Бессменные админы:
    ЗИМА 2021. [ Update is coming soon... ]
    Мистика, фэнтези в современном Лондоне. В игру допускаются:

    Легенды Камелота

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [04.10.2020] and a dream become nightmare


    [04.10.2020] and a dream become nightmare

    Сообщений 1 страница 4 из 4

    1

    https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/2/930565.gif

    4 октября 2020, сон Дерека Блэквелла

    Дерек Блеквелл, Тимоти Хейл

    Соскучился, папа?

    Подпись автора

    https://i.imgur.com/EYt8wNO.gif https://i.imgur.com/1rehu2T.gif

    +2

    2

    Это была поистине дерьмовая неделька, вмещающая все возможные и невозможные события минувших тысячелетий. Стоит ли удивляться тому, что сны Дерека Блеквелла, переплетенные с воспоминаниями короля Артура, представляли собой верх сюрреализма, детальности которого позавидовал бы сам Сальвадор Дали?

    Даже здесь, в царстве Морфея, ему не удавалось найти желанного покоя. Ни от Морганы, представавшей перед ним в лице коварного грифа, жадно парящего над его головой в ожидании неминуемой гибели. Ни от призраков прошлого, то и дело норовящих обернуться в очередную зверушку, чтобы перегрызть незащищенное горжетом горло.

    Вот и сейчас, сидя в подозрительно пустом кинозале, вальяжно закинув ногу на ногу, он ждал очередного поворота безумного сюжета, крутящегося в его собственной голове. Второго акта представления, которое ему суждено забыть с первыми лучами солнца, раздвигающего свинцовые веки.

    Первый акт уже успешно канул в небытие.

    Тяжелая ткань красных кулис призывно дернулась. Софиты моргнули, привлекая внимание к сцене. Прожектора, дразня взор, забегали по полотну, наконец, сходясь в единой точке, образующий круг диаметром в полтора метра. Из пустоты донесся перелив королевских барабанов. Звук, заставивший единственного зрителя кинуть ненавистный взгляд на открывающуюся пасть этих чертовых занавесок.

    Вместо диковинных декораций, застывших в непередаваемой пантомиме актеров, оркестра с живой музыкой в конце концов, свет акцентировал внимание на стуле. Простом алюминиевом стуле с ужасно твердо обивкой. На него был аккуратно усажен скелет. Его конечности безжизненно дотягивались до деревянного пола. Череп понуро уперся пустыми глазницами вниз, к ногам тех, кто должен был сидеть в первом ряду. На гладкой лысой макушке красовалась картонная корона.

    Единственный зритель нахмурил брови. Ему не нравилось разворачивающееся перед ним представление. Он кинул взгляд через плечо, подумывая покинуть зал через верхний выход. Когда его взгляд вернулся на сцену – там уже было пусто. Софиты подсвечивали красноречивое ничто.

    С минуту Блеквелл стоял и смотрел туда, где совсем недавно сидело то, что некогда было человеком. Пожав плечами, он видимо решил, что представление кончилось и встал со своего места, исполненный решимостью покинуть сие заведение. Он обернулся в сторону выхода. На задних рядах сидел скелет. Его тонкие ноги были вальяжно накинуты одна на другую. Его корона будто еще больше сдвинулась в сторону. Глазницы смотрели на него немигающим, пустым взглядом. На секунду ему даже почудилось, что череп улыбается.

    Зритель прищурился – кажется, что-то новое появилось в этом скелете. Не считая позы и странного отблеска невидящих глаз. Нет. Там было что-то еще. Тонкая лента, извиваясь, ползла по бедренной кости. Её тонкий, черный корпус был лишен излишних узоров, а самый кончик венчал маленький, едва заметный, изредка высовывающийся розовый раздвоенный язык.

    Дерек приподнял подбородок, чувствуя, как неприятные воспоминания вылизывают каждую клеточку его сознания. Как нечто тонкое, упругое ползет вверх по его бедру. Он кинул взгляд на брюки. На него смотрели две черные бусинки маленьких глаз. Он стиснул зубы. Взгляд метнулся в сторону скелета – он был там же. Лента, извиваясь, использовала его ребра вместо импровизированной лестницы. В этот же момент его человеческую грудную клетку обожгло. Ошпарило изворотливым прутом, раскаленным на всю тысячу градусов, так и норовя прожечь жалкую ткань.

    Пальцы инстинктивно метнулись к змее, извивающейся в неистовом танце, пытающейся подарить ему свой сладкий укус забытья. С губ срывались непонятные ругательства на гэльском. Небольшой каблук ботинка одним точным твердым ударом размозжили маленький череп. Черный хвост, с минуту дергаясь в предсмертных судорогах, безжизненно упал наземь.

    Из-под подошвы заструились тонкие багровые ручейки. Но они не впитывались в ковровое покрытие зала. Напротив, они венами тянулись от своего источника - ядовитого сердца. Дерек Блеквелл мог бы выдохнуть. Артур же с непередаваемой злобой, сводящей скулы и стирающей зубную эмаль от накатывающего негодования, наблюдал, как эти вены, растекаясь, разбухают и отделяются одна от другой. Отращивают свои хвосты и свои головы. Порождают тварей еще более диковинного харакетра.

    Змеи цвета бордо.

    +2

    3

    Двадцать пятое сентября Тимоти отмечает в календаре красным маркером, и именно в этот день окончательно перестаёт спать.
    Сны превращаются в лабиринт путешествий, в исследование задворок чужого сознания. В поиски. Несмотря на до сих пор не затянувшиеся на запястьях рубцы, Тимоти не жалеет себя, не задерживается взглядом в зеркале, когда встречает напротив осунувшегося парня с залёгшими под глазами тенями. Он просто таки обязан найти отца первым. Он должен его узнать. Он должен в случае чего нанести удар первым. И чем дольше он упускает его, тем больше он - так думает Тимоти - приближает собственную кончину.

    Двадцать пятое сентября для всех, кто пробудился раньше, становится датой икс, новым белтэйном и самайном вместе взятыми, когда под ладонями бурлит сила, когда магия, прежде неполноценная, разрубленная на две части, истощённая, словно пересохшее русло реки, наконец доходит до уровня полноводья, если не паводка. И это чувствуют все. Все знают, с чем это связано, и счёт идёт не на часы, а на минуты. Что будет, если рыцари найдут Артура первым? Что будет, если Моргана найдёт его первым.

    Сегодня Тимоти спит шестнадцать часов подряд перед тем, как снова погрузиться в транс. Всё дело в том, что сегодня четвёртое октября, прошло больше недели, а, значит, он опоздал. Истратил кучу реагентов и собственных сил на сеансы, побывал в множестве снов других людей. Скольких мертвецов он встретил? На сколько чудовищных мизансцен умирающих успел наткнуться? Сколько из них посмотрел, задержав дыхание, не в силах отвести взгляд, со странным удовлетворением наблюдая за происходящим? Сколько их них пытался угадать по имени, о скольких их них мечтал, что вот это, очерередное ничтожество - его отец?..

    Сноходчество не одна из сильных сторон Тима, и учился он слишком мало, а потому на переход уходит слишком много сил, а поиск недостаточно эффективен. Именно потому он опоздал, правда? И всё же природное упрямство не позволяет ему остановиться, не позволяет пустить всё на самотёк и в конце концов не позволяет встретиться с незнакомцем лицом к лицу на улице, оказавшись застатым врасплох. Он до сих пор не знает, чего ему ждать - вопросов, как так вышло, а, может, сразу ножа меж рёбрами? Смертная казнь в Великобритании давно запрещена, но когда-то, когда-то очень давно, их вешали, а порой отрубали голову.

    Поэтому Тим не останавливается. Он усаживается меж одеял и подушек, опираясь спиной на стену, раскуривает травяные свечи, и речитативом, механически произносит вербальную компоненту-катализатор.
    Как учили когда-то слишком давно, он настраивается на объект своего внимания мысленно, вспоминая. И стоило бы ему вспоминать хорошие, светлые вещи, которые тоже были: смех за столом в кухне, улыбку в пшеничном поле, когда они посещали крестьян, или тренировки, но Тимоти в упор не может воскресить в памяти в достаточных деталях ни одно подобное воспоминание. Всё, что он видит перед своим мысленным образом - загнанный меж пластин доспеха кинжал, слышит запах крови с примесью яда, и видит ошалелое лицо отца. Он знает: именно поэтому транс и выкидывает его в такие мрачные места, именно поэтому он каждый раз чувствует себя грязным и выбравшимся из болота.
    Это нормально для сноходца, не так ли.

    Сегодня всё немного по-другому.
    Первым делом в нос ударяет запах костей и остатков мяса. Тимоти оказываетя за решеткой - внутри чьей-то грудной клетки, прозрачный до полной невидимости, и задыхается: скелет вычищен славно, но недостаточно, и, пожалуй, слишком свеж для того, чтобы быть по-настоящему сухим.

    В кресле напротив он видит мужчину, и Тиму кажется, что это может быть попадание. Он не знает, что именно его цепляет: надменный взгляд, ярко-голубая радужка, или статная фигура, с чем духи не шутят, Артур мог возродиться в теле тщедушной девчонки, если бы; Тимоти бы давился злорадным хохотом.

    Тим моргает и перемещается, к его сожалению, вместе с скелетом. Он пытается высвободиться из костяной клетки, и ищет другую привязку в этом зале, в дурацкий сцене, порождённой чужим мозгом. У него получается - ровно в тот момент, когда нижняя челюсть скелета вздрагивает, едва обозначая подобие улыбки, и Тим вытекает из своего убежища бордовой лентой, тут же, впрочем, покидая и её. Крохотная змея слишком быстро оказывается замеченной.

    Обретать какую-либо форму в снах занимает больше сил, поэтому Тим предпочитает занимать уже имеющиеся, созданные владельцем формы, и менять их по собственному желанию. Ему сперва надо удостовериться, что он попал в нужное место.

    Он с сожалением смотрит на то, как уж оказывается раздавленным чужим каблуком, и почти восхищается, когда уж оказывается вариацией гидры, и из него вырастают ещё несколько, потом ещё.
    Тимоти, занявший прежде нагретое кресло, тянется поручнями к стоящему неподалеку Артуру и притягивает его со спины к себе, заставляя его усесться, цепко утягивая, всасывая внутрь резко углубившегося сиденья.
    Помогая змеям заползать в обувь и под брючины наглаженных штанин.

    - Артур, - шипит он на чужое ухо, - ты предал нас, всех нас.

    Для чужого человека это всего лишь кошмар, хотя Тимоти по большому счёту плевать, даже если кто-то после такого сна и не проснулся.
    А отец... он себя непременно выдаст.

    Подпись автора

    https://i.imgur.com/EYt8wNO.gif https://i.imgur.com/1rehu2T.gif

    +2

    4

    Тошно. Гадко. Противно.

    Взгляд ненавистью прожигает носок ботинка, опоясанный парой красных, живых лент. Они здесь. Они рядом. Они уже готовы впиться в теплую, холеную плоть. Так какого хрена он стоит, пытаясь загипнотизировать две пустых черных бусины, смотрящих на него безжизненным взором? Прикрывает глаза, шипя сквозь зубы, что это дурацкий сон. Трясет головой, отмахиваясь от назойливых мыслей.

    А если нет? Если это не сон? Если это его собственный, персональный лимб, в который он оказался помещен после живительного глотка свободы – сладкой иллюзии новой жизни? Если это действительно так, то у Сатаны чертовски плохое чувство юмора.

    А Р Т У Р

    Чужое имя. Свое имя. Это приглашение проследовать в приготовленный специально для него котел?

    Сипение обжигает сознание похлеще прутьев, опоясывающих размякшие конечности. Он пытается вырваться из железного хвата – тщетно. Тонкие ленты подобно илу затягивают его все дальше от теплого луча театральных софитов, в недра сидения. В глухую пустоту. Обволакивают, убаюкивают, покрывая собой все пространство.

    Сколько их? Десятки? Сотни? Тысячи? Их маленькие тельца двигаются, шебаршатся, перетирают чешуйками, вылизывая его кожу, нашептывая проклятия в его ушную раковину. Забираясь в нее, проникая внутрь, извиваются, притаившись в самых отдаленных уголках сознания. Дергают за тонкие нити, струны, тянущиеся из прошлого тысячелетия.

    Дерек прикрывает глаза. Ожидает услышать любые свои грехи, любой список деяний, в котором он точно повинен. Которому не сможет возражать. Он ожидает услышать все что угодно, но не то, что слышит. Не то, что вызывает неистовую злобу в каждой, пока еще живой, частичке его душонки.

    Он? Предал?

    Грудь разрывает низкий смех. Утробный. Разрезающий тьму.

    Его можно обвинить в злоупотреблении властью. Его можно обвинить в использовании чужих жизней в угоду себе. Его можно обвинить в отречении от старой веры. Его можно обвинить во многом.

    Но не в этом. Не в том, что он кого-то предал. Он, всегда действовавших на благо стране. Без тени сомнений жертвовавший не только своим, но и чужим счастьем во имя Британии, во имя своего народа. Он, чью судьбу вылепили за него, заставив пройти этот путь до самого печального из возможных концов….кого-то предал? Право. Что за глупость.

    Тьма сгущается. Становится осязаемой. Давит. Но это не затмевает смех, что обрывается также резко, как некогда начался. Губы искривляются в усмешке. Да. Её не видно.

    Но ведь Сатане не нужно видеть, чтобы знать, что происходит в его обители?

    - Я? Предал? – рука, тяжелая, непослушная, с трудом двигается в звенящей пустоте. Ладонь облизывает холод. Тупой. Знакомый. Приятный. Рукоять меча. Без лишних движений он резко подает её вперед, чувствуя, как невидимое оружие пронзает нечто мягкое. Нечто живое. Теплые, сорвавшиеся не пойми откуда капли согревают его бездвижное запястье. – Знаешь что? Иди к черту, паскуда зубастая…

    +1


    Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [04.10.2020] and a dream become nightmare