остров сломанных игрушек, дом презрения любви
Оскфорд, апартаменты Хармона, чуть за полночь
Моргана и Артур
Пары часов мало на осознание, но разговор не терпит отсрочек
[26.09.2020] остров сломанных игрушек
Сообщений 1 страница 17 из 17
Поделиться12021-02-14 00:53:41
Поделиться22021-02-15 15:24:02
[indent] Гера сбивается со счета, какую сигарету курит, вторую или третью. В том виде, в котором она, остается только заскочить к Эвелин, чтобы сменить испачканную кровью одежду на более приличное. Благо, фигурами с падчерицей они схожи, и уже через час Марлоу выходит из ее комнаты в прохладный воздух Оксфорда, снова с сигаретой и паршивым кофе в стаканчике. Она не уверена в том, что нужно делать, но установиться адрес Хармона проще простого, и ноги сами ее ведут туда, где сейчас должен находиться Артур. Просто поисковое заклинание, и уверенность, что он дома – но ничего из этого не облегчает странное состояние. Она так хотела его найти, а найдя, не может понять, что с этим всем делать.
[indent] Господи, ну почему так сложно. Сложно встречаться с последствиями своего выбора.
[indent] Последнее, что должен был помнить Артур, это его смерть. Знал ли он, сколько в том участия самой Морганы, она сказать не могла. Но одно точно, ее все это нервировало, а просто уйти уже не получалось. Она докуривает последнюю сигарету, все еще неизвестно какую по счету, и вместе с пустым стаканчиком отправляет в урну, больше на произведение искусства похожую. Отводит глаза швейцару, чтобы не возбуждать его столь поздним визитом к постояльцу, но на лестнице звонит телефон.
[indent] - Ты все еще не пришла, что, мой профессор зазвал тебя на свидание?
[indent] Гера издает нервный смешок, голос у падчерицы легкий, звонкий, ее вечер явно удался. Как хорошо, что Гера спрятала испорченный костюм в машине.
[indent] - Ну почти. Давай, ложись спать, я приду, поделимся впечатлениями.
[indent] Она не слушает Эвелин, дает отбой, ставит телефон на бесшумный режим. И все равно застывает истуканом перед искомой дверью.
[indent] Они в одном жизненном пространстве подобны концу света. Никогда не умевшие правильно изъясняться языком связи, полученной родственными узами, испорченной рождением Мордреда, все время что-то разрушали. В частности друг друга. Так или иначе, каждый приносил другому боль, а потом мстил, и снова все замыкалось на чувстве боли. Гера ненавидела за это себя, Артура, родителей, всех сопричастных к большому камелотскому несчастью быть родственниками. И вместе с тем чувствовала себя обязанной поддержать брата хотя бы в уплату за прошлые грехи.
[indent] Нужно ли ему это? Хватит ли тех нескольких часов, что были после библиотеки, на осознание самого себя? Моргана медленно выдыхает, прижимает ладонь к двери, но все еще не готова стучать, разрывать зыбкую гладь тишину перед встречей, что изменит что-то. Она вообще не готова встречаться с каждым из тех, кто ей не рад – а не рады ей все, с кем она уже успела повстречаться. Ее любовь, конечно, была красивой, но вместе с тем ранила похлеще ножа, разрывая все связки, ломая все кости. Учиться любить иначе было поздно, да и все это уже не имело значения. Она нашла Артура, она исправила ошибку собственной магии, теперь ей просто нужно убедиться, что он не сходит с ума от ужаса новой жизни.
[indent] Это было глупо. В попытке удержать Артура привязанным к этому миру, Моргана заигралась в собственные возможности. Первое заклинание наложила сама, за вторым пришлось собирать круг, магия крови не была ей подвластна, чтобы сделать нечто глобальное. И ничего лучше не придумала, чтобы наложить защиту из крови, ее – его, их собственной. Сделала то, чего делать не следовало, проигнорировала слова старших жриц, как же, она уже могла им указывать, она могла их умолять, она могла имя обещать, что обещанный им король еще не выполнил свой долг перед землей, в которую так рано уходит. Она говорила истово, она обещала многое, она делала все, что могла, чтобы добиться своего – и круг сделал, и магия Авалона помогла.
[indent] А потом, проснувшись в этом мире, Моргана оказалась заложницей собственных стараний, каждая попытка обнаружить Артура не давала результатов. Зато случайность помогла.
[indent] Какая же она идиотка.
[indent] Гера ведет ладонью по двери, чувствует за ней биение сердца, чувствует его силу, его ровный ритм. И, наконец, стучит в дверь.
[indent] - Ну привет. Пустишь?
[indent] Иллюзия выбора бьется тонкими линиями жизни между ладонями, Гера улыбается. Улыбается максимально безоружно, в конечном счете, пытается не забывать отведенную ей роль старшей сестры, давно проваленную в ужасном исполнении.
Поделиться32021-02-20 15:00:28
Иногда наша жизнь меняется слишком быстро. Настолько, что мы просто не успеваем заметить, осознать и принять новые реалии. Не успеваем выучить правила новой игры, из-за чего начинаем проигрывать. Проигрывать в ходах, эмоциях и чувствах, начиная теряться в собственном сознании. Рэнсом терялся в каждой новой догадке, в каждом новом витке логического объяснения, как такое могло произойти. Как вчера он был Рэнсомом Хармон, обожаемым профессором Оксфордского университета, уважаемым историком, а теперь... А теперь, в этот самый момент делил сознание на «до» и «после». На Рэна и Артура Пендрагона. Он ловил такой дичайший диссонанс собственного сознания, что казалось, — он просто сходит с ума.
Казалось, что не было никакого Артура, что он настолько погрузился в собственные исследования, что попросту начинал терять связь с миром, воображая будто один из пятерых первых встречных точно кто-то из его давнего прошлого. Расскажи он сейчас об этом кому-либо, и каждое его слово будет воспринято окружающими как затравка очередного сюжета очередной исторической повести, что обязательно должна была принести ему немалое количество денег. Начни он уверять остальных в собственной правоте и даже пытаться доказать кто он на самом деле, и белые двери святой психиатрии точно были бы для некого открыты. Хармон не знал, что делать с новой информацией. Он терялся, путался в датах и был совершенно несобран на собственных лекциях. А потому, когда ему предложили немного отдохнуть, взять больничный и привести свой разум в порядок, он не стал упираться. Не потому что сам хотел отправится немного отдохнуть, решить некоторые вопросы личного плана , что лишали его сна. Нет. Просто так было правильней. Просто так он наконец сможет дышать.
Вот только пока дышать он мог разве что алкоголем. Это помогало притупить пытливый ум, погрузиться в воспоминания, что картинками то и дело представали перед его глазами после той злосчастной встречи. А ведь все было так хорошо. Милая и очаровательная особа, с приятными улыбкой и голосом, оказалась в итоге той, кто был ближе ему остальных. Моргана. Это имя можно было бы отнести к нарицательным, что объясняло бы откуда не возьмись напасть. Это имя объясняло бы многое, но только не самому Артуру. Сейчас, в это время, и когда в его крови бурлил алкоголь, он не мог пошевелится, сидя на полу собственных апартаментов. Не мог никак принять правдивость тех легенд, что были заучены им с детства. Она, та что была ближе к нему, та что отчасти могла на него как-то повлиять, была причиной его собственной смерти. Вот только причиной она была не единой, не последний. Ведь если посмотреть правда в глаза — Артур сам был виноват. И от этого на душе становилось ещё хуже. От осознания, что он настолько был эгоцентричен, что не замечал, кому он делал больно. Не замечал тоски в глазах Гвеневры. Но что самое ужасное, он ни черта не изменился.
Даже это тело, его новое имя, его новая жизнь была отчасти похожа на ту, которою он когда-то проживал. Конечно были свои плюсы и минусы, но в целом Артур и Рэнсом были похожи. Поступками, повадками, взглядами. А ещё бесконтрольной ревностью к тем, кого он считал своим. Взгляд мужчины падает на телефон, что вот уже пару дней находился в авиарежиме. Минутное колебание и он берет его в руки, чтобы убрать авиа режим и проверить входящие. Звонки студентов из университета , звонки поклонниц и тех, кто всегда жаждал поймать его взгляд или получить толику внимания. И ни одного звонка от того, кто мог бы сейчас заставить его поспать. Рэнсом был сам виноват, приревновав юного любовника, наговорив кучу всего того, что говорить не следовало. Но будучи упёртым самим по себе, плюс упёртость Артура, не оставляло возможности наладить контакт с тем, по кому, откровенно говоря, тосковало сердце.
Тихий вздох срывается с его губ, и мужчина откидывает телефон, обратно вернув его в авиа режим. Эти несколько дней он продолжит быть недоступным для всего окружающего мира. Эти несколько дней он должен провести с пользой для себя, дабы стать единым целым с тем кем был и тем кем стал. Он поднимется с пола, направляется в душ, чтобы прогнать опьянение к чертям, приводит себя в порядок, потому что королям, пусть и мертвым, не предстало так откровенно жалеть себя. Потому что ему противно то, что он видит в зеркале. И как оказывается не зря. Мужчина успевает привести себя в порядок, прежде чем слышит стук в дверь его обители. Чуть хмурит брови, ведь он никого 6е ждёт, но все же направляется к двери и откроет ее , замерев буквально на мгновение.
— Я не ждал тебя, — спокойно, ровно произносит Рэн. — И даже не знаю, стоит ли тебя впускать...
Он злится. На неё, после встречи с контрой все пошло кубарём, на себя, за невозможность вернуть все назад. Тихо выдохнув, он все же пропускает ее внутрь, закрывая за ней дверь. В его квартире сейчас не лучшая обстановка, где-то стоят пустые бутылки, где-то чашки из-под кофе. Он собирался убраться, но Моргана нарушила планы и кажется это было ее даром и проклятьем. Он не обращает на неё внимание, открывает окно, чтобы проветрить помещение и убирает сначала бутылки из-под дорогого скотча. Так же молча проходит мимо, словно ее тут и вовсе не было и совершенно точно не собирается начинать разговор первым.
Отредактировано Ransom Harmon (2021-02-20 15:01:05)
Поделиться42021-02-22 15:30:26
[indent] Взгляд Морганы отливает скепсисом, она переступает порог, принимая все слова. Ее мало волнует, чего хочет Артур, важно сейчас, что ему не стоит и дальше вариться во всем этом одному. По крайней мере, она ему поможет немного расставить все по местам, а там пусть сам решает. Впрочем, самостоятельность решений сейчас - это ложь. Самая настоящая и примитивная ложь. Артур не может ничего решать, Моргана ничего не может решать, за них все решили давно, еще раньше, чем случилась беда. Ей жаль брата, но облегчать ему жизнь тем, что она уйдет, конечно же, не будет.
[indent] - А вы знаете, как провести время с пользой, профессор - с долей ехидства замечает девушка. Она не садится, так и стоит, всматривается в лицо, за которым видит знакомые черты человека, способного вести за собой рыцарей, вдохновлять на подвиге, человека, легенду о котором повторяют изо дня в день многие, веря, что когда в Англии будут проблемы, их истинный король восстанет и придет им на помощь.
[indent] Что бы они сказали, узнай, что легенда выдумана жрицами Авалона, подхвачена людьми и спета в пустоту? Что бы они сказали, увидев своего короля в раздрае, когда он пытается свести одну жизнь с другой, ничего при этом не потеряв?
[indent] - Не пытайся, Артур. У тебя не получится быть кем-то одним, так что тебе нужно гармонично уложить свое прошлое и настоящее. Это не просто, но возможно. Не ты первый через это проходишь, не ты последний.
[indent] Гера делает к Рэнсому шаг, без тени настороженности, хотя все внутри ожидает любого разворота этого разговора.
[indent] У них никогда не было просто. Артур - дитя, обещанное пророчеством, Моргана - орудие в руках Вивианы. Она платила за то, кем родился брат, но никогда не понимала, почему это нужно. Она стирала воспоминания о той ночи, после которой поняла, что беременна. Она училась жить при брате просто сестрой, впрочем, она научилась этом и не жалела ни о чем. Она пыталась поддержать его, но когда он начал уничтожать мир - мир ее маги - ей ничего не оставалось, как начать его ненавидеть, чтобы быть способной его убить.
[indent] Моргана никогда не считала себя жертвой, но в конечном счете, она проиграла все. Смерть Артура лишь ненадолго продлила минуту славы магии, а потом они все равно всего лишишь. Что ж, ее не научили быть сестрой, матерью, да и любящая женщина из нее вышла так себе.
[indent] Последнее, что он может помнить - свою смерть. Вряд ли что-то другое. Вряд ли он помнит просящую у него прощения Моргану, склонившуюся над ним. Но она не просит об этом помнить, не хочет об этом помнить.
[indent] Гера находит взглядом бутылку, в которой еще что-то есть, находит и стакан. Виски обжигает горло, создает эффект, который успокаивает немного мысли, не настолько, чтобы изрекать умные вещи, но настолько, чтобы пальцы не дрожали. Моргана снова впивается взглядом в Артура, то ли самой говорить, то ли ждать его вопросов, которые у него должны быть. Но предугадывает закономерный и предупреждает его:
[indent] - Я не знаю, как так вышло, что мы тут и мы живы. Все, кто умер, все живы. Ты, Утер, Игрейна, Гвен. Полагаю, что где-то можно отыскать и Ланселота, меня с ним судьба пока не сводила, за что я относительно благодарна, - Гера делает второй глоток и все-таки присаживается на подлокотник кресла. Ей остро хочется обнять брата, провести ладонью по его волосам, сказать, что рада встречи, но момент все больше напоминает судебный процесс из разряда "ты меня предал, а ты меня убила". И кажется, вот-вот, и откроется сведение счетов, непременно в две колонки до внутренней тошноты.
[indent] Может, она зря пришла.
[indent] Но сейчас понимает, что все равно это нужно было сделать. Им обоим это нужно.
Поделиться52021-03-18 11:58:30
[indent] Самое ужасное в жизни, что мог бы представить себе Рэнсом, это осознание, что все, во что он когда-либо верил - полная чушь. Что все те легенды, что воспевались людьми с одной, с другой стороны о великом короле королей, о том, кто был призван спасти Англию от погибели, подобно мессии - на самом деле просто человек, которого любили, но больше предавали те, кому он доверял. Ему страшно осознавать, что мир, в котором когда-то он жил был разрушен, сровнен с землей, а город, в который когда-то вкладывал так много сил - ничто иное, как пережиток прошлого, отзывающийся в его голове многовековой пылью воспоминаний. И ему становится тяжело от этого дышать.
[indent] Он задыхается в собственном возмущении, в собственных эмоциях и осознании того, что на самом деле произошло. Он умер. Его убили. Убили те, кому он веровал свое сердце, те, на чье плечо рассчитывал в случае опасности его королевству. Безумный. Глупый король. Он изображался в легендах подобно супергерою, а на деле был обычным мужчиной, на чьи плечи возложили слишком тяжелый груз ответственности. И он не справился. Не справился, потому что поддался на эмоции, потому что посчитал, что наказать неверную жену за измену было куда важней, чем выполнять свой долг. Минутная слабость, что повлекла за собой его погибель и погибель всего Камелота.
[indent] Поэтому он пил. Поэтому сейчас в его доме царил хаос, столь ему непривычный. Поэтому он продолжал демонстративно игнорировать Моргану, пока та что-то лепетала про «не получится быть кем-то одним..». На эту фразу он лишь мысленно хмыкает и порывается спросить: да что ты говоришь?! Но сдерживается, одаривая сестру тяжелым взглядом, демонстрируя ей все свое недовольство по поводу ее нахождения в его квартире. Он не пытался быть кем-то одним. Он не пытался осознать, что вот пару дней назад он все еще был профессором истории в Оксфордском университете, что был одержим историей Артрура. Профессором, который переживал ссору, или уже можно было думать - разрыв, с единственным человеком, в которого умудрился влюбится. Он не пытался разделить жизнь на «до» и «после», принимая то, кем был на самом деле. И так было проще. Так, его голова не разрывалась на части от непринятия собственной сущности. Так, он не пытался вести себя подобно Рэнсому до пробуждения Артура в его голове. Для него, человека, который так долго занимался историей, который жил практически такой же жизнью, что и Артур в пятом веке, все это давалось значительно проще. Кроме одного.
[indent] Его воспоминание, последнее, что он помнит перед тем как попасть во тьму: красивое серое небо и черные вороны кружащие по кругу. Он помнит, как поворачивал голову, чтобы увидеть истекающего кровью Мордреда, его убийцу, как снова возвращался к небу и не понимал: что он сделал не так. Не понимал, почему люди, которых он искренне любил, о ком заботился чуть больше должного, в итоге предали его. Не понимал практически также, как сейчас не хотел понимать причину прихода Морганы и того, как она в принципе посмела явится ему на порог.
[indent] Он останавливается на кухне и смотрит, как его сестра присаживается на край подлокотника дорогого кресла. Как она спокойно допивает виски, что стоит больше, чем ее колье на шее. Он смотрит на нее внимательно, изучая каждое движение, будто перед ним была вовсе не его сестра, которую он знал. Которую он хотел когда-то, которая была его так недолго. Он смотрит на нее тяжелым, хмурым взглядом, и думает о том, как было бы приятно сомкнуть руки на ее тонкой шее и победить в этой не начавшейся войне заранее. Но это будет слишком просто.
[indent] - Спасибо, что ответила на вопрос, который я не собирался тебе задавать. - он упирается руками в столешницу барной стойки, и продолжает на нее смотреть. Секунда, другая. Он тихо выдыхает и хмыкает себе под нос, качая головой. - Зачем ты пришла? Проверить, читать нравоучения? Моргана...
[indent] Отойдя от барной стойки, он медленно подходит к сестре, чуть взмахивая руками в жесте сожаления. Он даже меняется во взгляде, когда оказывается рядом с ней. Вместо хмурого и тяжелого взгляда - нежный, почти любовный. Тот, каким он на нее когда-то смотрел. Он наклоняется к ней почти вплотную, касается слишком откровенно ее бедер, и опускается к ушку, заставляя ее напрячься.
[indent] - Если так, то ты опоздала на несколько веков. - он тихо смеется, и забирает из ее рук стакан и пустую бутылку. Он все еще хозяин в своем доме и он не предлагал ей выпить. Пока что. Выпрямившись, он уходит снова на кухню, чтобы налить и себе и ей, потому что этот разговор на трезвую голову точно не пойдет так, как было нужно. - Давай я облегчу тебе задачу, - продолжает он, вернувшись к ней и протянув бокал со скотчем. - Твоя игра в старшую и любящую сестру - меня не тронет. Твоя игра в сожаления - не проймет. Я тебе не верю. Но, раз ты тут, я даю тебе шанс оправдаться. За мое убийство.
[indent] Он улыбается ей, но в улыбке нет ни капли тепла или дружеского настроя. Он улыбается так, как киллеры улыбаются своим жертвам перед их последним разговором в жизни. Пожав плечами, Артур устраивается на своем диване и внимательно смотрит на сестру. Он не спрашивает за что, он не спрашивает почему. Ему хочется для начала услышать то, как она поймет его слова. Ведь прижать ее к стенке, не только словами, но и физически, о успеет всегда.
Поделиться62021-03-19 14:08:13
[indent] Гера все сильнее чувствует себя непрошенной гостьей в квартире Рэнсома, в его жизни. Она бы могла уйти, закрыв за собой дверь, но вряд ли это помогло бы им обоим. Столько недосказанного, столько болезненного, что дышать тяжело, и Гера опускает глаза, рассматривая свои колени, обтянутые чулками. Зачем она искала его? Зачем она его разбудила? Спал бы и дальше, и всем было бы проще. Но правда в том, что сколько Моргана не пыталась, а избавиться от Артура в своей жизни навсегда ей никак не удавалось. Какой-то порочный замкнутый круг, запущенный не ими, но магией, вопреки всем чувствам, что каждый испытывал к другим. Гера сумрачно смотрит на Рэнсома, думает о том, что им бы разойтись по разным концам света, а они находятся так близко, что не поймешь, кому тут больнее, и чьи чувства электризуют воздух так, что каждый вдох болезненно стрекочет в легких.
[indent] Моргана поджимает губы, играет стаканом в пальцах, разрывается между желанием встать и уйти, остаться и обнять, между тем, что стоит делать, и чего нельзя. Им противопоказано находиться так близко друг к другу, от этого случаются проблемы, размером со всю Британию, стоящие жизни слишком многим. Им противопоказано дышать одним воздухом, им противопоказано просто что-то делать общее, рано или поздно они все равно разрушат все, и ничему хорошему на руинах не бывать. Но Моргана все еще тут, встречается взглядом с Артуром.
[indent] И помнит все, чего помнить бы не хотела.
[indent] Его взгляд меняется, как и сокращается расстояние между ними. Гера аккуратно, одним движением пытается отстраниться, но не выходит, и только закусывает губу, чтобы не выдать сбившегося дыхание от легкого прикосновения пальцев, ткань юбки не защищает от легкого напряжения в жесте. Гера ерзает, крепче только сжимая колени, и еще сильнее ненавидит Мерлина, поставившего на кон все ради уверенности, что он не ошибется. А вот ошибся, с ними ошибся, запустив ядерную реакцию чувственной цепочки, от которой где-то внутри горько, словно выпила настой из полыни.
[indent] Она даже подается за Рэнсомом, когда тот отстраняется, но встряхивает головой, чтобы избавиться от наваждения. Новый вдох прочищает мозги настолько, чтобы услышать слова Артура, а их оказывается достаточно, чтобы выпустить раздражение. Вот значит как. Оправдаться за его убийство. Это не судебный процесс, но, видимо, и правда следует сказать все то, что так талантливо и беспечно подзабыл Артур, мня себя спасителем королевства, невинно убиенным за правду. Правды в той истории ни хрена не осталось к ее самому концу, а невинные ангелочки - это привилегии христиан, в их случае невинность осталась на смятой постели из травы в ту ночь, когда он совсем не невинной брал ее, заставляя громко и беззастенчиво стонать.
[indent] Гера делает глоток виски, перебирается с подлокотника в кресло, чувствуя себя более защищенной в его объятиях, но это все иллюзия, защищенность вообще глупая иллюзия, а они ее постоянно пользуются, веря в лучшее.
[indent] - Оправдаться, значит. Ну тогда тебе тоже стоит оправдаться. За то, что ты приносил клятвы богам, обещая защитить староверов от нашествия христиан, объединить Британию в единое целое под твоей рукой, править мудро и честно. Скажи-ка мне, брат, что из этого ты сделал? Ах да, ты и в самом деле практически заставил всех мелких королей присягнуть тебе на верность вне зависимости от их религии. И все было хорошо, а что потом случилось, напомнить? Ты пошел на поводу у своей маленькой королевы, такой приличной и честной христианки, у своей матери, истово молящейся за своего сына. Ты отказался от религии, благодаря которой ты появился на свет, от веры своего отца, своих сестер, своего сына, наконец. От которого ты, кстати, тоже отказался, ведь тебе было так стыдно за то, что Мордред вообще существует. Как тебе было, мой король, когда мир вокруг тебя горел потому, что ты позволил этому случиться? Как тебе было, мой король, умирать, зная, что твоя смерть это лишь закономерный результат твоих ошибок, а не моей мести, спланированной давно? Чувствуешь себя преданным, Артур? У меня для тебя новость, первым предателем стал ты, отказываясь от всего, что обещал. И от того, что следовало принять. Твоя смерть – это путь твоих собственных ошибок, и уж прости, что я не успела остановить процесс, ведь ты же отправил меня прочь, выжав замуж за того, за кого я не хотела.
[indent] Гера резко умолкает. Она даже не могла и представить, сколько всего накопилось, сколько всего она может сказать Артуру, а ведь это всего лишь малая доля ее собственных обид, которые сейчас снова отравляют всю его любовь к нему. За ними она не в состоянии уже вспомнить, как дорожила им, когда не хотела его смерти. Потому, что смерти она в последние годы хотела сильнее, чувствуя себя уязвленной за все то, что он с ней сделал.
[indent] Как вообще Вивиан и Мерлин могли подумать, что они смогут править страной в любви? Как вообще им пришло в голову пытаться соединить в единое целое нечто, совершенно отличное друг от друга? Они бы убили друг друга раньше, будучи запертые браком, если бы все планы магических интриганов сбылись.
Поделиться72021-03-19 14:47:45
[indent] Он не ждет криков ее любви. Он не ждет, что Моргана упадет перед ним ниц, будет касаться колений и просить о своем прощении, которого она нихрена не заслужила. Он знал ее еще будучи ребенком, помнил, как гордо сестра задирала носик, когда кто-то из старших смел ее отчитывать. Моргана, королева Камелота, королева всех тех, чья вера была уничтожена одним жестом Артура, никогда не умела извиняться. Нет. Вместо этого она выпускает коготки, скалит свои очаровательные зубки, намекая на то, как сильно может впиться в его глотку, заставив его снова и снова истекать кровью, если ей того захочется. И это заставляет Артура улыбнуться. Он улыбается, аккуратно, немного загадочно, чуть поднимая брови, словно бы сестра задевает его за что-то сокровенное. За что-то, что ему было стыдно.
[indent] Но это не так.
[indent] Он смотрит на нее внимательное, и видит разбушевавшуюся женщину, обиженную, одинокую. Ту, что пару мгновений назад нетерпеливо ерзала на подлокотнике его кресла, выдавая собственное желание и то, что она все еще помнила. Помнила, как он брал ее. Помнила, как его руки касались ее далеко не так невинно, как он сделал сейчас. Была бы его воля, было бы желание, он бы пустил пальцы ей под юбку и посмотрел бы, как та заговорила бы с ним в такой момент. Но у него еще будет возможность. У него еще будет возможность заставить ее думать о нем в своей постели, а не о ком-то другом.
[indent] Он тихо вздыхает, смотрит на нее и делает короткий глоток скотча, на мгновение прикрывая глаза и прислушиваясь к своим чувствам. Чувствовал ли он себя виноватым? Нет. Он не был виноват за то, что хотел сделать из Англии страну опережающую свое время. Он не был виноват в том, что запрещая старую веру, он спасал сотни тысяч душ от гнева Рима. Моргане это было попросту невдомек. Она не знала, какие разговоры шли с представителями Рима за закрытыми массивными дверьми его замка. Не знала, как сильно болело его сердце, когда он стоял перед выбором: старая или новая семья. Конечно, он любил Гвеневру. Любил мать, как любил и сестру. Но уже тогда, в его первый шаг он чувствовал, что Моргана может его предать. Пожалуй в ней, в единственной, он никогда не ошибался.
[indent] - Вау, - тихо произносит Артур, все же нарушая тишину, что звоном отзывалась в ушах. - Как много страсти, как много злобы и яда, моя дорогая сестра. Я и забыл, насколько пылкой натурой ты была тогда.
[indent] Он улыбается, чем, вероятнее всего, бесит ее еще сильнее. Но ему это и нужно. Ему нужно вывести ее из себя, чтобы она сама подошла к нему, чтобы она поддалась эмоциям, которые никогда не могла контролировать. Чтобы она оказалась в сантиметре от него самого... И тогда она попадет в его ловушку. Поэтому он наклоняет голову к плечу, рассматривает ее самым нежным взглядом, будто бы эти двое были женаты уже десятки лет, а он все еще видел в ней свою королеву. Он смотрит на нее нежно, сдерживая внутренний оскал, злобу, гнев, что вызвали ее слова. И это была одна из разниц между ними.
[indent] - Предал свою страну, стараясь защитить свой народ. Скольких людей вы убили во славу старых богов, которые никогда не откликались на ваш зов? - он чуть поддается вперед. - Сколько раз вы просили себя защитить, но в ответ получали лишь тишину? О, моя дорогая сестра, ты понятия не имеешь о чем говоришь, ведя себя как маленькая, избалованная девчонка, не получившая желаемого. Чего ты желала на самом деле? Гиомара? Ланселота? Ивейна? Я и не вспомню сейчас, скольким мужчинам ты шептала о единственной своей любви.
[indent] Артур качает головой, облизывая губы. Он не сводит с нее взгляда, рассматривает, задерживаясь на изгибах ее ног, на красоте ее глаз. Даже в этой жизни она была неотразима. Даже в этой жизни, она могла заставить его сердце пропустить один удар за другим. Он смотрит на нее все еще нежно, чувствуя, как внутри поднимается злоба. Как он злится, за то что Моргана не сказала ему о сыне. За то что он не был ее единственным, за то что она решила, что все произошедшее между ними - одна сплошная ошибка, а после связалась с Гиомаром. От вспоминания этого рыцаря, Артур невольно сжимает руку и отворачивает взгляд, зацепившись им за картину. Он рассматривает ее так, будто бы никогда не видел, хотя сам выбирал ее.
[indent] - Ты говоришь о сыне, пытаясь воззвать к моим отцовским чувствам, что я всегда питал к Мордреду. Говоришь о нем так, словно бы сама была прекрасной матерью, - Хармон возвращается взглядом к Моргане, и теперь в нем можно прочесть толику напряжения и злости. - Но ты не рассказывала мне о нем. Не смей меня винить, что я отказался от сына, о котором не знал. Который в последствии меня убил. Ты говоришь так громко, но все что я слышу, так это рассерженную девчонку, винящую во всех бедах остальных, но не себя и не тех, кто был действительно виновен. И ты понятия не имеешь, что я чувствую...
[indent] Хармон поддается немного вперед, внимательно смотря на сестру, а после качает головой. Он понимал ее злобу, понимал, отчего та предпочитала винить всех остальных, ведь в этом они были похожи. Но к разочарованию Морганы, Артур не считал себя предателем. Он не считал, что сделал что-то неправильное, за что должен был поплатиться жизнью. За что должен был оказаться роганосцем, с вырванным сердцем. Моргана понятия не имела, что возвращаясь в тот день домой, Артур, по правде говоря, молил богов и бога, чтобы те забрали его боль. Иронично, ведь они забрали его жизнь, под конец нанеся последний удар, что эхом теперь отзывался в его сознании.
Поделиться82021-03-19 15:23:11
[indent] - А я забыла, как ты способен меня злить. Не скажу, что скучала по этому, - парирует Гера.
[indent] Раздражение и правда слишком сильно вспыхивает, настолько, что пальцы начинают подрагивать, и стакан приходится отставить, иначе все его содержимо окажется в лучшем случае на юбке, в худшем на лице Артура. Что она там говорила про любовь? Все врут, и злость все еще работает лучше всякого иного чувства, если нужно кого-то отрезвить от сентиментальности. Это как раз та самая ситуация. Ей хочется подойти и ударить Артура, Хармона, кого-нибудь, чьей бы улыбкой сейчас брат не улыбался. Но Гера все еще сидит в кресле, сидит потому, что знает, что пожалеет, если нарушит границы. Они пока что защита. Слишком сильно в воздухе сплетается плохо сдерживаемая злость с вкраплениями страсти, способная разнести к чертям не только Оксфорд, но и до Лондона достать.
[indent] - А сколько деревень сожгли доморощенные инквизиторы? Ты хоть знаешь? Нет, конечно, ты не вел счет убитым женщинам и детям, которых сначала пытали, чтобы они признали, что принадлежат старой вере, что верят Триединой, а потом их освобождали от страданий смертью. Не на твоих руках умирали дети, которым я не могла помочь, невзирая на все данное мне богиней потому, что приходила поздно. А ведь все эти люди ни разу не были ни друидами, ни жрицами, они просто жили, как привыкли, как жили их предки, как их тому научили. Ваши христиане разрушали капища, строили на них храмы, оскверняли наши праздники, переделывая в свои. Наказывали женщину за право любить, запирая ее в условностях, посылали мужчин на смерть во имя какого-то далекого бога. Да, мы не получали отклика от своих богов, а ты своего единого видел в глаза? Ты видел того, кому молился? Он снизошел на тебя, Артур? Нет. Точно так и ты ни до кого достучаться не могу, так что хотя бы самому себе не лги в том, ради чего ты это сделал. Тебе было удобно. Потому, что так было проще. Всегда проще отказаться от того, чего ты хотел больше всего во имя правильности, которую тебе принесли на блюдечке римляне вместе с нашей матушкой и твоей королевой.
[indent] Знал ли Артур на самом деле, как разрывалось сердце Морганы каждый раз, как ей приходилось выбирать не его, несмотря ни на что? Каждый раз, когда они встречались взглядами, и она читала в его глазах недоверие ее, присутствовавшее в его отношение к ней с самого начала. Она никогда не понимала, от чего. Но и не пыталась понять, осознав, что их жизнь не принадлежит им, что все выборы они сделали, за ними и пойдут. Можно было бы что-то изменить? Да, наверное. Если бы им немного повезло, то она могла бы успеть протянуть руку Артуру до того, как он отвернулся от нее, но у этой сказки в любом из вариантов не была счастливого конца.
[indent] Все еще не было. Она все еще считала, что им было не выжить, держась за руки. И нужно было выбрать лишь меньшее из зол, но и с этим вышло так себе.
[indent] Гера запинается. Рэнсом бьет поддых одними только словами. И сейчас ей кажется, что она ненавидит его настолько, что готова причинить боль. И все же, Гера успевает взять себя в руки, до того, как в ее голове сформируется простой путь Артура к собственной смерти. Нет. Не для того он тут. У этого всего есть какое-то объяснение, и уж точно оно не должно начинаться с повторной смерти бывшей надежды бриттов. А может и будущее, черт его знает.
[indent] Между желанием зашипеть зло и требовательно, чтобы не смел даже вспоминать Гиомара, бог уже со всеми остальными, и ударить в ответ, Гера выбирает второе:
[indent] - Скольким и столько, сколько ты хотел меня видеть в своей постели. Посчитай, может быть, арифметика сойдется.
[indent] Сидеть на месте уже невозможно. Сотканная из эмоций, Моргана порывисто встает из кресла, но все еще держится на расстоянии от брата. Несколько шагов к окну, за которой сонная улица Оксфорда не ведает о призраках ожившего прошлого, вот уж кому в самом деле жаль, так это историкам. Рядом с ними те, кто расскажет всю правду, сотрет всю ложь, но они заняты разборками. Гера тянет губы в горькой улыбке, чтобы хоть как-то сбить желание запустить в голову Артуру чем-нибудь, но, если надо, вернется к стакану. Резко оборачивается:
[indent] - Помилуй, у тебя и отцовские чувства? Ты смотрел на своего сына и не видел никакого сходства с собой, соглашаясь с мыслью, что он сын Моргаузы. Ты это сейчас серьезно, Артур? Не превозноси себя, я там была, помнишь? Я видела это все своими глазами. Ты такой же паршивый отец, как и паршивая мать. Возможно, кто-то там, не то старые боги, не то твой единственный и неповторимый, смилостивились над страной, не дав тебе больше детей. К слову, это не моих рук дело, кто как ни считал бы, я никого из вас не лишала способности к зачатию, - Гера делает шаг вперед, все-таки подходит к стойке, замирает напротив Рэнсома, всматривается в его глаза: - О, гордое чувство одиночество, ощущение, что тебя предали все самые близкие, невозможность понять, как жить дальше. Я что-то забыла? Я пыталась когда-то понять, что ты чувствуешь, а ты отворачивался от меня каждый раз, когда я пыталась говорить. Мне все еще не интересно, как ты не сжег меня на костре посреди Камелота, вот бы была забава на потеху единоверам. Королевская сестра, ведьма, ну и так далее. Чего тебе тогда не хватило? Смелости? Ненависти? Любви? Чего, Артур?
Поделиться92021-03-19 16:28:44
[indent] Ее слова, подобны хлестким ударам кнута, попадающим на спину провинившегося раба. Она бьет четко, ровно, что у Артура даже на мгновение перехватывает дух. Она говорит так страстно, так рьяно, пытаясь доказать его неправоту в действиях, до которых, на самом деле, никому не было дело. Если бы того не сделал Артур, пришли бы другие. Если бы Артур не начал поход во славу Бога, в которого не верил в самом конце, это были бы другие короли. Другие королевы. И их методы были бы жестче, чем его. Наверное, это была лишь слабая попытка как-то очистить свое имя. Наверное, это была попытка возвести стену, укрепить ее, и не дать словам Морганы разбить все то, что он делал, заставив его сомневаться.
[indent] Сомнения убивали. И Артур знал это лучшего всего.
[indent] Он тихо смеется, когда она заканчивает свою тираду, поднимаясь с кресла, но все еще не подходя к нему. Он любуется тем, как поддергиваются ее пальцы, в переизбытке эмоций, которые он все еще вызывает в ее душе, и это согревает его внутри. Неправильно. Неверно. Совершенно эгоистично и даже как-то по-садистки. Но ему это нравится. Ему нравится мучить ее так, как она когда-то мучила его. Ему нравится сама мысль, что сейчас он может сделать ровно тоже, что когда-то сделала Моргана: привязать ее, заставить ее тянуться к нему сильнее обычного, ведь страсть, что летала в этой комнате, позволяет сделать ему этот шаг. Позволяет, и даже не отходит, когда Артур вспоминает о Закари. Не отходит, потому что он, может соблазнять, может заставить ее сходить с ума, но в отличии от сестры, - вряд ли переступит этот порог. Он скользит взглядом по ее тонкой талии. вниз, подчеркивая, как хорошо сидит на ней эта юбка, и насколько все же этот век был лучше того, в котором он жил.
[indent] Тут все были свободны. Тут было меньше стереотипов, правил, условий. Он мог выбрать любую или любого, мог прожить жизнь в полном одиночестве, и никто бы не сказал ему и слова. Никто, кроме, пожалуй, Морганы.
[indent] - Ты так рьяно защищаешь тех богов, и забываешь, что они сделали с тобой. Со мной. Ты всегда верила, что все что было между нами - выткано на полотне судьбы. Ты шла на поводу, в то время как я противился этому. Так злишься ты на меня, потому что я воспротивился богам, или той судьбе, о которой тебе рассказали? - он вздыхает, отставляя стакан в сторону. Этот разговор пьянил куда сильнее, чем скотч в его бокале. - Ты злишься, читаешь мне нравоучения, вспоминая о том, что ты моя старшая сестра. Но Мори, неужели ты не видишь, что мне все равно? На новых, старых богов... Ты правда пришла сюда обсуждать их? Тех, кто плевал на тебя, тех,кто не остановил колесо, которое я запустил?
[indent] Артур устало потирает глаза, но делает это лишь для того, чтобы показать, как наскучил ему разговор о богах. Он никогда не любил о них говорить. Никогда не рвался доказывать свою веру, или веру своей драгоценной жены. Нет. Вместо этого, он вдохновлял своих рыцарей тем, что те сами строят свою судьбу, выбирают свой путь. А Бог, старый или новый, лишь тот кто заберет их душу, в случае погибели. Он говорил это не громко, аккуратно, стараясь не вызывать на себя гнев церкви, Рима, богов. Он был новатором, а новаторов никто не любит, до сих пор. И тем не менее, он не хотел говорить об этом. Не хотел обсуждать свои шаги, свои решения с той, что отошла от него; с той, кто считал и х ошибкой.
[indent] Он поднимает взгляд ровно в тот момент, когда Гера поворачивается к нему лицом, и видит, как больно ударил ее словами об ухажерах. Об одном. Гиомаре. Артур был не дурак, и пусть Гиомар был братом его любви, братом Гвеневры, он не мог его терпеть. Не выносил, потому что видел, как Моргана смотрит на него. Видел, потому что когда-то ловил на себе такие же ее взгляды. Он ревновал. Он злился. Он использовал свое положение, использовал то, что Гвен развела их по разным сторонам, и отправил Гиомара туда, откуда вернуться тот не мог. И все бы пошло по плану, все было бы как нужно, если бы Ланселот не влез и туда.
[indent] Одна эта мысль, последующие слова Морганы выводят его из напущенного спокойствия. Он снова поднимает взгляд на сестру, но только для того, чтобы та за секунду поняла, по какому тонкому льду ходит.
[indent] - Хорошо, что мы разобрались с этим. Добавь в это, что ты паршивая дочь, сестра, жена, и кем ты еще была, и я даже выпишу тебе грамоту. Хочешь? - мужчина поднимается со своего места, медленно подходя к Моргане. - Ты забыла, что мы с Моргаузой похожи. Забыла, что в нас одна кровь. А потому... что ты хочешь услышать от меня? Что я притворялся? Что я знал, что Мордред, мой сын? - он подходит все ближе, так, что Моргана может рассмотреть как сильно Артур сжимает челюсть. - Ты лучше остальных знала, как сильно я хотел сына. Неужели ты думаешь, что рассказав мне правду, я действительно отрекусь от него? Что оставлю тебя гнить с мужем, чью корону ты так и не приняла?
[indent] Артур подходит ближе к Моргане, заставляя ту вжаться в столешницу. Он ставит руки по обе стороны от ее тела, закрывая ей возможность к побегу, закрывая даже мысль к тому, что она может куда-то сейчас сбежать от него. Правильные слова, правильные эмоции и чуточка безрассудства - все что нужно было, чтобы пробудить в нем того Артура, который когда-то брал ее, совершенно не стесняясь. И Моргана это знала. Он нависает над ней на секунду, чтобы в следующую, достаточно властно схватить ее за шею, притягивая ее к себе. Он не сжимает ее настолько, чтобы та начала задыхаться, скорее просто показывает, что он все еще может взять ее, если захочет.
[indent] - Хочешь знать почему я не сжег тебя, дорогая сестра? Почему не объявил тебя ведьмой, почему не отправил к тебе инквизицию? - он внимательно смотрит в ее глаза. Он зол, и сейчас он уже этого не скрывает. - Чего мне не хватило? Мне не хватило ненависти к тебе, потому что я тебя любил. Я хотел чтобы ты сидела со мной на троне, но ты. Меня. Отвергла. Так скажи мне, сестра, ты правда веришь, что судьба, что была уготовлена тебе, это то что ты получила?
[indent] Он отпускает ее шею, но не выпускает из тисков. Она не уйдет сейчас, не начнет снова свою тираду о том, как он не прав. Нет. И Артур дает ей это понять, почти нежно заправляя выбившуюся прядь за ее ухо, мягко проводя пальцами по ее ключице. Ему ничего не стоило подойти к ней, ворваться и нарушить ее границы, как он делал много раз. Только в отличии от прошлого, вряд ли Моргана знает, что у него на уме.
Отредактировано Ransom Harmon (2021-03-19 16:32:49)
Поделиться102021-03-19 19:12:37
[indent] Гера качает головой, поднимает глаза к потолку. Там нет ответов на ее вопросы, там нет ничего, что помогло бы ей дышать в волне захлестнувших ее чувств.
[indent] - Я никого не защищаю. Ты хотел оправданий твоей смерти, но их нет, есть только правда, безжалостная правда, Артур. Но ты прав, я пришла сюда не для того, чтобы говорить о прошлом. Я пришла сюда потому, что меня беспокоит настоящее. И в какой-то степени я хочу исправить то, что случилось тогда. По крайней мере, что могу, то и пытаюсь исправить.
[indent] Вряд ли она станет хорошей матерью сыну. Или хорошей дочерью Игрейне. Похоже, и хорошей сестрой Гере не быть. Но она тут не для того, чтобы разбираться в этом, чтобы пытаться быть лучше, она просто хочет закрыть семейные счеты и перестать чувствовать себя виноватой в том, что не успела отвести руку Мордреда от собственного отца.
[indent] Впрочем, благими намерениями дорога в ад устлана, а Артур сейчас очень настойчиво доказывает ей, что зря она верит в лучшее. Обмен любезностями продолжается, разящими ударами из слов вскрывает старые раны. И те сочатся кровью, продолжая отдаваться болью, от чего хочется кричать. Гера сжимает пальцы в кулак, лишь бы не влепить пощечину Артуру, теперь он достаточно близко. Каждое его слово вызывает злость, ведь все правда, но почему-то никто, кто это говорит - в том числе и младший брат - не вспоминают о том, во что они превратили любовь самой Морганы.
[indent] А она помнит.
[indent] Помнит как вернулась в Камелот после рождения Мордреда, чтобы протянуть брату руки, а тот уже рядом с собой будущую королеву придерживает. Помнит, как изнывала от тоски в тишине собственной спальни, искала встречи с Артуром, но он избегал ее. Помнила, как умирала, чтобы потом ожить в объятиях Гиомара, снова почувствовав себя желанной, а не изгоем. Помнила и то, как умоляла мать помочь ей, поговорить с невесткой, с сыном, вернуть ей ее Гиомара - и никто не внял ее слова, оставив маленькое сердце жрицы кровоточить. Что там Артур говорит? Что все, что ей следовало, купить его рожденным от него сыном?
[indent] - Вот, значит, каковой была цена? Рассказать тебе о сыне? И чтобы ты сделал, мой дорогой? Ты бы убил ради меня? Ты бы сделал так, чтобы твоя жена исчезла? Чтобы мы остались только с тобой, правили бы бриттами, сохранили бы мир на наших землях? Сохранили бы трон для сына? О, а ведь он мог быть не единственным нашим ребенком, ты ведь знаешь это? Ведь проблема никогда не была в тебе, Артур, и даже не в ней, а в том, что она не была мной. Никакая женщина не была мной. Судьба? Пророчество? Я не знаю, что это было. Ты о чувствах говоришь? Я была в ужасе, когда поняла, кто был моим первым мужчиной, в ужасе потому, что не понимала, что с этим делать, в ужасе потому, что не могла забыть это - я помнила все, от поцелуя до прикосновения, от каждого твоего движения внутри до веса твоего тела, я помнила все, и это приносило мне боль потому, что мне лгали, нам лгали, но я хотела тогда только одного, быть рядом, принадлежать тебе вопреки здравому смыслу. А что случилось? Пока я выхаживала тяжелую беременность твоим сыном, ты нашел себе жену. Когда я вернулась, ты клялся в любви другой, а потом сделал все, чтобы лишить меня и возможности любить!
[indent] Гера не может дышать, ей не хватает дыхание, но увлеченная собственной болью, она слишком поздно понимает, что находится в ловушке. Рэнсом не дает ей сдвинуться с места, припирая ее буквально к столешнице, и Гера впивается пальцами в ее край, пока его собственные смыкаются на ее шее. Она ждет этого, ждет, что сейчас он сожмет сильнее, и воздуха больше не будет, а она может сопротивляться, но не делает это, лишь едва делает глоток воздуха, готовая к смерти - в этот момент это кажется почти не страшно.
[indent] - А ты меня боялся, Артур, - шепчет Моргана, - ты боялся того, что я в тебе пробуждала. Боялся того, кем я могла тебя сделать. И этот страх диктовал тебе отказаться от меня, когда я вернулась, выбрать маленькую белокурую королеву потому, что она не я.
[indent] Дыхание Артура щекочет кожу. Смертельного броска не происходит. Его пальцы разжимаются, но Моргана не двигается, не тянет руку к шее, проверить ее целостность, не отрывает она рук от края столешницы. Между ними нет расстояния, и здравый смысл диктует держаться, а что-то, что связывает их через века, что не разорвать голыми руками, требует другого.
[indent] И она делает это. Чуть смещается, чтобы коснуться губ Артура своими губами, сначала в коротком прикосновении мазнуть невинным поцелуем. Наваждение укрепляется, и поцелуй становится более долгим, глубоким, запретный плод все еще сладостен, сколько веков не пройди, и Моргана проваливается в свой собственный ад, в свой кошмар сложных отношений и невыполнимых условий. В чувства ненависти и любви, которые снова взрываются внутри.
Поделиться112021-03-20 16:02:24
Артур всегда был тем, кто сдерживал свое слово. Он был из тех, кто шел на пролом, если это было необходимо, дабы достичь нужной цели. Но какую цель он преследовал сейчас? Хотел вывести Моргану на чистую воду? Хотел услышать от нее признания, что она, как и он, любила его до беспамятства и все остальные рыцари лишь были поводом забыть его. Лишь маленькой попыткой хрупкой принцессы оправдать ту ночь, оправдать чувства и взгляды в его сторону. Он не знал. Он не умел читать мысли, и мог лишь концентрироваться на своих, подпитывая их эмоциями и чувствами. Он мог лишь наблюдать за тем, как Моргана пытается выстроить стену, как она пытается не пустить его к себе, запирая одну из немногих дверей, но забывая совершенно про другую.
Она оставляет дверь ее желания открытой, лишь прикрывая тонкой вуалью, чем лишь раззадоривает Артура. Она рычит ему в лицо, уклонно называя его слабым, называя его тем, кто поддавался страху, лишь бы не быть с ней, и не знает, что дергать тигра за усы - опасная игра. Мужчина смотрит на нее спокойно, мягко, и лишь глаза могут выдать, насколько близко она сейчас к истине. Насколько близко ходит с той больной точкой, на которую Пендрагон-младший любил нажимать изо дня в день, с момента ее отъезда в королевство другого короля. Она и понятия не имеет, как сильно он не хотел ее отпускать. Как сильно он не хотел отдавать ее кому-то, но то что он сделал, было лишь слабой попыткой дать ей возможность на счастье.
Подальше от него. Подальше от Гвеневры и проклятого Камелота с его придворными. Подальше от той судьбы, которую пророчила ей ее мать и Мерлин, будь он проклят.
Он хотел, чтобы Моргана была счастлива без него, но просчитался. Просчитался в мужчине, за которого выдал замуж сестру, просчитался в собственных чувствах, ведь стоило Моргане покинуть замок, как его эмоции к любимой жене начинали угасать. Гвеневра этого не заслужила, и быть может когда-то он попросит у нее прощение за это. Когда-нибудь он признает, что был не прав.
Когда-нибудь, когда мир перевернется, и Артур устанет быть собой.
- Не перевирай мои слова, Моргана. - шепчет Артур, внимательно смотря на нее. Пока она будет буйствовать, он будет наслаждаться. Пока она будет пытаться укусить его за чувство вины, он будет улыбаться. - Я бы принял тебя. Я бы сбежал с тобой из этого места, если бы ты сказала. Ты винишь меня в том, что я не знал, не видел. Но не задумываешься о том, что сама мне не сказала, хотя мы были так с тобой близки... Почти как ты и он.
Он припоминает ей Гиомара снова и снова, припоминает, как брат жены практически сразу положил взгляд на Моргану, как та сдалась под его обаянием. Он никогда не говорил ей, насколько сильно ревновал. Он никогда не показывал ей, не давал повода думать о том, что он претендует на нее. Нет. Артур всегда был умен, пусть и вел себя как глупец. У него был план, свой собственный, в котором ее непреклонного ухажера не было в живых.
Мужчина улыбается, когда Моргана говорит о страхе. Улыбается, внимательно следя за ее действиями, опуская руку снова так, что она не выберется из этой ловушки. Он любуется, насколько та почувствовала свою силу. Любуется ее ненавистью и чувствует тоже самое. Артур любил ее, но вместе с тем до боли в сердце ненавидел. Поэтому он хмыкает, поэтому не отталкивает ее когда сестра касается его губ, позволяя той искре страсти между ними разжечься чуть сильнее. Сердце пропускает удар за ударом, и он не сразу отвечает на ее действие. А когда отвечает, перестает себя контролировать.
Ее властный поцелуй переходит в его, он сжимает ее талию, поднимая на столешницу и усаживая так, чтобы ему было удобно. Он запускает руки в ее волосы, сжимая их у корней и заставляя Моргану откинуть голову и открыть доступ к ее шеи. Теряя контроль над собой, Артур забывает о том, что сердце его занято. Что ссора с Закари - лишь ссора, что у них еще есть надежда получит то, что так отчаянно хотелось - настоящей любви, без вмешательства магии. Он забывает об этом настолько, что неконтролирует свои руки, которые задирают юбку Морганы, сминая верхнюю часть чулок и идя дальше, запуская пальцы под ткань. Но стоит ему дотронуться до нее, стоит Моргане шумно выдохнуть, как где-то на задворках сознания кричит Рэнсом.
Профессор, жизнью которого так долго жил Артур, жизнью которого он считался и принимал, отчаянно кричит о Закари. Просит его остановится. И этот голос настолько громок, настолько силен, что он отрывается от очередного поцелуя и убирает руки, резко отходя от Морганы, будто его шибануло током. Грудь тяжело поднимается от каждого вздоха, и Артур выставляет руку вперед, прося ее не подходить к нему.
- Нет...
Выдыхает мужчина. Один вдох, второй, третий, Артур пытается совладать с тем возбуждением и наваждением, которое обрушилось на него с поцелуем Морганы. Мужчина, кажется, даже протрезвел, настолько сильно было желание от которого так сложно было отказаться. Моргана - его запретный плод. Его печаль. И она нужна ему на его стороне любыми из способов, но не таким. И эта мысль, словно тихая просьба, похожая на уговоры ребенка действуют на Артура в этот момент. Сейчас, когда рядом с ней нет больше ни одного мужчины, когда ревность, съедающая его изо дня в день спит, он готов пойти на эти уговоры.
- Не так. Я не хочу начинать все с того, с чего началось наше прошлое, любимая сестра, - его голос хриплый, но он все же берет себя в руки и качает головой, смотря на Моргану. - Между нами всегда кто-то будет, один, трое, десятеро не важно. Мое сердце не свободно, Моргана. И я не хочу повторять то, что было тогда: твою войну с Гвеневрой, столь утомительную для меня. В плане твоей матери и Мерлина был и остается недочет, мы можем его использовать... Мы все еще можем быть братом и сестрой, и идти вместе против их планов...
Поделиться122021-03-20 17:25:31
[indent] Моргана едва дышит, слишком много всего - боли, страсти, ненависти. Артур так близко, что ей хочется не то кричать и отталкивать, не то обнять и расплакаться потому, что вся их жизнь сплелась в единый клубок ошибок, боли, страха. Она качает головой, она не верит - если бы Артур хотел, он бы это сделал, у них был шанс, был момент, он все еще мог ее забрать у этого мира, забрать и спрятать или посадить на трон, какая разница. Но он выбрал белокурую королеву, она выбрала брата белокурой королевы, и где-то внутри ей и хорошо от того, что он вспоминает сейчас Гиомара с чувством яркой, пьянящей ревности, которую жрица чуть ли не кожей ощущает, но и больно от того, что ее жизнь рассыпалась на осколки только потому, что так решили за нее, за них.
[indent] Она бы возмутилась, наверное. Она бы снова потребовала Артура не говорить о Гиомаре - он не имел права говорить о мужчине, которого она любила, который любил ее, не настолько, что остаться, но уже поздно что-то говорить на сей счет. Но Моргана ничего не делает это. Потому, что происходящее зашкаливает до абсурда разрозненностью здравого смысла, слишком перехлестывают чувства, когда Артур перехватывает инициативу в поцелуе. Внутри все ликует, следом - сжимает от предвкушения. Гера, послушная пальцам Рэнсома, откидывает шею назад, его губы скользят по шее - кажется, что собственный пульс сейчас сходит с ума безумной гонкой крови, безумными желанием родом из прошлого, завязанного на них обоих. Она не понимает, как в короткий момент они проскочили все моменты ссоры, придя к тому, что происходит сейчас, как Артур подсаживает ее на столешницу, как она ловит его в объятия.
[indent] Юбка шорохом сминается под пальцами Рэнсома, Гера отзывается стоном, когда, беззастенчиво разводя колени, впивается пальцами в волосы на затылке мужчины, прижимая его к себе крепче. Злость сплетается в связку с любовью, но чувство выходит неровным, рваным, болезненным, заставляет нервно выдыхать, до боли сжимая пальцы на краю столешнице, чтобы удержаться. Возбуждение ласкает нервные окончания, бросая от дрожи в жар, путая мысли и сознание...
[indent] ... Рэнсом приходит в себя первее Геры - Гера бы и не останавливалась. Но Артур отстраняется, и ее пальцы едва скользят по его рукам, когда он отступает. Моргана не сводит взгляда с брата, все еще тяжело дыша, все еще не в состоянии связать себя с реальностью, ее потряхивает от невыплеснутого, внутри все кричит, что он снова от нее отказывается - как и тогда.
Ирония их жизни, они сделали виток и снова там же - Рэнсом не свободен, Гера сама по себе. Она смеется, нервно, зло, болезненно, соскальзывает со столешницы и пытается поправить юбку, но пальцы так дрожат, что выходит это не с первого, и даже не со второго раза.
[indent] - Как все просто, правда? Ты опять несвободен, ты опять занят, ты опять меня хочешь, но ничего не будет. Тебе не надоело, Артур? Тебе самому не смешно?
[indent] Он ничего не может сделать. Он жил до нее, и это нормально. Она жила для него, но ей повезло чуть больше. И они снова замкнуты условностями. Это больно настолько, что и сказать нечего в ответ. Моргане кажется, что ее снова разламывают на части, что ее сердце снова разбивают, но оно уже разбито, сейчас Артур просто топчется по его осколкам. Она пришла к нему на за этим. Не за любовью мужчины к женщине, но за поддержкой, которую они могут оказать друг другу, за тем, о чем он говорит сейчас. Смогут ли они удержаться на грани соблазна?
[indent] - Предлагаешь мне трон в качестве своей сестры? - Щеки все еще горят. Гера все еще стоит на месте, соблюдая требуемое Артуром расстояние, но ее ломает, словно дозу не додали, и как справиться с ломкой без принятия этой самой дозы? Внутренний голос шепчет, что ничего не будет, если они позволят себе это сейчас. Ничего не будет, если они попробуют отдаться друг другу, чтобы выдохнуть и проверить на практике, так ли между ними все еще. - А ты сможешь отказаться от меня?
[indent] Прямой вопрос, требующий прямого ответа. Ей нужно знать. Ей нужно услышать. Если сможет он, то сможет и она. Он всегда был ее силой, она никогда не могла его ударить лично, никогда не могла причинить ему боль собственными руками, используя для этой цели других. Используя для этой цели сына. И до сих пор не может причинить ему физическую боль, не может заставить его кричать от нее целенаправленно - все остальное не считается, всегда не считается.
[indent] Ей нужно знать.
[indent] - Артур, - она сейчас не хочет называть его именем профессора. Профессор для нее чужой человек. Он просто случайный встреченный ею мужчина, но в его глазах она видит человека, которого так сильно любила, что уничтожила. Моргана делает шаг к нему, один, затем второй. Ей все равно, что он просит ее не прикасаться к нему, если он может рушить ее щиты, то она может делать это с ним. Имеет на это право. - Артур, посмотри на меня и скажи, что ты сможешь отказаться от меня. - Она не касается его, но стоит перед ним.
Поделиться132021-03-20 18:31:52
Моргана играет не по правилам. Она танцует на чувствах брата, широко и весело размахивая руками, устраивая настоящий хаос в его жизни. Она топчет его любовь, она уничтожает все то, за что он цеплялся, так легко и просто, чтобы не упасть в пучину этой всеразрушающей страсти. Он помнит, к чему это привело в прошлом. Помнит, потому что Моргана напомнила ему об этом всего несколько минут назад, которые кажется, были уже в прошлой жизни. Она проводит черту, и Артур всячески старается не переступить ее.
Но чем ближе Моргана, чем сильнее трясутся ее пальцы, не позволяя ей опустить юбку ниже, дабы не соблазнять его еще сильнее, тем ближе к этой черте Артур. Он не знает, как смог оторваться от нее. Не знает, зачем в принципе решил сделать этот шаг, стараясь заглушить голос этого гребанного желания. Закари не вернется. Он сам выгнал его в тот вечер, посадив на такси и попросив больше не появляться в его жизни. Он сам отправил парня подальше, не выдержав мысли об измене, не выдержав собственных демонов в голове. Как иронично. ведь в прошлом, Артур точно также поступил с Морганой. В прошлом, он тоже отправил ее подальше, не сумев иначе совладать со своей ревностью. Только тогда, чувство одиночества, когда он был в центре всеобщих взглядов, Артур глушил войной. Сейчас же, его одиночество заглушал скотч, что стоял на барной стойке недалеко от сестры. И Артур мог поклясться - он слышит, как тот зовет его и просит выпить.
Кажется, ему пора завязать с выпивкой хотя бы сегодня.
Он тяжело дышит, все еще не в силах восстановить собственное сердцебиение. Все еще ощущая, как в воздухе пахнем желанием, сексом и тем, отчего мурашки бегут по коже. Она была готова стать его, она была готова сейчас, в этот самый миг отдаться добровольно, переплести их судьбы настолько, что план Мерлина и ее матери точно должен был бы сработать. И от этого перехватывает дыхание.
- Это не честно, - хрипло проговаривает Артур. - Он был до того, как ты пробудила меня, Моргана. - мужчина осекается, поняв что сказал чуть больше, чем хотел. Но так ли это важно сейчас? Он смотрит на нее, не хмурясь, но сдвинув немного брови в короткой мимической гримасе "мне жаль". - Я не хочу ломать тебя. Не хочу взять тебя, а после... Разбивать.
Артур говорит искренне, старается донести до нее простую истину: он хочет ее, но ему больно даже касаться ее. Он хочет ее примерно также, как организм требует воду и воздух, но он знает, что из этого выйдет. Знает, что в конечном счете Моргана будет его ненавидеть, да так сильно, что все снова закончится крахом. Только в этот раз не Оксфордом, а всей Англии. И ему этого не хочется. Не хочется разрушать мир, который можно вернуть себе. Не хочется идти на поводу того, что портило и отравляло им жизнь тогда. Как бы сильно его не тянуло к Моргане, как бы сильно он не хотел однажды проснуться с ней в одной постели, позволить себе эту маленькую радость, он не пойдет на это.
Не сейчас.
Ни после.
Но она нужна ему. Нужна, для того чтобы он мог достигнуть цели. Нужна рядом, как союзник, как сестра, как та, чью мощь и силу можно использовать себе на благо. И пусть Артур все еще злился на нее, за свою смерть, за сказанные и несказанные слова. Она. Была. Ему. Нужна. Точка. Он готов дать ей шанс, дать шанс себе, чтобы быть рядом как семья, которой их лишили. А потому сейчас предлагает сделать все мирно, без принуждения и лишней боли.
- Да. Я предлагаю тебе быть моим союзником, Моргана. - отвечает Артур и выпрямляется, не двигаясь с места.
Он смотрит на нее, уже чуть спокойнее дыша, чувствуя, как земля уходит из-под ног одним только вопросом. Моргана не играет честно, и этому когда-то он ее научил. Он не двигается с места, даже когда Мори подходит непростительно близко, заставляя его снова почувствовать запах ее парфюма, заставив его облизнуть губы, что казалось пересохли ровно за секунду до того как она оказалась рядом. Пальцы начинают подрагивать, в желании коснуться ее еще раз. Прижать, повалить на диван, что как раз оказался за ее спиной. Но если он это сделает - назад дороги не будет.
- Не смогу. . . - его голос снова сбивается на хрип и он делает шаг к ней навстречу, касается сам пальцами ее руки, но тут же ее одергивает. - Я никогда не мог от тебя отказаться, Моргана. Они говорили, что Гвен стала моей погибелью. На самом деле вы обе. Прошу, мы можем разорвать этот круг...
Поделиться142021-03-20 22:29:38
[indent] По крайней мере, Артур искренен, насколько это возможно в их дурацкой ситуации. Он снова занят, и это бьется речитативом в висках, от чего хочется зажать уши, не слушать брата, не слышать брата. Но Моргана все еще не делает этого, смотрит на Рэнсома, пытается найти в себе силы продолжить этот разговор, принять решения. Она не хочет его соблазнять, она не хуже него знает, что это бесконечная ловушка, они всегда будут хотеть друг друга - всегда будут помнить, что это не выход. Если бы Артур был свободен, возможно, в этот раз у них был бы шанс, но все это лишь слова, глупые, бессодержательные, несправедливые к обоим. Гера не хочет свою жизнь менять, отказываясь от нажитого, не должен ее менять и Рэнсом, наверное. Но ему будет сложнее. У него корона, пусть ненастоящая и иллюзорная, но корона. И если Моргана снова всего лишь сестра короля, то он король.
[indent] Она не родилась принцессой. Но должна была стать королевой.
[indent] Гера вздыхает. Ей не нужен трон. Не был нужен. Ей нужен был тот рядом, кого она хотела любить. Сначала Артур, потом Гиомар. Когда же на ее голову легла корона Регеда, она ненавидела ее настолько сильно, что с радостью бы расплавила. Шлейф тянул к полу, голова не выдерживала тяжести, впрочем, много зависит от того, что король ей был не мил.
[indent] И вот теперь Артур, вот теперь снова его предложение. Она улыбается бесцветной улыбкой, в которой вся тоска маленькой жрицы с Авалона, высланной в Камелот. Она там задыхалась, когда поняла, что не любима и не нужна, и вот снова возникает это чувство, но в этот раз она понимает, что так будет всегда с Артуром.
[indent] Они заложники. И не выберутся из этого снова до самой смерти.
[indent] - Я не хочу, - шепчет Гера, качает головой. - Мне не нужна корона, Артур. Мне не нужен трон. Ты так этого и не понял. Вопрос всегда был только в тебе. Не в троне, не во власти, и даже не в дурацком предназначении, Артур, вопрос был только в тебе и в том, что я хотела быть рядом.
[indent] Они так близко, что Моргана видит, как темнеют глаза Артура, снова поддающегося желанию. Его рука на краткий миг касается ее руки, но одновременно с тем, как он одергивает свою руку и Моргана отступает. Качает головой. Нельзя. Нельзя касаться. Нельзя быть рядом. Нельзя дышать одним воздухом.
[indent] Нельзя. Нельзя. Нельзя.
[indent] Гера отворачивается от Рэнсома. Закрывает глаза, под длинными темными ресницами дрожат слезы по несбывшимся мечтам, которые ее снова нагнали. Опять все повторяется, и это вопрос времени, когда Артура начнет сводить с ума ее присутствие рядом, когда он снова попытается избавиться от нее, чтобы дышать. Но они оба знают, что это не решит вопроса.
[indent] Она его безумие. Он ее боль.
[indent] Что и следовало доказать.
[indent] Не сможет. А она не сможет выдержать эту долгую игру. Она и сама сойдет с ним рядом с ума.
[indent] - Этот круг нам не разорвать. Думаешь, я не пыталась? Пыталась. Мне кажется, если что-то начинаешь делать, то он сжимается только сильнее. - Гера смаргивает ресницами слезы, проводит кончиками пальцев по щекам, стирая любой намек на то, что она дала слабину. Вздыхает, скользит ладонями по волосам, но она сама все еще во власти сладостных воспоминаний прикосновений Артура, не скоро тело забудет то, чего никогда не испытывало с ним, но об этом помнит сама Моргана. Это работает, пусть и странно, неведомо ей, но работает. - Хорошо, - она не смотрит на Рэнсома, - я буду твоим союзником.
[indent] Понимает ли Артур, на что их обрекает? Насколько их хватит? Когда они сломаются? Кто из низ сломается первым?
[indent] Ей нужно выпить. Нужно влить в себя виски, чтобы не чувствовать боли, от которой хочется кричать. Она едва успевает об этом подумать, когда бутылка пересекает стойку к краю. Отлично, силы растут, определенно, проснувшийся король дает бонус. Интересно, так у всех?
[indent] Но на том мысль и глохнет, бутылка в руках не удерживается. Гера в последний момент пытается ее спасти, но та идет трещинами, словно под влиянием собственного изломанного состояния жрицы, остается осколками в ладони, которую девушка рефлекторно сжимает. Боль не отдается в сознании, все равно она слабее того, что сейчас чувствует ведьма, она просто смотрит на ладонь, в которой торчит весьма большой осколок, а ладонь окрашивается тонкой струйкой крови.
Поделиться152021-03-22 18:00:30
Он бы хотел уметь поворачивать время вспять. До определенного дня, до определенной минуты, до определенного решения, которое он когда-то принял в своей жизни. Артур бы хотел изменить многое: в прошлом, как в недалеком, так и в очень давнем. Он бы хотел переписать свою историю, убрав из нее всех, кому был неугоден после. Но он король, и всегда будет именно им. А королям не пристало сожалеть о прошлом. Королям просто некогда лить слезы и сожалеть о том, на чей зов сердца он не смог ответить, на чье "прошу" он когда-то ответил тихим молчанием. У королей другая задача, и быть счастливым - в это не входит.
Так его обучал Мерлин. Так ему говорили десяток других советников, что когда-то обучали и были рядом с ним. Так написано во многих исторических трактатах, которые когда-то изучил Рэнсом. А значит он ничего с этим не сможет поделать. Ни со слезами Морганы, что вот-вот польются из ее глаз от обид всей сложившейся ситуации; ни с тем, что он бы хотел вернуться назад и, пожалуй, никогда не становится королем. Его ведь не спрашивали. Никогда не интересовались, чего на самом деле хочет Артур, кроме того, чтобы сделать страну единой. Никому не было интересно, ведь его судьба была предрешена, а спорить со судьбой, это все равно что кидать вызов старым богам.
Быть может именно поэтому он тогда объявил крестовый поход против всего магического. Именно поэтому в тот день встал на другую сторону баррикад, от своей сестры, от той, что сводила его с ума и приводила к безумию. Моргана была его погибелью, была той, кто с легкой руки мог указать дорогу. Но и она же была его предрешенной судьбой, не оставляя ему ни единого выбора. Поэтому была Гвен. Поэтому был Рим, а после и христианство. Артур всегда хотел выбирать дорогу самому, принимать решения и последствия, но зная - он сам виноват в том или ином роке, что постигло бы его на пути к заветной цели. И он был виноват. Он пошел против воли тех, благодаря которым появился когда-то на свет. И, пожалуй, это было единственное, о чем на самом деле не жалел Артур. А все остальное - лишь последствия, о которых он не обязан был задумываться.
И он не задумывался. Ровно до сегодняшнего дня, до этого самого момента, когда он признается Моргане, что никогда бы не смог от нее отказаться. Он делает ей больно, но сам не понимает: говорит это его сердце и он сам, или то магическое сплетение, которым переплетено вся их жизнь. И от этого становится тошно. От этого он тяжело вздыхает, на мгновение прикрывая глаза и отворачиваясь от сестры. Смотреть на Моргану практически невозможно, практически физически больно от ее нахождения в его квартиры. Больно, оттого что он запрещает себе к ней прикасаться; больно, оттого что даже в этой жизни она ослепительно красива, и до безумия притягательна, что он знает - не ровен час, когда в ее жизни кто-то обязательно появится. Кто-то, кто будет заставлять его сходить с ума от ревности, от того, что она не досталась ему. Тупая жадность, тупое желание, чтобы Моргана всегда принадлежала только ему, даже если он не сможет до нее прикасаться.
Все это было настолько глупо и эгоистично, но так просто, что Артур попросту не может от этого избавится. Он знает, что именно так и будет. Знает, потому что когда-то очень давно, они оба все это пережили и ни один раз.
- Мы пытались разорвать этот круг в одиночку, Моргана. Тянув каждый в свою сторону, латая там, где нам казалось неправильный надрыв, - тихо проговаривает Артур и снова смотрит на сестру. Ему хочется ее обнять, прижать к себе, сказать, что все будет хорошо. Но сделай он это - и снова сорвется. И снова начнется все по кругу, а им сейчас лучше стараться держать дистанцию, хоть какую-нибудь. Поэтому он наклоняет голову к плечу, и едва улыбается. - В этот раз ты не будешь одна. Я помогу тебе
"А ты поможешь мне" - проносится в его голове. С чем конкретно она должна была ему помочь, и почему он так отчаянно хотел, чтобы Моргана была на его стороне - он делится, конечно же, не стал. Не сейчас, ни в эту минуту и не в этот час. Когда-нибудь Моргана сама поймет, когда-нибудь она будет стоять рядом и аплодировать ему, потому что увидит - ее брат не принц на белом коне. Не в этой жизни. Больше нет.
Артур лишь на мгновение погружается в свои мысли и пропускает тот самый момент, как бутылка оказывается на полу. Он слышит лишь удар стекла, а после чувствует, как его ладонь пронзает боль. Первая мысль: "осколок попал", он проверяет ладонь, но ни видит ни царапины, но хмурится от неприятного ощущения. Вторая мысль "фантомная боль", но взгляд падает на руку Морганы, и Артур хмурится еще сильнее.
- Что за... - он подходит к ней ближе, - Дай руку. - аккуратно взяв ее руку в свою, Артур смотрит на то самое место, где были осколки, смотрит на свою ладонь и видит покраснения именно в той самой точке. - Ты заклинание наложила?
Звучит немного жестко, но Артур не понимает почему от ее ранения больно ему. Тихо чертыхнувшись, пока Моргана не начала говорить, он стаскивает полотенце и прижимает ее руку к нему, чтобы кровь не попала на пол. А после ведет за собой в просторную ванну. Нужно обработать рану, пусть та и не серьезная, ему попросту не хочется оставлять все вот так.
Поделиться162021-03-22 20:46:21
[indent] Артур так верит, что вдвоем они справятся лучше, что вдвоем им удастся то, что не удалось поодиночке. Возможно, и так. Моргана никогда не понимала природы их связи. Ночь Белтейна имеет магическую силу, но не настолько, чтобы связать себя на всю оставшуюся жизнь в кольце, в плену страсти, не то порочной, не то данной свыше. Природа этого непонятная даже Моргане, но она и не пыталась искать ответы на вопросы. Возможно, пора.
[indent] Но все эти мысли отходят на второй план. Потому, что проблемы растут по экспоненте. Гера поднимает взгляд на Рэнсома, не понимает, чего он хочет от нее. Что его так удивляет, что его так беспокоит. А потом до нее начинает медленно доходит. Моргана переводит взгляд со своей израненной ладони на ладонь Артура, которая краснеет. Дыхание перехватывает, но не от возбуждения или волнения, а от догадки, следом все внутри холодеет. Она не успевает вырвать свою руку у Артура, когда полотенце ложится на ладонь, лишь шипит от неприятной боли.
[indent] - Я...
[indent] Черт.
[indent] Этого не может быть. Просто не может. Это не их тела, никакой кровной связи не может быть, ни магической, ни какой иной. Они брат и сестра, но это лишь психологическое отношение, не более, и не общая кровь Игрейны, связавшая их по рождению. Что же тогда?
[indent] Моргана идет за Артуром, как во сне, отстраняется от всей реальности, пытается понять. Мысленно прокручивает то, что сделала тогда: Артур умирал, когда она его доставила на Авалон, он был почти мертв. Ей нужно было удержать его от последнего вдоха, ей нужно было привязать его к себе, чтобы он оставался жив, чтобы он был защищен от любых попыток быть уничтоженным.
[indent] - Нет-нет-нет...
[indent] Гера не знает, на что присаживается, продолжает держать полотенце, пока Артур достает аптечку, что-то ищет. В голове речитативом звучит одно слово, отрицание реальности, от которой ее начинает подташнивать. И без того их безумная связка грозит обернуться совсем уж ненужной привязанностью друг другу, совсем иного характера, и за это Артур не скажет ей спасибо. Она ловит его взгляд на себе, выдыхает, нужно объяснить ему все. Но как объяснить то, что она сама не очень понимает. Гера протягивает руку, морщится от боли, когда Артур начинает обрабатывать ее ладонь. И как-то успокаивается настолько, чтобы начать говорить:
[indent] - Ты умирал после боя, когда я тебя нашла. Твои ранения были настолько тяжелыми, что мне бы не хватило никаких сил, никаких амулетов тебя излечить, - она молила Триединую, но та не отвечала на молитвы дочери своей, - все, что я смогла, это поддерживать жизнь, чтобы доставить тебя на Авалон. А там круг жриц объединился, чтобы сделать так... мне нужно было время, - Моргана не смотрит на Артура. Куда угодно, только не на него: - Мне нужно было время, чтобы тебя спасти, и удержать тебя можно было только связав кровным заклинанием. Нашей с тобой кровью. Это гарантировало, что ты не умрешь, и что я смогу тебя защитить. Но все должно было быть по-другому, - Гера качает головой, - такого эффекта быть не должно. Я не знаю, почему так.
[indent] Проклятье. Мерлин и его гребаное желание быть всемогущим и не мертвым, он своими играми подвел их всех. Мерлин ли? Да, почему-то Моргана была уверена, что это Мерлин, пусть сейчас и не собиралась произносить это имя вслух.
[indent] - Пошло искажение. И это искажение нанесло ущерб всему, в том числе и тому, что мы с тобой связаны не только... - эмоционально болезненно, страстно и безудержно, - мы связаны с тобой кровным заклинанием, которое влияет на каждого из нас.
[indent] Это ужасно. Это глупо. Это так по-дурацки. Если с ней что-то случится, это немедленно отразится на Артуре. Если с ним что-то случится, это отразится на ней. Если она не ошибается. Но она не ошибается. Ей становится плохо от этой мысли, от того, что она не понимает, как разорвать эту связь потому, что ритуал на крови не сработает - их кровь, та самая кровь, давно ушла в землю со смертью прошлого.
[indent] - О боги, - шепчет Моргана. Некрасивый порез выглядит уже не так ужасно, видимо, срабатывают частные особенности рыцаря, но все же это все настолько паршивая ситуация, что в пору биться головой о стенку с проклятьями не то в адрес Мерлина, не то в адрес собственной глупости. Хотела как лучше, вышло как всегда.
Поделиться172021-03-22 21:56:03
[indent] Ее слова отрезают его от мира. От мира настоящего. от мира прошлого. от мира, где он умер на поле боя, от ранения, что нанес ему его же сын. Ее слова, подобно лезвию ножа перерезают тонкую нить, заставляя мужчину замереть на мгновение и потерять дар речи. Он чувствует, что тут что-то не так. Он знает, осознает, но верить в это совершенно не хочет. Ему хочется закинуть аптеку в стену, чтобы все лекарства и ампулы разбились в дребезги, он хочет разнести стеллаж и разбить зеркало. Злость зашкаливает в его крови, он хочет кричать, хочет приложить Моргану об стену, лишь бы та сказала, что она не делала то, о чем он подумал.
[indent] Но вместо этого, Артур лишь крепче сжимает аптечку, поднимает на Моргану хмурый взгляд и начинает обрабатывать ее ладонь. Она должна сама рассказать, что натворила. Должна сама признать, что ее магия не помогла ей в момент нужды, что она не вернула ей его, а заставила страдать, заставила его погрузиться в непробудный сон, в котором ему снились кошмары отдаваемые болью где-то в области сердца. Сейчас, когда она начинает говорить, когда не смотрит на него, он сосредоточенно убирает каждый кусочек стекла, аккуратно, будто бы выдерни он все разом - и Моргана истечет кровью. Она рассказывает все отстраненно, видимо не понимая, что натворила, а Артур начинает осознавать.
[indent] Он осознает, что все те сны, которые ему снились - были пыткой, посмертной и последней, на которую его обрекла Моргана, теша собственное эго и невозможностью его отпустить. Что те сны, что мучили его, что ему казалось он попал в ад - лишь плод его умирающего сознания, которому не давали погрузиться в тьму. И ему больно. Сердце сжимается снова, эхом отдает фантомная боль, но Артур ничего не говорит. Ничего не делает, пропуская это снова сквозь себя.
[indent] Так надо. Так нужно. Он должен и обязан сдержать собственный порыв эмоций. Он должен сдерживаться, чтобы не показать собственную слабость, кроме той, что она уже увидела.
Но у него не получается. Он не сдерживается, и когда делает повязку, чтобы в ранки не попала зараза, слишком туго завязывает бинт. Развязывает и снова завязывает.
[indent] - Ты настолько, - проговаривает он. Звучит сухо, звучит зло, устало, отчаянно. - была уязвлена, что ты не могла отпустить меня? Какого дьявола, Моргана?! - он поднимает на нее взгляд. Хмурый, с плохо скрываемым раздражением. - Какого черта ты не дала мне умереть спокойно, оставив дожидаться твоего последнего вздоха? Какого хрена, решила нас связать? Я умер, когда копье Мордреда пронзило меня. Меня не нужно было пытаться спасти!
[indent] Он делает последний виток вокруг ее кисти, и отходит, убирая аптечку. Пальцы дрожат, а воспоминания нахлынивают на него с новой силой. Новой волной, той, с которой он не справится сегодня ночью. Сегодня его снова посетят кошмары. Сегодня он снова будет кричать беззвука во сне, а после проснется и не будет просыхать еще несколько дней. Его кошмары его уничтожают, и он так радовался, когда очнулся, что они не вернулись вместе с ним. Видимо радовался он слишком рано.
[indent] - Я не просил тебя, я не молил тебя о моем спасении. Зачем ты... - он убирает аптечку на место и поворачивается к Моргане, обрывая фразу.
[indent] Она любила его. Любила до безумия, любила до беспамятства. Сейчас он это видит. Сейчас он это понимает. И ее горе заставило ее пойти на этот отчаянный шаг, о котором он ее не просил. И ее отчаяние отзывалось проклятием в настоящем. Она прокляла их, связав на кровном уровне. Она привязала его к себе, и теперь в совокупе с тем, что он не мог долго находится с ней в одной комнате наедине, теперь прибавилось и это. И эта царапина, что-то подсказывало ему, будет лишь верхушкой айсберга, который уходит глубоко в пучины непроглядной толщи воды. Он вздыхает и потирает пальцами переносицу. Усталость берет свое.
[indent] - Прости...
[indent] Единственное извинение за весь день. И пусть она сама решает за что именно он просит его простить. То ли за то что накричал, то ли за то что позволил страсти взять над ними верх, то ли за то что ей пришлось привязать себя к нему. Это было не так важно. Не сейчас. Сейчас, все чего хотел Артур - это уснуть, это чтобы кошмары не приходили к нему во сне. Ни сегодня, ни завтра. Он поднимает взгляд на Моргану и качает головой.
[indent] - Оставайся сегодня здесь. Я постелю тебе в гостевой спальни, в таком состоянии не самый разумный выбор ехать домой...
[indent] "Еще угробишь нас обоих", - хочется добавить, но Артур молчит. Эта фраза так и останется несказанной между ними, но кажется оба понимают, в какую дыру они попали, потому что одна не хотела отпускать другого.