[indent] Убийства становятся слишком частыми в жизни Геры, и ладно бы, если бы она приложила к этому руку. Но новость об очередном трупе, снова смерти проститутки, приносит одна из девочек, бегущая на работу. Глаза напуганные, страх отдается дрожью в пальцах, она видела труп мельком, не труп, а кровавая мешанина запчастей, бывшая еще недавно человеком. Гера отпаивает ее чаем с коньяком, по обширной гостиной с барной стойкой в торце пробегает нервный смешок в комплекте с шутками о Джеке-Потрошителе. Проститутки всегда об этом шутят, защитной реакцией пользуясь.
[indent] - Хватит, - холодно бросает Марлоу, прячет бутылку коньяка под стойку, кивает вестнице: - Шира, ты сегодня можешь быть свободна, остальные, займитесь делом, работаем в обычном режиме.
[indent] Обычный режим мягкой музыкой разливается по гостиной, Гера закуривает в открытое окно в своем кабинете. Клиентов сегодня будет немного, не пойдут в обход полиции. Клиенты не любят палиться, и это уже норма жизни. Возможно, стоит отпустить девочек домой, но Гера докуривает сигарету, вдыхает сырой ноябрьский воздух, и только тогда со стуком захлопывает раму. Она не понимает, что именно происходит, но интуиция утверждает, что смерти проституток не имеют никакого отношения к тени и ко всему остальному, связанному с магией. Впрочем, это не мешает ей потянуться кончиками пальцев к телефону, ноготком отстучать неслышный ритм в своей голове, найти в списке звонок имя Деймона.
[indent] Дверь не скрипит, но Гера сразу поднимает голову на легкое дуновение сквозняка:
[indent] - Что случилось?
[indent] Марта обычно не поднимается наверх, но время позднее, время уже десять вечера, пора цветочный магазин закрывать.
[indent] - Внизу преподобный МакКензи. Кажется, ему нехорошо.
[indent] Гера мысленно срывается с места в секунды. И одновременно остается на месте. Медленно кладет телефон на стол, не уверенная, что хочет сейчас видеть Нила. Но он пришел. Он не приходил к ней с момента, как понял, кто она. А тут пришел. И с запозданием Гера обходит Марту на пороге, спускается по лестнице, которая соединяет магазин на первом этаже с ее кабинетом.
Торговый зал встречает ее влажным воздухом, ароматом цветов и запахом влажной земли. Нила она находит сразу же, присаживается рядом с ним на корточки, мягко поворачивает двумя пальцами его голову, чтобы видеть лицо.
[indent] Трезвый.
[indent] И даже не раненый. Травмы после аварии заживают быстро, благодаря ее стараниям и подстегнутые особенностями рыцарского организма.
[indent] - Вставай. - Гера протягивает руку. Нил промок насквозь, под дождем, что ли, гулял? - Марта, запирай магазин, увидимся с тобой после твоих выходных.
[indent] Марта, следовавшая за Герой, кивает ей, бросает озадаченный взгляд на преподобного. Но стоит встретиться глазами с Марлоу, как сразу теряет любой интерес. Гера же помогает Нилу подняться наверх, в кабинет.
[indent] - Снимай мокрую одежду, бросай на пол.
[indent] Мужская одежда находится в шкафу. Старые джинсы и футболка, все с плеча Филиппа. Давно забытые, но подсознательно Гера помнит о них, иначе не полезла бы туда с уверенностью. Дате Нилу сухую одежду, должно налезть, а сама присаживается на край стола. Ее взгляд беззастенчиво просачивается в душу в попытке понять, что случилось, МакКензи выглядит настолько потерянным, что становится не по себе. Таким она его не видела давно, если вообще видела, вспомнить не может. Тревога холодными пальцами сжимает сердце, и это чувство Гере не нравится, но она сдерживает порыв обнять Нила, запустить пальцы в его волосы, заглянуть в глаза и попросить рассказать ей все.
[indent] Поэтому просто спрашивает:
[indent] - Нил, что случилось?

[indent] Гера хмурится. Качает головой:
[indent] - Нет у тебя никакого поражения мозга, но я могу еще все проверить.
[indent] Рентгеновский аппарат и КТ изобрели гораздо позже, но целители времен Морганы могли многое и без них. А Моргана была лучшей из лучших в свое время, и сейчас только набирала свои силы, приходя в норму и к способности как убивать, так и исцелять. Выплеск энергии в палате Нила вымотал ее, едва саму не бросил на грань истощения, но к собственному удовольствию, силы восстановились настолько быстро, что через время она починила и руку Ивейну. А теперь вот это…
[indent] Что бы это могло быть? Если не пытаться отвечать терминам современности, то скорее всего, пережитый опыт грани смерти стал для рыцаря довольно тяжелым. Возможно, оттуда и все его странности, ведь впервые Моргане пришлось так далеко за ним идти, протягивая к нему руку и ловя его, чтобы Вотан не зазвал к себе.
[indent] - Со всеми нами что-то не так, Ивейн, - голос Морганы звучит тихо, она рассматривает пальцы мужчины на своей руке. Так забавно, через годы уже не виден облик того рыцаря, каким он был, а Моргана помнит его до мелочей, до морщинок в уголках глаз, когда Ивейн улыбался. И все же, у нее не возникает когнитивного диссонанса, не возникает сомнений в том, что это он, не возникает внутренних споров. Только невидимо сжимается, чувствуя, как по нарастающей вспыхивают искорки желания. Рефлекторное желание отдернуть руку так и не становится чем-то. – Я думаю, ты ступил на ту грань, за которой смерть, и тебя что-то беспокоит. Поэтому и сон нарушен, и какой-то сомнамбулизм присутствует.
[indent] Стоит ли об этом беспокоиться? В опыте Морганы не было тех, кто возвращался от порога того света. Ивейн первый, от чего ее мучают сомнения, как все должно быть. Но списать происходящее на стресс проще всего, а у нее и без того голова забита всяким, от чего она и сама не против пропустить мимо себя несущественные вещи. Ивейн жив, Ивейн почти здоров, она сделала все правильно, все, что могла. Остается надеяться, что Вотан не отомстит им за дерзость, но Моргана все еще считала, что рано Ивейну туда уходить, тем более так глупо, без достойного рыцаря образа.
[indent] Он обнимает ее, и она позволяет это сделать, пусть остается пока еще достаточно холодной. Старается укрыться льдом, чтобы не чувствовать ничего, но это сложно, когда теплые ладони прижимают ее к себе так крепко, будто бы бояться выпустить. Ей удавалось два месяца аккуратно лавировать между событиями, чтобы держать с Ивейном дистанцию. Она не стремилась сохранить его верность богу, ей было все равно, просто хотела уберечь саму себя от боли. Он стал причиной ее многих слез, и заново отдавать душу ему было боязно. Моргана не хотела этого. Не хотела новых страданий. Ей все это было ненужным, а свой план мести она даже не начинала. Пусть бы был у ее ног, пусть бы не трогал ее, пусть бы оставался между ними нитью стон расставания, выбранного самим Ивейном. Это было решение, остаться хорошим сыном, смотреть на нее, не прикасаясь.
[indent] Но ее губы сейчас находят его, Гера поддается этой минуте, поддается желанию целовать Нила, как не целовала его очень давно, как не целовала его годы расставания, годы ее замужества за его отцом, годы, которые она была королевой, а потом скрылась на Авалоне, навсегда отрекшись от того, что их связывало.
[indent] Поцелуй становится более жадным. Гера льнет к Нилу, ее ладони проскальзывают под футболку, кончиками ногтей оцарапывая его живот, чувствуя под ними кожу, горячую, как ее собственное желание.

[indent] Ей бы прислушаться к Нилу, но сейчас она слышит только его признание любви, оно бьется набатом в висках, доводя до противоположных желаний – одно оттолкнуть, второе обнять.
[indent] Это все ложь. Все слова, все признания. Когда дело доходит до доказательства этой любви, все ломается истиной, в которой ничего не остается. Брат продал, любовник предал, в той истории единственным честным с ней человеком был Уриен, наверное, но и его она не очень-то жаждет увидеть в этой жизни, молится, чтобы не встретиться. Если оглянуться назад, то Филипп ей чем-то напоминал отца Ивейна, по крайней мере, пусть неловко и в своем стиле, он заботился о своей жене.
[indent] Гера отстраняется, на миг останавливает этот круговорот желания, сжимается пальцами подбородок Нила, заставляя его посмотреть ей в глаза:
[indent] - Если хочешь продолжить, не надо говорить о своей любви. Ты доказал, что она ничего не стоит, отказавшись от меня в поклонение Артуру и Уриену.
[indent] И нет, она и сейчас не согласна принимать словами то, что первый был Верховным королем Британии и каждый вассал ему подчинялся, а второй приходился Ивейну отцом.
[indent] В минуту выбора должна была существовать только она, только Моргана.
[indent] Она снова приникает к его губам поцелуем. Знает, что сейчас никто не остановится, ни она, ни он, но Ивейн хотя бы не станет повторять свою ложь, а Моргана сможет об этом не думать. Жадное желание впитывается в себя все поцелуи, все прикосновения, она старается аккуратно не задевать его поломанную руку, впрочем, эту проблему она решит потом, чуть позже. Пока же изучает тело Нила, вспоминая, как он признавался в любви Гере – ей, Моргане, да не важно. Хватит просто слов.
[indent] Кое-как они в своей спешке справляются с одеждой, Гера последним ловким движением расстегивает ширинку джинсов преподобного, и толкает его назад, к дивану. Все мысли о том, что удовольствие можно растянуть, можно продлить, все это вылетает из ее головы, не сейчас, просто не сейчас. Первичная потребность, нуждающаяся в удовлетворении, не терпит никаких затяжных ласк и долгим прелюдий, между их последней ночью и этим днем в самом деле прошли годы, не считая долгих веков сна. И Гера забывается обо всем, кроме одного. На ней самой уже остается только нижнее белье, чулки и туфли на высоком каблуке, идеальная форма работы, которой она когда-то пользовалась. Она усаживается на колени к Нилу, обхватывает его бедра ногами. Ей не нужно много времени, чтобы посдвигать, оттянуть все лишнее, что мешает, а Нилу не нужна никакая дополнительная мотивация, и со стоном Гера насаживается на его член. Впивается ногтями в спинку дивана, накрывается губы Нила жестким поцелуем.
[indent] И начинает двигаться на нем, вспоминая, как это – быть с Ивейном сквозь все ночи прошлого. Это одновременно и так и не так. Чужие тела сливаются в едином порыве с душой, каждое движение знакомо, и все же вызывает новые ощущения. В самой Гере сейчас гораздо больше хрупкости, чем когда-то было в Моргане, но ей не мешает это перехватывать контроль над происходящим, заставляя каждым своим движением стонать под ней Ивейна. Меняя ритм с томно-ленивого на более резкий, и возвращаясь обратно к более мягкому. Прикусывать его губы в жадном поцелуе, и снова становится более ласковой.

[indent] Гера выдыхает. Все происходит стремительно, так же стремительно заканчивается. Все, что она позволяет себе, это минутную ласку, которую впитывает в себя, но длится это не долго. Слишком быстро реальность возвращается, слишком быстро Гера дергает себя, заставляет вспомнить, кто она. Минуты утешения прошли, она отвлекла Ивейна, теперь надо отправить его спать. У нее есть дела, она специально выкроила время, чтобы разобраться со своим борделем, проверить все отчеты Вира, все счета, проверить девочек. И подобные уединения с Нилом не входили в ее планы. Но раз уж вышло, ничего против она, конечно, не имеет. Только усталость сладкой истомой наваливается на плечи, но это пройдет.
[indent] Гера без тени грубости освобождается из рук МакКензи, приносит ему влажное полотенце, чтобы она привел себя в порядок, занимается собой. Стоит ее платью вернуться на место, как вместе с ним приходит флер деловитости и уверенности истинной бизнес-леди. Но она все ее думает о том, что делать с тем, что происходит с Нилом. Что с ним вообще такого происходит?
[indent] - Я не знаю, что с тобой, может, в скором времени пойму, но пока придется довольствоваться тем, что есть.
[indent] Потайной ящик бара, ключ от которого Марлоу всегда носила собой, предназначался для многого. Раньше там хранился нал, флешки с информацией, которую ей отдавал Филипп, кое-какие личные документы по его сделкам, но с его смертью он знатно опустел, так как большая часть бизнеса самой Геры, если не вся, перешла в легальную зону. Недавно же она начала заполнять его призраками прошлой жизни. Варить зелья на кухне трудновато, а некоторые ингредиенты в принципе и не достать, но простые отвары она все же смогла создать, а теперь продолжала решительно запасаться тем, что могло ей пригодится в дальнейшем. Если так пойдет, то придется покупать дом, чтобы в конечном счете устроить там свое логово.
[indent] Гера ставит на стол хрустальный флакон, который в искусственном свете тускло поблескивает гранями и темной жидкостью в нем.
[indent] - По пять капель перед сном, вырубает в течении пяти минут. Спать будешь без сновидений, правда, не уверена, что до конца сможешь выспаться, но это все же лучше твоих страхов. Не увеличивай число капель, Нил, иначе может все закончиться плохо, ровно пять. Больше тебя убьет постепенно, меньше просто не даст желаемого эффекта, но вызовет неврозы из-за недосыпа.
[indent] Гера проводит ладонями по волосам, собирает их под заколку, чтобы не мешали. На Нила она старается не смотреть. Если сейчас в нем есть хоть капля жалости к самому себе, то она не хочет этого видеть. В ней это не вызовет отклика. Возможно, за последние недели МакКензи успел подзабыть все, но Гера – нет, и она не собиралась ничего делать со своей уязвленной гордостью, со своей обидой. Плохие стороны ее характера сейчас блестели от всей души, в конечном счете, она никогда не была доброй и ласковой. В ней хватало сочувствия для помощи тем, кто просил, но не более, к тому же из каждой своей услуги Моргана стремилась поиметь выгоду. Ничего не делала просто так. Пламя мести в ней горело ярко, иногда она составляла себе труд его притушить, но Нилу не очень-то везло – там, где Моргана умудрилась простить мать и Утера, не осталось прощения для бывшего любовника, отвергнувшего ее ради собственной чести. Что ж, пусть честь с ним и остается, а не Моргана.
[indent] Но сейчас она ничего из этого не говорит – она вообще не собирается ничего из этого обсуждать, пустые слова, да и только.
[indent] - Хотела бы я тебе предложить более мягкое и изящное решение твоих проблем, но пока современный мир ограничивает меня в возможностях. А руку могу починить, если есть на то пожелание.