Бессменные админы:
    ЗИМА 2021. [ Update is coming soon... ]
    Мистика, фэнтези в современном Лондоне. В игру допускаются:

    Легенды Камелота

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [12.10.2020] ветру тащить нас тяжело


    [12.10.2020] ветру тащить нас тяжело

    Сообщений 1 страница 14 из 14

    1

    ветер роняет нас на ходу
    https://i.imgur.com/9wyWTxx.png

    12 октября

    Уилл Блейк, Юэн Хогг

    Вокруг Юэна последнее время накопилось многовато родственников Уилла, о которых тот не соизволил известить заранее. Да и в целом количество белых пятен в понимании друг друга постепенно подкатывается к критической массе.

    +1

    2

    Юэн злится в основном на себя, на Уилла и снова на себя. В его представлении мир давно не черно-белый и в его представлении о каких-то родственниках надо говорить заранее. Тем более если ты встречаешься с ревнивым и собственническим человеком, который не признает потребности других в общении с социумом.
    Возможно тут играет свою роль то, что Юэн известен. Он так хорошо описан во всех трактатах, о нем столько теорий, о нем столько историй, что ему не нужно рассказывать дракону кто такая королева Гвиневра, какие у нее мужья, любовники, сослуживцы, соратники. Возможно в этом причина злости, едкой, дразнящей злости на то, что дочь дракона и его отец появиляются в жизни Юэна внезапно, незапланированно, не так как он того хотел бы.

    Он возвращается домой к Уиллу, его квартира почти воссановлена, но он все еще не переезжает обратно. Огонь почти управляемая сила, которая дает ощущение покоя внутри, ощущение уюта и тепла, огонь почти смиренно ложится на ладонь, когда Юэн того требует. Он все еще ищет равновесие между силой и потребностью ее использовать, между эмоциями и сознательным усилием. Огонь возникает быстро если он злится, если он искрит от напряжения, и погасает также быстро как и его эмоции.

    Чтобы управлять этой сложной стихией он учится каждый день. Он испытывает себя снова и снова, старательно пытаясь суметь сделать так, чтобы огонь не распространился на него самого или квартиру. Он бережет руки, бережет туфли и Уилла, хотя уверен, что Уилл не сгорит в этом пламени. Он все еще помнит, как дракон шел к нему, горящий, до безумия совершенный, до безумия желанный.

    Юэн еще не может сказать ему про чувства. Он еще не верит в то, что это его выбор, что это его окончательный выбор. Он еще не может поверить что этот рыжий, безумный, красивый мужчина тот, кто ему нужен на самом деле. Тот, кто принимает его любым, тот кто понимает его.

    Он заходит в квартиру тихим шагом, плавным, без стука каблуков, сегодня не тот день. Он весь в черном и бледный от напряжения, от того, что удерживает себя от криков и пламени с самого порога. Юэн готов орать и топать ногами от бешенства, от того что его поставили перед фактом, от того что у Уилла есть дочь и замечательный отец, которого он не желает видеть. Он готов разнести все здесь в клочья, потому что тишина между ними была такой заманчивой, такой мирной, слишком ожидаемой.

    - Как хорошо что ты дома. - Он почти шипит, впиваясь глазами в своего любовника и усмехаясь, перекатывая слова во рту. Что сказать следующее? Выплюнуть про Скирлауга ругательства и благодарности? Рассказать про Офелию, которая Киллгара?

    Что дальше? Какой шаг? Юэн подкрадывается, приближается, как опасная лавина из снега. Такой же безудержный и бесшумный, как снег, который вот-вот обрушится на хрупкое тело и сомнет его как лист бумаги.
    Он обдумывает свои слова, взвешивает свои решения, потому что он должен вести в этом разговоре, они должны поговорить о Юэне, а не о том, что дракон страдает без своей семьи. Они должны обсудить сторону, которую до этого ни один из них не рассматривал.

    Прошлое.

    Прошлое которое стоит особняком между ними, которое растит пропасть, которое растит злобу и отчаяние. Юэн вздыхает.

    - У меня за последнее время было столько интересных встреч. - Он сбрасывает обувь и ступает дальше по полу босиком, все еще улыбаясь остро и зло. - Сколько людей, сколько новостей. У тебя ничего не происходило такого этакого чем ты бы хотел поделиться? Может быть старый друг нашел тебя? Может быть старая любовь? М?

    Он вздергивает бровь в ироничной и комичной маске. Это даже не ловушка, слишком очевидная подводка, просто Юэн все еще думает, что всю ситуацию можно смягчить.

    Подпись автора

    А звери мои ночью,
    рвут кожу и плоть в клочья
    .
    https://i.imgur.com/tLRCK3U.png

    +1

    3

    Вернувшись из Штатов, куда его приглашали вместе с группой, Уилл чувствует себя совершенно разбитым. Дело даже не в перелётах, которые он всегда любил, но этот дался ему невероятно тяжело, и теперь Уилл имеет полный комплект побочек в виде ломоты во всём теле и головной боли. Дело даже не в том, что изначально в этом любительском недо-турне всё покатилось не так. Очередное выступление, на котором Винс так старательно пытается сорваться, Сара, зачем-то на радостях притащившая им траву, попытки скрывать свою сущность от остальных, оказавшихся крайне наблюдательных участников группы, парочка случайных трупов, от которых нужно избавиться, ещё одно выступление, грозящее обернуться скандалом и мигалками полиции..
    И вот, последнее выступление, которое заканчивается именно так, и, что самое потрясающее, дело вовсе не в способностях голоса корригана, во всяком случае Уилл думает, что это не так, тем не менее, их шмонают на допросе, и благо же трава Сары выветрилась ещё несколько дней назад, но они опаздывают на рейс, вылетают обратно на два дня позже... И почти зарекаются ещё куда-то так же летать.

    Не поэтому у Уилла так тяжело сейчас на душе, вовсе нет. Но былое увлечение - барабаны, больше не приносит ему такого удовольствия, как раньше. Драйв от выступлений кажется напускным и отчаянно слабым, точно тонкий слой позолоты на ржавой меди, который слезает от одного лишь прикосновения. Скандал идёт группе на руку, по большому счёту, Уилл ловит новые подписки и охваты, даже даёт какому-то журналисту комментарий по случившемуся, но особо не отслеживает дальнейшее. Его коробит, что в этой спешке и суете он почти забыл, что встречался с дочерью, а ещё ему куда больше хочется парить над городом, чем находиться в пропахшей табаком и потом пьяной толпы помещении. Когда-то ему это нравилось, верно? Когда-то Блейку это нравилось.

    Уилл постоянно помнит о Юэне, скидывает ему в директ какие-то фотки и бессмысленные комментарии, от всей души надеясь, что тот скандальчик пройдёт мимо него. Юэну это не понравится, и он будет прав, Уиллу тоже не нравится, что они подставляются, и теперь он впервые видит популярность не как какую-то безумно приятную вещь, а как риск, причём неоправданный.

    Как открывается дверь, Уилл, увлечённый поглощением кофе с мороженым и переключением каналов на телевизоре, не слышит. Присутствие Юэна он чувствует скорее через запах его духов, потом уже шаги - мягкие и непривычно тихие, видимо, сегодня в Неметоне был тоже непростой денёк и у Юэна нет либо сил, либо настроения на его излюбленные шпильки. Что же, у Уилла тоже довольно мрачный настрой, и первым делом он радуется визиту, потому что рядом с Юэном он всегда чувствует себя лучше.

    Он начинает подозревать, что что-то не так, когда Юэн заговаривает - его голос очень редко звучит так, в последний раз Уилл слышал подобное, когда Хогг прогонял из своего бара одного хулигана, даже помощь Бирна не понравилась, нет, Юэн просто добил и выбил парня из седла одним лишь взглядом и голосом. Уилл любил эту его внутреннюю силу и умение подчинить людей, красиво, почти на уровне искусства.

    - Здравствуй, детка, наконец-то мы видимся по-настоящему, а не по видеосвязи.

    Что-то всё же останавливает Уилла от привычного жеста-приветствия в виде поцелуя в щеку. Что-то подсказывает Уиллу, что в этот раз провинился именно он, но как? Он уже готовится выслушать тираду о своей неосторожности, когда звучит совершенно другой вопрос. Уилл почти готов облегченно выдохнуть.

    - Друга? Любовь? Неа... ничего такого.

    Очередной переключенный им канал показывает второй сезон Игры Престолов. Уилл восхищенно тыкает пальцем в экран.

    - Смотри, драконёнок! Почти как настоящий! Наши птенцы выглядят так же... может с минимальными отличиями. Потрясающе, не так ли.

    +1

    4

    Он замирает напротив Уилла и долго смотрит на того, пытаясь понять почему нет прикосновений? Почему нет поцелуя? Почему его не приветствуют так, как будто он тут желанен, как будто он тут принадлежит? Юэн смотрит в глаза дракона, смотрит на его вид, расслабленный и уютный и думает о том, что тот был в турне, что там было много других людей…

    Кто-то интереснее? Кто-то красивее? Кто-то лучше? Кто-то, кто оценит всю привлекательность Уилла и его характера? Кто-то, кто прижмется к нему правильно? Кто будет ласков? Разговорчив? Не настолько требователен? Не настолько взрывным?

    Он сглатывает и делает глубокий вдох, уже обидевшись, уже приняв за данность то, что он не нужен. Потому ему не сказали. Потому он не в курсе что есть дочь, что есть отец, что там есть семья, которая зовет его, ждет его, любит его, но ненавидит Гвен не так ли? Рыцарь от рождения, она не смогла бы выбрать более печальную участь для себя. Скованная нравами, опекой брата, мужа, любовника, она освоила только базовые шаги, которые теперь необходимо перепроверять.

    Теперь она должна ступать по своей дорожке осторожно, потому что она больше не в платье, потому что она мужчина, потому что у нее есть все задатки убийцы существ, несмотря на то, кем Юэн является, кем он рожден. Кому он принадлежит. ОН сглатывает еще раз, пытаясь проглотить комок ярости, комок гнева, пытаясь сглотнуть и сделать так, чтобы его выдох не жег легкие.

    Он чувствует пламя на кончиках пальцев, чувствует как оно набирает обороты, как гаснет браслет, как набирает тепло золото на его руке, как магия окутывает его. Он чувствует как сбивается сердце в груди, как он переходит из режима обычной разговорной речи в режим “кричать”. Ему больно, так больно.

    Он верил ему. Он верил.
    Но мужчины. Гвен усмехается, где-то далеко-далеко, где-то вне пределов ее тела, щит сносит волной вазу и она бьется об пол. Щит исчезает и ее руки начинают гореть.

    - Да, драконёнок действительно милый, не так ли? Тебе ли не знать, Файрвинд. - Юэн произносит имя вслух, все еще пытаясь успокоить себя, унять себя, прекратить этот бой внутри. - Я тут недавно познакомился с Киллгарой, чудесная девушка, я правда не слишком уверен девушка ли, но понимаешь в чем дело… оказывается она тебе дочь. Или все-таки сын? Я не успел спросить, мы слишком быстро перешли на обсуждение общих знакомых.

    Юэн замирает напротив Файрвинда и выразительно смотрит. Огонь так близко, так невыносимо близко, почти на самой поверхности, почти лижет кончики пальцев, почти сжигает одежду, почти проносится между ними. Даже цепочка на его запястье взлетает, как будто ее приподняли ветром и так и забыли опустить обратно.
    Он доверяет ему, он даже влюблен в него, пусть они никогда не будут об этом говорить. Пусть они никогда не будут обсуждать это, возможно не смогут, возможно что Юэн просто не проговорит этих слов вслух.

    Любовь была для него зла. Всегда зла, всегда беспощадна и разрушительна. Любовь сломала столько людей вокруг, столько костров сожгла, столько ненависти принесла, может быть он не сможет говорить про нее, но чувства никуда не уходят не так ли?

    Они замирают внутри, горят как вечный огонь, который нельзя погасить.

    - У тебя есть дочь. - Ярость дымится, как весь мир вокруг тоже дымится. - Взрослая, вполне себе, дочь.

    Подпись автора

    А звери мои ночью,
    рвут кожу и плоть в клочья
    .
    https://i.imgur.com/tLRCK3U.png

    +1

    5

    Вздрагивает Уилл только от звучания собственного истинного имени. Было в их отношениях что-то вроде негласного правила, Уилл никогда не называл любовника Гвиневерой, разве что, маленькой королевой или королём - всё чаще в последнее время, Юэн же.. Никогда не зарился на связи Уилла с драконами, даже не спрашивал о них, что было безумно приятно и исключало корыстные цели и попытки в охоту. И не называл его "Файрвинд". Имя, данное ему при рождении, теперь было скорее нарицательным, и произносилось чаще в пику, чем с какой-либо теплотой. Вот и теперь Юэн на него злится.

    Теперь Уилл замечает всё, по-немногу - но всё, и напряжение в развороте плеч, и точёное лицо, которое сейчас кажется непроницаемым и высеченным из камня, и эманации огня, которые он просто таки не может не чувствовать. Ощущение сродни вулкану, который где-то совсем рядом готов начать извержение. И если в прошлый раз Уиллу это казалось сексуальным, то теперь..
    У него по-прежнему раскалывалась голова, ломило всё тело, и он зверски не хотел ругаться. Все его надежды на визит Юэна, поцелуи, возможно, совместную ванную и сладкий сон в объятиях друг друга теперь пылали алым пламенем в буквальном смысле, и он не понимал, что же пошло не так.

    Высказывания о дочери не достигают цели, Уилл соскакивает с сиденья кресла, мигом растеряв всю свою расслабленность, которая была скорее симптомом открытой усталости. Юэн - один из немногих, перед кем он позволял себе быть таким, но сейчас, когда тот откровенно орёт на него, показывать мягкое пузо и ждать туда удара совсем не хочется. Уилл даже не уверен на все сто, что он сможет сейчас среагировать и закрыться вовремя, а главное, он никак не возьмёт в толк, где он провинился.

    - Верно, она и правда чудесная девушка, - шипит Уилл.

    Но что чёрт возьми Юэн хочет этим сказать? Уилл, встретивший дочь в Штатах, не думал, что она решит поехать в Лондон, и уж тем более даже не догадывался о том, что она может заявиться к Юэну в гости. Его вдруг осеняет мгновенная догадка - Неметон и Юэн слишком часто мелькают в его сторис, а, значит, его личная жизнь фактически открытая книга для дочери. Во второй раз Уилл задумывается о том, какой сукой может быть популярность.
    И вместе с тем любуется пляшущим в руках Хогга огнём. Где-то глубоко внутри зажигается огонёк гордости за Юэна, у него получилось, он сильный, очень сильный и огонь подчиняется ему, но...
    Какого чёрта Юэн метит именно в него.

    - Да, есть, и что дальше? Мы с ней лет тридцать не виделись, перед тем, как.. И вообще, ты не спрашивал! Уоу-уоу, - Уилл присвистывает, когда видит, как пламя в руках Юэна вздрагивает, набирая силу.

    Головная боль тому виной, усталость, или до крепко сжатых зубов чувство предательства оттого, что уютный тыл, человек, для которого он был готов на действительно многое, теперь без особой причины предоставляет ему фатальный градус тепла вместо привычного, заставляют его действовать опрометчиво. Потому что когда на него идут с огнём, он привык защищаться, пусть и умеет рассчитывать силу, всё ещё умеет.

    Порыв холодного ветра сдувает пламя с рук Юэна. А воздушные потоки поддерживают предплечья и кисти рук, направив запястья в пол. На безопасный, и невоспламеняемый керамогранит.

    - Тебе стоит озвучивать претензии пояснее, дорогой.

    Уилл подходит ближе, он и сам злится, словно ярость Юэна перекинулась на него искрами пламени, поглощая здравомыслие, поглощая всё остальное. И теперь уже в его глазах начинает плясать огонь.

    - Никогда не угрожай дракону его стихией, если у тебя в кармане нет козырей.

    +1

    6

    И больше нет ответов на извечные вопросы, которые кружат и кружат, как черные вороны в голове. Больше нет ничего для Гвен в этом взгляде, только оседающий пепел и поднимающееся изнутри пламя, пламя дракона, которое сожжет ее или его дотла. Юэн усмехается, глядя в призрак собственной гибели, усмехается и расправляет плечи, гордо вздергивает голову и выдыхает.

    - С ней ты не виделся, лет тридцать, как замечательно не так ли? Как чудесно, что спустя столько лет ты помнишь о ней, знаешь ее, но не говоришь - Юэн хмыкает, отдергивая руки.

    Нет больше ласки в прикосновении, только бурлящие внутри эмоции, только огонь, который взрывается, который агонизирует, который рвется наружу с криками и словами. Льется ядом в чашу из которой придется испить самому Юэну. Он смотрит в глаза Уиллу, раньше он никогда не замечал как ярко они светятся, когда тот злится, когда окутан магией, когда зовет свой огонь, когда приближается так близко, что призрак его дыхания остается на коже.

    - Про отца тоже не вспоминал лет тридцать? - Он все еще мечется от злости к обиде, он все еще не понимает почему ему не доверились.

    Потому ли что он не спросил? Или потому, что он больше не нужен. Зачем ему Гвен, обреченная на вечную славу шлюхи королевского двора, зачем ему та, которой не место среди живых. Юэн рвет сам себя на куски, потому что он помнит свой выбор, он помнит свои шаги, он помнит свои платья и руки, которые к нему прикасались.
    Чужое обожание, любовь, благоговение.
    Он все это помнит, все это теперь обернулось местью ему, ненавистью к нему, сомнениями. Все знают скандал и измены, все знают что виновна была она, все знаю и винят-винят-винят снова и снова. Она знает, она помнит.

    И это рвет его душу надвое.
    Уилл ведь тоже знает. Но он мог бы сказать. Он мог бы черт бы его побрал сказать как есть. Не скрываться, не пытаться что-то сделать тайком, не пытаться забыть Юэна вот так, молча из тура. Он мог бы хотя бы написать. У Юэна руки чешутся проверить телефон, может быть там есть ответы? Может быть там, наконец-то, есть все ответы.

    - Какие козыри, это и моя стихия, идиот. - Юэн шипит в бешенстве. - И моя стихия тоже.

    Он поднимает руки объятые пламенем, глядя на Уилла с презрением. Это его огонь, его острая, больная любовь, его ревность, его поиски себя, его невозможность осуществить наказание, которое он хотел бы осуществить.

    - Я познакомился и со Скирлаугом, не могу сказать что он меня впечатлил хоть чем-то кроме жадности, наглости и обыденности. Но я не знал. Я не знал, что они твоя семья, что они твои, что ты их. - Юэн подается вперед. - Не так ли? Зачем знать? Зачем говорить мне, ведь это так глупо, ведь это было так давно, ведь ты их совершенно не помнишь. Зачем?!

    Он болит, болит от своих слов, от себя.
    От ненужности.
    Он все еще не нужен. Все еще один на один со своими демонами.

    Подпись автора

    А звери мои ночью,
    рвут кожу и плоть в клочья
    .
    https://i.imgur.com/tLRCK3U.png

    +1

    7

    Из плена воздушных петель Юэн освобождается очень легко, слишком легко, и Уилл не удивляется этому. Последние несколько дней у него всё валится из рук, и уже даже начинает появляться ощущение, что причина в нём. Просто всё идёт не так, как должно, и вещи, которые были ключевыми, позитивными в его жизни, по непонятным причинам разворачиваются к нему спиной. Это горькое ощущение будит в нём сдобренную злостью тревогу. У каждого ли из живуших дракона есть воспоминания о том, как его бросили, как он оказался один, потому что его мать, уязвимую после родов, разыскали охотники? Уилл помнит это чувство, когда он, ещё мелкий, бился крыльями о прутья клетки, пытаясь не просто проломить путь на свободу, нет.. На соседней телеге везли до боли знакомое ему тело.
    И так каждый раз случалось с ним, с людьми, с существами, к которым он привязывался, их либо убивали, либо в конечном счёте он почему-то оказывался козлом. Исключением были, пожалуй, лишь драконы, у которых, кажется, между себе подобными семейной или любовной привязанности друг к другу не существовало как таковой.
    Уилл слушает Юэна, его слова о Килгарре, и вспоминает, как ему оставили ещё не вылупившееся яйцо с серебристой чешуйчатой скорлупой.
    Если бы мог, он бы оберегал её и от самого себя.

    - Про отца... Так, значит, тебе повезло встретиться со Скирлаугом, - рот Уилла перекошен кривой улыбкой. Отец не был нелюбимым, нет, но его вспыльчивый характер даже для дракона был чем-то чрезвычайным, и, по правде говоря, Уилл надеялся, что они с Юэном познакомятся примерно никогда. - Не надо было мне ехать в это турне, - тихо роняет Уилл, сникает плечами и, вздохнув, разворачивается к Юэну спиной.

    Ему хочется бить посуду, ему хочется дышать огнём, ему хочется... Открыть окно и чтобы оказалось, что он на тридцать пятом этаже какого-нибудь небоскрёба. Можно было бы сигануть вниз до самого тротуара, чтобы раскрыть крылья за несколько метров над ним. Такие вещи здорово освежают, а ещё, такие вещи помогают понять, что же теперь делать.

    - И что теперь? Бросишь мне в спину эти искорки?

    Уилл хмыкает через плечо, даже ослабленным ему, наверное, стоит быть уверенным в своих силах, если дело дойдёт до драки. Но собирается ли он драться? Он снова спиной к Юэну - ровно для того, чтобы таки дойти до окна и открыть его, впуская в помещение прохладный осенний воздух. Холод и лёгкий ветерок остужают жар и немного приводят в порядок мысли.
    Очень немного.

    - Я их помню, конечно, и, пусть встретил не так давно... Учитывая, что нас осталось не больше десятки, ты собрал троих - это почти джекпот, ты не пробовал покупать билеты в лотерею, детка? Давай давай, тебе повезёт. И что же ты думаешь, мы все друг другу не родственники? - он скептично поднимает бровь, разворачиваясь снова лицом к Юэну и садясь на подоконник. - Мне выдать тебе досье на каждого? Мы ведь все друг другу так или иначе родня. А в следующий раз, когда ты разозлишься, что я не сделал чего-то, что должен был сделать, к слову, до сих пор не понимаю,  о чём ты, ...могу я быть уверен в том, что ты сделаешь с этими знаниями? Сейчас ты не выглядишь, как образец самоконтроля и благоразумия, уж прости.

    Уилл больше не злится, нет, его разъедает изнутри тоска по тем, за кем вели охоту, кто доверился и не смог спастись. И по собственной привязанности, которая так болезненно колотится в груди рядом с этим человеком даже сейчас. Он верит Юэну, но теперь невольно задаётся вопросом - а насколько его действиями могут руководить эмоции? Насколько сам Уилл может подставиться, находясь рядом с ним? Сегодня Юэн приходит, угрожая обратить против него пламя, которое они приручали вместе ещё несколько недель назад, а на что он способен завтра? Эти вопросы вызывают в нём отчаяние. Для дракона эти сроки слишком короткие, чтобы что-то менялось.

    - Давай же. Делай, что хотел, или говори, что хотел. Вряд ли я сейчас даже смогу толком обратиться, пользуйся.

    +1

    8

    Он знает что не нужен, знает, и все равно тянется к этому существу за его теплом, за его лаской, за его поддержкой. Зачем? Почему? Почему бы не прекратить, Юэн? Он знает что слова жгут, что слова ядовиты, что его взгляд не говорит о хорошем, что он сам не говорит о хорошем, он знает что он врет, сжимает пружину слишком туго, натягивает нити между ними, чтобы сыграть свою мелодию.

    Он знает.
    Он не может себя остановить.

    Поэтому он подступает ближе, поэтому он почти дышит воздухом Уилла, поэтому он не уходит. Его ноги босы и пол холодит ступни, он поджимает пальцы, он сжимает руки, он напрягается, он слушает не дыша, потому что он хочет правды. Потому что он хочет знать - нужен ли? И если нет - уйти. Уйти разорвав все оковы, сжечь все мосты, испепелить свое прошлое, забыть. Забыть здесь и сейчас, чтобы не было больно.

    - В спину? За кого ты меня принимаешь?! - Юэн хрипит от бешенства, пытаясь сдержаться, пытаясь дать себе время остыть, пытаясь прекратить эту словесную атаку на существо, которое ему нравится, которое он ценит, в которого влюблен.

    Но боль от предстательства так сильна, он думает не о причинах, не о мудрых словах кого-то, кто сказал “спроси и тебе ответят”, нет. Он думает о недоверии, которое порождает их разговор, он думает о недоверии, которое вынуждает его стоять здесь босого и бросать слова, просить пояснений, просить чего-то, что показало бы им обоим - они вместе.

    - Что я сделаю? Ты думаешь я открою охоту на них? Убью? Уничтожу? Ты думаешьу меня есть на это силы и время? - Юэн разгорается все больше. - Ты ждешь что я и тебя убью? Что однажды ночью воткну что поострее и буду смотреть как ты умираешь, как дыхание останавливается, а магия исчезает, так? Это ты думаешь?

    Он больше не может терпеть, обида не хуже ярости раздирает его изнутри. Он горит, горит сам, сжигая одежду, раскрывая собственные эмоции, опаляя ими себя. Он горит, потому что больше не может терпеть, потому что боли так много, потому что ему не сказали что так бывает, потому что его не просили остановиться, потому что он снова и снова оказывается в тюрьме из необходимости быть нужным и оказываясь ненужным.

    - Я думал это что-то значит, - он осторожно снимает браслет и кидает его Уиллу, - эти отношения между нами что-то значат для тебя, не просто интрижка, которую завтра забудешь.

    Юэн усмехается, ошметки рубашки оседают на землю и огонь пока гаснет, смятый волной удушливой обиды и слез, которые держатся внутри усилием воли. Он думает что они что-то представляют из себя, он думает, что это не просто блажь, что это не просто секс, не просто объятия. Он думает что зря открылся, зря доверился.

    Королева не имеет поверенных, у королевы нет чувств, нет эмоций, нет жизни. У королевы есть только ее миссия, ее подданные и ее облигации, она не может быть человеком.
    Юэн не может быть человеком, потому что иначе он сломается.
    И мираж о семье осыпается вокруг него вместе с пеплом рубашки, осыпается, исчезает, далекий, призрачный, такой же удушливо дикий. Мираж, где он мог бы спать спокойно, спать в тишине.

    - Но я думаю тут все понятно без слов, - он машет рукой между ними. - Извини за пожар, не смог справиться с эмоциями, не думаю что это еще раз повторится. Можешь не говорить ничего, все нормально, все в порядке, я должен попробовать спаковать вещи и пришлю за ними кого-то завтра. Может быть завтра или позднее, не волнуйся, сдам на склад.

    Подпись автора

    А звери мои ночью,
    рвут кожу и плоть в клочья
    .
    https://i.imgur.com/tLRCK3U.png

    +1

    9

    Юэн не атакует. Вопреки страхам, вопреки ожиданиям Уилла, он даже не пытается проявить как-либо свою агрессию, пока Уилл поврачивается к нему спиной. И это невольно подкупает, заставляет сжать ладони в кулаки чуть крепче и задуматься.

    И всё же подкупает, больше, чем что-либо другое.
    Уилл смотрит на своего любовника из-под полуопущенных ресниц, рассматривает его беззастенчиво, тихо, не торопясь. Юэн кажется ему тем самым человеком, который не стыдится оказаться раскрытым, как на ладони, показать свои яркие эмоции, может жуткие местами, но. Уилл до этого самого момента не был уверен, сколько в этой открытости градуса откровенности. Уилл не верил ему полностью, но он не стыдится этого: ему есть за что не доверять людям, ведь верно? Кроме того, он ничем не обидел Хогга, он так считает, именно сейчас, именно сегодня.
    Ничем.

    - А тебе и не нужно объявлять охоту, - Уилл видит, как его партнёр беснуется, и принимает всё это на свой счёт, всё могло бы быть проще, если бы Уилл был чуточку осмотрительнее, верно? Но у него пока не получается. Он не умеет действовать с упреждением.

    Поэтому Уилл притягивает Юэна за предплечье только сейчас, выдыхает ему в шею пахнущий дымом воздух, тыкаясь кончиком носа куда-то меж ключиц, прикрывая глаза, принимая чужой огонь.

    Огонь, кажется, выходит из-под контроля. Он разлизывает рубашку Хогга до мелких ошметков, а Уилл только рад. Он приникает к нему, обнимает, заводит ладони за спину, вцепляется пальцами в мягкую кожу, и жмурится от ласкающего ощущения языков пламени, которые столь охотно перекидываются и на его одежду.
    Уилл усмехается.
    Не этого ли он хотел?
    Не к этому ли стремился.
    И пойманный в броске браслет кажется невероятно тяжелым в руке, а после оттягивает карман джинсов, он принадлежит не Уиллу, нет. У него теперь новый хозяин, которому он покорен, и только ему.

    - Достаточно одного лишь твоего неудачно оброненного слова. Охоту объявят другие, те, кто это слово услышал, - Уилл едва слышно выдыхает, усмехается в чужую шею, прижимается губами к разгоряченной коже. Он играет с дьяволом сейчас, на самом деле. - Не надо уходить, - Уилл понижает голос, и произносит следующее слово до невозможности тихо, почти неслышно, но так искренне, - останься. Останься,  а я постараюсь объяснить.

    Уилл касается ладонью чужой спины, ведя пальцами вдоль позвоночника.

      - Представь, что вас мало, что сотни лет напролёт вас истребляли, представь, что первое твоё воспоминание - это клетка, а рядом на телеге везут труп твоей матери, то и дело отковыривая от него чешуйки на память. Нет, я вовсе не пытаюсь воздействовать на твои эмоции, милый, но мы не говорили об этом, верно?.. Предпочитали не говорить. А нас правда осталось десять, может же больше, может уже меньше, из них моя дочь и мой отец тоже живы, как ты знаешь, и вместе мы составляем.. На минуточку, треть популяции. Если нам безумно повезло (прости, дорогая, но раз Килгара и Скир живы, мне уже безумно повезло, это выигрыш в лотерею, который ничего не значит), то и мать Килгары жива. А это уже четыре - почти половина. Так как после того, как она спихнула на меня яйцо, я её не видел, я действительно не уверен..

    Уилл тихо вздыхает. Огонь по-прежнему ластится к коже, к ладоням, словно пытается нарочно быть прирученным, но это не его огонь; Уилл играет с ним, щурится, втягивает аромат дыма, но... Огонь по-прежнему чужой. И настороженный. Так же, как и Юэн.

    - Я не верю людям и рыцарям. Я, чёрт возьми, самый лояльно настроенный из драконов, не хочу рассказывать никому о своём племени, потому что я не чувствую себя в безопасности. Мне так легко было бы сдать себя, но не дочь, не отца, этих идиотов, чёрт, - Уилл отстраняется, с отчаянием глядя в глаза Юэна. -  Мне просто страшно, понимаешь? Я даже не знал, что кто-то из них до сих пор жив, - он сникает плечами, - я даже не уверен, что кто-то из них до сих пор, всё ещё, жив. И в чём ты меня сейчас обвиняешь?..

    Огонь гаснет. Оседает пеплом на плечах и шее, а Уилл поднимает взгляд на Юэна. Он хотел бы, чтобы это было вопросом, спором, оживленной беседой, конфликтом, в котором не настолько больно. Но это всего лишь риторическое высказывание в пустоту, а Юэн собирается уходить.
    Уилл по-прежнему удерживает его за предплечье, где-то около сгиба локтя.
    Куда бы спрятать глаза?..

    - Останься, прошу, для меня нет никого ближе, чем ты, сейчас.

    Голос предаёт его. И руки. Лицо тоже.. Подумать только, о чём он просит сейчас?.. О чём скулит?
    Уилл бы зажмурился, если бы хоть немного стыдился своих слов.
    Но совершенно неожиданно ему не стыдно.
    Отец бы сказал, что он борется за то, что ему дорого, или расхохотался бы ему в лицо.
    А может, и то и другое.
    Уилл  мрачно усмехается: таков он, драконий век, времени много, доверия критично мало.
    Так и живут - вхолостую. Без права на ошибку.

    +1

    10

    Он мог бы бить в спину, подло и уныло, выбивая из дракона дух, сдирая с него кожу огнем. Он мог бы быть подлым, он мог бы быть обиженным и дальше, но он устал. Устал ненавидеть, устал от предательств, уходов, слов, которые не сбываются. Он устал от обещаний вечности, которые всегда обманчивы и неправдивы.
    И если это тот случай, когда он в очередной раз поверил и его не приняли, что ж. Юэн может это выдержать, он может перешагнуть через остатки собственных чувств и пойти дальше, он может сделать даже больше, он может пойти настолько далеко, насколько пошлют, ему уже терять тут нечего.

    Он сжег все что мог в себе, но не дотянулся до Уилла, черт его знает, хорошо это или плохо.

    И браслет, брошенный в порыве ярости он хочет обратно, но не попросит, не признается в этом маленьком желании в этой слабости. Он запутался и не может понять где реальность, где та самая правда, которая ему нужна? Где проходит грань между ними? Где он оступился? Где ошибся?
    Он прижимается к Уиллу ища поддержки, ласки, ища чувств взаимности, о которых мечтал. В веке свободы так просто довериться человеку, любому из них и так просто оступиться, сломав ноги и крылья собственным мечтам и фантазиям. Брошенный на улицу ребенок будет жаться к тем, кто ему будет сочувствовать, его будут использовать, его попытаются продать, его попытаются насиловать, он будет сломанной игрушкой в мире, где слишком много черных красок.
    Юэн вдыхает запах кожи своего дракона, впитывает тепло его тела, не замечая, как его пламя пожирает и одежду другого существа рядом с ним. Он слишком далеко ушел в собственные эмоции, чтобы правильно реагировать на слова.

    - Оброненных? Ты думаешь я начну впопыхах рассказывать о тебе? О вас? - Он бы вспыхнул по новой, но сил недостаточно ни моральных, ни физических, потому замирает чтобы послушать чужую историю.

    Юэн знает свое одиночество, знает свои тени и свою черные краски, у него их достаточно на обе жизни и на парочку из них вперед. Он помнит что это такое, быть одному, выживать, скрывать часть себя или себя полностью и подстраиваться снова и снова под мир, который тебе даже не нужен. Чего он не знает, так это глубин отчаяния, в которых живет дракон, в которых он не может доверить себя никому, никому из живущих.
    И он задыхается от этой мысли. От острой боли за себя и за Уилла, который тоже жмется к рукам, как кот, который пытается не дать хозяину выйти за дверь. Они связаны, пусть это просто страсть, пусть это что-то физическое, ладно, но связаны даже больше, чем Юэн думал.

    - Я думал ты мне веришь, но ты прав, мы об этом не говорили. Мы много о чем не говорим в угоду тому, что происходит между нами. Эта тяга чувствуется даже сейчас, когда мы оба расстроены и думаем о другом, не о сексе или близости, как два магнита с противоположными полюсами, мы здесь. - Он вздыхает.

    Как пояснить этому дракону, этому существу, который повидал больше, чем Юэн за все это время. Как пояснить ему, что доверие идет в обе стороны? Что если он впустит кого-то, начнет дорожить им, Уиллом тоже будут дорожить точно также, может быть сильнее, может быть несоизмеримо лучше. Юэн не знает, он не готов говорить о любви, он не готов раскрываться еще больше.

    Он больше не хочет разговоров.
    Он осторожно обхватывает дракона за плечи, прижимая к себе и утыкаясь носом ему куда-то в шею. Юэн бережен в своем отношении, нежен и ласков, он осторожно поглаживает чужую спину, призывая тело успокоится, даря ему поддержку, давая ему опору для вдоха и следующих слов.

    - Мы можем не продолжать все это ты знаешь? Я, наверное, потом сорвусь снова, потому что это имитация близости, а не она сама, но я могу переждать. Наверное могу.

    Подпись автора

    А звери мои ночью,
    рвут кожу и плоть в клочья
    .
    https://i.imgur.com/tLRCK3U.png

    +1

    11

    Не сразу, но Уилл вдруг понимает, что ссора идёт на убыль.
    Словно костёр медленно затухает под моросящим дождём, так и Юэн перестаёт на него злиться и сменяет гнев на милость. Невольно Уилл выдыхает от этого, потому что ему совершенно не хочется больше ругаться. После поездки в Штаты и так много чего придётся менять в жизни, это он уже понимает, он больше не простой барабанщик в группе с сомнительной известностью даже на уровне страны и не просто парень из сторис в инстаграме, которые, пусть и пользуются популярностью, но всё же не слишком-то серьёзное занятие. Он теперь кое-что большее, кое-кто больший, и вопросом безопасности ему нужно будет озаботиться со всех сторон, а, значит, публичность надо будет ограничить, или обыграть этот вопрос по-другому, так, чтобы публичность играла на него, на них, на всех одарённых. Если, конечно, они с Юэном на это вообще решатся.

    - Тшш, - шепчет Уилл, прижимаясь к чужому виску. - Я хочу продолжить.

    Есть у них кое-что общее несмотря на разность историй и видов, которым они принадлежат. Тотальные проблемы с доверием, например. У Уилла были небольшие (относительно остальных его сородичей) вопросы к человеческому роду, который нередко видел в драконах лишь пару мешков золота, что можно заработать, продав полученные из драконьей туши реагенты. Положение королевы же при дворе тоже мало чем отличалось от дорогой и безусловно ценной вещи, которую при нужде можно передвинуть с полки на полку или вовсе выбросить за ненадобностью, что и попытались сделать с Гвиневрой после учиненного рыцарями же скандала.
    Уилл думает, что им следовало поговорить бы раньше, стоило бы высказаться и стоило бы не затягивать всё до такой крайности. И потом так же спокойно, с тоской понимает, что эти разговоры ничего не меняют. Уилл просто так не перестанет непроизвольно прятать все свои мягкие места, а Юэн не перестанет ждать момента, когда его снова предадут. И это чёртов замкнутый круг, который просто так не разорвать. И всё же в одном Юэн прав - их дьявольски тянет друг к другу, и даже сейчас, когда Юэн, казалось бы, просто обнимает его, в этом жесте столько проникновенной ласки, столько нежности, приложенной ровно так, чтобы Уилл растаял, и чтобы все их недомолвки и связанные с ними проблемы казались ему сейчас пустяком.
    Но ведь они никуда не исчезнут.

    - Я вдруг подумал.. Можно, конечно, продолжать эти горки и присматриваться друг к другу ещё какое-то время, но в целом - я не хочу так, я не хочу ждать удара в спину, я не хочу полагаться на то, что у кого-то из нас двоих в это странное время перемен вдруг появится и созреет умение доверять, потому что мир вокруг меняется, шатается и трещит по швам, а, значит, дальше будет только сложнее. Я не хочу надеяться на веру, вера хрупка, я хочу - з н а т ь, - Уилл отстраняется, чтобы, склонив лоб, уткнуться им в чужой.

    В его глазах сейчас пляшут черти. Он уже придумал решение, самое рисковое из тех, которое мог бы предложить Юэну, а особенно - предложить себе. Но ему больше не страшно: он ведом собственным чутьём, и глубоким внутренним ощущением, что так будет хорошо, и так будет безопасно, так будет единственно правильно для их общего дела и для тандема партнёров, который они являют собой.

    - У вас, людей, есть интересная традиция - у алтаря клясться любить в горе и радости, но пустые клятвы незначительны, а любовь имеет средство увядать со временем. Я не хочу просить у тебя ни обещаний, которые будут нарушены, ни уж, тем более, любви, которая не имеет ни формы, ни определения, ни границ.. А чаще всего и ни значения в вопросах жизни и смерти.

    Уилл переводит дыхание и усмехается, он выглядит безумно сейчас, так же, как и его идея. Он касается кончиками пальцев скул Юэна, легко очерчивает его подбородок, чуть нажимает на нижнюю губу; в его жестах снова сквозит жадность, он не хочет ни с кем делиться этим человеком, и оттого желание провернуть задуманное только возрастает.

    - Я буду рассказывать тебе всё, что ты пожелаешь, и даже больше, если ты поклянёшься не навредить моему роду. Чего бы ты хотел от меня в ответ? Какую клятву? Да не простую, а на крови - нерушимую до конца жизни. Я предлагаю равноценный обмен. Больше никакой имитации близости, моя королева, и это не оковы, которые будут невыносимым грузом тянуть на дно, мешая прежней жизни; но прочная нить, которая свяжет нас навсегда так, как это нужно нам. Подумай хорошенько, ведь я даже не знаю, кто из нас рискует сильнее.

    Отредактировано William Blake (2021-03-11 17:14:48)

    +1

    12

    Он успокаивается, но так медленно, так нехотя, словно у них есть все время мира, словно они никогда не расстануться, словно все это теперь будет тлеть до следующего пожара - все это между ними. Юэн выдыхается, выдыхает, прислоняется к чужой груди, утыкается лицом куда-то в чужую шею и просто ждет.
    Ждет когда отпустит, когда его внутренний пожар тоже стихнет. Он прислушивается к чужому сердцу, он впитывает чужой мир, через прикосновения, через ласку, через присутствие и принятие, он сглатывает, пытаясь осторожно переступить через себя и чуть крепче обнять, прижать к себе Уилла, потому что так правильно, потому что так он сможет быть еще ближе к нему.

    Слушать его сердце.
    Дышать рядом с ним.

    Юэн не готов говорить про чувства, про любовь, про верность. Он уже был там не так ли? Он уже видел верность до гроба, он уже прошел через препятствия, костры и сомнения, он все еще не был счастлив и может быть ему не суждено? Может быть холодок, который всегда есть внутри - это предупреждение? Он не создан для этого?
    Не достоин?

    - Знать? - Он смотрит в глаза, такие близкие и далекие. - Знать наверняка, да?

    Слабая усмешка растекается по губам как яд, такая глупая, такая бурная надежда на них все еще живет в нем. Все еще присутствует рядом, все еще сидит внутри. Глупая, сомнительная надежда на то, что все обернется к лучшему, что все так или иначе для них выстрелит.
    Они будут вместе.

    Знать - звучит так сладко, так ядовито, так призывно. Он вздыхает, пытаясь унять внутреннюю истерику и панику, знать звучит слишком хорошо для его жизни. Для их жизни. Быть уверенным вопреки, полагаться на факты, не на шепот собственной интуиции и сомнений, жить, дышать полной грудью, совершенствоваться вместе с Уиллом.

    Он обводит пальцами кружок на чужой щеке.

    - Итак? - Юэн, пожалуй, может рискнуть, если ничего не изменится. - Ты про свадьбы?

    Юэн смеется и морщит нос, нет-нет, с этими традициями он знаком, он уже там был, клятвы и обереги свадебных обетов не дают ничего. Только пустая спальня, погасший камин и холод, который пробирается под одеяло и кутает в свои объятия. Холод, который невыносим, невыразим и не скажешь никому, что муж - это миф в жизни королевы, которая ему предназначена. Дела давно ушедших в поход друзей, политика, соратники - все это гораздо интересней. Юэн там был, он больше не хочет связывать себя обетами.

    Он больше не хочет обетов. Оберегов. Колец. Росписей на бумаге. Он больше не хочет быть связанным только на словах, ему не нравится, он в это не верит и Уилл судя по всему тоже. Такое пренебрежение в голосе, такая уверенность, его дракон знает что говорит, чувствует, как будто снимает лоск с Юэна, как будто раздевает словами, заставляя смотреть пристально, ожидая решения.

    - До конца жизни? - Он вздыхает. - Если ты уверен, мой милый, если ты в себе уверен, то я хочу тебя до конца жизни, на крови или иначе, не стоит сомневаться, я скажу все что ты захочешь в любой из дней.

    Юэн гладит чужую щеку, касается чуть шероховатой кожи и улыбается, пытаясь передать собственные чувства, уверенность и трепет ото принятого решения. Он не знает куда это их приведет, но на этот раз он просто эгоистично хочет кусочек собственной жизни только для себя.
    Для себя и все.

    Подпись автора

    А звери мои ночью,
    рвут кожу и плоть в клочья
    .
    https://i.imgur.com/tLRCK3U.png

    +1

    13

    Уилл вдруг думает - Юэн не совсем понимает, чего от него требуют, и что пытается заставить сделать, и насколько это фатально но это не так важно, не сейчас. Уилл уже решил для себя всё, присмотрелся, приценился, выманил и заманил своё сокровище, возвёл пьедестал, и теперь только и думает, как бы подтолкнуть к нему Хогга, как бы заставить его оставаться на нём, оставаться рядом, и речь идёт вовсе не об узах или кандалах, на самом деле.

    Юэн нравится ему таким, как сейчас - улыбающимся, вдохновлённым, полным идей, неугомонным и до кончиков ушей свободолюбивым. Уилл не может похвастаться пониманием людской натуры или крепкой дружбой с кем-либо, но он прекрасно знает себя и свою такую неудобную местами черту  —  если он захотел кого-то или чего-то, захотел так сильно, он вылезет из собственной кожи, и заставит ещё десяток людей сделать то же самое ради него, но получит, получит всё что ему нужно.

    Он вдруг думает, что, несмотря на все риски, бояться нечего, даже наоборот: годы пролетят незаметно, и Уилл заранее скорбит о том, что рыцари стареют ровно так же быстро, как и остальные люди; впрочем, он не умеет слишком долго предаваться тоске. Он всегда ищет варианты. И сейчас, сегодняшний день, может стать отправной точкой для того, чтобы у них в дальнейшем было какое-то будущее, а не жалкий огрызок в полвека.

    Уилл усмехается, когда видит реакцию Юэна, когда замечает, как у того загораются глаза и чуть подрагивают от возбуждения губы. Так всё просто, оказывается, никакой больше лжи и тайн, всё безумно просто, если вам достанет смелости дать слово, а после - воли его сдержать.

    Слыша желание Юэна, в обмен на которое он согласен произнести ответную клятву, Уилл хочет коротко и звонко рассмеяться, но вместо этого он лишь замирает на месте, улыбается шире, распахивая глаза в немом удивлении, всё ещё оглаживая пальцами чужие скулы, и запускает ладони в непослушные кудри тёмных волос. Они слишком похожи, и, наверное, это должно пугать  —  когда-то они просто убьют друг друга из-за сочетания взрывных характеров, ревности и жадности, которая у каждого из них имеется в полном объёме, когда-то…

    Это последний момент, когда ещё не поздно остановиться, не так ли?
    Когда можно обдумать всё, подойти к вопросу осмысленно, составить договор, вчитаться в каждую строчку и в то, что между них, просчитать все варианты, обезопасить себя...
    А, к чёрту.

      —  Смотри внимательно, я научу тебя.

    Уилл отстраняется, нехотя выпускает Юэна из объятий, чтобы задержать руки на уровне груди, правая замирает, словно в просящем жесте. Уилл ведёт по ней кончиком пальца, сгущая воздух в одну тончайшую пластину, пересекая собственную ладонь ярко-красной полосой.

    Воздух вокруг электризуется от магии и становится почти осязаемо плотным и, как всегда это бывает с сильной магией огненного дракона, слишком горячим. К жару добавляется ветер  —  почти незаметный, ласково треплющий одежду и волосы, вносящий хоть немного прохлады в то пекло, которое Уилл собирается тут разлить.

    Если где-то в округе есть хоть сколь-нибудь умелые жрица, друид, или владеющее магической дисциплиной существо, Уилл только что превратил их с Юэном в живой маяк, в пляшущий в темноте ночи огонёк, на который слетаются неосторожные мотыльки, и от которого благоразмно удирают хищники.

    Уилл надавливает воздушным лезвием глубже, так, что на ладони начинают собираться капли крови, и думает, что куда уместнее было бы сделать это на природе, в тени листвы деревьев, у шумящего водопада, где-то, где нет людей, где воздух не провонял насквозь дымом, и где он не превращает их в живую мишень, буквально крича действиями о своём присутствии, но это бы означало ждать. Ждать, сомневаться, откладывать на потом, дожидаясь идеального момента, но ведь его не существует, не так ли?..

    Уилл отпускает нож, рассеивая его, и чуть ведёт пальцами, поднимая капли крови в воздух, заставляя их медленно кружиться над расправленной ладонью.

      —  Я клянусь быть рядом с тобой, верным тебе и нашему общему делу, в ответ на обещанную тобой клятву, пока оба из нас живы.

    Уилл поднимает взгляд на Юэна. Магия собирается вокруг них таким родным, знакомым и уютным коконом; когда Юэн закончит, она не рассеется, нет, она ляжет на них второй кожей, пока не проникнет под неё, чтобы угнездиться в каждой клетке тела, самой своей природой запрещая нарушение клятвы.

    Теперь очередь Юэна.
    И он решится на это, или же всё рассыплется в прах.

    +1

    14

    Все чего он когда-либо хотел перед ним, вот оно - протяни руку и возьми. Все это сложено, все это сожжено, все это подготовлено для Юэна - его желания, его стремления, его опора, его суть в его руках. Он, правда, никогда не думал что сможет испытывать столько чувств к человеку, столько эмоций, так сгорать от одного его взгляда, так тянутся к его рукам, так искать его одобрения и его поддержки. Он не знал, что в нем это есть, что эта любовь, что эта жизнь - для него.

    Уилл - как обещание будущего, как корона, которая некогда была на голове Королевы. Он прекрасен своей идейностью, своим вдохновением, своим пламенем, которое так умело зажигает внутри Юэна пожар. Он слишком хорош, чтобы принадлежать только Юэну, но жадность и жажда обладания - это все, что у него есть. Это все, к чему он на самом деле стремиться, ему пока больше ничего и не нужно, только Уилл рядом и его губы, которые так легко целовать, и его глаза, которые всегда провожают Юэна, и его тело, которое всегда - навсегда принадлежит только Юэну.

    Жадность королевы похожа на пламя, такая же жаркая, такая же отчаянная и такая же сумбурная. Он задыхается от нее, от накала страстей в груди, от эмоций, от количества слов и чувств, которые бьются в груди, прямо под сердцем, где есть лазейка для всего, что Юэн не может высказать. Он цепляется за Уилла крепче, всматриваясь в него, выныривая из собственных чувств.

    А нужно ли это дракону? Нужен ли он? Получится ли у них?

    Юэн кивает и прикусывает губу, запоминая что происходит и как происходит. Все для него магическое - новое, все что он знает - только слова и часть клятв, которые не сбывались и не могли сбыться. Он заворожено наблюдает, как воздух сгущается, как силы Уилла горят на коже, обжигающим пламенем горят, словами давят, шипят, касаются - это красиво, это прекрасно, это слишко бурно, слишком стремительно, слишком хорошо.

    Он молчит, кусает губы чтобы не вскрикнуть, когда кожи касается воздушное лезвие. Он молчит, пытаясь смотреть, пытаясь увидеть подоплеку, вязь заклинания, смысл всего этого и пожелание, которое Уилл не произносит, но оно есть.

    Слова Уилла такие яркие, такие громкие, что Юэн теряется на секунду, не зная как достойно ответить. Потому сначала молчит и кусает губы, а потом несмело улыбается и прикасается к Уиллу.

    - Я клянусь беречь тебя, твоих сородичей и вместе идти к цели, которую мы избрали таковой. Я останусь с тобой до самой смерти, верным, - он целует Уилла в губы коротко и сладко, - только твоим.

    Юэн улыбается.

    Чтобы они не сделали, чтобы они не выполнили, какую бы магию они не решили использовать у всего есть конец. У всего есть начало. Силы рассеиваются, слова исчезают, а тепло внутри продолжает расти, множится, цвести и Юэн впервые за последние несколько лет остается счастливым, остается спокойным, остается самим собой. Таким, каким он сам себя придумал и сделал, человеком из сомнительных решений и поводов, вышедшим со дна, ступившим на сцену из событий, которые были предрешены давным давно.

    Он смеется, притягивая Уилла к себе.

    У него есть уверенность что завтра будет день, что они выиграют, что они смогут справиться, что у них получится все что они хотят и даже больше. Он уверен в этом, потому что внутри цветет тепло, потому что пальцы покалывает от слов, от клятвы, от вечности которая у них есть.

    Юэн грустит только о том, как быстро она может пролететь, как быстро все может растаять, исчезнуть, скатится в глубину боли и сомнительных разговоров. Но он отбрасывает эти мысли, обнимая своего дракона, больше ему ничего не нужно.

    Не сейчас.

    Подпись автора

    А звери мои ночью,
    рвут кожу и плоть в клочья
    .
    https://i.imgur.com/tLRCK3U.png

    +1


    Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [12.10.2020] ветру тащить нас тяжело