Update is coming soon... ]
Будем знакомы... опять.
22 сентября, убежище Шепарда, Лондон
Frank Shepard, Eric Carver
Что-то странное случилось. Пробудившись во Фрэнке, баргест спешит рассказать об этом своему другу-детективу и надеется, что тот не покрутит пальцем у виска.
[22.09.2020] Будем знакомы... опять.
Страница: 1
Тема закрыта
Сообщений 1 страница 4 из 4
Поделиться12021-02-21 12:59:06
Поделиться22021-02-24 22:39:52
[20.09.2020 - Лондон]
Фрэнк сидел в парке, закинув локти на спинку лавочки. Конец сентября, а солнце грело совсем по-летнему, гладило коротко обритые виски и тонкий шрам на щеке. Редкий яркий день этой осенью в Лондоне оценили многие. Спортивные девчонки на пробежке, влюбленные парочки, почтенные леди с крохотными собачками, мальчишки на роликах и семьи с детьми. Фрэнк невольно задерживал взгляд на таких уютных компаниях. Молодые родители с двухлетней девочкой в крохотном комбинезончике и сандалиях, похожих на божьих коровок. Они были счастливы, все эти люди. И Фрэнка обходили стороной, даже старались не смотреть ему в лицо, словно не желая включать это угрюмое темное неизвестное в свою невинную теплую жизнь. Даже мельком. Не надо.
А вот продавец хот-догов совершенно точно запомнит Фрэнка.
- Еще горчицы, пожалста.
- Так?
- Чего ты жмешь, последняя горчица в стране что ли?
- Не последняя… Вот… еще? Серьезно?
Кажется, продавец под конец налил ему треть тюбика на два хот-дога просто ради спортивного интереса. Чтобы посмотреть, как чертов придурок будет это жрать. Но Шепард съел и с удовольствием облизнулся. Горчица была отменная.
Иногда, примерно раз или два в месяц, он приходил в парк, чтобы побыть здесь… со своими воспоминаниями. Здесь он в последний раз был счастлив. Именно сюда они хотели поехать в тот, последний день. Это было волшебное место. Спокойное, доброе и светлое. Место, в котором его жизнь все еще не была сломанной. Потому что тут жила память. Тут звучал детский смех, велосипедные звонки, гомон, крики мороженщика и далекая музыка каруселей.
Фрэнк прикрыл глаза, вспоминая рыжие кудри Лидии, ее тепло, и вкус клубничной сладкой ваты, кусочки которой она совала ему в рот. Она баловалась и егозила, как девчонка. И Фрэнк знал, с ним она была счастлива.
Он сидел так еще минут десять или пятнадцать. Время сейчас не имело значения. Он так глубоко нырнул в свои воспоминания, что не заметил, как яркий разноцветный мяч подкатился к скамейке и игриво ткнулся в огромный мрачный ботинок. Шепард приоткрыл глаза. В трех шагах от лавки стоял мальчишка лет шести. Он боязливо смотрел на огромного мрачного дядьку, не решаясь подойти за мячом. И дядька шевельнулся. Мягко и медленно, словно под прицелами полицейских винтовок, не делая резких движений и держа руки на виду. Он наклонился, одной рукой поднял цветастый мяч и протянул его мальчишке.
- Держи свой мяч, парень.
Мальчик почти улыбнулся. Сделал шаг вперед…
- Фрэнк!
Оба они одновременно вздрогнули и обернулись на голос. Молодая женщина сидела на скамье поодаль и напряженно смотрела на двух мужчин, не поделивших этот крутой мяч с картинками трансформеров. Мяч был новый. Он блестел и одуряюще пах резиной.
- Иди. Мать зовет.
Маленький Фрэнк напряженно кивнул, схватил свою игрушку и умчался к соседней лавочке. Шепард отвернулся. На такие семьи нельзя было даже смотреть. Чтобы не зацепить их своим вниманием. Не навлечь на них беды. Он поднялся, встряхнулся и пошел прочь.
Минут двадцать целенаправленно шагал по улицам. Однажды сел в автобус, проехал остановку и вышел, нырнул в подворотню и снова выбрался на оживленную, полную людей улицу. Он зашел в забегаловку с быстрой едой и еще минут двадцать увлеченно ел. Курицу в хрустящей панировке и картошку-фри в основном. Сраный фастфуд, в который он был влюблен бесповоротно и навсегда. Порция перед ним стояла конская, но Шепард всю жизнь прожил голодным, словно дикий койот. Как говорила Лидия – «Некоторые уважаемые кони едят меньше и разборчивее Фрэнка Шепарда».
А ночью он проснулся в своей подземной норе, провонявшей мазутом, порохом, кровью и дегтем. Проснулся в шоке от того, что эта дикая невыносимая незнакомая вонь прошибала его нос насквозь, а далекий визг железных колес о рельсы метро безжалостным сверлом ввинчивался в мозг. Он скатился с раскладушки на пол, путаясь в одеяле, обхватывая голову руками и скрючиваясь у изножья своего жалкого лежбища. Сам он тоже вонял невыносимо, - кровью, пылью, порохом и ружейным маслом. Руки, одежда, все вокруг, никуда не деться. Но вот только это было не самое страшное.
Воспоминания. Так много, так бурно и неудержимо яростно. Война. Война. Война. Месть. Смерть и снова война. Без доли злобы. Без тени отчаяния, без надрыва и страданий. Спокойная холодная боевая ярость и осознание неотвратимого возмездия, которое он несет собой. Самим. Собой. Словно топор, отсекающий голову осужденного убийцы. Словно петля, которая затягивается на шее насильника. Кара.
Сотни, тысячи людей. Море крови. Бесконечная череда смертей.
Фрэнк кое-как поднялся на колени, встал на ноги, качаясь и дрожа, словно шокированный и контуженный пес. Шагнул к стене, где над умывальником висело маленькое квадратное зеркало. Глянул в отражение, увидел свое лицо и вдруг окончательно осознал, что помнит его другим.
Он умывался холодной водой долго и тщательно. Но ничего не помогало. Наваждение не уходило. Воспоминания, обрушившиеся на него диким водопадом, - не исчезали. Это были его собственные воспоминания. Он помнил детали своей… жизни. Очень древней и очень долгой жизни. И чем больше он пытался вспомнить, тем лучше у него это получалось. Детали яростных боев с римлянами, пиктами, бритами и даже викингами. Это выглядело бы слишком дико, если бы не было так детально и ясно. Он помнил названия племен, стран и королевств, помнил даты, имена королей, вождей, военачальников. Он помнил… язык.
Мелькнула бешенная острая мысль: «Я сошел с ума. Пуля в башке сделала свое дело. Теперь я шизофреник». А потом он просто замер на несколько секунд, выдыхая и внешне успокаиваясь. И взял в руки мобильник. Сеть тут ловила крайне паршиво, но все же сигнал был. Гугл не соврет. Он поискал и перепроверил самые крупные даты и события своих воспоминаний. И все они, с третьего по пятый век, - подтвердились с кое-какими изменениями или неточностями.
- Какого хера…
К доктору с таким дерьмом не пойдешь. «Привет, док. У меня проблема: я вспомнил, что полторы тысячи лет назад был большим злобным псом, который убивал людей. Что посоветуете? Есть какие-нибудь таблетки от этой херни?»
Вероятнее всего, таблетку от баргеста еще не изобрели.
Эти воспоминания о древних веках были такими же податливыми и подробными, как и воспоминания последних лет. Стоило уцепиться за один образ, как он тянул за собой целую цепочку событий прошлого, развешивая перед внутренним взглядом Шепарда целый мир, полный магии, потусторонних существ и легендарных событий.
Король Артур и правда существовал. И его чертов меч. И феи. И драконы. И прочая гребаная хрень. Англия, ты ебанулась! Зачем мне все это?
И в то же время Фрэнк отчетливо ловит себя на мысли о том, что пытается припомнить все нынешние текущие военные конфликты. И не только те, в которых участвует сегодня Великобритания. Он хочет на войну… Железный Пес проснулся и хочет воевать.
Нет. Нет. Война сегодня не та, что раньше. Сегодня в войне никто не защищает свое Отечество и не воюет за Свободу, свой народ или свой дом. Сегодня войной управляет политика. Уймись, пес. Я не поеду в Ирак. Моя война здесь. Мой народ боится и ненавидит меня. Мой народ хочет посадить меня в клетку до конца дней. Но я все равно буду воевать за них. Прямо тут, посреди Лондона. Тебе понравится.
Фрэнк вспоминал свою жизнь в темном средневековье еще пару часов, перебирая события от самых ранних воспоминаний до самых последних битв с захватчиками. А потом понял вдруг, что безумно хочет есть. Так страшно, что почти всерьез думает о живой добыче вроде козы или теленка.
- Черт…
Он выудил из ведра у порога скрученную пачку чистых трофейных купюр и съездил в круглосуточный супермаркет. Пес хотел кусок мяса, и Фрэнк нашел компромисс между своими старыми и новыми желаниями: вернувшись домой, он пожарил пару стейков и затрепал их с голодным урчанием. А после решил, что на сегодня он сделал все возможное, и вернулся на свою раскладушку. Как говорила Лидия - утро вечера мудренее.
[21.09.2020 - Лондон]
Утро не развеяло шизофрению, и, открыв глаза, Фрэнк понял, что воспоминания о древних веках все еще с ним. Точно так же как и дикий голод. В желудке урчало и клокотало. Шепард зло ощерился. Да что ж такое. И раньше жрал, как конь, а теперь все превратилось во что-то абсолютно сверхъестественное. Черта с два. Он решил проявить силу воли и хладнокровие. Голод не будет управлять его жизнью.
Для начала Фрэнк решил отмыть от себя все острые запахи гари, пороха и крови. Но пока он мылся, стирал одежду и плотно закупоривал бутылки с ружейным маслом и прочими вонючими составами, - голод стал зверским и почти невыносимым.
- Бллядь! – Шепард не выдержал, злобно дернул застрявший железный ящик, который пытался передвинуть в дальний угол. Что-то звонко и жалобно лязгнуло, и в руках у него вдруг очутилась крышка с разорванными металлическими петлями, свернутыми винтом. Он смотрел на свои руки, а на пальцах его вдруг показались острые, словно бритвы, черные когти. Фрэнк вздрогнул от неожиданности, резко отбросил от себя крышку ящика, растопыривая пальцы и отставляя руки дальше от себя. Запаниковал, дернулся в сторону, но не успел.
Темные карие глаза резко, в один миг налились ярким, янтарно-желтым. Бетонный пол бросился в лицо. Тело на долю мгновения свело и заломило судорогой. Запахло шерстью и псиной. Шепард оглушительно и испуганно рявкнул. И этот явно страдающий и неожиданно отчаянный человеческий вопль утонул в собачьем рыке – низком, хриплом и вибрирующем. Это был настоящий звериный бас.
Его ужас сейчас был почти осязаем. А когда он все же встал на все четыре лапы посреди подземной норы, сделав ее еще более тесной своими мощными габаритами, - все стало еще хуже. Этот огромный матерый зверь выглядел как шокированный избитый щенок. Хвост поджат между ног, уши опущены вниз. Едва он увидел свои черные мохнатые лапы, как вздрогнул и попятился, попытался отпрянуть испуганно назад, от самого себя. Отступил назад, натолкнулся боком на стол, приседая на задние лапы и судорожно оглядываясь по сторонам, коротко и невнимательно. Вся эта атмосфера, запахи, звуки и звериное ориентирование в пространстве – шокировали его до одури. Вонь крови и пороха почти отправили его в нокаут. Напряженное гудение электричества в рельсах и оглушительный грохот состава, отошедшего от ближайшей станции, - сводили с ума.
Он зажмурился, снова прижимаясь к полу и засовывая огромную голову под раскладушку. И пролежал так пару минут, пытаясь успокоить свое несчастное тело и вспомнить, как это – быть баргестом. На самом деле.
А потом тяжело вздохнув о своей собачьей доле, смирился. Вынул голову из-под лежанки, грустно понурив уши, протопотил к холодильнику. Без сомнений, зубами потянул за ручку дверцы, и сожрал все оставшееся вчерашнее мясо. Сырым.
Железный Пес не собирался становиться послушным Бобиком двадцать первого века. Баргеста нельзя было игнорировать или не считаться с его духом и его инстинктами. Нужно было что-то менять в жизни. И Фрэнк отделался малой кровью.
Он сидел за столом, настраивая нужную радиочастоту, и собирал в кучу все те крохи информации, которая доходила до него в этом месяце. Очевидно, что его случай был не единственным. Просто до сегодняшней ночи у него не было шанса понять, что происходит на самом деле. Фрэнк вспомнил, как один из ублюдков небольшой банды, которую он изводил в Весминстере, швырнул в Шепарда огнем. Тогда Фрэнк даже не оглянулся на горящую позади стену, а просто выстрелил в мужчину. Решил, что он швырнул в карателя бутылкой с зажигательной смесью. Но только теперь он понял, что не было ни звона стекла, ни огненных потеков на стене, характерных для обтекающей огнесмеси. Это был точный и прицельный огненный удар. Последний в жизни какого-то магического существа, которое сдохло с пулей Фрэнка Шепарда в башке. Он не жалел о том убитом существе. Он лишь понимал, что теперь жизнь станет сложнее. И еще опаснее.
А значит, нужно предупредить об этом единственного близкого человека, который еще остался у Фрэнка. Эрика. И пусть это будет звучать как собачий бред, но Эрик не сможет игнорировать факты. Фрэнк собирался показать ему Железного Пса. И рассказать о том, что помнил о двух веках своей жизни. Предупредить о том, что в нелегкой работе детектива Карвера скоро наверняка прибавится необъяснимого дерьма. Так пусть будет готов.
«Раскат вызывает Белый Ветер. Раскат вызывает Белый Ветер. Тридцать пять-пятнадцать Париж-Краснодар. Пулей. Раскат вызывает Белый Ветер…»
Автоматические сообщения на узких радиочастотах Фрэнк и Эрик использовали в крайних случаях. У Фрэнка в его подземной норе одна из станций была постоянно настроена на эту частоту. И если Эрик хотел до него достучаться, - это был верный и безопасный способ. Для сохранности и защиты данных они использовали собственный шифровальный код. И сегодняшняя передача говорила Эрику о том, что он должен срочно мчаться в логово карателя.
Оставалось надеяться, что Карвер включит радио сегодня или хотя бы завтра.
Фрэнк тяжело вздохнул и потянулся за курткой. Пришло время снова съездить в супермаркет. И на этот раз купить для Пса не жалкую подачку, а что-то посерьезнее. С запасом.
Отредактировано Frank Shepard (2021-02-24 23:01:28)
Поделиться32021-02-28 02:30:13
05.09.2020
Быть полицейским - значит быть априори проигравшим. Ты вступаешь в дело, когда преступление уже совершено, когда есть пострадавшие. Ты не можешь предотвратить это зло, предугадать, но можешь не допустить повторения трагедии. А потому детектив должен быть на два шага впереди преступника, выжимать максимум из его проступка, видеть мельчайшие детали, воспроизводить случившееся в голове и использовать каждую улику как оружие.
За глаза Эрика Карвера называли Падальщиком. Прозвище, данное коллегами в офисе, не казалось ему оскорбительным, оттого детектив чаще всего пропускал его мимо ушей. Он действительно был очень дотошен в работе, медленно обходил место преступления, будто стервятник, готовящийся к трапезе, фотографировал каждую мелочь, делал записи в потрёпанный Moleskine и даже лез на территорию криминалистов, за что не раз получал по шапке от Дженни. А ещё он с упоением ждал, когда убойному отдадут очередное дело другие отделы, нередко забирал их сам, провожаемый злыми и недовольными взглядами других полицейских. Добравшись до подозреваемого в допросной, детектив Карвер обхаживал его точно падальщик умирающего, а когда тот давал слабину, набрасывался и добивался признания.
Эрик Карвер был трудоголиком. Настолько, насколько мог позволить себе его организм. Он мог с головой уходить в дело, прерываясь лишь на кратковременный сон. Он работал в офисе, работал дома, ездил по городу в поисках подозреваемых и свидетелей, покуда была возможность. Погружаясь в работу Эрик напрочь забывал о том, что после ему придётся вернутся обратно в свой мир, в свою одинокую квартиру, туда, где его никто не ждёт, где он никому не нужен...
Закрыв папку, Эрик убрал её на полку. Ещё одно успешное дело. Ещё один пойманный убийца. Это было сложное расследование, но теперь оно закончено, и детективу придётся возвращаться домой. Хуже всего было то, что начальник отдела вынудил Карвера взять неделю отдыха, аргументируя это совершенно по-идиотски. Из-за блядской царапины, которую нанёс Эрику преступник во время задержания. Карвер посмотрел на перевязанную руку и недовольно фыркнул, не желая признавать, что порез был довольно глубок, а рана неприятно болела.
Он выключил свет в кабинете, закрыл дверь и отправился домой. Не смотря на позднее время, метро ещё работало. Эрик успел на одну из последних электричек и добрался до своей станции, поднялся и отправился к дому. Он снимал небольшую, но уютную квартирку в историческом здании. Ну, уютную относительно, так как, не смотря на приятный интерьер, был один минус. Историческое здание. А это значило, что проводка была херовая, отопление от камина, который большую часть времени нельзя было разжигать, горячая вода также была проблемой. И ничто из этого нельзя было заменить по причине историчности здания. Разрешения на капитальный ремонт и реставрацию давали очень редко. И, не смотря на это, аренда в таких домах стоила как крыло от самолёта.
Эрик вздохнул и кинул сумку с документами на симпатичный диван. Сумка приземлилась между мягкими подушками с цветочным принтом.
- Просто царапина, - буркнул Эрик, скривив лицо на манер начальника отдела.
Он снял пиджак и стиснул зубы, задев рану на руке. Она больше бесила его, чем болела. Совершенно бесполезное ранение. Мелочь, из-за которой ему накидали ненужных выходных. Он хотел работать, а не сидеть в пустом доме, пялясь в монитор.
Детектив взял из кармана пачку сигарет и зажигалку, а потом отправился на балкон, чтобы покурить. Здесь для этого стояли стул и крохотный столик с пепельницей. Внизу проезжали машины, ходили люди. Всё как обычно. Лондонское небо заволокли тучи. Сигаретный дым на их фоне был совсем незаметным.
Эрик сделал затяжку и откинулся на спинку стула. В этот момент он услышал, как что-то заскреблось по перилам. Карвер быстро обнаружил источник звука, - на перилах сидел большой чёрный ворон. Гость не удивил мужчину, ведь на перилах висела кормушка, которую оставил предыдущий жилец. Эрик иногда кидал туда хлеб или зерно, а потому птицы часто навещали этот балкон.
И всё же, когда Эрик взглянул ворону прямо в глаза, случилось странное...
Он подскочил со стула, выронил сигарету куда-то на тротуар, и отшатнулся от птицы обратно в комнату. Внезапно он осознал, что сам является вороном. Сначала это показалось очень странной и бредовой мыслью, но потом она мгновенно развилась до целой жизни. Жизни в теле ворона, что хотел быть человеком, жизни в теле человека, которым стал ворон с помощью магии. Его звали Сенан. Он был рыжим и светлоглазым. У него была жена, огнегривая ведьма Луайне.
Воспоминания о любимой, которую он когда-то потерял, пронзили его сознание и заставили согнуться. Ноги отказывались держать его, и Сенан упёрся рукой в стену, чтобы не упасть. Грудь пронзила боль, такая живая, такая осязаемая, будто он снова потерял её, будто снова держал на руках её окровавленное тело, смотрел в её пустые безжизненные глаза и проклинал себя за то, что не смог защитить.
- Лу... ай... не, - задыхаясь, прохрипел Ворон, будто пытаясь позвать девушку, будто она могла появиться перед ним, если произнести её имя. Но это было невозможно. Она умерла. Много-много веков назад. От осознания этого Сенан ударил кулаком по стене. От этого удара на ней осталась уродливая рана: порванные обои, отвалившийся кусок кирпича, цементная крошка. Если бы Ворон ударил сильнее, мог бы пробить дыру в стене. Но ударить сильнее он пока не мог. Воспоминания вернулись, но вот силы возвращались постепенно.
Сенан взглянул на свою руку. Мало того, что испортил стену, костяшки разбил, так ещё и швы на ране разошлись. Это было понятно по тому, как на бинтах разлилось красное пятно. Нахмурившись, он метнулся на кухню, открыл холодильник и принялся искать еду. Всё, что там лежало ему не подходило. Он выругался и открыл морозильную камеру. Там завалялся замороженный кусок свинины, который он собирался пожарить и про который забыл. Сенан бросил этот кусок под горячую воду и принялся раскалывать его ножом, чтобы скорее пошёл процесс разморозки.
Когда мясо достигло того состояния, в котором его можно было жевать, Ворон набросился на этот сырой кусок и начал жадно есть. И, чёрт возьми, ничего лучше он не ел вот уже 35 лет. В этот момент он почувствовал, как срослась разбитая кожа на костяшках пальцев, затем начала затягиваться рана на руке. Когда он доел последний кусок холодного сырого мяса, рука больше не болела. Сняв бинты, он увидел едва заметный шрам.
Это было так много лет назад. Он был кем-то другим. Он любил и был любим. Сенан повернулся и отправился в коридор. Он увидел своё отражение в зеркале. На него смотрел Эрик Карвер, черноволосый кареглазый британец, который курил, как паровоз, ходил в один и тот же паб после работы и зарывался с головой в работу, чтобы не вспоминать, как он на самом деле одинок. Он родился человеком. И он был никому не нужен, он видел войну, видел много боли, видел смерть, много смертей. Глядя на себя в зеркало, он понял, что этот человек, Эрик, был Сенаном, а Сенан был им.
Что-то изменилось в нём, когда он вспомнил Ворона, но он по-прежнему был собой. Был и Сенаном и Эриком Карвером. Когда кончатся выходные он так же пойдёт на работу и возьмётся за новое дело, будет искать очередного убийцу. И в то же время, он был вороном войны, мрачным посланником богини Морриган, которая оставила этот мир.
Эрик-Сенан вернулся к балкону и сжал кулаки. Он хотел попробовать сделать то, что ещё недавно считал незаможным. Он обратился птицей и вспорхнул на перила балкона. Другого ворона тут уже не было. А потому никто не увидел, как взлетает вальравн...
21.09.2020, 22:44
Приходя вечером с работы, Эрик обычно включал радио. Но не потому, что был отбитым ретроградом, не для того, чтобы слушать музыку или радиопостановки. Станция была настроена всегда только на одну волну, чтобы держать связь с Фрэнком.
Вот и сегодня Карвер включил радио, придя домой. Он успел приготовить ужин, поесть и устроиться на диване перед телевизором, как вдруг радио заговорило голосом Шепарда.
«Раскат вызывает Белый Ветер. Раскат вызывает Белый Ветер. Тридцать пять-пятнадцать Париж-Краснодар. Пулей. Раскат вызывает Белый Ветер…»
Шифр, понятный только им двоим, который они использовали, когда воевали. И смысл его, заставил Эрика вскочить с дивана. В сообщении Фрэнк просил прибыть к нему в убежище как можно скорее. Случилось нечто очень важное. "Возможно даже очень опасное" - подумал про себя Карвер, накидывая куртку у самой двери.
22.09.2020, 00:07
Эрик добрался до убежища Фрэнка чуть за полночь. Спешил как мог. К счастью - успел. Правда куда и почему, так и не понял. С Шепардом всё было в порядке. Он не выглядел слишком встревоженным или расстроенным, был относительно цел, не считая пары ссадин и фингала. Но это его обычное состояние. На рожу хмур, как всегда. Эрик был в недоумении. Он, будучи более пессимистом, чем реалистом, успел представить себе разгромленное убежище, лужи крови, россыпь гильз и кучу трупов на полу, раненного Фрэнка, но всё на первый взгляд было в порядке.
- Эй, что случилось? - обеспокоенно спросил друга Эрик. - Я услышал твоё сообщение и тут же примчался.
Поделиться42021-03-11 12:46:37
Жизнь Фрэнка Шепарда была похожа на дурной сон. В котором ходишь по кругу, делаешь одно и то же и никак не можешь вырваться. Потому что никак не можешь успокоиться. Не можешь найти верный путь. И верное решение.
Фрэнк загонял себя до полусмерти. Он не видел ничего вокруг. Словно одичалый одержимый охотничий пес. Раненый, вечно голодный, исхудалый и злобный как демон. Кулаки ссажены, рожа разбита, нос снова сломан, едва заметно хромает и бережет левую руку – отголоски веселой жизни охотника на бесконечную шваль этого дерьмового города. Но все это меркнет на фоне выражения его лица. И его взгляда. Омертвелого, смертельно усталого, тусклого. Фрэнк заблудился. Он загнал себя в лабиринт бесконечной охоты. И не видел в ней утешения. Понимал, что проигрывает.
Но признать это значило бы – предать свою семью. Еще раз.
Оставалось только оно - продолжать бесшумно бежать дальше, нападать из тени и стараться продержаться как можно дольше. А в конце - подороже продать свою жизнь.
Когда пришел Баргест – все изменилось. И Фрэнк изменился. Критично и бесповоротно. Все эти годы своей одинокой охоты он не мог отпустить свою семью. Не мог смириться с их гибелью. Не мог найти выход из этой судорожной ловушки своих эмоций, тоски по своим любимым и бесконечной ярости от их потери.
Теперь он смог выдохнуть и сделать шаг назад, посмотреть на свою жизнь… словно со стороны. Не только глазами Фрэнка Шепарда, любящего мужа и отца, полковника британской армии и простого смертного парня. Но еще и глазами древнего двухсотлетнего духа Возмездия. Вышло так, что в двадцать первом веке Баргест тоже потерял свою семью, вместе с Фрэнком. Но он не готов был лечь на раскладушку или слепо бежать в ночь, отрывая бошки всем подряд. Баргест хотел мести. Он хотел быть орудием возмездия. Хотел вносить гармонию и баланс в этот мир.
И Фрэнк, осознавая это, вдруг немного спокойнее и холоднее посмотрел на свою жизнь. У него есть силы и возможности. У него есть оружие. А впереди – целый город, наполненный дерьмом. Пора уже начать делать свою работу профессионально.
А для того, чтобы исполнять свой долг – нужно есть.
Фрэнк шел в мясную лавку, принюхивался к окружающему миру, словно заново узнавая его. И этот мир не нравился ему еще больше, чем прежде. Суета, неумолчный шум, надоедливый и неистребимый. Мелькание людей вокруг, отсветы рекламы. Но самое дерьмовое – смрад. Нюх у Фрэнка сейчас был острым даже в человечьей ипостаси. И он мучился этой вонью: бензиновые выхлопы, трахан помоек из подворотен, застарелая вонь бомжей, дерьма, блевотины и сточных вод из-под канализационных решеток. Одуряющий запах корицы и изюма из булочной, свежей типографской краски от газетного лотка, чуть привявших цветов из магазина подарков, сигаретный дым, одеколоны всех мастей и чертовы ебаные кошки. Они метили каждый угол, и с этой вонью, как оказалось, вообще мало что может сравниться.
Фрэнк шел по улице, сунув руки в карманы куртки, нахохлившийся и хмурый. Ему все здесь не нравилось. Он хотел на войну. Ее мерзкую вонь он обожал до судорог. Запах пороха, крови, вырванных кишок и развороченной взрывами земли. Запах раскаленного металла и ужаса. Запах мести.
Он мотнул головой, отбрасывая навязчивую идею, и перешел дорогу. Здесь стояла ближайшая к станции лавка «Мясные штучки». Раньше Фрэнк ни разу не заходил сюда. Любой готовке он предпочитал фаст-фуд. Дешевая, готовая и главное – быстрая еда была неизмеримо лучше армейских сухпайков, которыми он питался в самые хреновые месяцы своей жизни.
Однажды Фрэнку в руки попались пайки нескольких стран сразу. Краденная гуманитарная помощь тоже находила своего покупателя в Лондоне. Тогда он из интереса прихватил с собой несколько упаковок на пробу. По-настоящему вкусными оказались германские и российские. А самыми дерьмовыми, как ни странно, – хваленые американские. И само собой - британские.
Но сегодня Баргест отказывался жрать консервы, холодную пиццу или чертовы бургеры. Пес хотел мяса. И Фрэнк понимал, что теперь это будет основная статья его расходов.
В итоге Шепард вернулся в свое логово с десятью килограммами мяса, поделенного на стейки, котлеты и вырезку. А еще притащил три бутылки неплохого виски, насколько он мог быть неплохим в супермаркете возле метро. Разговор с Эриком предстоял обстоятельный и непростой. А без высокого градуса в стакане эту тему вообще трогать не имело смысла.
Фрэнк даже не представлял, с чего начать разговор. «Вчера ночью я понял, что я хренов пес»? «Глянь, как я могу»? «Что ты знаешь о мифах Британии пятого века»? Черт, все это было похоже на бред человека с пулей в голове. Все, кроме самого Баргеста. Это проигнорировать не получится. Обсмеять и усомниться тоже. Но вот только даже для людей, которые прошли вместе огонь и воду, жили по горло в крови и оба знали слишком много… даже для такого человека как Эрик – Баргест был бы перебором. Без предупреждения, без подготовки принять и осознать это дерьмо просто невозможно.
А что бы ты сам сделал, превратись вдруг твой товарищ и брат в громадную страхолюдину в черных лохмах шерсти и с пастью, полной сотней зубов? М? Стрельнул бы в тот же миг или просто сидел бы, вытаращив глаза до тех пор, пока зверь не пошевелится? А вот потом стрельнул бы. Точно.
Блядь…
Фрэнк жарил мясо, и впервые со времен ее сотворения в этой паршивой норе стоял благостный и невероятный запах настоящей еды. У этого логова были свои плюсы и минусы. Большая раздвижная дверь без замков и засовов вела из узкого коридора в просторную техническую комнату. Второй выход из комнаты проходил через вентиляцию. Тут, конечно же, было электричество и зачем-то даже санузел, словно в технической бытовке. Здесь было тепло даже зимой, - по всему периметру проходили огромные трубы с горячей водой. В ожидании хозяина у входа горела одна тусклая лампочка, оставляя все остальное помещение во тьме. Но только щелкни переключателем у двери – и включится яркое верхнее освещение. Здесь нет комфорта уютного дома. Здесь есть военная аскетичность и компактность. Тут – все только самое необходимое, собранно в одном месте. В углу раскладушка и спальный мешок, свернутый старый свитер вместо подушки. Постоянно работающая радиостанция и полицейский сканер в углу на железном ящике. Рядом маленький холодильник и стол с газовой горелкой, - хватит, чтобы согреть чайник и подогреть консервы. На дальней стене, на железном каркасе, словно на выставке, висело три десятка стволов самого различного вида и калибра. Тут были и пистолеты, и револьвер, и ружья, и автоматически винтовки, и даже пузатый и мощный барабанный гранатомет. Посреди комнаты – здоровенный стол, сваренный из листа железа. Над ним – доска, увешанная вырезками из газет, записками, фотографиями и пометками.
Здесь Железный Пес целенаправленно вел преследование и охоту.
Все остальное видимое пространство занимали ящики с патронами, взрывчаткой и снаряжением. Они громоздились рядами, один на другом, и все до одного были армейскими. Если когда-нибудь его склад взорвется – туннель метро в этом месте просядет и обрушится.
Но пока все стояло прочно. И логово карателя напоминало аскетичную келью террориста-затворника.
Эрик пришел в тот же день, когда сообщение Фрэнка пошло в эфир. Друг не замешкался. Точно так же как и сам Шепард – пришел бы в тот же час на такой зов. В логове одуряюще пахло жареной говядиной, а Фрэнк уже уговорил треть бутылки виски. Хотя толку от этого оказалось до странного мало.
Шагов Эрика каратель не услышал – этот парень всегда ходил мягко, а последний шматок мяса на сковороде шкворчал так шумно, что в этом шипении и смачном бульканье потонул весь мир.
— Эй, что случилось? — Эрик выглядел обеспокоенным, взгляд его цепко сканировал обстановку. Вокруг все было тихо и мирно, но детектив не спешил расслабляться. — Я услышал твоё сообщение и тут же примчался.
Фрэнк коротко поднял руку, приветствуя друга, выложил последний кусок мяса со сковороды и выключил горелку. Он все еще не знал, как начать этот чертов разговор. И рожа его была красноречивее тысячи слов. Озадаченная, напряженная и растерянная.
- Привет, - он шагнул вперед, пожимая другу руку, и мотнул головой, приглашая его зайти, хотя Эрик и так не страдал излишним формализмом в этом логове. На столе уже стояли бутылки и железная миска с внушительной кучей едва прихваченного корочкой мяса, кое-где на изломе стейки мелькали свеже красным.
Фрэнк поставил на стол две рюмки.
- Есть кое-какой разговор. Это… - он коротко и нервно провел раскрытой ладонью по выбритому затылку, снизу вверх, словно отгоняя лишний сумбур в мыслях, - Это очень важно. Но очень странно.
Шепард стрельнул глазами по одежде Эрика. Наметанный взгляд искал скрытое оружие. Неизменный пистолет в скрытой кобуре на боку Карвера был тут как тут. Фрэнк попросит его выложить оружие. Позже.
- Я блядь уже десять часов думаю, как начать этот сраный разговор, но ничего не придумал.
- Разговор? И всё? - с подозрением спросил Эрик, озираясь в попытке найти... кого? Ниндзя с нунчаками, держащих Шепарда в заложниках?
Определив, что вроде как никаких врагов в убежище друга нет, Карвер сделал несколько шагов навстречу.
- Что ж это за разговор такой? Я думал, что у тебя ЧП.
- Это нихрена не хуже, чем ЧП. Со мной случилась хрень, которую я при всем желании не могу адекватно объяснить. Из разряда тех штук, которые без трех бутылок вискаря не понять. Я уже начал, так что блин просто поверь и пей.
Фрэнк хмуро начислил в две рюмки. Вид у него был крайне серьезный.
Сведя брови к переносице, Карвер медленно сел на диван, принимая рюмку в руки. Расстроенным или озлобленным Фрэнк не казался, а потому детектив начал успокаиваться.
- Только не говори, что тебя похищали пришельцы, я в эту хуйню не верю...
- Ну нет. Это было бы слишком…
Фрэнку на миг пришла в голову мысль, что люди дохера о чем еще не знают. И инопланетяне гораздо реальнее, чем могли казаться еще вчера. Но пока их тут нет. Зато есть Баргест. Шепард сел на стул и на автомате выпил, аккуратно опустив рюмку на стол.
- В общем, тут на днях, где-то с неделю назад… я разбирался с парочкой говнюков. И пока я занимался одним, второй пульнул в меня… черт, ну тогда я думал, что это бутылка с огнесмесью, - Фрэнк хмуро зыркнул на Эрика, ожидая увидеть в его лице первые признаки насмешки и издевки. – Но теперь. В общем, сегодня я абсолютно точно уверен, что пристрелил в тот день парня, который был огненным колдуном. Сейчас можешь проржаться, но я тебе говорю, что так и есть.
Он уверенно припечатал стол указательным пальцем.
- Я точно знаю, что они существуют на самом деле.
- Огненный колдун, - повторил Эрик, проглатывая обжигающую жидкость из рюмки и слегка морщась. Выдержав паузу, он продолжил. - Вообще-то друид. Во всяком случае, раньше их называли так.
Он серьёзно посмотрел на Фрэнка. Не было и намёка на шутливый тон. Ну или же Карвер так хорошо притворялся серьёзным.
- Я пока что не натыкался на подобные дела, но читал отчёты коллег.
Он вздохнул и прикрыл глаза. Казалось, он знает больше, чем говорит. А потому детектив поставил бокал на стол и откинулся на спинку кресла, чтобы произнести.
- Выпей ещё Фрэнки, мне надо тебе кое-что рассказать. И желательно не вставай со стула, сиди.
Вискарь не забирал… Но слова Эрика пьянили лучше любого алкоголя. Он не смеялся. И более того – что-то знал. Фрэнк расслабился. Перестал хмуриться и легко кивнул. Его не беспокоил Баргест или друиды. Со всем этим он был знаком уже двести лет. Главное, что Карвер оказался осведомлен. А значит – он поймет.
Шепард начислил по рюмкам и приготовился слушать.
Тема закрыта
Страница: 1
