[indent] Если ты хочешь быть лучше остальных, то приготовься делать то, что остальные не хотят делать.  Простая истина, к которой даже не подкопаешься. Не тогда, когда по твоим жилам течет королевская кровь. Не тогда, когда ты ставишь сам себе установку, быть тем, кто будет править народом. Кто поведет его в будущее.

[indent] И плевать, что отец так не считал. Плевать, что отец требовал слишком много, слишком старого и неповоротливого в реалиях моей жизни. Что тот, который носил корону. Что тот, кто убивал зверей. Оба эти отца мало чем отличались от друг друга. Требовательные, стремительные и старомодные персоны. которые не хотели и приложить сил, чтобы понять новое поколение. Но хоть в этой жизни мне хватило ума не оставаться поблизости. Хватило сил сказать: хватит. Я не пустота. Я не ничто,  я не безвольная кукла и вправе принимать решения сам. Прими я это решение еще тогда, когда носил латы, быть может. моя судьба сложилась бы иначе? Быть может, у меня было бы свое собственное королевство. И я бы не зависел ни от отца, ни от неблагодарной сестры, ни от Артура, чтоб его, Пендрагона.

[indent] Я не узнаю этого. Не смогу узнать, ведь не обладаю даром полей вероятности, как это принято называть в новомодных течениях молодого поколения. Нет. А потому и рассуждать об этом я позволял себе лишь тогда, когда был один. Когда я мог взвесить все свои ходы, все свои решения. принятые некогда очень давно. Как и сейчас, пока я стоял в пробке по дороге в один из баров Лондона, я позволял себе обдумать многое, включая свои отношения с сестрой.

[indent] Найти я ее пытался уже несколько недель. Хотел узнать, проснулась ли она ото сна, как я. Хотел спросить за все то, что она сделала когда-то. Но чем чаще я прокручивал в своей голове возможную встречу, тем больше видел: крепких и горячих объятий не будет. Не будет слов о том, как я скучал. Не будет слов и признаний, как сильно я ее любил. Любил разве? Разве любящий брат будет заточать родную сестру в клетке, не ставя ее желания ни во что? Нет. Я действовал исключительно из собственной выгоды. Исключительно из собственных амбиций. А Гвен... Гвен была орудием, как и любая другая женщина в то время.

[indent] От этих мыслей меня отвлекает пиликающий телефон. Напарник не может дождаться меня  в баре, а я внезапно понимаю, что мне безумно лень ехать на другой конец города, проторчав в пробках дольше, чем проторчу в баре. Посему, я пишу ему короткое сообщение: "Без меня."  И ставлю телефон на беззвучный. Могу себе позволить, стою выше него в пищевой цепи. Вместо этого, я быстро сворачиваю с намеченного пути и еду в бар. который , по правде говоря, был моим самым любимым. Там подавали самые вкусные и крепкие напитки. Да и убранство было себе под стать.

[indent] Так что еще каких-то жалких двадцать минут до дома. чтобы оставить машину на подземной парковки. И тринадцать минут, чтобы дойти пешочком до бара, который был мне мил. Не скажу, что я был тут завсегдатаем. Скорее, этот бар я посещал тогда, когда мне было скучно, когда хотелось побыть в компании незнакомцев, и просто понаблюдать за людьми.

[indent] Резво открыв дверь в бар, я не замечаю привычного количества людей. хотя рабочий день был уже закончен, и к этому времени обычно пар уже был полон. Что ж, значит я мог занять удобное место у барной стойки. Аккуратно обходя столики, я рассматриваю интерьер, который не изменился с моего последнего визита. год назад [да, так часто я был в этом баре, наверное называть его любимым было опрометчиво? ]. Заняв место, с которого прекрасно виден вход, телевизор и бар, я едва стучу пальцами по стойке, привлекая внимания бармена. И боги, храни нынешнюю королеву, лучше бы я этого не делал! Стоит молодому парню повернуться ко мне, как я замираю, словно бы был парализован.

[indent] Моя сестра. Моя дорогая сестра, что была подобна самой греческой Афродиты, была парнем. Без золотых кос, которые я так любил. Без мягкой улыбки пухлых губ. Вместо нее передо мной стоял молодой, тощий парень, с короткими черными волосами, но все теми же уточненными чертами лица. Я несколько раз открываю рот, желая что-то сказать, но не могу. Мой мозг старательно пытается совместить оба эти образа в голове, но никак не получается.

[indent] Одно лишь выдает в нем мою сестру: этот яд, с которым она меня встречает. И стоит ей, ему, заговорить, как я выгибаю бровь и улыбаюсь. Нет, ухмыляюсь! Самодовольно, ядовито, как раз подстать ее словам.

[indent] - Удивительно, - наконец произношу я, и тихо выдыхаю. Да, пожалуй мне нужно было выпить, чтоб переварить и выжить в эту встречу. Совершенно незапланированную встречу. - Тебе идет, сестрица... Будь добра, ирландский скотч и без плевка в бокал. Не хочу отравиться.

[indent] Я снова ухмыляюсь, рассматривая сестру. Я не был готов к такой встречи. Нет, конечно, я искал ее. Хотел увидеть, ведь все же скучал. Но вместе с тем, я понятия не имел как вести себя. Как не припомнить все то, что она сделала мне, что сделал я ей в ответ. И теперь ведь даже уже и не вспомнишь, почему именно мы начали жить как кошка с собакой. То ли я был таким ублюдком, то ли она была такой сукой.

[indent] Да это было и не важно. Не сейчас, по крайне мере это был не первоначальный вопрос, который должен был прозвучать. Получив свой стакан с скотчем, я проверяю, не плюнула ли туда Гвиневра, и только после этого делаю глоток. Что ж, алкоголь тут действительно был особый. Поставив стакан на подставку, так педантично по джентельменски. я вновь поднимаю на нее взгляд.

[indent] - Мне не нужно много времени, чтобы привыкнуть к твоему новому образу. Давно ты проснулась? - я начинаю издалека, с ни к чему не обязывающим вопросам. Хотя бы просто потому что, признаюсь сам себе - я сбит с толку. Но ей то об этом знать не так уж и нужно.

Она считала меня монстром, ублюдком и придурком ее жизни. Считала, что это я заточил ее в замке, я вставлял палки в колеса ее прекрасной кареты и правления Камелота. Она считала меня врагом, и я попросту не мог винить ее в этом. Не потому что на самом деле желал ей когда-то зла, не потому что был амбициозен настолько, что порой забывал о том, насколько все же важны семейные узы. Нет. А хотя бы потому что отчасти, она была права. Она видела лишь одну сторону медали, темную и грязную, там. где ее родной брат представляет собой монстра, потому что вторая ей была не доступна. Потому что вторую я не имел права показывать.

Я не имел права быть слабым и сентиментальным, потому что другие бы решили, что мной легко управлять. Я не мог показать ей свою искреннюю любовь и заботу, потому что ей было лучше меня ненавидеть, чем питать радужные надежды на то, чего не было. Я был готов ее защитить, был готов спрятать за собственной спиной и не отдавать ни одному мужлану, лишь бы видеть ее улыбку, но наш отец, его политика и воспитание навсегда перечеркнули этот светлый порыв, превратив меня в очередного придурка ее жизни.

И только подумав об этом, я не мог сдержать улыбки. Я был другим и в то же время все тем же сейчас. Все так же стремился к высотам, все также старался улучшить свою жизнь, насколько то было возможно. Оглядываясь назад, вспоминая то чем я жил до начала сентября, я просто не мог не поразиться тому, насколько же идентична была моя жизнь, за исключением одной детали - в прошлом я не мог уйти от семьи, боясь потерять все что имел. Сейчас же я даже не думал поддерживать отношения с родителями, что дали мне имя Хантер. сколачивая свою жизнь самостоятельно и даже преуспевая в этом.

- Гвен, Гвен, Гвен, - тихо, чтобы только сестра слышала, выдыхаю я, поднимая на нее взгляд. Нет, это тело ей все-таки определенно шло. - Это тело идет тебе. Нравится быть в мужской шкуре, ты ведь об этом всегда мечтала, не так ли? - я хмыкаю, качая головой, а после замираю на мгновение. - Извинений за что? За то что оберегал тебя? За то что готов был развязать войну, чтобы вытащить  тебя из того болота, что ты начала называть домом? Нет, моя дорогая сестра, за это извиняться я не буду. Замка больше нет, ну и черт с ним, построю или куплю новый. Если захочу.

Улыбка касается моих губ, когда я вижу изумление и легкое разочарование на его лице. Мне все еще было трудно принять, совместить две картинки в одну,  принимать то что я видел, за то что я знал. Юноша передо мной отличался от сестры которую я помнил, но вместе с тем, все еще был хрупок, об этом говорило его худощавое телосложение. Мне нужно было время, и по-хорошему следовало бы развернуться, уйти, оставить ее одну с осознанием того, что я вернулся. Но вместо этого я оставался сидеть на барном стуле в ожидании собственной выпивки, и рассматривать ее новое тело, ее новый облик, совершенно не так, как я смотрел на нее когда-то. В какой-то из моментов я даже подумал о том, как Артур оценил бы ее сейчас, вызвало бы в нем те эмоции ее новый облик, какие у него когда-то были. Захотел бы он до сих пор казнить ее за измену с Ланселотом. Я даже едва прищуриваю взгляд, задумываясь об этом, но предпочитаю помолчать.

Гвеневре не нужно знать, почему я на деле хотел развязать войну. Почему я так испугался потерять ту, что искренне любил, отвлекая ее суженного от ее же ошибки войной. А может. я просто прикрывал этим свои корыстные цели? Что собственно, по правде говоря, не особо меняло сути.

- Мешать тебе? Даже не знаю, быть может в этом мое призвание, не думал? - я впервые обращаюсь к ней не как к женщине, и продолжаю улыбаться на ее сердитый взгляд. - По правде говоря, я еще не решил, чем займусь. Может стоит найти того, кто меня убил... Как думаешь, он уже успел проснуться?

Улыбка спадает с моих губ и теперь уже я смотрю на юношу, что был мне сестрой в настоящем лишь на слове, далеко не добрым взглядом. Мне определенно хотелось найти того, кто лишил меня жизни тогда. И благо, здесь, в этом мире, у меня был доступ к любой информации, которую я бы захотел найти. Осталось лишь только выяснить имя, а дальше дело за малым.

Что тут сказать — человек, живущий в городе, должен иметь возможность побыть иногда в одиночестве. Иногда этого не хватало, как воздух. Иногда мир вокруг настолько сильно начинал душить, что хотелось собрать вещи и вернуться обратно: в хижину отца, колоть дрова, кормить диких животных, что давно уже стали практически ручными. Я вздыхаю, ловя себя на мысли, что впервые в жизни мне не хочется бежать. Я смотрю на молодого человека напротив меня, и ловлю себя еще на одной мысли: я скучал. Скучал по Гвеневре, скучал по ее яду, что был зачастую предназначен только мне. И я не знал, чем именно заслужил такой порыв сестры. Почему каждое ее слово было направленное на меня, словно острие клинка, грозилось смертельно ранить. Почему каждый раз, я хоть и скалился на нее в ответ, но все же оставался безоружным.

Если бы кто и мог меня убить, то наверное это была она. Гвеневра единственная, кто знал меня от самых пят до кончиков волос на макушке. Она знала каждую мою слабость, она могла легко прочитать каждый мой порыв и что крылось за ним. Но не могла увидеть моей любви, безумной в какой-то мере, но теплой. Той, что готова была окружить ее со всех сторон, защищая от самых ужасных монстров. Я тихо вздыхаю, и едкая, до данного момента, улыбка сползает с моих губ. Мне нужно было оставить все в прошлом, оставить ее попытки вырваться из моих крепких рук  и в конце концов отпустить. Ведь разве не для этого мы вернулись обратно? Второй шанс, он витал сейчас между нами, словно пытаясь привлечь наше внимание, сбивая спесь прошлых лет.

Едва качнув головой, я поднимаю на сестру взгляд полный боли, но не отчаяния. Мне больно от тех воспоминаний, что сейчас врывались в мою голову и которые я не мог оттолкнуть подальше. Мне больно от образов, которые предстают перед глазами, насмешливо танцуя за спиной юношей, что не носил имя мой самой огромной любви.

- Твой яд, как всегда сладок, дорогая... - я тихо хмыкаю себе под нос, снова смотря на нее. Она такая близкая и в то же время далекая, все еще пытающаяся зачем-то доказать мне: «я самостоятельная! смотри!». - Я не преследую ни одну из перечисленных тобой целей. И я прекрасно знаю, какие коррективы вносит современность, Гвен. Я живу в ней столько же сколько и ты... если не чуть дольше.

Тонкая улыбка касается моих губ, словно знак на примирение. Словно бы знак, что я не хочу продолжать ссориться, я хочу начать все сначала. Но зыбкое чувство внутри, что я не знал о том, как я умер - не оставляло меня в покое. Я делаю над собой огромное усилие, чтобы запихнуть его подальше, чтобы не поддаться искушению сорваться с места и найти своего убийцу, что мог и вовсе не проснуться в этом мире, и тихо выдыхаю. Это помогает на мгновение остановить бешенный ритм, что отбивало мое сердце, и вернуть ясность мыслей. Вернуться в реальность, которая теперь никогда не будет прежней, в реальность, где мне придется совмещать две личности, что были похожи и в то же время были совершенно разные. Но Гвен, скорее всего, так не кажется. Я вижу по ее взгляду, что она считает меня тем Гиомаром, которым я был тогда. Она считает меня все еще главным мудаком ее жизни, которого и могила не исправила. И это вызывает очередную хитрую улыбку на моем лице.

Чуть поддавшись вперед, чтобы учуять одеколон юноши, я ловлю ее руку, что только что взъерошила мои волосы. Ловлю нежно, будто бы мы были любовниками, аккуратно переплетая наши пальцы. Мне плевать, что подумают те люди вокруг, которые тут были. Мне плевать, как сильно выбьет это из колеи Гвеневру. Мне это было нужно. Как поддержка, как красная нить, что связывала нас с самого рождения.

- Ты права. Нужно оставить то, что было и идти дальше. - чуть хрипло произношу я, впервые открыто соглашаясь с ней.

Нет, конечно я соглашался с ней и раньше. Но наедине, когда мы общались с ней тет-а-тет, ведь в те времена не могло быть иначе. В те времена - слушать открыто женщину. не важно: жену или сестру, - означало обречь ее на смерть и обвинение в колдовстве. Современность вносит свои коррективы, она сама сказала об этом. И этот корректив - второй шанс быть с ней. Быть рядом. Защищать ее, если то понадобиться. Аккуратно погладив большим пальцем костяшки ее пальцев, я не свожу с нее взгляда, едва наклонив голову к плечу.

- Я хочу начать все сначала. Оставить наши с тобой разногласия в прошлом, сестра... Ведь какова была вероятность, что спустя один день после моего пробуждения - я встречу тебя? - не задумываясь о своем жесте, мягко касаюсь губами костяшек ее пальцев, и только после отпускаю руку. - Прости.

Это звучит так тихо, так просто, что может показаться неискренним. Но я не отвожу взгляда от сестры. Готовый стерпеть очередную порцию яда, горько ухмыльнуться и уйти. оставив ее. Оставив, только если ей то было необходимо на самом деле. Только если она сама скажет убираться с ее глаз и больше никогда не появляться на пороге. Я не был уверен, что на самом деле смог бы снова пережить ее закрытость и находиться подальше от нее, но я готов был попробовать. Хотя бы дать шанс и не душить ее своей безграничной заботой и опекой.

Иногда бессмысленно говорить о том что было. Вспоминать былое, ворошить прошлое и перебирать свои поступки, приставляя к ним пресловутое «если бы, то...». Это никогда не работало. Ни для тех, кто только проживал собственную жизнь. Ни для тех, кто вновь очнулся от глубокого сна в чужом теле. Помарка - в своем теле. Я это прекрасно понимал, той частью, что все еще была Хантером Конвингтоном, что никогда не пытался исправлять прошлое.

Не пытался вернуть бывших любимых и друзей. Не пытался извиниться за то, что считал по-настоящему верным, и за свой собственный эгоизм. По правде говоря, ему совсем не было известно это слово «прости», и отчасти оно резало сейчас слух. Но вместе с тем, я просто был уверен - я должен был сказать эти слова. Должен был показать своей сестре, той, что тоже уже не была прежней, что я не хочу ограничивать ее свободу. Не хочу снова кидаться в омут из заботы и опеки, которые будут душить изо дня в день. Просто потому что я помнил, чем это закончилось. Помнил, как она ушла, оставив меня одного доживать свой век. Я все еще не помнил собственную кончину, но отчего-то мне казалось, что просто не пришло время. Я проснулся лишь недавно и память не могла вернуться так быстро. Хотя бы потому, что так уверяли все врачи, что работали с амнезией.

Коротко улыбнувшись, я  тихо выдыхаю и киваю. Он прав. Его усмешка, которой он меня наградил - все это я заслужил еще в той жизни, и отделаться от желания показать, что достоин и сейчас - было оправдано. В тот раз я подвел ее, хотя и оставил свою единственную любовь, предпочтя собственному счастью семью. Сестру, что была ближе ко мне остальных, ту, которая в итоге все равно повернулась ко мне спиной.

- Пожалуй, в этот раз, я выберу себя. - спокойно проговариваю я, смотря на сестру в юношеском обличии. - Не сочти за грубость, но прошлый раз закончился ничем хорошим. Ты ушла, как и все остальные. Но это не значит, что если тебе что-то будет нужно - я не приду. Надеюсь, что ты будешь верить в меня и мне. Как я буду верить в тебя и тебе, моя дорогая королева.

Я не врал. Я выбирал себя и свои интересы. Свои взгляды, не давая кому либо в этот раз собой управлять. В отличии от того Гиомара, коим я был, я больше не чувствовал в себе ту привычную мне мягкость. Да, я мог влюбиться вновь. Мог пойти на поводу у сестры, но это не значило, что я буду оставлять тех, кто мне дорог, только по одному ее слову. Воспоминания того вечера, когда сестра настроила меня против Морганы сами вспыхнули в голове, картинками маяча перед глазами. Вот ее слезы, вот она просит одуматься, уверяет меня в обмане той единственной, которую я любил. Уверяет, что она грозит нам смертью, грозит расправиться с ней, моей сестрой. И прочие уловки, на которые я ведусь, как наивный дурак. Прикрыв на мгновение глаза, я отгоняю эти мысли прочь. Не сейчас, не время и не место высказывать Гвен за прошлое, которое уже не исправить. Вот только имя той, что всегда была в моем сердце, все еще отзывается внутри, вызывая хлипкую надежду встретить ее в этой жизни. 

Тихо выдохнув, я слабо улыбаюсь, поднимая взгляд назад, и благодарно кивая на пододвинутый бокал с напитком. Я отпускаю ее руку, беру бокал и делаю пару жадных глотков, будто это была кристально чистая вода, а я мучился от жажды. Почти так и было, но вместе с тем, мне просто необходимо было заглушить то чувство внутри меня, что начинало пробуждаться с каждой чертовой минутой.

- Не считая парочки свежих шрамов - я здоров. Да и те затянутся со временем, - я тихо смеюсь, вспоминая, как пару дней назад мне пришлось спасать задницу молодого агента. - Ну, в этой жизни, мало кому дают наши имена. В этой жизни я Хантер Конвингтон, и недалеко ушел от себя прежнего.

Только сейчас я осознал, насколько же все было иронично. В том времени, когда я носил имя Гиомар, был принцем и рыцарем, я также спасал людей. Был тем, кто был способен победить любого монстра, служил, прямо скажем, на благо собственного королевства. Здесь же, в этом веке, я не был принцем, был простым парнем, что решил выбраться из лесной лачуги собственного отца, дабы повидать мир. И в погоней за этой мечтой, стал агентом разведки, что все также спасает жизни и служит на благо собственной страны. Все в этой истории было циклично, вплоть до сурового отца, что всегда знал, как его сыну должно быть лучше. Все, ровно до маленькой детали - у меня не было сестры. Я был единственным ребенком, что чувствовал на себе давление родителей, которым дай волю сейчас - и они начнут плакаться о собственной плохой судьбе. Забавно, ведь эти двое понятия не имели, через что мне пришлось пройти, чтобы дойти до той точки, в которой я был сейчас.

- Моя семья из Глостершира. Домохозяйка и охотник, что решил в свою честь назвать сына. Точнее, в честь своего любимого занятия, - я фыкрнул, вспоминая слова отца. - Он хотел, чтобы я тоже был охотником. Хантер - охотник, дровосек и завидный жених деревушки. Расписывал мою жизнь по часам, иронично, не правда ли? - я тихо хмыкаю и делаю еще один глоток, поднимая взгляд на сестру. - Я работаю в месте, о котором не принято говорить в барах, где много ушей. Что-то вроде полиции, но не она. Расскажи мне лучше о себе, сестра. Как зовут тебя теперь, какой путь ты прошла до сегодняшнего дня?

Мне не хочется говорить о себе. Не хочется вспоминать ремень отца и детство, которое я бы с удовольствием стер из памяти. По крайне мере сейчас, пока я был достаточно трезв для подобного разговора.

Я не знал, чего конкретно ожидал от этого разговора. Ждал ли я, что моя сестра примет мое решение. Или быть может ожидал открытости в тот час, как я попросил ее рассказать о себе. А может быть, я просто хотел слушать ее голос, что когда-то успокаивал меня, хотел услышать нотки и фразы моей сестры, что порой спасали меня в самый темный час. Я не знал. И не хотел даже об этом задумываться, потому что ничего хорошего, из этого бы не вышло. Наша беседа, наша встреча была сумбурно слепленный снежным комом, что упал на обоих с высокой горы и уносил за собой, заставляя забывать как дышать. Это выбивает из колеи, заставляет терять привычный контроль и зарождает отвратительное чувство надежды, которое не оправдается.

Надежды на то, что она возьмет меня за руку и сожмет, что есть мочи, как делала это когда-то, когда ей было страшно. Когда попросит не оставлять ее и выбрать снова, как я делал сотню раз до этого момента.  Я не отрываю ни на секунду от него взгляда, ловля себя на мысли, что безумно скучал. Скучал по чувству, что я не один. Скучал по тому, кто был мне сестрой, пусть сейчас мы не были близки ни на грамм. Мне не хватало заботы о ком-то кроме себя, отсюда воспитанное чувство эгоизма и желание выбирать себя, а не других. Я не был королем, не был вассалам. В этой жизни, в этом мире я был обычным человеком, который мог отвечать только за собственные поступки и не мог спасти каждого, как бы не пытался. И это расстраивало. Я вижу, как Гвен прячет лицо, как натягивает улыбку и смеется, лишь для того, чтобы не показать, как задели ее мои слова. Она поверила, забыв о том, что ее брат мудак. Забыв о том, что для ее брата не было никого важнее кроме нее самой. И это сильнее бьет под дых, чем я ожидал.

Она говорит о том, как будет рассчитывать, а я просто киваю головой, прекрасно зная ее уловки. Они не изменились с тех пор, как я видел ее в последний раз. Тогда она тоже говорила о том, что рассчитывает на меня, что обратиться в час нужды. Но вместо этого - исчезла с горизонта и больше никогда не появлялась в моей жизни. Тихо выдохнув, я незаметно для себя, ухмыляюсь ее словам и чуть качаю головой. Делаю очередной глоток скотча и смотрю на нее пристальным взглядом.

- Я слишком хорошо помню тебя, сестренка. Прошу, не заставляй включать меня гиперопеку. В этом мире преследование одним мужчиной другого... Как минимум странно, - я тихо смеюсь, но даю ей понять: выбрав себя, я не отталкиваю ее. Я не брошу ее так просто, не тогда, когда случайно нашел и снова обрел.

Я слушаю ее внимательно, отставляя уже пустой стакан в сторону и улыбаюсь. Улыбаюсь тому, что вижу, тому что чувствую. Она свободна. Настолько, насколько то было возможно. Настолько, что могла решать сама куда идти, как выглядеть и срать она хотела на то, что подумают остальные. Я искренне радовался за нее, и в тот же самый момент ощущал тоску где-то в области сердца. Это было так глупо, надеется на то, что я был ей необходим. На то, что она захочет вновь, чтобы я был в ее жизни, защищал и оберегал, как делал это всегда. Но наверное, именно это чувство было правильным. Когда ты кого-то отпускаешь, когда ты готов появляться лишь тогда, когда тебя просят, а не тогда когда тебе взбредет это в голову, ты всегда будешь чувствовать тоску. Тоску вперемешку с радостью и гордостью за человека.

- Музыканта? - я невольно поддаюсь вперед, щуря взгляд. - Он добрый? Не обижает? Не Ланселот надеюсь? Прости-прости, - поспешно добавляю, тихо смеясь. - Твоя личная жизнь, исключительно твоя. И какой бы ты не была, старой Гвен или новой, или смесь обеих и Юэна - это не важно. Но мне важно знать, ты счастлива? Сейчас, в этой эпохе, в этот момент. Мне важно знать, нужен ли я тебе так как был тогда...

Я тихо выдыхаю, и провожу рукой по волосам, прикрыв глаза. Мне нужно немного времени и чуть больше храбрости, чтобы вновь посмотреть на нее через полминуты тишины. Наверное, я поставил ее в неловкое положение.

- Мы не братья с тобой в этой жизни, не родные, не по крови. Но нас связывает одна история. И прости, если я так прямолинеен, я проснулся лишь позавчера... Но мне правда важно знать, счастлива ли ты?

Я никогда раньше не задавал этот вопрос, думая о том, что он само собой разумеющееся. Оказалось - показалось, и мне нужно было говорить ей об этом, нужно было спрашивать. Но тот мир был жесток, этот - еще жестче. А учитывая что теперь моя сестра была мужчиной, да еще и встречалась кажись с мужчиной, мир был на уровне high по сложности для всех вокруг.