[indent] Это был отличный план. Она проникает под личиной одного из слуг в замок, узнает, где находится спальня местной принцессы, проникает в нее, ковыряется в шкатулках и — если, конечно, находит что-то, от чего все естество до самых кончиков пронизывает дрожь — забирает себе из нее украшения. Затем она выскальзывает из замка с помощью иллюзий, покидает город и возвращается к себе домой, чтобы добавить новое сокровище в хранилище.
[indent] Ключевое слово - «был».
[indent] На этапе поиска в шкатулке местная принцесса решает, что сейчас самое лучшее время для драматичного падения на постель и отчаянный плач по тому, о чем обычно плачут люди: плохой погоде, внезапных заморозках, повышении налогов, пожарах, браках на нелюбимых, смерти членов семьи и порванных платьях. К сожалению, всего этого недостаточно для того, чтобы девица погрузилась в пучины страдания, и вместо плача по концу своей жизни она устраивает истерику по вору в своих палатах.
[indent] Она не превращается в дракона и не выдыхает в подбежавшую охрану своим газом: спальня принцессы для этого слишком маленькая, а в хрупком человеческом теле любой вдох собственного яда грозит мучительной смертью. Кроме того, становиться убийцей в ее планы не входит: не то, чтобы она питает любовь к представителям другого рода, однако ей не улыбается ложиться на дно, отбиваться от охотников и отказываться от очередной вылазки, пока дырявая человеческая память не уронит в дырки историю о мертвой принцессе.
[indent] Ей везет ровно до того момента, когда к лестнице просторного зала не сбегается почти вся охрана замка. На количество ей плевать, однако среди вышедших оказывается друид. Очень везучий, крайне удачливый и особо мерзкий друид.
[indent] Именно из-за него и из-за принцессы Гида оказывается в подвалах замка за проржавелой решеткой. Вокруг ее рук сжимаются старые наручники На холодном камне разбросаны комки сена, которые — судя по отголоску запаха — уже давно поросли плесенью. От невиданной щедрости кто-то принес ночной горшок и теперь из него доносятся резкие ароматы мочи и кала, от которых у Гиды на глазах выступают слезы.
[indent] Как только люди могут здесь находиться?
[indent] Гида прикрывает нос рукавом грязной серой рубахи и отворачивается к стене. Так запах становится чуть более сносным, хотя все равно приходится дышать через рот, чтобы не растерять возможность чувствовать запах мяса навсегда. Одежда на ней болтается мешком: выбирать порой не приходится, да и тряпки ее нисколько не привлекают. В них даже нет нужды, ведь большую часть своего времени драконица проводит… ну как дракон. Концепт же наготы в таком случае не имеет никакого смысла — а раз так, то зачем тратить лишний раз монеты?
[indent] Гида уже успела снять с себя покров магии и выглядит так, как выглядит всегда, стоит только сменить облик. Она уже давно не меняет себя слишком сильно — на тот случай, если у нее закончатся силы в самый критический момент — и потому не особо внимательная стража не замечает, как вместо худого высокого парня за решеткой находится худая высокая девушка. Да и им не особо есть дело до того, кто там именно сидит в полумраке: у них есть, чем заняться.
[indent] - Еще один, - бурчит под нос мрачный мужской голос. Эхом отдается звук его шагов и звон стали. - И почему людей так тянет заниматься нечестным делом?
[indent] - Не все люди полны чести. Таких ждет только одна дорога, - говори другой.
[indent] - Смерть.
[indent] Гида думает мгновение, повернуться ли ей или нет. Ей не особо интересно, кто стоит возле ее решетки и какие именно беседы о мироздании ведут люди, но пялиться в темноту стен ужасно, невероятно, до омерзения скучно.
[indent] В конце концов, она решает оторваться от наблюдения аза поросшей плесенью трещиной и посмотреть на охрану. Стража с непокрытыми головами тащит под руки кого-то, кто явно принадлежит к их роду — или выглядит так, словно принадлежит — и смотрит на нее с явным презрением. Гиде все равно: эти букашки обернуться пылью быстрее, чем она успеет про них забыть. Однако их новый спутник вызывает у нее любопытство.
[indent] Еще один вор? Убийца? Не выплатил в казну монеты? Оскорбил местного лорда? Попытался переспать с супругой или дочкой правителя?
[indent] - У тебя сосед, - фыркает один из стражников. Гида сдерживается, чтобы не закатить глаза: как будто это неясно. Она бы ответила ему своим мнением о его навыках, но дерзить мелким человечишкам, пусть и весело, но в нынешнем положении глупо. - Впрочем, ненадолго. Завтра вас обоих казнят. Так что можете не устраивать поудобнее.
[indent] - Лучше подумайте о том, как буду молить о прощении.
[indent] Гида в этот раз закатывает глаза. Как будто ее поступок заслуживает такого отношения. От потери парочки серег, медальон и браслета пострадала бы только принцесса и если для нее кража драгоценностей — это повод для горя, то это не проблемы Гиды. Однако обо всем этом драконица все равно молчит и лишь смотрит на то, как открывается ржавая дверь и как на кучку заплесневелого сена кидают еще одно тело.
[indent] Охранники захлопывают дверь камеры, запирают ее на ключ и уходят, обсуждая между собой последние новости. Ну и скатертью дорога — Гида не хочет слушать их бредни. У нее есть объект поинтереснее. Во всяком случае, на несколько минут.

[indent] Гида сидит какое-то мгновение неподвижно, смотря на гостя в ее маленьком, холодном, неудобном, вонючем, но все все-таки ее временном доме. Ткань его рубахи знатно истрепалась, но еще можно разглядеть на ней следы былого роскоши. На грязной шее даже в свете почти погасших факелов блестит желтым металлом цепь. Гида тут же узнает опытным глазом золото и сжимает пальцы, впиваясь в ткань: под кожей начинают скрести тысячи птичьи коготков инстинкты, требуя прокатить звенья под кожей.
[indent] Для нее нет никаких проблем в том, чтобы опрокинуть незнакомца и сорвать с него золото, но она знает, что закончится это потасовкой и вниманием стражи. Кроме того, ни к чему ей цепь, если она не выберется из этого места.
[indent] Новый постоялец камеры за несколько минут успел освоиться и изучить ее человеческий облик. Придется какое-то время залечь на дно или постараться выдавать себя исключительно за грязных нищенок: на них обычно мало кто глазеет. Особенно с выводом о том, что именно эта конкретная нищенка является существом.
[indent] - Ты так со всеми знакомишься? Или мне подобную честь оказали, милорд? - спрашивает Гида, подняв бледную бровь. - Неудивительно тогда, что тебя сюда посадили. Не всем нравится, когда их ровняют со всякими…
[indent] Монстрами? Тварями? Духами? Она не может подобрать нормальное слово — все-таки, никаких учителей она не имела и наставников не знала; в тех же книгах, которые Гида читала или забирала себе, рассказывали больше о том, какие короли с кем воевали и как лучше устроить свое правление. Не то, чтобы это не было временами интересно, однако пользы словарному запасу не слишком приносило.
[indent] Да и не знает она, кем именно назвать тех, кто не является людьми. Можно было бы вставить ругательство, но против них Гида не имеет абсолютно ничего, пока они не лезут на ее территорию. Однако говорить двуногому коротышке о своей истинной природе ей не особо улыбается: еще не хватало, чтобы вместо казни ее отправили на стол мясника и разобрали по кусочкам. Даже если в замке никому не нужна драконья часть, никто не откажет от такого простого способа разбогатеть.
[indent] И именно поэтому Гида не испытывает никаких мук совести, когда закусывает этими мелкими мошками. Либо она ее, либо она их — третьего не дано, а все остальное бесполезные кружева.
[indent] - А почему я прячусь… С чего мне красоваться? Не слышал, что творится в таких камерах, когда ее делят сын Адама и дочь Евы? Вечно дьявол вас ведет на порок соблазна, - продолжает она самым невозмутимым тоном и откидывается на стену. Холод тут же крупной волной мурашек скользит вдоль позвоночника, заставляя скучать по костру в полумраке родной пещеры.
[indent] Эх, как она там — не занял ли ее какой шустрый зверь? или человек? Первым еще можно простить такую наглость [они ведь просто куски мяса с инстинктами вместо разума], но вторым, особенно если они найдут ее сокровища…
[indent] Пальцы Гиды сжимаются все сильнее. Зубы невольно обнажаются в нехорошем оскале, который обычно бывает в моменты вторжения. Птичье когти инстинктов царапают все сильнее и будь сейчас вместо кожи чешуя, Гида бы побоялась, как бы они не содрали ее в мясо. Она делает глубокий вдох, чтобы взять себя в руки, и тут же жалеет об этом: запах дерет горло настолько, что Гида заходится громким кашлем.
[indent] Спустя пару минут она замолкает и вытирает выступившие слезы с глаз. То ли от ароматов ночного горшка на них пробило, то ли от только что законченного выступления.
[indent] - Мне куда интереснее, что здесь забыл кто-то вроде тебя. Чай не нищий, а все равно с нами оказался. Лорда разозлил? Или настолько согрешил?

[indent] Гида вздыхает. Вот именно поэтому она и не любит водиться с людьми: если им что-то втемяшит в буйные головы, то этого потом даже палками не выбить [ну и то, что все человечьи существа хотят получить от нее кусочек тоже свою роль играет]. Вот и сейчас нагло нарушивший  границы даже ей самой трижды не нужной территории все пытается вытрясти из нее душу и узнать, кто же Гида такая, словно это что-то для него изменит.
[indent] Если для кого-то что-то и изменится с чужим присутствием, то это для нее самой. Гида не собирается умирать здесь в любом случае, но есть разница, улетать ли со двора в облике дракона, либо…
[indent] Она вздыхает еще раз и прикрывает глаза, упираясь затылком в холодную стену. Инстинкт все еще царапает что-то под кожей и требует разобраться поскорее с нарушителем границ, однако даже с ним на пару Гида может рассуждать здраво. Несмотря на свою относительную по меркам драконов юность, держать себя в руках в нужные моменты она умеет — а сейчас именно такой момент и есть. И как бы ее не воротило от такого варианта, именно он является ее дорогой к свободе.
[indent] Гида не может воспользоваться своей магией для эффектного и быстрого побега. Ее сила лежит не в стихиях, а собственное пламя мигом убьет не только ближайшее окружение, но и ее саму. После же ее выходки в замке наверняка будут проверять всех и вся, а проклятый друид вычислить способ увидеть сквозь ее иллюзии. Кроме того, кормежка в этом месте отвратительна своим отсутствием, отчего сил у Гиды не добавляется. Голод вьется в ее желудке комком змей, которые обитают рядом с ее пещерой — только вот сделаны они из кислоты, отчего зудят клыки [сейчас бы мяса, да побольше: как только она окажется дома, обязательно сожрет проходящий через ее леса отряд-другой].
[indent] Однако рядом с ней сидит существо, которое, судя по внешности, сможет заняться подъемом тяжестей и знает примерное устройство замков [а еще вряд ли хочет умирать непонятно какой смертью: им всем благородную да героическую надо]. И пусть даже это существо является человеком — Гида не в той позиции, чтобы выбирать; тем более что доверять ему все свои секреты она не собирается. Магическую силу это двуногое чувствует, только вот это все равно не табличка с надписью «дракон».
[indent] Гида открывает глаза и поворачивает голову в сторону человека. Ее взгляд тут же становится острым и расчетливым, изучающим любую полезную ей мелочь. В темноте она может различит цвет волос и глаз, но это ее не интересует: выражение лица у незваного гостя уставшее и пустое, словно ему уже давно плевать на себя, на мир и на все в принципе; в глазах стынет что-то живое и ему явно не осталось долго. Такого явно устроит казнь в каменном мешке замка — такой даже о ней попросит.
[indent] Грустное и жалкое зрелище. В любой другой момент Гида бы не обратила на него больше внимания, чем на раздавленного полуживого жука, но...
[indent] Это совершенно не подходит. Гиде нужен не ходячий труп с желанием этим самым трупом стать, а помощник с желанием выбраться из дыры, в которой их обои заперли. Впрочем, прислушиваться к пожеланиям человека дракон не собирается — не хочет, так заставит; не заставится, так покатится пинками.
[indent] А если что-то пойдет не так, то всегда можно превратить неудачливого союзника в закуску перед дорогой. И Гида при этом абсолютно ничего не потеряет. Разве что получит тяжесть в желудке: грустные люди перевариваются тоже грустно.
[indent] - Знаешь, милорд, - начинает она тихо. - Хочешь верить в то, что я какая-то тварь — верь. Мне без разницы. Однако сидеть тут я не собираюсь. А раз не собираюсь я, то не собираешься и ты. Не хочу, чтобы ты начал звать стражу или делать что-то еще, что там среди милордов принято. Поэтому неча тут отдыхать. Сейчас будем сбегать.
[indent] Ее голос звучит негромко, но твердо, с весельем малограмотной девки, которой она не является [но которой удобно и легко притворяться]. Во время речи Гида поднимается на ноги, вставая на тухлую солому и стряхивая ее с себя, вытягивает вверх руки во весь свой немаленький рот и переминается с ноги на ногу. Застоявшаяся кровь в венах одобрительно гудит. Клыки чешутся чуть меньше.
[indent] - Что умеешь делать, милорд? Притворяться сможешь? Подло драться? Не лезть в драку? Мне нужно что-то для плана.