем его заказ и присаживается напротив, не зная о чем говорить и не зная чего просить, спрашивать, что с ним делать-то?
Юэн вздыхает и ждет, когда Мордред сделает первый глоток, у них тут хороший крафт, плохой повар, но с алкоголем они управляются на отлично. Он не отказался бы от помощника, потому что место набирает популярность, но пока рано думать об этом. Все это мелькает в голове так обычно, так привычно, так как будто он не сидит напротив человека, который был его крахом и падением.
Просить прощения за прошлое глупо. Обижаться - давно уже никаких обид. Что делать с ним, вот с таким, потерянным и грустным, как будто выброшенным вникуда.
- Ты сделал то, что мог, тогда, когда должен был и никак иначе. - Юэн говорит это вслух и усмехается, потому что где-то внутри него есть и Гвен, которая тоже говорит и усмехается - Он бы дожил до маразма и все испортил, все-все-все испортил, так что ты сделал нам всем подарок, пусть это сомнительный подарок для того, кто его дарил.
Юэн все еще не знает что говорить. Что он простил его давно? Что парень был в своем праве? Что они все были на своих ролях при своих правилах? Они все вели игру за власть?
Все кроме нее, конечно, потому что кто она такая, чтобы играть в эти игры. Королева-символ, который даже толком не удалось разрушить. Юэн вздыхает.
- Я сегодня не пью, а жаль. Очень жаль.
А звери мои ночью,
рвут кожу и плоть в клочья.
Всё было так просто на словах Фрэна. Вообще казалось, что у этого парня всё схвачено - у него был свой дракон, чей браслет по-прежнему тугой змеёй увивался вокруг запястья Тима, так и маня чужие взгляды к сверкающему золоту; а у дракона была Гвиневра, которая, опять таки, по чужим словам переродилась совсем другой, и предыдущая жизнь оставила на ней вовсе не такой отпечаток, которого он ждал.
Был шанс, что Гвиневра не мечтала о мести, не строила планы, да и просто не злилась на него до такой степени, чтобы в удобный момент с ним расправиться, покончить раз и навсегда.
А моментов могло быть предостаточно, учитывая тело, в котором он переродился. Тимоти был довольно ловок, вынослив, не был неуклюж, но он был всего лишь представителем среднего класса, невысоким, не слишком то сильным; он не имел рыцарской способности к выживанию, и он не имел ничего, что бы помогло ему пережить покушение.
Кроме браслета.
Золото жжется на запястье, обхватывает слишком туго, очевидно, реагируя на мышечный тонус; заставляет неметь мизинец и часть безымянного пальца, и Тим с этого бесится, с того, что Фрэн сделал это без спроса, с того, что у него оказались связи, чтобы вообще сделать это, а ещё из-за того, что от этих почти-ожогов на руке Тим чувствует себя, во-первых, безопаснее. А, во-вторых, благодарным.
Чёрт знает как работает его психика, но он слушает в кои-то веки чужой совет и суется в "Неметон" на свой страх и риск.
Есть все шансы, что сегодня здесь его отравят, и он умрёт, валяясь на полу с мигающими фанфарами перед глазами, исходя изо рта кровавой пеной.
Не самый плохой вариант.
Вместо отравления он получает хорошую музыку, бокал крафтового стаута и великолепную Гвиневру напротив в свою компанию.
Фрэн ведь предупреждал, что она переродилась другой, а дыхание всё равно перехватывает, и Тим так и замирает с распахнутым ртом, как дурак, вцепившись рукою в бокал и придвигая его к себе вместе с картонной подставкой.
Это подозрительно. Гвен словно готовилась к встрече с ним, а может, готовилась?
Как вообще можно такое простить? Он подставил её, указал прилюдно Артуру на связь его супруги с Ланселотом, заставив сделать выбор фактически против его воли. Артура всё устраивало, Ланселота тоже, Гвиневру... Тим не был уверен до сих пор. Что же это тогда сейчас? Попытка усыпить его бдительность?
Тим не верит ей, точнее ему.
Упорно не верит и ждёт минимум пощечины.
После этого ему стало бы - самую малость - проще дышать, находясь с королевой на одном квадратном метре.
- Вот как, значит ты ни о чём не сожалеешь?.. - смешливо произносит Тим, отпивая из бокала, стаут вкусный, вкусный и очень крепкий как для человека, который не пьёт.
Тим сейчас готов перечислить попунктово, почему Гвен должна желать ему смерти. Вот только думая об этом, он представляет женщину в замысловатых платьях, с выражением лица, которое невозможно было прочитать.
А перед ним сейчас совсем другой человек. Яркий, жгуче выразительный в своей красоте и сексуальности. И выглядящий потрясающе свободным.
У Тима даже щемит что-то под сердцем, болезненно и немного приятно - от зависти, наверное. И самую малость от радости.
В двадцать первом веке каждый из них получил свою свободу, свою демократию, свою возможность выбрать дальнейший путь. Это здорово, не так ли? Возможно, именно это даст и ему шанс?..
- Звучит слишком хорошо для правды, - усмехается Тим, всё же Гвен имеет полное право требовать у него всё что угодно за его поступки-проступки, вымогать, шантажировать. К чему эта маска, к чему иллюзорное принятие? Тим хочет сразу услышать все свои "но". - Чего ты от меня хочешь? Меня сюда направил друг, сказал, что ты другая - я бы сказал, другой. И я тоже был бы рад отпустить прошлое, - Тим тихо выдыхает и тянется рукой к собеседнику, аккуратно, осторожно прикасаясь к тыльной стороне запястья, словно это может что-то ему сказать.
И всё же, может. Его прирученный дух где-то рядом, и Тим специально учил его распознавать перебои в сердечном ритме и дыхании, на своём примере, подкармливая за каждый успех кровью. Получив таким образом свой маленький персональный детектор лжи.
Ненадёжный, точнее, не совсем надёжный, но...
- Значит, прошлое ничего не решает? Ты не собираешься мне мстить? - Тим поднимает взгляд на мужчину напротив.
Как бы он хотел, чтобы это была правда.
Но он не верит.
В ушах - набатом бьётся чужое сердцебиение. Чёртов Пико, перестарался, опять. Тим старательно выравнивает дыхание, всё, что ему остаётся - надеться, что Гвен не заметила ни один из его фокусов.
А если и заметила, то что?..
Есть ли ему что терять?..
В висках по-прежнему стучит чужое сердце. Тим не отводит взгляда от чужих глаз, чёрных, смольных, сверкающих огнём.
Королева, быть может, действительно ничего не хочет от него, но он увидит её в будущем, они все услышат о ней, Тим чувствует это нутром.
Она подожжёт их всех и заставит гореть изнутри, как только ей хватит на это сил.
Юэн сидит напротив Мордреда, мальчика, нет, нет-нет-нет, мужчины, который причинил ему когда-то столько боли. Столько неприятностей, столько игр в то, чтобы забрать Артура себе или не Артура? Кому на самом деле принадлежала верность этого парня? Кто руководил его рукой?
Судьба ли? Мерлин? Моргана?
Кто из этой троицы выиграл в итоге, когда все подошло к концу и мир, золотой мир под правлением золотого короля - умер. Юэн вспоминает так далеко, так далеко, теплые ночи среди костров, теплые ночи с золотой короной в волосах, майская королева и майский король, новое рождение, новый урожай, новый праздник. Он вспоминает летящие одежды, веселый смех, людей, собранных вокруг.
Людей, которые верили в то же, во что верили все они. Что завтра будет день и он будет прекрасен.
И никто не знал, что завтра будет день, и еще день и еще и так до конца времен, когда смеющаяся королева будет заперта в замке, скована обетами, законами, правилами и больше не будет ни смеха, ни счастья, только облик.
Юэн так далеко вспоминает это все, погружается, почти ощущая на кончиках пальцев тот самый костер и вздрагивает, когда у группы, выступающей сегодня, один из аккордов слишком сильно диссонирует с остальной музыкой.
Это выводит его из воспоминаний о своей грустной участи и он усмехается, чуть кривовато, но усмехается.
- О чем сожалеть? - Он наклоняет голову на бок, перекидывая волосы в сторону и кивая в сторону бара. - Знаешь о чем это все? О том, что каждый из нас свободен по своему, не правда ли. Мордред, убийца короля, свободен в этой жизни не убивать вовсе и избегать встреч с королем, например, а Гвиневра в этой жизни свободна не быть иконой, ангелом, идолом, перед которым преклонялись и которому ничего было нельзя. Вот о чем это.
Юэн вздыхает. Сожалеет ли он о том, что делал этот мужчина в прошлом? Есть ли в нем ненависть, была ли в нем ненависть? Пожалуй, нет.
Обида, яркая, жгучая обида за то, что все так получилось - да. Обида за то, что все раскрылось, что все вывалилось как грязь, как чернь, как что-то ужасное - да, было, долго было. Но она была в монастыре, она была аббатисой, она умерла.
- Что из того, что ты сделал тогда, имеет для меня смысл сейчас? - Юэн смеется. - Ланселот только рад был бы избавиться от меня, если бы принадлежал мне теперь. А Артур? Ты думаешь я и Артур это про любовь на века, что это про через несколько сотен лет они встретятся и все будет как прежде?
Юэн смеется. О чем сожалеет этот мальчик перед ней? О том, что он был игрушкой в руках других людей? О, об этом каждый второй должен сожалеть. О том, что они все проиграли? Ну что ж, кто-то да выиграл от того, что все они здесь сейчас не так ли?
- Я не буду мстить тебе. Этого будет достаточно? - Юэн протягивает руку и осторожно сжимает ладонь паренька, который, кажется вот-вот сбежит отсюда.
Он бледнеет, от того что Юэн касается его или от чего-то другого? Он никогда не был хорошим доктором, потому уже достает телефон из джинс и старательно пытается не паниковать, потому что бледнеющий паренек посреди бара, то еще удовольствие.
- Может быть тебе лучше воды, а не пива? Кажется, тебе не очень идет этот сорт?
А звери мои ночью,
рвут кожу и плоть в клочья.
Тим прикрывает глаза, по-прежнему прислушиваясь к размеренному стуку. Он почти не слышит слов Гвиневры, нет, только мерный, ритмичный стук, без сбоя, без смены темпа...
Всё же, она говорила правду. Точнее, он.
Возможно, для Гвен всё это и правда про свободу. Будучи рождённым в двадцать первом веке, молодой человек по имени Тимоти Хейл не представляет, насколько это ужасно - родиться в пятом веке женщиной, и быть лишь приложением к мужчине, красивым аксессуаром и символом, без возможности принимать какие-либо решения в своей жизни самостоятельно. Тим был знаком со всеми прелестями современного феминистического движения, и в какой-то мере даже сам разделял эти взгляды. Женщины действительно практически ничем не отличаются от мужчин и должны иметь равные права. Идея равенства и свободы, отсутствия предопределённости судьбы условиями, в которых ты родился, вот что нравилось ему в современности, вот что служит палочкой-выручалочкой для Мордреда, судьба которого в прошлом, казалось, была предопределена, и рассказана ему друидом-прорицателем на турнире ещё на шестнадцатилетие. Господи. Это было по-настоящем жутко. С тех пор он шарахался тех, у кого были способности к предсказанию, всячески избегая встречи с ними. Тот жрец не только раскрыл ему правду на то, кто его настоящие родители, но и отравил его сознание на остаток жизни, сообщив, что именно он станет убийцей Артура.
Привело ли всё это к тому, что произошло в итоге? Что стало причиной? Предсказание, или у того человека, у Мордреда, действительно была такая судьба, он не знал. Но сейчас он мечтал, почти грезил тем, что не повторит ошибки прошлого. И Фрэн был прав во многом, ему действительно нужны союзники, а если не союзники, то партнёры с взаимовыгодным сотрудничеством. У Тима, в конце концов, есть что предложить - даже Гвиневре.
Гвиневре, которая честна сегодня с ним и действительно не собирается мстить.
Тим выдыхает. Медленно, невольно расслабляя плечи и отпуская духа, чтобы тот мог погулять по окрестностям, и позволил своему хозяину отдохнуть от постоянного контроля. И тут же меняется в лице - теперь он выглядит так, будто пришел сюда отдохнуть, и даже улыбка на его лице выглядит естественно.
- В таком случае меня зовут Тимоти Хейл, и я рад новому знакомству с тобой.
Он усмехается и пожимает чужую руку, мягко сжимает длинные пальцы своими, это странно, чертовски странно, на самом деле. Гвен-мужчина, ещё и с такой интересной внешностью, эти глаза, скулы, тонкое телосложение, всё это так и просилось в кадр, Тиму кажется, он бы сумел запечатлеть эту инфернальную привлекательность под нужным углом.
И новое воплощение королевы ему определённо нравится внешне. С чем это связано, чёрт его знает, может, Тим в принципе склонен к отрицанию парадигмы, и ангельски невинные лица, а ещё рыцари в белых плащах вызывают у него справедливую опаску. Гвен же лишилась всего, что делало её символом - белокурых волос, по-детски миловидного лица, а, главное, действительно больше не была женщиной, жертвенным агнецом на алтаре королевской добродетели. Нет, весь внешний вид Гвиневры теперь кричал о свободе и отсутствии границ, и это по-своему поразительно, смело, и по-своему очень честно.
Может, у них действительно получится стать хотя бы не врагами? Может Фрэн действительно прав. Тим отпивает ещё пива, морщится, и трёт пальцами скованное золотом запястье.
- Пиво вкусное, правда, но лучше чего-то покрепче. Мне было непросто прийти сюда и показаться тебе на глаза, люди склонны оставаться злопамятными ровно настолько, насколько им хочется, к тому же тут это было бы вполне заслуженно. А я специально пришел, чтобы повидаться именно с тобой.
Тим откидывается на спинку кресла, наконец-то замечая и обстановку в баре, и довольно приятную музыку. Неплохое место, оказывается, если не ждать, что тебя отравят или подстрелят в любую секунду.
- Я фотокорреспондент и по-прежнему медиум; один из моих духов гуляет сейчас по Неметону, уж прости, подслушивая всех подряд. Мне рассказал о тебе близкий друг. У вас есть общий знакомый дракон, насколько мне известно. В этой милейшей цепочке знакомств я бы тоже предпочёл оставаться чем-то вроде... может, не друга, но.. партнёра? товарища? Мы могли бы быть друг другу полезны.
Он кажется все таким же, неуместным, пожалуй, в своем кругу. Юэн припоминает, что Мордред был во второй линии рыцарей, когда первые выросли, заматерели, стали обособленными единицами, когда их не нужно было воспитывать.
Он пришел во второй линии, это точно. Сумрачный, наверное, озлобленный, кто знает. Ей никогда не было дела до них, как и им до нее. Королева при короле, да, она красиво стояла в красивом платье и носила корону, пожалуй, все ее достижения.
Она даже не спускалась на кухню, потому что ее руки должны были оставаться чисты, бледны и выхолены. Юэн усмехается, украдкой рассматривая свои руки, узловатые длинные пальцы, трудовые мозоли, шрамы от драк, волосы, вызывающе темные волосы. Его радуют даже такие мелочи, даже такие отличия, даже такие небольшие отличия.
Он усмехается и качает головой.
Что они знают друг о друге? Что они действительно знают друг о друге?
- Что ж, Тимоти, в любой момент буду рад с тобой поболтать, если вдруг решишься продолжить столь нежелательное для рыцаря общение. - Юэн смеется. - Они пытались меня убить, потом сжечь, потом ненавидели как отравительницу, потом смирились с моим уходом. И все равно я что-то для них значу, для каждого из них, может и для тебя тоже. Так вот, можешь забыть все значения.
Юэн смеется и качает головой. Что-то покрепче, у него есть бурбон, отличный бурбон, достойный королей, которых тут нет. Почему бы не налить парнишке бурбон, если ему не идет темное пиво. Никто не будет против, если он сам подаст. Так что Юэн поднимается на ноги и легкой походкой направляется к бару, шпильки отсчитывают секунды не хуже секундомера, равномерный цок-цок-цок по полу даже успокаивает. Ритм, звук, присутствие.
Даже жаль, что Уилл сегодня не здесь, он оценил бы пассаж. Ну хотя бы помаду точно оценил.
Бурбон он забирает бутылкой, черт его знает сколько надо парню, а Юэну может понадобиться и вторая, чтобы проглотить происходящее так, чтобы не подавиться.
- Пей, это должно подойти чуть получше чем пиво. Извини, завсегдатаев я знаю по выпивке, но ты тут новенький, так что это был эксперимент. - Юэн ставит оба бокала на стол рядом с бутылкой и усмехается. - Приятно знать, что ты видишь красоту в объективе, я занимаюсь этим вот баром и планирую открывать второй, на другом конце Лондона, но пока это только планы и планы. Пожалуй, со времен когда все начало меняться, мне пока сложно сориентироваться в том, что я действительно хочу делать.
Юэн делает глоток, ну да, бурбон хорош, не зря он столько охотился на него и провел несколько дней в переговорах. Стоит, пожалуй, попробовать выкупить ящик только для себя и для дорогих гостей, для очень дорогих гостей.
- Я не знаю, насколько ты осведомлен относительно моего статуса и был ли когда-то осведомлен. Я рыцарь в этих ваших категориях, теперь мне это звание идет куда больше, чем раньше, не так ли? И да, грядет что-то, чего я не понимаю, чего никто не понимает и существа потихоньку собираются под моей крышей, чтобы послушать друг друга, чтобы успокоится. Здесь тихое место, друг мой Тимоти, где есть шанс каждому начать сначала.
Даже если ты Королева.
Даже если ты не хочешь править ничем, кроме как своей собственной жизнью.
Даже если ты не собиралась начинать эпопею.
Уже слишком поздно. У каждой принцессы должен был быть свой дракон в сказках.
А звери мои ночью,
рвут кожу и плоть в клочья.
Тим тоже нехотя, но всё же припоминает, как всё было. В те времена Гвиневра была отдельной фигурой на шахматной доске, ключевая роль обычно отдаётся ферзю, королеве, но королева, принадлежавшая Артуру, была атрибутом власти, которыми бывают - скипетр, корона, уникальный меч. Было ли у неё значения больше, чем у экскалибура, для короля? Тим мрачно усмехается, они с Агравейном приложили руку к тому самому - убить, жечь, выгнать, но не это было конечной целью, нет, в конечном счёте ему было плевать на королеву и он ничего о неё не знал. В один момент Гвиневра стала отличным способом разбить казавшуюся нерушимой дружбу Артура и самого сильного из его рыцарей. Это было.. что же, это было просто, как отобрать у младенца конфетку, а может даже ещё проще. Думал ли Мордред о том, чем это обернётся для женщины, которую из-за него обвинили в измене и чуть не сожгли? Нет, он думал о других вещах. Не только с Ланселотом разругался тогда Артур в пух и прах, нет, весь Круглый стол развалился, сколько рыцарей тогда погибло в дрязгах, скольких зарубил Ланс, пытаясь спасти свою любовницу?
И держала бы его Гвен за руку, зная, с каким смехом он, тоже раненый, харкая кровью, из окна своих покоев смотрел на то, как эти идиоты пытались по дурости друг друга порешить?
Может быть, всё было бы по-другому. Вот только Гвиневра теперь вовсе не та королева, которой указывали, которую запирали и которой говорили, что делать. Теперь она, точнее он, кажется Тиму в первую очередь опасной фигурой в качестве врага. И ещё Тиму кажется, что, если прошлое заброшено и позабыто, им нечего больше делить.
- Я ведь не рыцарь, и не был полноценно им никогда, - он жмёт плечами растерянно, и всё же не удерживается от того, чтобы сделать фото, хотя бы на мобилку, когда Хогг удаляется за алкоголем покрепче.
Ему здесь нравится, признаёт Тим, нравится, и бурбон, который приносит Юэн, тоже оказывается великолепным. В какой-то момент он ловит странное впечатление от этой встречи, что-то, что раньше он назвал бы если не снисхождение но нотками покровительственного тона. Тим гадает мысленно, что же это - повадки Юэна Хогга, или отголоски королевского воспитания? Почему-то именно здесь и сейчас, слушая этот спокойный голос, он чувствует себя комфортно и даже улыбка получается больше не такой искусственной, а в уголках глаз залегают смешливые морщинки.
- Это правда, мало кто знает о происходящем, и даже духи гудят обеспокоенно, я бы сказал, испуганно - хотя, похоже, в отличие от нас они не спали всё это время.. Впрочем, чуть позже у нас у всех будет чуть больше сил и возможностей, я полагаю, а вместе с ними и знаний. Значит, здесь, в Неметоне, планируется что-то вроде нейтральной территории? - Тим щурится, ему так не хочется лезть не в своё дело, и всё же, два дня назад он встречался с матерью, и с тех пор некоторые мысли не выходили из его головы. - Прости, что задам этот вопрос, но - ты не собираешься искать его? Ни одного, ни другого? Можешь не отвечать, разумеется, и даже дать мне по зубам за наглость, это будет вполне понятно. Я уже встретил некоторых из тех, кого знал прежде, и... для кого-то будто и не прошло полторы тысячи лет с тех самых пор. Дико всё это. Больше всего на свете я бы не хотел обратно.
Тим отпивает ещё из бокала и ёжится. Так ему нужно было спрашивать об этом Хогга?.. Окольными путями выведывать, видел ли он того самого человека, ту самую жуткую фигуру из прошлого, к которой он до сих пор относится со смесью ненависти и страха. Артура Пендрагона, его отца, будь он трижды проклят на пару с сестрицей, и его, Тима, матерью заодно. Тим до сих пор задаётся вопросом, был бы у него шанс, хотя бы один шанс, стать другим человеком, родись он в других обстоятельствах? И отвечает сам себе с мысленной мрачной усмешкой - полно, от сделанного не откреститься, Тимоти, не объясниться происхождением, воспитанием, манипуляциями и интригами. И гнильца в тебе своя, родная, настоящая.
Если бы у них было больше времени, если бы Юэн был способен взращивать в себе обиду, вместо того, чтобы радоваться настоящему, он смотрел бы на этого парня иначе. И, наверное, что-то было бы в этом, что-то от той королевы, которую все в нем пытаются обрести или ищут. Он бы, наверное, припомнил обиды, костер, боль, которую ощущал каждый раз, глядя в эти глаза.
Боль от того, что он был и есть ребенок Артура, он был и есть единственный его сын. А она? Она только тень, придаток, который по какой-то странной причине Артур все не вышвырнет вон.
Боль от прошлого все равно иной раз простреливает. То в руку, то в сердце, то в голову. Боль простреливает, но быстро уходит, потому что так и должно быть, принять и прожить - не значит забыть.
Ничего не забыто.
Просто ничему из прошлого тут больше нет места. Другой век, другие правила, их правила.
- Я хочу, чтобы это было свободной территорией, значит это будет таковым. - Он пожимает плечами. - Все мы принимаем свои решения и свой выбор делаем, когда приходит время и когда все становится на свои места. Скоро, когда силы восстановятся, когда мы все более или менее вспомним себя, все начнется с самого начала.
Юэн вздыхает. Рыцари, существа, войны, походы. И сколько бы веков не прошло, сколько бы не просили жрицы, сколько бы не просили друиды, все еще ведется война на три фронта. За власть, за существ, против существ. И в этот раз, Юэн сглатывает и жмурится, в этот раз непроснувшихся слишком много, а существа не-люди. Они не понимают, они могут сходить с ума, они могут искать себе подобных, они могут выйти из-под контроля.
Это то, чего он ждет.
Чего он не ждет, так это вопроса.
- Нет. - Юэн вздрагивает. - Нет. Я не могу, не хочу снова оказываться посреди всего этого боя за ту, которой больше нет и, если честно, никогда не было. Кто на самом деле может похвастать тем, что знал королеву? Кому из вас всех я могла доверять? Даже мой брат стерег меня от моей жизни больше, чем мог себе позволить. И вот во что это вылилось.
Юэн вздыхает и сжимает бокал крепче. Они так и не справились с последствиями, не так ли? Они так и не смогли найти в себе правильные слова, правильные пути, чтобы выйти из круга прошлого. Чтобы перестать ждать оттуда теней, чтобы перестать ждать оттуда невозможного, страшного, сумрачного.
Они так и не пережили ни войн, ни побед, ни проигрышей.
Он вздыхает и отпивает из бокала.
- Я бы хотел, чтобы никто из них не проснулся, но это будет слишком большим приключением. - Он еще раз вздыхает. - И слишком большой поблажкой. Хотя, хотя если припомнить, Ланса я уже нашел. Второй бармен если тебе интересно, иногда мы ругаемся, но это больше похоже на старых друзей, чем на влюбленных.
Юэн пожимает плечами.
- Для любви есть вещи погорячее, вот что я тебе скажу, мой дорогой Мордред. Очень горячие вещи, которым плевать, что ранее ты была королевой, что ранее у тебя были любовники, муж, измены и войны. Вот такие вещи - они стоят того, чтобы проснуться.
А звери мои ночью,
рвут кожу и плоть в клочья.
Тим смотрит на Юэна совсем по-другому. Если бы тот только знал, как величественно смотрелась Гвиневера подле короля. Как каждый её взгляд, каждую улыбку ловили рыцари в надежде, что она улыбается именно им. Они с Артуром были великолепной четой сердцеедов, казалось, в них решительно влюблен весь двор, и всё же. Мордред никогда толком не был его частью. Он присягнул королю, как рыцарь, но не был им полноценно, он служил ему, как друид, но таковым тоже полноценно не был, потому что недоучился. В планах его семьи было лишь обтесать его наскоро, как щепку, научить контролировать себя и основам. Это уже был максимум который изначально для Тима не особо планировался.
Надо ли говорить, насколько королевский ублюдок, дитя кровосмешения, чувствовал себя чужим.
Насколько долго всё держалось в тайне.
- Пятый век не то чтобы был милосердным к тем, кто не был рыцарями, - усмехается Тим, и делает ещё один глоток из бокала, - да и к рыцарем не то чтобы в преимущество...
Перекладывая на текущие реалии, жизнь тогда для них ничего не стоила, это немного жутко, немного страшно, и немного подогревает интерес. Королевский ублюдок, ни рыцарь, ни друид, Тим в полной мере ощутил на себе что такое быть отщепенцем, но у него было как минимум три вышеозвученных фактора. С Гвен всё было хуже: дело было просто-напросто в том, что она была женщиной. В те времена женщина была лишь средством, особенно для тех кто переметнулся в христианство. Кельты всё ещё слишком почитали культ триединой, чтобы настолько обесценивать любую женщину. Но им не повезло родиться в век перемен.
И не то чтобы теперь что-то поменялось.
- Я понимаю, о чём ты. До пробуждения... У меня была хорошая жизнь, пожалуй, - Тим щурится. По большому счёту, он бы предпочел продолжать вести образ жизни Хейла, полностью игнорируя свою новую личность, но не получалось: его видели, его узнавали, это оказывало влияние на его жизнь. Очень скоро ему придётся защищаться. - И есть смысл это защитить и оставить себе. Несмотря на то, что всё вокруг поменялось, - Тим скашивает взгляд на Юэна, это так странно, он улавливает в чужой мимике Гвиневеру, её повадки, точнее их тень. Но они удивительно органично ложатся на новый облик, Тим даже любуется какое-то время этой гармонией, с которой Гвиневера теперь воплощена в совершенно новом теле и наслаждается этим чуть более чем полностью. Наверное, Тиму просто стоит взять пример. - Что же, выпьем за вещи погорячее? Я рад, что встретился с тобой и поговорил сегодня здесь. Ты мне нравишься и я хотел бы больше не ввязываться в политику так, как раньше. Пусть и доказать у меня это получится только временем, - Тим хмыкает и поднимает бокал, как для тоста, - за новые возможности!
Тим думает, что эту жизнь нужно провести с толком, надо хотя бы.. пережить тридцатник?
Вторая его жизнь, что дана им чудом.
Третьей не будет.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [14.09.2020] Нож в спину - это совсем не больно