Такие продолжительные сеансы, как этот, изматывают его больше, чем несколько мелких коротких. Короткие сеансы наполнены бытовой рутиной: отмасштабировать в иллюстраторе рисунок, распечатать, сделать переводку, примериться ещё немного, пообщаться  с клиентом, можно немного покурить, или покурить вейп, если клиент не против, можно попить чай и предложить ему конфет, подбирая иголки нужной толщины для контура или покраса. Можно провести после этого часок-полтора в тонусе, потом ещё парочка таких сеансов с перерывами, включая те моменты, когда он уговаривает клиентов не обмазываться обезболом. Тем не менее, именно масштабные работы, после которых он чувствует себя выжатым досуха, заставляют его чувствовать себя лучше. И сегодня был один именно из тех дней, когда они с постоянной клиенткой с самого утра контурили чёртовых птиц на её бедрах и талии.

В висках стучало от перенапряжения, руки гудели и почти онемели в запястьях, когда они закончили, и он услышал тихий оклик "вы Айвор?". Забавно, Келли со спины действительно была на него похожа, тоже коротко стриженая и довольно высокая, хоть и не настолько как он, но сидя на скамье этого и не увидишь. Они как раз заканчивали, и Айвор усмехнулся, наверное кто-то из клиентов записался на консультацию - он сразу сказал администратору, что ещё одного клиента на татуировку сегодня не возьмёт, а вот консультацию или парочку вполне даже может. Это даже немного поможет ему выдохнуть и разгрузит - после утомительной работы руками ему нравится поговорить.

Келли как-то отшучивается в ответ на вопрос, а Айвор наконец-то доводит до конца, последний контур до конца. Нужно сделать ещё парочку вещей, но с машинкой дела окончены, и он наконец снимает ногу с педали, и успевший стать белым шумом визг машинки прекращается, тут же впуская в звуковое пространство массу других интересных вещей - тихо подвывающий дес метал из колонок, щебетание коллеги с клиенткой за тонкой гипсовой стенкой, и...
Бешеный стук собственного сердца, потому что прямо перед собой, за клиенткой, которая ждёт должной обработки татуировки, Айвор видит.. Элейну.

- В-вы не могли бы подождать десять минут, к-когда я закончу, - он сбивчиво хрипит, пытаясь понять, как с дальше взаимодействовать с этим человеком. Его мать, чёрт возьми, его мать из пятого века, с которой они когда-то были близки, пожалуй. А потом он ушел за Граалем и никогда не вернулся. - Прошу, - Айвор открывает дверь кабинета, нарочито избегая прикосновений, сейчас ему не хватило бы ещё хапнуть лишнего от этой женщины, от неё и так фонит настолько, что хочется сорваться. - Никки, - он обращается к администратору на рецепшне, - приготовь моей клиентке кофе, и мне тоже, двойной, пожалуйста, я твой должник.

Кое-как закончив работу, благо же надо было просто нанести заживляющий мусс на кожу и через какое-то время смыть его, отфоткать, и вежливо пожелать клиентке всего хорошего, Айвор ещё на пару минут завис в своём кабинете, глядя на полки письменного стола, заваленные почти вплотную эскизами и их распечатками в разных масштабах. Встреча с матерью совсем не входила в его планы, не теперь, не тогда, когда он по-прежнему выглядит так позорно, не тогда, когда он ещё ничего не исправил в своей жизни, не тогда, когда он по-прежнему бывший наркоман и неудачник, а совсем не тот человек, которым привыкли гордиться его мать и отец.

Поэтому лейтмотив его встречи с Элейной сегодня - стыд.
Он заходит в комнатушку для консультаций, куда её отвела Никки, словно пытаясь слиться со стеной и казаться невидимым. Не выйдет, правда? Он по-прежнему разукрашен ошибками прошлого, своей нынешней оболочки. Он бы хотел сказать, что эти ошибки сойдут ровно через неделю после смерти вместе с кожей, но татуировки были меньшими из его проблем и проступков.

Айвор присаживается напротив женщины, которая значит для него больше, чем любая другая, пожалуй. Что же, они оба изменились, верно? Но она по-прежнему обладает той самой сдержанной красотой и статью, которая выделяет её среди других.
А ещё  у неё теперь великолепная осанка. Осанка военного.

- Айвор Уитли, к вашим услугам, мисс..? - как обычно, после длительной работы с индукцией, у него немного приглушается слух и он слышит себя словно издалека. Айвор останавливает фразу на этом вопросе, его визитерша так и не представилась, и что-то подсказывает ему, что она здесь не ради консультации. - Вы не против, если я закурю?

- Я давно ничем подобным не занимаюсь, - холодно произносит Айвор, имея в виду распространение, хранение, употребление, и вообще что-либо имеющее что-то общее с дурью.

Он завязал три года назад, чёрт возьми, и к нему всё ещё приходят с вопросами. Правда, чаще всего это копы, которые в случае происшествия сразу проходились по своему "чёрному списку", к несчастью, Айвор, не единожды пойманный на горячем, участвовавший в уличных потасовках и даже задержанный пару раз будучи под кайфом, теперь навсегда прописался в списке потенциальных подозреваемых. Видимо, ближайшие годы он по-прежнему будет платить по счетам, впрочем, он не против. Ему нечего бояться, он чист.
А эта женщина... мисс Джордан. Кем была она?
Айвор вытряхивает из кармана мятую пачку и нарочито медленно, еле гнущимися от усталости пальцами вытаскивает из неё сигарету, и ещё несколько раз подряд пытается высечь искру из механической зажигалки. Словно щелкает колёсиком не только в руке, но и пытается щёлкнуть где-то внутри сознания. Ему надо наконец-то начать соображать, ему надо наконец-то признаться себе, что напротив - его мать, а он пытается сделать вид, что они не знакомы, просто из-за оболочки в которой проснулся. Господи. Почему же ему так стыдно?
Наверное, мать просто не хотела бы видеть его таким.
Наверное, его сейчас просто немножко сметает её паникой, страхом, отвращением. Сомнениями.
Он ведь чувствует это. И помнит, как было раньше, когда им гордились.
Айвором не гордится никто кроме, разве что, его дочери, но та слишком мала, чтобы понимать, что за человек её отец. И это так чертовски стыдно.

- Вы же сами приехали в это место, и знаете, в насколько неблагополучном районе города расположен Инкбург.

Айвор выдыхает дым, кутается, прячется в этом затуманенном облаке. Кто-то из детей опять пропал неподалеку, а Айвор вспоминает, как в пятнадцать лет сам ошивался здесь, пробовал дурь, набивал первую татуировку, как ему впервые в уличной драке здесь сломали руку и как он сокрушался, когда понял, что его пальцы больше не слушаются и рисовать он не сможет, пока кость не зарастёт.

Почему тогда он не исчез?
Ему просто повезло, наверное, что не его уронили головой на острый угол дома или парапет, что не он захлебнулся собственной блевотиной после очередной дозы. Повезло, и вот он здесь, пытается что-то исправить, пытается жить нормально. Пытается смириться со всем тем, что он сделал, но ему не позволяют: они - копы, частные детективы, и чёрт знает кто ещё приходят и снова и снова напоминают ему о его вине, напоминают об ответственности, которую он несёт за то, что сделал.

И мать тоже. Она, кажется, задыхается возмущением, ужасом, паникой от встречи с ним, странный коктейль чувств, вот только Галахад не может найти в этом ничего позитивного. И решает, что если она не рада видеть его, то нужно и дальше держать лицо, носить маску. Они ведь парочка случайных прохожих, правда? Ларк Джордан расследует исчезновение подростка. Айвор Уитли может ей помочь.
Наверное, может.

- Тут болтается много беспризорных детей из приличных семей, которым на самом деле на них плевать. Осмелюсь спросить, вы здесь как кто?.. Я видел несколько пацанов. Мастерство татуировки часто привлекает подростков, мне кажется, его нередко излишне романтизируют как профессию. А на деле ремесло как ремесло. Но у меня не слишком-то хорошая память на имена, - Айвор выдавливает из себя вежливую улыбку, отпивает кофе, и снова набирает полные лёгкие дыма. Вот он, повод для спасительной паузы. - Без фото я не смогу вам помочь.

Айвор уже знает, что сможет. И знает, кто в Инкбурге может заниматься такими делами. Но сдаст ли он просто так коллегу, вот в чём вопрос. Он зарекался в это не лезть.
А теперь мысленно зарекается лезть в душу Элейне. Он её понимает, на самом деле, он бы и сам себя осудил, если бы увидел то во что превратился сейчас, кем стал, и что делал.
Некоторые вещи невозможно вылечить или исправить, и прошлое Айвора - одна из них.

Отредактировано Ivor Wheatly (2021-01-31 18:31:50)

- Это правда, бывших не бывает, - едко усмехается Айвор, он не знает, зачем она бьёт по больному, это не увеличивает её шансы на успех по делу, хотя бы если она по-прежнему хочет его раскрыть. Потому что Айвор и сам столько раз слышал эту фразу, но.. У него на это есть свой ответ. - Но мёртвые бывают, а все мы рано или поздно таковыми будем, не так ли, мисс Джордан?..

Дым щиплет глаза и на несколько мгновений стоит завесой между Айвором и женщиной, которая когда-то была его матерью. Ему немного жутко, немного страшно, и до дрожи неловко встретиться именно в такой ситуации, понимая, что она уже знает о честно заслуженной им репутации зависшего на кромке лезвия подонка, вроде как это осталось в прошлом, но, как говорит Ларк, бывших не бывает, правда?..
Элейна - поправляет себя Айвор. Крепко жмурится, делая ещё одну затяжку, задерживая дым в лёгких на добрых десяток мгновений. Это обжигающее в какой-то момент ощущение в грудной клетке переключает его с эмоций на ощущения, так или иначе. До сих пор помогает безотказно.

И вот перед его глазами фотография. Распечатка сделанного на смарт селфи, темноволосый подросток со светлыми глазами, на лице блуждает улыбка. Таких десятки бродит по их району, сотни! И всё же Айвор проклинает себя за то, что вспоминает его. Айвор тихо чертыхается и отодвигает фотографию подальше.

- Очень хорошо, точнее, очень плохо, мисс Джордан. Послушайте.

Он наклоняется, жестом призывая женщину поступить так же, потому что в этом помещении есть камеры и звукозапись, служба безопасности работает, как велено, и никого из них благодаря этим записям не обвинят в несанкционированных действиях, домогательствах или в чём-то подобном. И всё же порой, например сегодня, записи мешают.

- Послушайте, я не могу помочь вам сейчас, не здесь. Но я видел этого парня, и догадываюсь, кто мог на него повлиять. Нам надо просто разыграть сцену, что я вам отказываю, и вы уходите в расстройстве, или разозлённая на меня, можете даже пощечину залепить, в суд не подам, клянусь, - он мягко, вежливо усмехается Ларк. - Ну?.. Вы сможете?.. А через пятнадцать минут мы встретимся в квартале отсюда, справа, под ларьком с хотдогом. Сможете?..

Не сможет.
Айвору кажется, он задыхается, когда она признаётся. Когда становится прозрачным, кто есть кто, его мать, Элейна из Корбеника, теперь частный детектив, и, кажется, бывший военный, в ней даже сейчас чувствуется стержень, которому можно позавидовать, а Галахад.. Что же, такого сына он не пожелал бы никому. Хуже было бы, если бы она встретилась с ним шесть лет назад, на пике его зависимости. Не исключено, в результате встречи она бы осталась без кошелька, а угоразди её пригласить его к себе в дом, он бы вынес драгоценности и что-то вроде, например, телевизора.
Айвор тяжело вздыхает и прячет глаза куда-то в пол. Он даже больше не курит, а методично втаптывает остатки сигареты в пепельницу, потому что табачный обман больше не сработает в этой схеме. Карты раскрыты и он чувствует себя оголённым перед человеком, который всегда его так нежно одобрял. Перед его матерью, которая теперь пришла к нему с обвинениями в убийстве или пропаже ребёнка. Зная всю подноготную его прошлого.
Айвору даже не стыдно. Ему всего лишь жгуче тошно где-то под солнечным сплетением.
И пока что он не знает, что с этим делать.

- И ты меня помнишь не таким, мне ещё больше жаль, - Айвор усмехается и поднимает взгляд. Он поднимается с дивана и делает шаг навстречу Ларк, которая отступила от него назад, почти уперевшись спиной в стену. Он поднимает ладони вверх в примирительном жесте, словно обещая - я не причиню вреда. Я мирно настроен, ничего не изменилось. - Ты очень красива, как и раньше. Я понимаю, меня вряд ли кто-то ожидал увидеть в таком перевоплощении, но, клянусь, я его не выбирал, ты сможешь мне поверить?.. - Айвор щурится, и в уголках его глаз залегают глубокие складки - тревога и беспокойство, что сейчас всё окажется в разы сложнее, что мать не сможет принять его таким, побеждённым, проигравшим.

Ошибку он совершает, когда пытается в утешающем жесте, чтобы поделиться с Ларк собственным спокойствием, прикоснуться к её плечу. Делёж происходит совсем в другую сторону, Айвор глотает от неё такую тревогу, что буквально захлёбывается ею, невольно резко отнимая руку от её плеча и делая полшага назад, всего лишь полшага, но...

- Ч-чёрт, прости... И что же? Удиви меня, как выглядит мой отец?

Айвор пытается представить,  что может быть хуже.
И может ли что-то быть хуже того, что из-за него мать буквально трясёт и выворачивает?
Едва ли.

- Подходим? Что же, хорошо, тебе лучше знать, - Айвор щурится, рассматривая её.

Когда-то Элейна была прекраснейшей из дам, что признали и Артур, и Гвиневра. Королевская дочка, она купалась в роскоши, и эта роскошь отнюдь не могла затмить её красоту, пусть её амбиции были куда более скромными и ограничивались отцом Галахада. Сейчас же от этого лоска не осталось и следа, так же как у Галахада больше нет сверкающего доспеха, который не просто так называли красным. Айвор осторожно разглядывая свою мать, подмечает залёгшие в веках морщинки усталости, пока ещё крохотные, но больше всего, пожалуй, говорит её взгляд. Айвор старается больше не заглядывать слишком глубоко, он и так опрометчиво к ней прикоснулся. Тихо выдыхая, он вытаскивает уже привычный атрибут гардероба - перчатки, и прячет в них свои ладони, теперь немного безопаснее, совсем чуть-чуть.

- Она? О боги. Кто-то там наверху обладает странным чувством юмора, рас раскидал нас таким образом. Скажи мне, она ведь красавица? Отец не может быть другим, он всегда был тем ещё серцеедом. А ты его любила, любила нас обоих, несмотря на то, что я затерялся в странствиях. Прости меня за это. Сейчас мне кажется, что оно того не стоило, все эти сверхважные миссии и сказки о предназначении, за которыми упускается кое-что поважнее.

Айвор отводит взгляд в сторону, ему вдруг больше не жутко и не страшно. Он думает о том, что гораздо страшнее было бы её не встретить, потому что он привык к тому, что он сирота в этой жизни, а тут как-никак но получает друга. Который кажется даже не пугается его ошибок из прошлого.

- Ну почему же сразу затонул. Я рад, что ты у меня теперь снова есть. Если, конечно, тебе это тоже нужно. Мы могли бы проводить какое-то время вместе, я не настаиваю, но мне было бы приятно узнать тебя получше, и знать, как у тебя дела. Слушай, я могу закончить работу на сегодня, может, уйдём куда-то в менее людное место, я бы предложил свою квартиру и кофе или чай, это не будет звучать слишком странно?

Айвор набрасывает на плечи куртку, выглядывает на рецепшн и подаёт знак рукой администратору. Дел на сегодня у него всё равно больше здесь нет, а если бы и были, он бы отменил, наверное. Он до сих пор не знает, хочет ли продолжать заниматься этим делом, с одной стороны, если быть аккуратным, шанса вернуться к наркотикам не будет, с другой - он тотчас мрачнеет, вспоминая о цели визита Ларк.  Наверное, недобросовестные ублюдки встречаются везде, но Айвору дико тошно от того, что этого он считал кем-то вроде товарища и находился рядом долгие годы.

- Заодно расскажу тебе то, что знаю, о твоём деле, может найдётся что-то полезное.