there's only tears when it's the final task
Камелот
Моргана и Игрейна
Когда больно, всегда приходишь к матери за утешением, но что, если мать считает, что все воздается по заслугам?
[icon]https://i.imgur.com/pAuo9TW.png[/icon][nick]Morgaine[/nick]
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [V век] there's only tears when it's the final task
there's only tears when it's the final task
Камелот
Моргана и Игрейна
Когда больно, всегда приходишь к матери за утешением, но что, если мать считает, что все воздается по заслугам?
[icon]https://i.imgur.com/pAuo9TW.png[/icon][nick]Morgaine[/nick]
[indent] Моргана в который раз просыпается рано, засветло. Глубокая тишина спящего замка аккуратно обнимает ее, просачивается весенними ароматами сквозь приоткрытое окно. Все еще кажется, что нужно сонно потянуться, повернуть голову и разбудить спящего рядом Гиомара - ему пора, скоро проснутся слуги, потом уже дело будет и за остальными обитателями королевского замка, а им не стоит так неаккуратно попадаться в чужое поле зрения. Свою любовь Моргана стремилась охранить от чужих глаз, уже зная, какой недоброй бывает чужая зависть. Это уже второй причиной были опасения, что ни Артур, ни его супруга не одобрят отношения между своими родственниками, но Моргана верила, что со временем все изменится.
[indent] Вот только рука находит пустоту на соседней подушке, холодная ткань постельного белья безжалостно напоминает - все уже изменилось, и совсем не так, как того Моргане хотелось. Боялась не зря, боялась правильно, но страх ей не помог, она лишилась Гиомара, и теперь никак не понимал, как склеить сердце, как жить с этим дальше, когда дышать невозможно от боли. Каждое утро Моргана собирала себя из осколков, появлялась на глазах у двора брата с гордой поднятой головой и надменной улыбкой, искала глазами Гиомара, чтобы снова убедиться, что больше ничего не осталось, но нет-нет, да замечала, как в глазах любимого скользить боль, но быстро сменяется бесстрастностью.
[indent] Искать виновных не понадобилось долго. Красивая и тонкая светлоликая Гвиневра, она единственная, кто могла повлиять на брата. Что она сказала, можно было только догадываться. Как-то не сошлись у них с Морганой отношения, жрица говорила себе, что все дело в недоверии этой горделивой красавице, которая надела на свою голову корону, чтобы править рядом с Артуром и рожать ему детей. И хотя сама Моргана отказалась от всех планов Вивианы и Мерлина, не желая быть слепым орудием в руках могущественных магов, это не значило, что для своего сына, воспитываемого Моргаузой, она не желала лучшего. Он был единственным пока будущим правителем Камелота, но об этом знали только некоторые. Трое, если быть точным.
Мечты Морганы никогда не были связаны с Артуром, за ее заботой стояла искренняя любовь к брату, пусть и смешанная со странным чувством, оставшимся от ощущения его тела в своих руках, прикосновениях его рук и обоюдной наготы под сенью леса в ночь Белтейна. Но эти все воспоминания остались глубоко, сохраненные, не забытые, но более не влияющие на Моргану. Потому, что сердце свое она отдала Гиомару, чтобы получить его обратно, исколотое недоверием и неприятием.
[indent] Ведь раньше его это не волновало. Значит, все-таки Гвен повлияла.
[indent] Серые утренние тени прокрадываются в комнату, а Моргана уже кутается в тонкую шаль, находит ногами обувь. Она не уверена в том, что делает, но отчаяние этим утром захлестывает ее настолько сильно, что в миг кажется - сейчас задохнется, сейчас сердце разорвется. Она не выдержит еще один день молчания, безразличия, избегающих ее взглядов. Она бы поговорила с Гиомаром, но он ее избегает; она бы поговорила с королевой, но Гвен вряд ли захочет ее услышать; она бы поговорила с братом, но Артур далек от проблем сестры. Единственная, с кем может поговорить Моргана в надежде на то, что ей помогут, ее собственная мать. У Игрейны хорошие отношения с невесткой, лучше, чем с собственной дочерью, отдалившейся от нее за годы воспитания на Авалоне. Вивиана забрала племянницу подростком, чтобы вернуть, пусть юной, но уже женщиной. Игрейна не одобряла всего того, что происходило вокруг Морганы, отношения растягивались тонкой нитью, она не рвалась, но угрожающе натягивалась настолько, что неодобрение матери Моргана чувствовала очень тонко, по поджатым губам и осуждающему взгляду. Она не была дочерью мечты, не отвечала желаниям Игрейны, излучала непокорность и самодостаточность, свойственную свободной дочери Авалона. Но в глубине души сейчас Моргана хранила еще веру, что Игрейна поймет дочь. Поймет ее любовь. Ее разбитое сердце. И достучится до невестки, станет хрупким мостиком примирения, которого сейчас Моргана хотела, видя в этом спасение своей любви.
[indent] Она приходит к матери, зная, что та встает рано в молитвенном порыве. Приходит с распущенными волосами, в сорочке и шали поверх нее. Ее оттеняет строгая собранность Игрейны, даже в столь ранний час выглядящей безупречно по-королевски. Но Моргана не обращает на это внимание, лишь ищет в ней женщину, ее родившую, ее любившую, заплетающую в ее темные косы яркие ленты, привезенные отцом из Лондиниума. Отца, того, кто был ее настоящим отцом, Моргана уже и не помнит, его образ иногда замещается Утером, но и ему она не была нужна, ведь все всегда сводилось к рождению обещанного пророчеством сына.
[indent] - Мама.
[indent] Голос Морганы звенит струной от болезненного напряжения. Она прикрывает за собой дверь покоев Игрейны, едва дышит. И резким движением бросается к ногам матери, колени бьются о каменный пол. Моргана вскидывает на мать глаза:
[indent] - Мама, мамочка, помоги мне. Я больше так не могу, я не могу без него, - Моргана не кричит, Моргана шепчет, так голос дрожит меньше: - Не могу без него больше, но вернуть мне его может только Гвен. Помоги мне, мама.
[icon]https://i.imgur.com/pAuo9TW.png[/icon][nick]Morgaine[/nick]
Вместе с короной Игрэйна приняла тяжелую ношу на свои плечи – ответственность за решения и поступки, которые могут повлиять на судьбу целого королевства. С Горлойсом все было проще, не было таких требований, не было такой тяжести, ее сердце могло принадлежать девочкам и только им. С приходом Утера многое изменилось, пусть тяжесть нового положения подкреплялась вспыхнувшей в ее сердце любовью.
«Я буду с тобой, я буду поддерживать тебя, я за твоим плечом, но ты всегда можешь протянуть руку для того, чтобы понимать, что я рядом.» Это разбавляло горечь того, что случалось дальше. Дочери отделялись, они сами стали пешками в руках судьбы, вынужденные подчиняться решениям, от которых будет лучше, решениям, предназначенным судьбой. Игрэйне приходилось закрывать свое сердце, в противном случае она бы не выдержала. Огрубевшие шрамы меняли ее характер, улыбку королевы видели очень редко, пусть она и озарялась светом тогда, когда видела Артура. Он все сможет. Он все сделает. Господи, помоги, помоги ему! Ему и хрупкой прекрасной Гвен, что смогла озарить светом ее сердце после того, как дочери отдалились.
Возможно, так было неправильно.
Возможно, так не должно было случиться.
Но на ней слишком большая ответственность и она должна поступаться собственными желаниями и чувствами ради благополучия.
Слова утренней молитвы произносятся привычным шепотом. Свет Господа озаряет ее, вокруг совсем тихо и только чьи-то торопливые шаги заставляют недовольно вздохнуть. Почему кто-то решил, что вправе прерывать ее в такой час?
Появление Морганы заставляет ее удивленно вскинуть темные брови. Отчего она здесь? Что заставило ее явиться к ней? Игрэйне казалось, что дочь давно продала душу Авалону и не вычеркнула ее из своего сердца, но относилась к ней более холодно. Но все равно что-то дрогнуло внутри, когда она бросилась к ней со слезами отчаяния, задыхаясь. Всегда сильная, но хрупкая сейчас, беспомощная настолько, что один удар – и ее больше не станет.
- Ну что ты тоскуешь, глупое дитя? – голос Игрэйны звучит мягко, но в нем присутствуют легкие нотки осуждения. Тем не менее, ее ладонь ложится на плечо, словно дает надежду на то, что что-то может благополучно сложиться. Запутавшаяся, сломленная, принадлежащая к иной вере, она все равно оставалась ее дочерью. Только вот между ними – пропасть, которую не преодолеть. Непонимание, которое не повернуть.
Причина, которую она слышит, заставляет ее прикрыть глаза и свести брови. Любовь, которой не должно было случиться, то, что мешало им и то, от чего с успехом избавилась Гвен... Казалось бы, все складывается, как нельзя лучше, но нет, Моргана настолько отчаялась, что пришла к ней. Потому что ей некуда было больше идти.
Ладонь убирается с плеча Морганы, Игрэйна выпрямляется и качает головой. Пусть ее лицо непроницаемо, но кажется, сочувствия в нем не встречается точно. Жестоко? Возможно. Но королева уже выбрала ту сторону, в которой Моргане - увы! - места не было.
- Моргана, - ее голос звучит неопределенно, кажется, Игрэйна борется сама с собой, с тем, что давно пора уничтожить ради благополучия других, но малая ее часть все еще принадлежала детям. Детям, которые выросли и в ее заботе не нуждаются.
- Я не могу этого сделать. Ваши отношения - неприемлемы и я не могу просить Гвен о таком, - каким образом она может просить о том, что претит ей самой? Это отдает лукавостью и бесчестием, а для нее это противнее всего остального.
- Я считала тебя сильнее, - она стоит перед ней на коленях, сломленная своими чувствами, сломлена настолько, что пришла к ней. И все это сделали чувства? Противно.
- Мы все чем-то жертвуем ради благополучия, мы не можем всегда делать то, что нам нравится, иначе возникнет хаос. Прости, но то, о чем ты меня просишь - невозможно. Поэтому... - голос снова смягчается, но ненадолго, и то только потому, что Моргана - все еще ее дочь. Для нее - исключение. Но возможно, лучше бы не было и его.
- Переживи это. Время вылечит все и раны уйдут. Все проходит и боль тоже. Со временем... Ты поймешь это, - жестокая правда жизни, которую приходится говорить. Но увы, других слова Игрэйна не находит.
[indent] На миг Моргане кажется, что мать сейчас обласкает ее своею рукою, своею любовью, поддержит дочь в ее боли, в ее желании быть счастливой. На миг кажется, что между ними пропасти больше нет, Игрейна склоняет к Моргане свое красивое лицо, его Моргана помнит из детства, разве что тебе мать выглядит старше, да и осанка ее более горделивая, и чувство собственного достоинства отвечает ее положению королевы-матери. Бесспорно, Игрейна оставалась самой прекрасной женщиной из виденных Морганой, и иногда она очень страдала от того, что пошла не в нее своей красотой, более темной, более потусторонней. Может, будь она похожа на мать, как была похожа Моргауза, не чувствовала бы себя изгоем. Но нет, не выходит, ничего не выходит.
[indent] И мать жалости не проявляет.
[indent] Моргана запинается в всхлипе, замирает, смотрит на Игрейну не верящим взглядом. Не понимает, не хочет понимать: почему всем дозволено любить, но ей нет? Чем она так виновата перед матерью, что та соглашается с невесткой, что та выбирает ее сторону? Это не говоря уж о том, что пагубная любовь Морганы к брату и без того ее сводит с ума, но Гиомар – он бы мог ее спасти, мог бы ее забрать отсюда, спрятать от мира. Она бы больше в Камелот не возвращалась бы, она была бы хорошей женой, рожала бы ему детей, пусть все еще не верила в то, что может быть хорошей матерью. Но с Гиомаром было не страшно.
[indent] Зато было страшно без него, и его у нее отбирали.
[indent] - Почему?
[indent] В одном слове столько боли и отчаяния, в одном слове волны, бьющиеся о камни Тинтагеля в далеком прошлом. Неприветливая земля, холодные лета, люди с хмурыми лицами, но то был дом, еще до Авалона, дом, в котором главной проблемой было выбрать цветы ленты для кос. Это было так давно, там же, кажется, и осталась любовь Игрейны к младшей из дочерей. За это уже был повод для Морганы ненавидеть как Утера, так и Артура, рожденного матерью от второго мужа. Но первого Моргана давно простила за какие-то крохи ласки, а второго любила, как не должна была любить. Она же хотела себе немного счастья, она же гордо проходила мимо, кланяясь королю, она же запрещала думать себе о чем-то, недозволенном, переводя взгляд темных глаз на брата белокурой королевы, который так быстро и бесповоротно завладел ее мыслями.
[indent] А теперь всего этого не было, и рука матери исчезла с плеча, и говорила Игрейна холодно и непреклонно.
[indent] - Почему это неприемлемо, мама? – Тонкие бледные пальцы сжимают подол матери, не давая той уйти, коль та захочет. Моргана все еще стоит на коленях на каменном полу, не чувствуя ни боли, ни холодно. Поднимает глаза на мать, качает головой: - Я всего лишь хочу иметь право любить, которое было дано тебе Утером, которое дано Гвен Артуром, почему вы мне отказываете в этом, мама?
[indent] Сильнее… речь ведь давно не о силе. Моргана сильная, она это знает. Она уже справилась с некоторыми трудностями собственного выбора, доказав Вивианне, что не будет только так, как того хочет тетка или Мерлин. Она показала всем, что может принимать решения вопреки зову крови и магии. Но сейчас это не имело значения. Моргана не хотела быть сильной, сходя с ума от тоски только потому, что кто-то решил за нее, что так быть не должно. Игрейна, ее собственная мать, тоже не принимает ее сторону, и от этого в груди болит еще сильнее, но разговор не окончен. Он только начинается.
[indent] - Пережить? Как ты переживала, выходя замуж за короля, когда труп твоего первого супруга не остыл? Так ты переживала свое одиночество, мама? Ты никогда не была одинока, ты всегда была при ком-то, при сестре, при муже, одном и втором, теперь ты выбрала себе новую любовь, бога. А где в этом все остается место мне? Или уже не надо? Или найдена замена в лице Гвен? Вы вместе решали, что нужно сделать, чтобы изгнать от Гиомара?
[indent] Как так вышло? Кто узнал, кто рассказал? Не мог Гиомар сам от нее отказаться, в это Моргана верить отказывалась.
[icon]https://i.imgur.com/pAuo9TW.png[/icon][nick]Morgaine[/nick]
Королева не может поддаться эмоциям даже если дело касается собственных детей. Ей хочется, правда хочется ответить так, чтобы Моргана пожалела о собственных словах. Но чувство собственного достоинства и умение рационально мыслить и не поддаваться чему-то в угоду собственным чувствам - это то, что отличает королеву от всех прочих. А уж Игрэйна у м е л а быть королевой и с достоинством нести этот титул.
- Потому что не всем везет, Моргана. И не все решения, которые принимаются за нас, могут быть нам угодны, - ведь и сама Игрэйна противилась собственной судьбе, не желала приходить в объятия Утера, пока не случился тот самый обман, из-за которого она стала его супругой. Пожалела ли она о том, что это произошло? Нет. Был ли то перст судьбы, благодаря которому они оказались вместе, или же какая-то иная причина, но для нее правда все сложилось благополучно. Но это не означало то, что каждый подобный шаг, на который их толкали, оказывался для нее легким.
- Я сама не считаю, что ваши отношения - это нечто правильное. Господу не угоден подобный грех и я не могу поддерживать подобное в этих стенах, - черты лица Игрэйны словно заостряются от того, как она произносит эти жесткие слова. Тем не менее, она все еще находится рядом с дочерью и не вырывает небрежно собственный подол из судорожно впившихся в него пальцев. Потому что Моргана - не какая-то обычная деревенская девка, хотя ее поведение сейчас настолько похоже на это, что приходится подавлять в себе подобное желание. Но достаточно и того, что она смотрит на нее сверху вниз.
- Ты так уверена в том, что знаешь все лучше всех, так к чему мне объяснять тебе что-то? - задели ли Игрэйну слова дочери? Отнюдь. Являлись ли они справедливыми? Ни единого слова. Так стоит ли оправдываться за собственную жизнь и сравнивать ее с жизнью Морганы, которая посвятила себя совершенно иному пути?
- Мы все платим за наши совершенные грехи. Видимо это - искупление твоего греха. Мы очищаемся через боль и получаем избавление, - ее глаза загораются светом, словно религия помогает ей выдерживать собственное испытание. Она поступает по воле Бога, так правильно, так должно быть. Только спасти Моргану она не сможет, дочери нужно спастись от этого самой. Но на пару мгновений материнское, человеческое, настоящее, приходит вместе с тихим придыханием и ответным вопросом, черты лица смягчаются на мгновение... Но слова острее самой закаленной стали.
- Так тебе нужна моя любовь для того, чтобы вернуть собственную? Так ли ты жаждала ее раньше и так ли ты жаждешь ее сейчас? - в словах Игрэйны - злая ирония, от которой больно, от которой лишь сильнее кровоточат сердечные раны. Но нет, королева-мать не думает о том, какой эффект это произведет. В ее мыслях лишь то, что Моргана заслужила это испытание и эту боль. Она должна пройти их и возможно.... Возможно тогда она сможет осознать, насколько неправильно жила раньше. Тогда придет спокойствие, но сейчас все становится лишь хуже. Но Игрэйна не должна поддаваться и сдаваться, глас рассудка заглушает глас сердца.
Ту самую половину души, от которой она отказалась ради будущего королевства.
[indent] Моргана смотрит на мать и не верит собственным ушам. Ее губы подрагивают, но она молчит. Потому, что не может понять, чем заслужила подобную жестокость. Потому, что не может понять, почему всем любить можно, а ее чувства стали грехом.
[indent] - Но тебе же повезло, - резко бросает Моргана. – После того, как ты была замужем за отцом, которого никогда не любила, но выполняла долг перед Авалоном и Племенем, ты получила желаемое, ты получила того, на кого смотрела таким любящим взглядом, как не смотрела ни на отца, ни на любого из своих детей.
[indent] Разве что на Артура. Но его Моргана обходит стороной, чтобы не потянуть за ниточку, которой заштопано то место
[indent] - Не думаю, что ребенок в юном возрасте ничего не замечает. Замечает, иногда дальше больше, чем хочется. Я многое видела, не все понимала, но и этого было достаточно, чтобы чувствовать, насколько глубоко несчастной ты была, запертая в Тинтагеле, когда тебя заставляли менять веру, когда тебя заставляли ложиться с нелюбимым мужем в постель. А потом ты изменилась. И взгляд посветлел, и в душе твоей стало больше радости. Так скажи мне, почему то, что позволено было тебе, не могу иметь я? Или ты считаешь, что сначала надо пройти страдание? Не переживай, мама, мое сердце и до того было разбито, что его не залечить, так что свои страдания я уже получила, почему бы не получить свое счастье?
[indent] Похоже, вымаливать материнскую помощь на коленях уже бесполезно, на миг Моргане кажется, что Игрейна смотрит на дочь слишком уж брезгливо. И жрица вспоминает, кто она. Конечно, она не носит корону, как и не является принцессой, всего лишь дочь почившего герцога, которого победили, у которого все отобрали, но за ее спиной Авалон, пусть сейчас Моргана и не чувствовала единения с островом, с Вивианой, но она была и оставалась ее наследницей, будущей Верховной жрицей. В ее руках было будущее магии, частично, но было, вторая часть оного лежала в руках Артура, и роль Морганы заключалась в том, чтобы проследить за братом и тем, как он распорядится этим. Правильно, никак иначе. У нее не было короны на голове, хотя именно она должна была находиться сейчас на месте Гвиневеры, но важно ведь не то, что настоящее, а то, кем ты внутри была. Свободной женщиной. Жрицей. Ведьмой.
[indent] Моргана заставляет себя встать, хотя ее трясет. Заставляет расправить плечи и смотреть на мать гордо, хотя внутри все изламывает боль. Она уже понимает, что своего разговором с матерью не добьется, но, похоже, ей придется довести все до конца, чтобы оставить недоговоренности в прошлом. Ей нужно осознать, что она в Камелоте одна, что за нее некому заступиться, что она изгой, что она предана всеми, кого искренне любила. И путь осознания приходится проходить в одиночку, здесь и сейчас.
[indent] Совершенные грехи. Интересно, что именно мать зовет грехом Морганы? Старую религию? Или сына вне брака? В глазах дочери сверкает раздражение, ну уж нет, молчать она сегодня не будет.
[indent] - Моего греха? Или твоего? Ты на меня не смотришь долго, да почти никогда не смотришь. Ты отдала меня Вивиане. Ты хотя бы подумала, как мне будет одиноко без матери? Ты хотя бы пожалела о том, что отказалась от меня? Или ты мечтала не видеть меня больше? О, или ты о том грехе, который я носила под сердцем? О внуке своем. А ты в курсе, что своим отказом от меня в мои тринадцать, именно ты позволила этому случиться? Так чей же это грех, королева? Мой? Или все-таки твой? Грех твоего отказа от собственной дочери, грех знания планов сестры, грех дозволения этому всему случиться. О нет, не лги ни себе, ни мне, ты заставляешь меня расплачиваться за что угодно, но не за мои грехи. Потому, что во мне ты видишь то, от чего сама отказалась. Потому, что во мне ты видишь себя, какой могла бы стать, но не получилось. Но скажи мне, справедливая и благородная, королева-мать, почему ты считаешь, что это правильно? Почему с меня взымают плату любовью к тому, кто хочет стать моим мужем, кто хочет сделать меня своей, а Артур ничем не платит, хотя он рожден вне брака, он рожден от измены своей матери? Или ты считаешь, что это не грех? Что это праведное веление богов, которым ты, кстати, тоже изменила, отказавшись от них во имя единого бога новой веры.
[indent] Еще одной порции унижения от матери Моргана не желает получать. Да и Игрейна гордая, не будет отвечать, отворачивается от дочери. И все, что остается, это гордо покинуть покои матери, признавая, что она навсегда потеряла Гиомара, и Игрейна не станет на ее сторону. С этим придется смириться.
[nick]Morgaine[/nick][icon]https://i.imgur.com/pAuo9TW.png[/icon]
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [V век] there's only tears when it's the final task