Бессменные админы:
    ЗИМА 2021. [ Update is coming soon... ]
    Мистика, фэнтези в современном Лондоне. В игру допускаются:

    Легенды Камелота

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [25.09.2020] Бешеные Псы


    [25.09.2020] Бешеные Псы

    Сообщений 1 страница 10 из 10

    1

    Бешеные Псы
    https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/74/t957494.gif https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/74/t721852.gif
    https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/74/t748349.png
    https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/74/t266814.gif https://forumupload.ru/uploads/001a/f0/c8/74/t55840.gif

    Лондон, заброшенный театр, конец сентября

    Adam Cowan, Lyn O’Leary, Frank Shepard, Eric Carver

    Этот сидхе разозлил бешеных псов, и теперь они идут по его душу.

    Предыдущие эпизоды:
    [22.09.2020] Будем знакомы... опять.
    [25.09.2020] The pursuit

    Отредактировано Eric Carver (2021-03-01 00:45:51)

    +7

    2

    Дьявол Гэри обитал в реальном месте на земле, где фантазии находили воплощение в людях. Давно заброшенный старый театр подлежал ликвидации, однако всё никак не находилось идиота, готового купить кусок земли с нарастающим долгом и обязательным, дорогим пунктиком о сносе. Ещё одной помехой стали многочисленные защитники культурного наследия, которые считали обязательным отстоять развалину и прибить перед входом опознавательный знак вроде: «ОТНЫНЕ ЭТО ЗДАНИЕ ПАМЯТНИК ИСТОРИИ БЛАГОДАРЯ МЭРИ ТЩЕСЛАВНОЙ, РИЧАРДУ ЖАДНОЕ СЕРДЦЕ, ЛЬЮИСУ МЫ-ЕГО-ВЗЯЛИ-ЗА-СПОНСОРСТВО, КАРЛУ С КРИЗИСОМ СРЕДНЕГО ВОЗРАСТА». Единственные, кто по настоящему любил это место, оставались старики и дети. Старики за плеяду сверкающих воспоминаний, которые не потеряли свой блеск даже после стольких лет; дети за идеальную постановку для военных действий с самоперезаряжающейся палкой и каменными гранатами без чеки — главное не говорить родителям.
    Адам заглушил двигатель машину у тротуара, щёлкнул рычагом у значка парковки на коробке и обернулся к своему живому навигатору. Сидящему позади Гэри становилось всё хуже: болезненно бледный и вялый, он едва реагировал на происходящее и зажался в самом углу кресла, периодически прикладывая лоб к холодному стеклу. Кусающий холод помогал ему, но его же сильное ощущение напоминало о реальности происходящего. Громоздкие размеры амбала перестали казаться таковыми, он разительно постарел лицом, а в волосах виднелись седые стрелки. Что-то по мимо угрызений совести сверлило этого человека и имело отнюдь не некромантическую природу своего происхождения.
    Дай мне свою руку. — Адам поддел один карман и выудил от туда складной ножик.
    Борзый послушно протянул вперёд толстую сосиску с пятью отростками. Дрожащая рука почти перевернула выпирающую из нижнего стенда бутылку с газировкой. Некромант задрал рукав мужчины и принялся вырезать на его коже причудливое кружево из рун. Гэри даже не вскликнул, молчаливо принимая загадочное действие: сталь просто надорвала его кожу и нарисовала тайное свидетельство забытым письмом. Кровавым узор стал не сразу, капилляры Гэри как будто бы и не были наполнены кровью. Давление мертвеца.
    Это поможет? — С чахлой надеждой спросил Уолтон. Он уже уверовал в дьяволов и сделки, почему бы не явиться и благому?
    Нет. — Признался Ковэйн. «Но поможет тебе не испортиться после смерти сразу». Ход мыслей мужчины перебил чужой взгляд, Кухулин намекал на что-либо слишком материально. Выдохнув, Адам поправил себя. — По крайней мере, если ты не поверишь. Вот почему народная медицина действуют не на каждого, вера — важный ингредиент. — Уолтон не видел, какую саркастичную мину приняло лицо Рэйгана, зато это отлично мог проглядеть моралист на соседнем сидении. «Втираем абсолютную чушь по столовой ложке, пока ближайший покойник не обретёт спокойствие и умиротворение». Ирония продолжила виться там, откуда была прогнана.
    Они это уже проходили: присутствие Кухулина влияло на методы Рэйгана, а иногда и на саму суть поступков. Полубог стал его наказанием, потерянной совестью, предохранителем и шансом искупления одновременно. Могло ли это быть обоюдным? Могла ли за годы заточения высшая души ожесточиться из-за некроманта? По крайней мере сейчас определить это было невозможно.
    За время поездки Льюэллин уже успел сломать бардачок в автомобиле, задев вытянутым коленом; однако вместо извинения зачитал обвинительный трактат, обнаружив под крышкой свёрток непонятной травы и птичьи кости. Он корректировал скорость движения, контролируя дерзость стрелки на милях спидометра. Призывал останавливаться, чтобы пропустить людей на перекрёстках. Предусмотрительно рассуждал о необходимости анонимности в грядущем акте правосудия (правосудия ли?). Вместе с О'Лири в салоне стало значительно душнее, хотя все окна были приоткрытыми. Но этого занудного ворчания по своему не хватало.
    Борзый, пошли. — Бросил за спину Адам, прежде чем выйти из машины.
    Бесшумного шага не получалось, дворники обходили территорию театра — ботинки то и дело подминали намокшие от дождей листья. Лин подступал к строению первым, Гэри плёлся последним, запинаясь о собственные икры. Он уже плохо контролировал собственное тело, но Адам не почувствовал к нему и доли сострадания. Кое что выступало против устоев жизни куда чаще, чем некромантия. Это общество. В обществе наперекор закону эволюции слабые, больные и проклятые выживали, получая поддержку от более здоровых и сильных. От кого получит поддержку Уолтон?
    Я не верю, что кто-то из друидов или жриц способен так быстро заполучить силу. — Негромко произнёс Адам так, чтобы слышал его только Лин, но мысленно продолжил: «Если только не стал орудием Тени». По мнению друида они имели дело с какой-то другой тварью, и от этого смерть твари значительно вырастала в цене. У обоих изыскателей были догадки на счёт ритуала, который практиковала тварь, хотя оба лишь слышали о подобном, но никогда не становились свидетелями.  — Знаешь, ещё не поздно вызвать подкрепление. — Мужчина сравнялся с плечом Лина, его сухой голос всё никак не расточался на эмоции. — Самую малость. Загоним двоих вперёд, а сами наведём порядок на том, что останется. — Ушлый взгляд мазнул по лицу Кухулина. — Шутка. — Сознался Рэйган, хотя и не отказался бы от её чёрного воплощения.
    Они уже были перед самым входом, когда услышали движение внутри театра. Кто-то шумно обыгрывал внеплановый спектакль.

    Отредактировано Adam Cowan (2021-02-28 11:31:37)

    +6

    3

    Ехали они, преимущественно, в молчании. "Преимущественно", ведь Кухулин то и дело угрюмо ворчал короткие замечания, направленные в сторону Адама. Казалось бы, он готов был корректировать не только навыки вождения некроманта, но и то, правильно ли он сидит в кресле, не излишне ли сутулится, не портит ли спину. И он действительно подумывал озвучить и эти придирки, потому что лучше уж так, чем невыносимое молчание, усугубляемое хриплым дыханием Борзого и исходящим от него духом безысходности.
    Льюэллин любил тишину, считал ее чем-то родным и естественным, однако сейчас, привыкший к молчанию, он чувствовал, как оно чуть ли не душит его. Хотелось столько всего сказать, спросить, возможно даже прорычать в лицо, схватив за грудки... Но сейчас было не время и не место, точно уж не с загибающимся Уолтоном в салоне машины, и не с гребаным кровожадным сидхе где-то неподалеку...
    Треклятое безмолвие в этот раз нарушил не голос Лина, а резкий грохот сломанного бардачка. Полубог встрепенулся, с глуповатым выражением на лице и детским удивлением во взгляде уставившись на собственное колено. Черт побери, кажется, он настолько ушел в себя, что даже позабыл о контроле собственной силы. Это было не только стыдно, ведь он прекрасно умел сдерживать себя ради блага окружающих и, не в последнюю очередь, окружения, но и потенциально опасно. Стоит ли напоминать о том, что в свои шесть лет он по неосторожности превратил череп огромной сторожевой псины в кровавую кашу, и все это голыми руками?..
    На глаза попалось рассыпавшееся содержимое злополучного бардачка: какая-то трава и птичьи кости. Лин перевел взгляд на Рейгана, следившего за дорогой, прожигая взглядом равнодушный профиль.
    — И с такой херней в загашниках ты ездишь по городу? Если у тебя не осталось ничего святого, то уж какой-никакой страх то должен присутствовать, — сердито процедил О'Лири, демонстративно и шумно откидывая сидение, чтобы дать простор своим, как выяснилось, неспокойным (и, что самое трагичное, длиннющим) ногам.
    Спустя короткое время после инцидента с бардачком они припарковались у тротуара, неподалеку от заброшенного здания театра. Кухулин хмуро созерцал сквозь мутноватое автомобильное стекло покинутую громаду, думая о том, что это просто идеальное пристанище для всякого рода маргинальных магических существ, коих становилось все больше и больше.
    «Необходимо будет позже прошерстить бесхозные здания, вроде этого... Что-то мне подсказывает, что наш хлопчик не один такой. Многие могли додуматься прятаться от нового незнакомого мира в таких вот покинутых "приветах" из прошлого...»
    Почуяв кровь, полубог сразу же перевел свое внимание на спутников. Рейган вырезал на руке Гэри некий узор, сопровождая это ворохом пространных пояснений, единственной целью которых было не пугать доходягу еще сильнее. Все же им было необходимо, чтобы он мог сам идти на своих двоих... Жалеть Гэри не выходило. Сочувствие Кухулина было не безгранично, и зачастую те, кому не повезло исчерпать его запасы, не жили долго.
    Лин не мог больше находится в салоне, так что без лишних слов выскочил на свежий воздух, излишне громко хлопнув дверью. Крови было не так уж много, но отчего-то ее запах казался Псу абсолютно невыносимым. Говорят, что в крови всегда есть магия, именно там она оставляет свой след... Что же, это многое объяснило бы.
    Адам поравнялся с ним, слегка задев плечом. Лин не взглянул на некроманта, угрюмо вперившись в некогда парадные двери театра. Он уже чувствовал предстоящую битву, битву настоящую, с достойным противником, такую, в которой он давно не участвовал. Это тебе не полицейские будни в погоне за мелкими бандитами... Впервые за много лет у Льюэллина серьезно жгло ладони, и мысль о глоке, который дремал в портупее под пальто, вовсе не утешала. Руки требовали копья, взывали к потерянному Га-Болгу... Полубог заозирался, словно бы действительно надеясь, что где-то здесь его чудесным образом поджидало оружие. Взгляд упал на ворох строительного мусора неподалеку от входа...
    — Знаешь, ещё не поздно вызвать подкрепление. Самую малость. Загоним двоих вперёд, а сами наведём порядок на том, что останется...
    Лин грозно зыркнул на Рейгана.
    — ...Шутка.
    Полубог ему ничего не ответил. Вместо этого подошел к бесформенной бетонной куче, из которой весьма опасно торчал длиннющий прут арматуры. Обхватив его ладонью сверху, полубог поднял ногу и резко опустил пятку у основания. Раздался короткий жалобный звук металла, и прут оказался в руках у Лина. Со скептическим любопытством он вертел его в руках, оценивая, насколько тому удастся заменить ему настоящее копье. Да, он словно бы абсолютно позабыл о Гэри и о том, что тот подумает, узрев подобную демонстрацию монструозной силы.
    — Подкрепление будет только мешать, — абсолютно серьезно протянул Кухулин, наконец-то отвлекшись от своей новой "игрушки". Он тоже услышал потусторонний шум за дверями злополучного театра.

    +6

    4

    Перекись водорода из аптеки на Сторклифф.
    Серная кислота из автомастерской на Эджвар-роуд.
    Ацетон из хозяйственного отдела в Универмаге на Аппер-Беркли.
    Смешать в пропорциях. Выдерживать температуру.
    Фрэнку всегда нравилась химия. Она была одной из самых разрушительных наук. В смеси с саперным делом и электроникой она давала порой стопроцентно победные результаты. Будь ты хоть колдун, хоть упырь, хоть неведомая гребаная хуйня, - от направленного взрыва с начинкой из свежего метиза не спасет ни реакция, ни скорость, ни даже твое обосранное колдовство. Фрэнк видел, что такие взрывпакеты делают с человеческими телами. По сути дела, вместо тел остается лишь свежий парящий фарш и литры крови, которая лениво впитывается в землю под ногами.
    Высушенный осадок раствора представлял собой безвкусный белый кристаллический порошок, не имеющий запаха и нерастворимый в воде. Фрэнк фильтровал осадок в тонком полотенце. После чего тщательно промыл тряпку под краном, швырнул ее ведро и бросил спичку. Грохнуло так, что уши забило ватой, а в глазах запрыгали звезды. Фрэнк покачнулся. И присел на пороге сортира, сбивчиво дыша и морщась от контузии. Продукт получился отличный. Если даже тщательно промытое все еще мокрое полотенце дает эффект объемного взрыва… В замкнутом пространстве коридоров любого здания от такого взрыва ничто не спасет. Негде будет укрыться и некуда бежать. То, что надо. Они с Эриком заминируют основные пути подходов и войдут в чертов театр. И либо они победят, либо сдохнут, закопав вместе с собой и ту чертову тварь, которая мерзотным червем влезла в голову Фрэнку несколько дней назад, разворотив там все круче, чем это сделала когда-то пуля. В тот день Шепард едва не убил своего лучшего друга. И Железный Пес не собирался прощать гребаному колдуну это дерьмо. Он доберется до его сердца, вырвет его и сожрет. 
    Взрывпакеты оснащены примитивной системой удаленного радио-подрыва. Переключатель у Эрика. Если вдруг колдун прорвется к одному из выходов, и Фрэнк упустит его, - Эрик подорвет коридоры, а Баргест доест теплые парные потроха.
    В этом и был смысл плана. Один раз получив дьявольских пиздюлей, морпехи решили вспомнить военное прошлое и обставить дело не как два пьяных ушлепка, а как достойные профессионалы и специалисты боевой тактики. Ни один гражданский не сможет противостоять грамотному и продуманному армейскому плану. Не хватит опыта. Особенно, когда ты ебаный колдун.
    - Он будет рассчитывать на свои способности. Он так легко нас размазал в прошлый раз, что не будет сильно переживать и сейчас. Это наше преимущество.
    Устойчивый к влиянию на разум Железный Пес пойдет в лобовую атаку, чтобы удержать врага, не дать ему сбежать. А уязвимый, но чертовски опасный Эрик займет удаленную позицию наверху.
    - Займешь балкон в зале, а я найду ублюдка в зданиии выгоню его на тебя. Пусть он хоть три раза кудесник, - от пули в голову ничто не спасет. Даже его ебучие фокусы.
    Фрэнк бесился, словно его тыкали раскаленной кочергой, каждый раз, когда думал о том, что сделал с его головой чертов ублюдок. Он влез Шепарду в мозги. Он копался там, высматривая самое сокровенное и больное. Последнее, что осталось от его семьи – память. Он нашел и увидел все до последней тени. И отравил это все. Вонзил свое ебучее жало прямо в душу. Превратил его брата в лютого врага. В предателя. В монстра, который продал свою семью. За деньги.
    Фрэнк никак не мог забыть это. Чудовищное опустошение. Выжженная черная пустыня. Пепел над руинами и пылью. Это все, что осталось от его жизни. И виноват в этом был только один человек. Эрик Карвер. Двуличная тварь, подонок и…
    Баргест спас его расплавленные мозги. Фрэнк так выбесился, размазывая Эрика по асфальту, что перекинулся в зверя, в единственном желании дотянуться, наконец, до лживого сердца этой гниды и вырвать его… И в тот миг, когда он почувствовал землю всеми четырьмя лапами, - кровавая пелена вдруг исчезла. Сознание прояснилось, освобождаясь от чужого влияния. Эрик вырвался и, тяжело хлопая окровавленными крыльями, исчез в ночи. Эрик… невиновный ни в одном из грехов. Ни в одном из преступлений, за которые Шепард рвал его на куски всего две секунды назад.
    - Эрик! – рявкнул ему вслед Баргест. Но побоялся снова обратиться человеком. 
    - Эрик! - Хриплый утробный звериный рык прокатился по улице, отражаясь от стен и уходя в небо. Фрэнк хотел бежать следом, чтобы догнать брата, но ноги хреново держали. Ворон бился не на шутку. И вскрывал по-настоящему. Кровь лилась с Пса резким и густым ручьем. Только это удержало его тогда.
    Они оба едва не погибли в ту ночь. Но в этот раз все будет иначе. Сегодня Пес и Ворон были готовы. Ко всему, кроме, пожалуй, божьего вмешательства. Но вряд ли чертов боженька соскочит со своего облака, чтобы играть на стороне врага.

    Они оставили машину поодаль и подошли к зданию театра пешком. В полном обвесе. Без лишних слов морпехи разделились. План здания старого театра, найденный на сайте лондонского архива, они изучили досконально. И теперь заходили с двух входов. Эрик со служебного, Фрэнк – с парадного. Заходить они будут тихо, минируя следом за собой коридоры. А когда театр превратится в мышеловку, пес подаст голос. И этот голос кое-кому здесь очень не понравится.
    Фрэнк поднялся по широким ступеням и тихо вошел незапертые двери парадного входа. Коротко огляделся, прислушиваясь к тишине. Театр выглядел так, будто простоял пустым лет триста. Пыль, облупившаяся краска, какое-то невнятное тряпье, пустые бутылки. В углу под изрезанным кожаным диванчиком валялся огромный металлический чайник с изогнутым носиком и помятой винтажной крышкой. Похабные надписи на стенах, застарелый запах мочи и бомжатины – как ни проветривай, от него не избавиться, если только не сжечь это место дотла. Последний вариант Фрэнка вполне устраивал.
    Он осторожно повел носом, прислушался и шагнул вперед, миновал фойе и вступил в полумрак внутренней залы перед входом в зрительный зал. Здесь не было окон – лишь наверху, под высоким куполом, брезжило не до конца поднявшееся в зенит солнце.
    В зрительный зал со стороны фойе было два входа. Фрэнк бесшумно и тихо прикрепил взрывпакеты к стенам возле обеих дверей. Дьявольская террористическая поделка. Грязный ход. Но для Шепарда не было разницы в выборе оружия против врага. Гуманности по отношению к своей цели ему явно не доложили при рождении.

    Оба выхода из зала перекрыты, и Шепард остановился. Никто больше не влезет ему в голову. Он выдохнул и сменил обличье. Череп на бронежилете дрогнул на мгновение, словно в дымке, и вмиг покрылся густой черной шерстью. Фрэнк отчетливо помнил, как все двести лет жизни любил свою человеческую ипостась. Он так редко пользовался звериной формой, что зачастую оружие в его руках было ничуть не менее эффективным, чем острые когти и чудовищно голодная пасть. А в нынешнем веке огнестрельное оружие по своему убийственному потенциалу стремительно шагнуло вперед. Но сегодня звериная шкура спасет его от той мрази, которая едва не отняла у него брата.
    Баргест бесшумно боднул дверь и сгустком черноты вошел в сумрак зрительного зала. Затхлый воздух. Запах плесени, пыли, прелой обивки и гнилых досок. И сквозь все это – пронзительно пахнет разогретым воском, благовониями и свежей человеческой кровью. Впереди, прямо на сцене десятки свечей, оплывающих, трепещущих сочным оранжевым пламенем. Фрэнк чувствует запах своего врага. Никакие благовония не смогут перебить этот смрад. Он узнает этот запах из миллиона людей. Запах человека, которого он идет убивать.
    Глаза Железного Пса вспыхнули в темноте. Он увидел свою добычу. Колдун стоял спиной к залу, плавно поводя руками и формируя какие-то сложные фигуры. Колдует, ублюдок. Ничего. Недолго тебе осталось. Краем уха Баргест уловил едва слышный шорох наверху. А потом коротко, бесшумно, на грани инстинкта… шепотом… щелк! Винтовка снята с предохранителя. Эрик занял позицию. Вот теперь пора начинать.
    Баргест бесшумной черной тенью перебежал на другую сторону зрительного зала. И вдруг замер… Он наконец увидел, что делал на сцене чертов колдун. Он стоял в центре сложно вычерченной ритуальной фигуры. Свечи по кругу, разложенные кровавые куски чьих-то тел, цветы, горстки старых монет и мертвые животные… Но самое важное было прямо под ногами колдуна. Человек. Жертва, обездвиженная и подневольная.
    Фрэнка захлестнула холодная ярость. Захотелось обернуться человеком, воткнуть нож в кишки блядского колдуна и  провернуть столько раз, чтобы увидеть всю глубину его боли. Нельзя!
    Из темноты зрительного зала раздался чудовищно низкий рык. Колдун вскинулся и отпустил жертву, вглядываясь в темноту. Фрэнк почти осязаемо чувствовал, как чужая воля скользит по его разуму, пытаясь отыскать лазейку. Тщетно. Железный Пес прыгнул вперед, сшибая фанерные декорации, раскидывая ящики с ритуальными ингредиентами, и метя зубами прямо в глотку блядскому колдуну.

    Отредактировано Frank Shepard (2021-03-12 00:47:54)

    +5

    5

    Он оставил балкон открытым. Опрометчиво, глупо. Вся квартира промёрзнет, а сквозняк будет гулять по дому, забираясь в другие квартиры. Хозяин рад этому не будет. Придётся топить камин. Но сейчас Эрик об этом не думал. Его целью было только одно - добраться до дома.
    Ворон стремительно влетел в распахнутую балконную дверь и, не рассчитав скорость, врезался в спинку дивана, оставив на ней кровавый след. Птица лежала на холодном паркете и тяжело дышала, пытаясь немного отдохнуть от тяжёлого перелёта. Раны ужасно болели, от холода клонило в сон.
    Эрик предпринял попытку перевернуться и подняться на лапы, но поскользнулся на собственной крови и, беспомощно замахав крыльями, упал. Силы его были на исходе, и он решил потратить их на обращение в человека.
    Подёрнутое чёрной дымкой тело ворона начало трансформироваться, вытягиваться. Перья светлели и превращались кусками в ткань, формируя лёгкое осеннее пальто, изодранное и всё в крови.
    - Блять! - выругался Эрик, ухватившись за спинку дивана, оставляя на нём кровавый отпечаток руки. - Как же больно...
    Он заставил себя встать на ноги и побрёл, опираясь на стену, в сторону кухни. В коридорном зеркале отразилось его изодранное собачьими когтями лицо. Кожа за щеке свисала, оголяя скулу до кости. Глубокие следы когтей расчерчивали его лоб, нос и подбородок. Такое быстро не заживёт.
    Процесс регенерации шёл слишком медленно, и Эрик просто пытался не потерять сознание. Добравшись до холодильника, он распахнул дверь и вцепился в кусок мяса, который купил пару дней назад. Мясо лежало нетронутым на тарелке, его запах казался самым лучшим на свете.
    Не мешкая, вальравн вонзил зубы в лакомство, с силой прокусывая мягкие ткани. Он вгрызался в мясо так, будто не ел ничего неделю, жадно поглощал пищу, позабыв о всяких манерах.
    Если бы сейчас кто-то зашёл и увидел его, скрючившегося на коленях возле распахнутого холодильника, с безумным взглядом и отвратительным чавканьем, пожирающего кусок сырого мяса, то наверняка вызвал бы полицию. Или санитаров. Или и тех и других на всякий случай.
    Но Эрика никто не видел в таком состоянии. Кроме того, ему сразу стало гораздо легче. Он смог дотянуться до морозилки и кинуть ещё несколько ледяных кусоков в раковину под горячую воду, чтобы отогреть их и продолжить есть.
    Раны затягивались, боль постепенно отступала, а Эрик всё ел и ел...

    - Знаешь, брат, это был полный пиздец, - отправляя в рот очередную картофелину фри, пожаловался Эрик. - Я проспал сутки. Но хуже всего было отдраивать гостиную, коридор и кухню от кровищи. С ультрафиолетовой лампой туда лучше не ходить. Там будто Джек Потрошитель поработал. А ещё пришлось врать Эдди, что я болен и очень заразен. Наверняка он подумал не о том, о чём следовало...
    Они сидели в убежище Фрэнка после неудачной пьяной вылазки и обсуждали случившееся.
    - Да уж. Поимел нас этот ублюдок, всухую. - Шепард ощерился коротко и зло, вспоминая недавнюю бойню. - Мы оба могли сдохнуть там. Чёрт, я очень рад, что ты в порядке. - Харя Фрэнка стала вдруг жутко виноватой, - Мне жаль, что я тебя ранил. Ты вообще понял, что случилось? Эта сука влезла мне в голову... Он заставил меня думать, что... В общем, он мастер внушать всякое дерьмо.
    - Ну, как видишь, меня не так-то просто убить, не переживай, - усмехнулся Карвер, доедая картошку. Они набрали много всего в Макдоналдс, и теперь заедали пережитый стресс, как сказал бы какой-нибудь заумный мозгоправ. - Да, я быстро догадался, что этот гондон решил выебать тебя в мозг. Наверное пытался обоих, но я на эту херню поддаюсь плохо. Сам могу слегка помозгоёбить. Конечно не мастер иллюзий, но достаточно, чтобы сбить противника с толку.
    Эрик посмотрел на Фрэнка. Взгляд у того действительно был, как у побитой провинившейся псины.
    - Эй, всё правда в порядке. Я как новенький. Не обращай внимание на оставшиеся царапины. Ещё денёк и от них не останется и следа.
    После этого повисла неловка пауза. Оба молчали.
    - Скажешь, что именно он тебе внушил?
    Было очевидно, что Фрэнк так сильно переживал случившееся, что даже на еду почти не обращал внимания. Он вздрогнул и кивнул Эрику. Нервно, рассеянно.
    - Ты в порядке. Я в порядке... Да, подумай только. Такие раны заживали бы пару месяцев. А сегодня их просто нет. Черт, ты вскрыл меня, как консервную банку, Эрик. Я не справился бы сам. Меня зашивала в ту ночь незнакомая девчонка в ветклинике. Блядь, собаке собачья больница, вот что я скажу. Но лучше бы он всадил в меня ещё пару пуль. Вместо того, что сделал...
    Шепард хлебнул кофе и вздохнул. Видимо, то, что случилось в его голове в ту ночь, было по-настоящему тяжело. Эрик сдвинул брови к переносице и приготовился слушать.
    - Он как-то влияет на мозги. Внушает то, чего на самом деле нет. Знаешь, как нарики под дозой, которым кажется, что у них под кожей жуки. Это для них это абсолютно реально. Так и со мной было. Точно. Я был абсолютно уверен... Что это ты виноват. В том, что Лидия мертва. И мои дети. Да. Я просто знал, что ты... продал нас всех. Что ты был крепко замазан в той шайке с героином, в нашем полку. Что тогда нападение было спланировано, и ты знал. Знал, что нас всех убьют. И ничего не сказал.
    И вот я видел тебя там, перед собой. И понимал отчетливо, что я убил всех причастных. Кроме тебя. Ты вышел сухим из воды. Ты мой лучший друг. Ты мой брат. И ты убил нас всех. Да. Вот что он сделал.

    И снова пуза. Эрик выглядел слишком хмуро даже для своего обычного задумчивого состояния. Возможно настолько мрачным его ещё не видел никто. Даже Фрэнк.
    Что может быть хуже, чем предательство брата, пусть не по крови, но по духу? Нет, не просто предательство... оступиться может каждый, а это было за гранью. За той чертой, переступить которую мог только тот, в ком не осталось ничего хорошего.
    - Ты же понимаешь, что это полнейший бред? - после долгого и напряжённого молчания спросил Эрик.
    - В тот момент мне так не казалось. Думаю, ты ощутил это на своей шкуре.
    Ворон поежился, вспоминая, как ковылял по дому, разбрызгивая кровищу по стенам, полу и даже по потолку. Вспомнил и своё разорванное в клочья лицо, будто его повозили мордой по битому стеклу. Но всё было в прошлом и оба они это понимали.
    Фрэнк вдруг улыбнулся. Неожиданно легко.
    - Но ты не представляешь, какое это было облегчение. Когда это дерьмо исчезло из моей головы. Когда я понял, что ты никогда не предавал меня. Никогда. Что всё это просто наваждение. Чертово блядское колдовство. Похер, Эрик. Пусть хоть апокалипсис грянет. Я найду этого ублюдка и убью нахер.
    - Мне нравится твой настрой, брат. Поделишься пушками?
    Фрэнк молча и выразительно ткнул пальцем себе за спину, где один на другом стояли ящики с патронами, а на стене, словно на выставке, висели пушки всех мастей и калибров. Табельное оружие Эрика никуда не годилось по сравнению с этим арсеналом, а другого оружия он не хранил.
    Оставив недоеденным жирненький Биг Тейсти, Карвер отправился выбирать оружие, а потом вдруг развернулся и, как бы невзначай спросил:
    - Она красивая? Девушка из ветеренарки?
    - Храбрая. Отважная и сильная. Ты знаешь, я был не в том состоянии, чтобы оценивать красоту. Мне бы хватило и того, что она просто заштопала лишние дыры во мне и не вызвала копов. И я очень рад, что она не стала лупить меня шваброй. Думаю, это бы меня прикончило тогда. Но она красотка, это правда...

    Винтовка за спиной приятно давила на плечи. Эрик чувствовал, как у него чешутся руки пострелять из неё. Казалось он чувствовал запах свинца и пороха, чувствовал жар, которым горело оружие, взывая к чему-то очень древнему внутри Карвера, к первобытному духу войны, которой он служил первые столетия своей жизни. Он был вороном войны, мрачным посланником Триединой Богини, Великой Госпожи Воронов, им и оставался спустя века. 
    Подойдя к служебному входу, Эрик сломал замок и открыл дверь. Это был первый раз, когда он посещал театр. До этого как-то не приходилось бывать даже в работающих театрах на спектаклях (не смотря на то, что он был бы даже не против посмотреть какую-нибудь постановку), а сегодня они сами выступают в качестве главных действующих лиц. И оттого было символично заходить именно с этой стороны. Когда-то давно, когда здание ещё использовалось по назначению, через эту дверь заходили сотрудники театра: актёры и актрисы, костюмеры, режиссёры, осветители, мастера декораций и много-много кто ещё.
    Эрик тут же оказался у лестницы, поднявшись по которой он должен был выйти в коридор пятого этажа. Он шёл тихо и осторожно, постоянно прислушивался к посторонним звукам, пытаясь различить в них в шаги Фрэнка и движения врага. Пол под ногами предательски скрипел, даже не смотря на то, что бывший военный умел ходить так тихо, что даже железный пёс не слышал его шагов.
    Отсчитав нужную дверь в коридоре, Карвер пробрался в одну из центральных лож третьего яруса. Отсюда открывался отличный вид на сцену и почти на весь зал. Сняв со спины чехол с оружием, Эрик принялся устраиваться в "гнезде". В чехле лежала снайперская винтовка Barrett. И ворон даже не спрашивал, где Шепард раздобыл эту красавицу. Он просто показал на винтовку пальцем и, сделав глаза ребёнка в огромном магазине игрушек, сказал: "ХОЧУ".
    Бесшумно развернув одно из кресел, Эрик поставил оружие на сошки, на его сидение. Дуло красавицы-Баррет смотрело прямо на сцену. Судя по звукам исходившим оттуда, сидхе был именно там, будто давал какое-то изощрённое представление. Но из-за нагромождения старых декораций и мусора, его совсем не было видно даже в прицел. Эрик осторожно снял винтовку с предохранителя. Щёлк. Шепард наверняка слышал это, но вот сидхе - вряд ли. Оставалось ждать, только момента, когда пёс выгонит ублюдка на открытое празднество, откуда Карвер с лёгкостью его достанет.
    И вот, послышался рык. Железный пёс баргест начал действовать. Эрик увидел его в прицел, несущимся прямо на сцену. Когда Фрэнк прыгнул, декорации с треском поломались и попадали, открывая вид на сцену целиком. И то, что происходило там, ворону очень не понравилось. Они застали сидхе прямо за проведением какого-то богомерзкого ритуала, но хуже всего было то, что ублюдский фей был не один, с ним была какая-то девица, которую тот, очевидно, собирался принести в жертву.
    Стрелять сейчас было опасно, мог задеть жертву.
    Пёс разогнался и прыгнул на фейри, но в этот самый момент, где-то внизу распахнулись двери в зрительный зал. Здесь был кто-то ещё, и Эрик очень надеялся, что это не дружки блядского колдуна.
    - Дерьмо... - прошипел Карвер, не отрываясь от прицела.

    +6

    6

    Гэри затрусил вслед, вяло перебирая ногами. Носок споткнулся о небольшой камень и Борзый невольно подумал, как эта крошечная каменная херня вообще могла его хоть как-то остановить. Пальцы на ноге свело до самой судороги, обгоняющей колючий народ, устроивший феерию под кожей его икры: мужчина вдруг понял, насколько на самом деле ослаб. Он столько времени бежал, что загнал сам себя, как тот вестник на фронте с окончания второй мировой (а может быть и первой?) про которого ему как-то рассказывал отец. Ассоциация напугала Уолтона, как можно скорее он коснулся своего рта — на губах совсем не было пены умирающего, лишь корка мертвеца. Ничего не говоря, Борзый провёл языком по нёбу, набирая хоть какой-то слюны, чтобы сглотнуть. Ему советовали использовать веру. Если бы только у веры был коньячный вкус и она не выглядела как Кларисса или её дочь.
    Гэри даже не видел, что делали его спутники, но инстинктивно замер, когда Льюэллин затормошился, вооружаясь прутом.
    Господи боже... — Пробормотал преступник, высушив всю влагу во рту, которую так тщательно наскребал языком.
    До такого он пока не дорос. — Наблюдал Адам скрестив руки. Отвлёкшийся О'Лири не успел сцедить очередную язву, свисающую вместо слюны.
    Но уже спустя мгновение, вооружённый храбростью, балкой и, конечно же, глазами полными меланхолии, полубог был готов бросить вызов любому злу, оккупировавшему театр, кроме плохой игры актёров. Очевидное превосходство плана без подготовки и какого-либо подкрепления. Если бы только не осторожность и режим тишины (соблюдался в диапазоне стука бетонных блоков, пронизанных арматурой), с телефонов можно было бы смело загружать «Survivor — Eye Of The Tiger». Ковэйн мог мысленно критиковать напарника сколько угодно, не смотря на это он был абсолютно уверен в Кухулине. Беспечность дозволена тому, кто только по происхождению был одарён необыкновенными способностями — а полубог был крайне способен.
    Развязав длинные руки и качнув головой, друид предложил обойти здание, и, возможно, подсмотреть как именно выглядел этот странный источник шума в за щелями обглоданного временем каменного скелета. Выбрав правую сторону, мужчина мерно обходил стену, с каждым шагом отдаляясь от Лондонской реальности. Даже для заброшенного заднего двора театра не существовало будничной Англии, как когда-то не существовало её для тщеславных, надуманных представлений на сцене. До сюда не доезжал курьерский велосипед, здесь растворялись голоса людей, а заброшенные заросли подбирались к культурным останкам, только разрисованные яркими ругательствами облупленные стены и использованный презерватив в рослой траве служили напоминанием какой-то другой жизни. Люди плотно заколотили окна, чтобы спрятать свои последние воображаемые миры.
    Через какое-то время закончив осмотр и воссоединившись с остальными у центрального входа, Рэйган показал рукой на верхний край арки, прямо перед самодельным устройством:
    На выходе справа точно такой же. — Адам подозревал, что кислотный пластырь был на каждой из дверей. Либо на всех, кроме одной.
    Оно же может ебануть в любой момент...
    Уолтон протянул руку, чтобы поддеть один из двух проводов, когда Адам резко рявкнул: «НЕТ».
    Думаете, цепь замкнута? — Заколебался Гэри. Ему и прежде было сложно решаться на что-то, а теперь рассуждения вертелись в его голове, словно в ней уже был свой маленький взрыв, раздробивший прежнее видение на шарики вокруг бесконечно горячей эмоции.
    Ковэйн не думал, что устройство сложнее примитивного, просто не хотел заранее обезвреживать то, что можно использовать. Но решать не ему.

    Оборвать провод. Это не даст устройству провести сигнал детонации.

    Оставить всё, как есть. Может статься, что взрыв ещё понадобится?

    Существо под маской Брэда Кента считало, что положение жертв имеет первостепенную роль в ритуале. На страницах многих магических гримуаров отсутствовали аспекты оформления и детализация жертвенного стола, и в этом была его — Кента, ошибка: следовало быть строже с учениками, дабы они не позволяли в своих писаниях подобного рода вольности, не игнорировали ключевые детали. Грамотное наследие знаний было необходимо для того, чтобы культ (пока не время пробуждать название — за это накажут) распространил своё влияние должным образом и занял место под сердцем.
    В этот раз он выдерживал свою жертву в форме рунического символа забытого алфавита.
    Для этого ему пришлось вывернуть оба коленных сустава девушки;
    из-за этого она кричала, рождаясь заново;
    благодаря этому её кровь наполнилась новой эссенцией — всё ради чести наполнить своей кровью весь сосуд.
    Озабоченный жатвой, колдун заговаривал древние формулировки, насыщенные стрекочущими согласными и всё меньше напоминал человека. Появление чужаков он не заметил: вперил взгляд в старую книгу. Её страницы давно пожелтели, но чернила пересекали листы плотными линиями. Иногда они пересекались, чтобы нарисовать абстрактную схему. Уродливая подсказка о том, как провести убийство более эффективным образом.
    Если бы не уставшие мычания жертвы, всё можно было бы принять за простой спектакль, хотя декорации были выстроены крайне безвкусно. Многочисленный мусор, реставраторские инструменты, нагромождённые старые коробки и сундуки с архивами постановок и разорванные костюмы, судя по запаху, используемые бомжами вместо одеял, временем вместо заплатки. В театре: на сцене, между рядами кресел, за кулисами и даже на балконе было слишком много выброшенных и оставленных вещей. Совершенно не ясно, какие принадлежали колдуну, а какие были разбросаны до него.
    Против образов пошёл Баргест — в том числе и навязанных ему лично. Пёс выпрыгнул внезапно, тут же повалив заклинателя наземь. Хищная пасть была готова не просто впиться в шею, а вырвать её большой кусок, зажать в зубах вместо игрального мячика; но едва клыки надорвали плоть, вместо железного вкуса Баргест почувствовал обжигающую кислоту. Она не прожигала его до кости, в этой форме он знал, как отличить наваждение, и всё-таки боль была нестерпимой, а колдун с жёлтыми, гнилыми зубами — его персональным ядом.
    Мы ведь это уже проходили, жалкая псина! — Хотел было рассмеяться распластанный Кент, но вдруг осёкся. Узкое лицо с жирной, блестящей кожей сосредоточилось. — Хм-м-м-м-м... — Раз за разом он пытался атаковать ментальную защиту монстра, но каждый раз врезался в плотную стену. Кент заводился, раздражение распаренной скверной поднималось из лёгких, а он не мог даже сбросить осадок, придавленный к полу.
    Ошпарившись не меньше, чем Баргест, тварь под именем Брэда начала стремиться вырваться из объятий цепких лап. Он даже не пытался найти его друга, убеждённый в том, что Ворона сожрали с потрохами ещё в первый раз, и поэтому самодовольно, с облегчением хихикнул, стоило двери открыться, пропуская кого-то ещё. Кого-то с не вывернутыми суставами. Кого-то пышущего силой.
    ТОГДА ТЫ! — Напрасно думал Адам, что они столкнулись с адептом магии крови, для Кента была подвластна не одна специализация. С полушёпотом заклинания, умноженном стараниями мага, его второй секрет проник внутрь Льюэллина, изувечивая самые надёжные воспоминания. — О да, какое ценное приобретение... — Колдун задышал чаще, смакуя разум полубога, точно самый лакомый кусочек. — Давай, пёсик, встреть гостей! Или благословенный Кухулин сам это сделает. — Он хотел сказать что-то ещё, но не продолжил.
    Не вставая, маг закинул голову и стал снова что-то бормотать. Он намеривался облачиться под покров магического щита, липкой, непробиваемой накидкой примыкающей к телу. Наблюдающий превращение Ворон мог бы заметить, что источники (к которым интуитивно обращались жесты) столь могущественной магии были не только внутри колдуна, но и где-то в самом зале. Что-то помогало магу, и это была вовсе не книга в самом центре сцены.

    Отредактировано Adam Cowan (2021-04-01 23:46:25)

    +6

    7

    Кто еще решился залезть в логово сидхе, более того, обложив проклятущее здание "фейерверками" со всех сторон? Лин не знал ответа на данный вопрос, однако прекрасно понимал, что вряд ли их чертов колдун был большим поклонником пиротехники. Вероятность того, что это он так ловко управился со взрывчаткой, стремилась к нулю.
    Адам рявкнул на Уолтона, уже протянувшего свои шаловливые ручки к проводу, заставив О'Лири крепко задуматься о том, стоит ли им обезвреживать заряды. Знаете ли, их предшественники все же старались, кто они такие, чтобы портить чужую работу...
    — Оставьте все как есть. Нам может пригодиться любой козырь против этого ублюдка, даже столь рисковый, — подытожил Кухулин, мимолетно многозначительно переглянувшись с Адамом, мол, ты же понимаешь, что для меня шанс помереть от подобного взрыва совсем невелик. В сущности, сам Рэйган, скорее всего, даже если и взлетит на воздух вместе с театром, приземлится "на все четыре", как облезлый дворовый кот. Что же касается Гэри... Того подстерегали сотни других вероятных способов смерти за этими дверьми, так что одним больше, одним меньше. Правда удивительно, что совесть Кухулина превращалась в существо кроткое и даже ручное, когда дело касалось битвы с серьезным противником, хотя в любое другое время она была зубастой тварью, любившей грызть своего хозяина по поводу и без?
    — Я буду идти первым, — поставил перед фактом полубог, хотя и не слишком то ожидал, что кто-то возжелает поменяться с ним местами. — Хотелось бы верить, что я смогу справиться с помощью одних кулаков и пистолета, но мы имеем дело с крайне поганым колдовством. Так что пока я буду стараться прижать сукиного сына к стенке, твоей задачей будет внимательно следить за ним, чтобы докопаться до специфики его фокусов.
    Лин сурово зыркнул на Рэйгана, словно бы предупреждая, что если тот будет соваться на рожон, то отхватит по полной программе. Однако некромант очевидно был не склонен к бессмысленным суицидальным порывам... в отличие от самого Кухулина. Без друида они вряд ли преуспеют в своей попытке завалить урода, как бы не изворачивался полубог. Сам Лин не был профаном в магических вопросах, спасибо урокам от Катбада, который был не только его родным дедом, но и верховным друидом Улада, но магия есть путь обмана, даже в большей степени, чем война. Так что на практике он так и не продвинулся дальше элементарных предсказаний грядущих событий. Оставалось полагаться на то, что фокусы Адама окажутся круче, чем фокусы их общего врага.

    Шум стремительно усиливался, словно бы на главной сцене происходило какое-то представление. В каком-то смысле, так оно и было, разве что в более традиционных постановках обычно не использовались настоящие трупы. О'Лири распахнул дверь, взглядом выхватывая гротескную картину на главной сцене. Свет свечей искажал происходящее, отбрасывая монструозные тени на стены зала, превращая все в подобие лихорадочного кошмара или запущенного алкогольного делирия.
    В ноздри вторгся запах крови и мяса, а в мысли запустил свои поганые пальцы сидхе... Кухулин даже не успел осознать того, что кто-то пытается подчинить себе его мысли, извратить их... Потому что хоть его дух и был силен, как и тело, но он всегда был подвержен магическим ментальным атакам. Всему виной чутко дремлющая на дне глубокого корыта его души ужасающая ярость, только и ждущая того, чтобы вырваться на волю...
    ... Они все были мертвы, ведь он не успел вовремя. Демон рвал их плоть клыками, игнорируя крики боли и мольбы о пощаде, и не остановился, пока в живых не осталось никого из его народа. Разрушительный гнев вскипел в его душе, позволяя проглотить злые, подступившие к горлу слезы. Что же, если ему не удалось спасти их жизни, то он поможет успокоиться их душам. Он отомстит их убийце и принесет на их могилы голову чудовища. Если он не смог защитить, то он будет делать то, что получалось у него лучше всего. Убивать. Ведь можно убить одного, можно убить целую армию, целый народ, но этого всегда будет мало...
    Тяжело дыша, Кухулин сделал пару тяжелых медленных шагов по направлению к сцене, не сводя озлобленного взгляда с Баргеста. Перехватив покрепче железный прут, полубог, весь напружинившись для броска, метнул его прямо в голову духу возмездия, вынуждая того отскочить прочь от распластавшегося по полу сидхе. Стоило его самодельному снаряду оказаться в воздухе, как Лин, утробно рыча, с нечеловеческой скоростью метнулся прямо на своего противника. Даже в подобном состоянии он предугадал место, куда приземлится после уворота от арматуры Баргест и, не позволяя тому восстановить равновесие, в могучем прыжке с яростным низким вскриком протаранил того плечом, повалив на окровавленный деревянный пол, сворачивая несколько свечей.

    +5

    8

    Война и оружие требуют человеческих рук. Поэтому Фрэнк не любил свой песий облик. При любых обстоятельствах предпочитал человеческую форму. Всегда. Но сегодня было не до капризов. Колдун так крепко проутюжил ему мозги, что больше на эту удочку Баргест не попадется.
    Мудака даже не пришлось искать по всему зданию театра. Он не прятался. Видимо, был из той породы ублюдков, которые считают свои действия сакраментально величественными. А где же место таким вещам? Конечно – на главной сцене. Фрэнк никогда не беседовал со своими целями. Он просто поднимал пушку и стрелял до тех пор, пока все вокруг не становилось красным. А сейчас все отягощалось живой жертвой. Пес не вглядывался, не важны были ни пол заложника, ни его возраст, да ничто вообще было неважно… Кроме смерти гребаного колдуна. Наверное, из Фрэнка получился бы отличный командир спецназа из отдела антитеррора. Он был из тех людей, которые умеют расставлять приоритеты. И основной целью видят уничтожение террориста. И только после этого – спасение заложников. И если не останется другого выбора – он выстрелит в террориста даже сквозь заложника. По крайней мере, ему так казалось.
    Но ведь выбор есть всегда, правда?

    Поэтому сейчас Шепард даже не взглянул толком на жертву. Он просто знал, что там еще теплится жизнь. А потому – просто прыгнул вперед, смыкая челюсти на глотке колдуна.
    Едва смял, едва прокусил кожу, как всю пасть ожгло острой обжигающей болью.
    Блядская песья форма! Попробовал бы ублюдок причинить боль комку свинца и стали в тот момент, пока он кувыркается у него внутри, в месиве из сердца, легкого и осколков ребер.
    Баргест оглушительно рявкнул, отпрянул и замотал огромной башкой. Тяжелые лапы прижимали колдуна к доскам сцены. Но чертов кудесник лежал спокойно, наслаждаясь и оттягивая момент контроля над разумом. Он как будто любовался здоровенным тупым псом, которому мало показалось в прошлый раз. И он явился за добавкой.
    Все изменилось в тот момент, когда его заклинание контроля соскользнуло с цели, словно вода с гребаного гуся. А потом еще раз. И еще. Защита разума жалкой псины сегодня была абсолютной. Непрошибаемой. Пес голодно ощерился, нависая над колдуном. Глаза вспыхнули желтым, будто их врубили в розетку. С белоснежных бритвенно острых зубов на щеку человека капнула слюна. Баргест примерялся, как бы ухватить гаденыша так, чтобы снова не прострелило болью через весь череп навылет.

    Но этой секундной заминки хватило, чтобы полностью изменить ситуацию. Блядскому колдуну подфартило, и в театральном зале появился кто-то еще.
    Фрэнк чувствовал, как одна за другой атаки на его разум накатывают и отступают. Он ощущал это, как глухое прикосновение. Будто кто-то хлопал его ладонью по спине, снаряженной в бронежилет. Глухо и далеко, как сквозь вату. Но едва скрипнула входная дверь, а чуткие уши уловили чужие шаги на истертом войлочном ковре, - колдун переметнулся на новую цель.
    «Бллядь», - подумал пёс, - «Вот только агрессивного бомжа или сумасшедшего патрульного копа не хватало в этой свалке». 
    Он сильно недооценил юмор жизни. И только успел поднять голову, как в нее едва не влетел здоровенный прут арматуры. Баргест чудом уклонился, сиганув в сторону… и его тут же сбил паровоз.
    Железного Пса крутануло в воздухе, он упал на спину, перекатился, прижимаясь к полу брюхом и всеми четырьмя лапами. Мгновенно сориентировался и подобрался.  Противником оказался крупный, абсолютно незнакомый мужик. Точно не бомж и не патрульный. Здоровенная оглобля с лицом, перекошенным яростью и гневом. Похоже, сейчас он видит и чувствует то же самое, что и Фрэнк в первую свою встречу с колдуном. Врага. Смертельного. В котором нет ничего святого.
    «Ладно. Как бы тебя сильно не поцарапать, болезный…», - подумал Баргест, прыгнул вперед, целясь зубами в бедро и тут же получил кулаком в песий ебальник. 
    Откатился от противника, как черный лохматый прибой, судорожно присел на мгновение на задние ноги и вяло мотнул башкой, ошалело глядя на человека перед собой.
    Нужно было откусить колдуну голову или на худой конец - жопу, чего бы это ни стоило. Не сдохнет, так концентрацию потеряет.
    Но чтобы добраться до бубнящего уебка, нужно было сначала избавиться от этого тяжеловеса, который явно считал Баргеста своим кровным врагом. Пес махнул хвостом и сделал обманный выпад. Узкое длинное тело, словно стремительная гибкая игла, метнулось вниз, целя зубами в ноги. Замедленный противник будет не так страшен. Но мужик, не смотря на свои габариты, оказался четовски увертливым. Острые, словно скальпели, зубы, чиркнули по бедру, вспарывая ткань одежды и едва цепляя кожу. Собачья челюсть клацнула в абсолютной тишине театрального зала, как затвор винтовки. А еще Баргесту не давал покоя запах. Этот парень пах до дикости странно, незнакомо. И дело не в ароматах какао и печенья - эти запахи Фрэнк еще помнил... Было что-то другое. Странное, на грани внимания и чувства. Но на эти размышления у Пса не было ни мгновения. Колдун явно прикрывал себя нечаянным защитником, а сам не переставал бубнить и выделывать руками колдовские знаки.
    Пес метнулся в обходную, надеясь опередить защитника и дотянуться до цели.

    Отредактировано Frank Shepard (2021-04-01 18:37:06)

    +5

    9

    Казалось, план был предельно прост, чёрт возьми! Просто прийти в логово сидского уёбка, вытащить его на нужную позицию под обстрел, а после того как тот испустит дух - сжечь к херам собачьим его тушу. И всё. По домам. Ну, возможно, Эрик бы полакомился его останками напоследок. В конце концов, падальщик он или кто?
       Но всё оказалось не так просто. В любом плане необходимо было всегда добавлять два дополнительных пункта: "дерьмо случается" и "дерьмо случается дважды". Наличие заложника вполне себе можно было отнести к первому пункту, но всего одна девушка не станет сильной помехой для бывших военных.
       Второй пункт в данном случае был за новоприбывшим. Эрик направил оптику на незнакомца и довольно быстро понял, что не такой уж он и незнакомец, а очень даже знакомец.
    - Блять, О'Лири, ты-то какого хуя тут забыл? - прошипел Ворон, узнав того, кто ворвался в зрительный зал и пустил по пизде весь их с Фрэнком план.
       Карвер в последнюю очередь ожидал увидеть тут коллег из полиции, а уж тем более Льюэллина, мать его за ногу, О'Лири. Но видимо мир был слишком тесен и вышло так, что одна и та же ублюдская феечка нашла себе в качестве врагов двоих копов и убийцу преступников. Звучало конечно так, будто удача на стороне его врагов, но не деле всё было иначе. Тут ведь как получалось: чем меньше народу, тем проще. А тут начали сбегаться непрошенные гости. Будто мёдом намазано.
    - Не приближайся... - шёпотом прокричал Эрик, предостерегая Лина, но без толку. При всём желании тот бы его не услышал. Оттого предостережение было бесполезным. Как капля в море.
       Да и поздно предупреждать. Даже если бы Карвер в голосину заорал коллеге бежать, тот бы не успел понять, что к чему. Магия сидхе была слишком мощной, а сам он быстрым и находчивым. Колдуну не составило особого труда вцепиться в разум полицейского и начать мять его своими иллюзиями, как пластилин, подчиняя себе от начала до конца.
       Фрэнк и Эрик знали об этом трюке, наученные горьким опытом. А теперь на их грабли наступил ещё и О'Лири. Класс. Просто замечательно. Охуенно, Лин, спасибо Лин, за то, что сначала сделал, а потом подумал. - раздражённо подумал Эрик и перевёл прицел на Баргеста, на которого тотчас же набросился околдованный Лин.
       Но то, что стало происходить далее, заставило челюсть Ворона отвиснуть. Полицейский, вооружённый стальным прутом (и где он взял эту ржавую херню? У входа что ли подобрал?), метнул его с такой силой, что, он, полетев через весь не малый зрительный зал во Фрэнка, который, к частью, успел отскочить в сторону, пробил остатки декораций и стену позади сцены. Настолько мощным был этот бросок. Но это было ещё не всё. Пока импровизированный снаряд летел в цель, Лин с огромной скоростью помчался на Фрэнка.
       И тут-то до Эрика дошло.
       Один из нас...
       Лин, как и Ворон с Железным Псом, был магическим существом. Магическим или мифическим. Или не существом, но человеком, обладающим нечеловеческой силой. Узнать это, конечно, было довольно интересно, вот только очень невовремя.
       Дерьмо случается трижды - подумал Эрик, пытаясь выхватить фигуру колдуна в прицеле.
       Дерьмо случается трижды - такой пункт тоже следовало добавить к их с Фрэнком плану по уничтожению сидхе. Лин оказался одним из них, но они до сих пор не знали, какие у него были способности, насколько велика его сила. Кто он, жрец? Дракон? Рыцарь? А что если он вообще один из древних богов? Как тогда его сдерживать? Нужно было срочно избавить О'Лири от контроля сознания.
       И вот, момент настал. Колдун, избегая потасовки двух стражей справедливости, встал на колени, оказавшись в подходящей позиции. Карвер отчётливо видел его уродливую башку в прицел.
    - Попался, ублюдок, - процедил сквозь зубы Эрик, сильнее надавливая напряжённым пальцем на спусковой крючок винтовки. Нельзя было медлить, надо завалить паскуду, пока Фрэнк и Лин не перебили друг друга.
       Ещё бы чуть-чуть и он бы выстрелил, но в самый последний момент Ворон заметил, как фейри наколдовал себе защитное поле, обволакивающее всё его тело. Через такое поле обычной пуле не пробиться. Да и хер его знает, какая магия его пробьёт. Даже пробовать не следовало, потому что выстрел сразу объявит о его присутствии.
    - Блядский...! - тихо выругался Эрик.
       План трещал по швам. Дерьмо случалось постоянно, на каждом, сука, этапе. Сама Вселенная не хотела смерти этому ублюдочному колдуну. Само провидение ставило палки им всем в колёса. Кто-то из богов явно благоволит этому фейскому уроду.
       И всё же, должно же было быть хоть что-то, что могло им помочь.
       Эрик отвёл в сторону дуло винтовки и всмотрелся в прицел на всё, что его окружало. Что-то внутри него подсказывало, как пробить магический щит. Это было словно вспышка интуиции, как когда-то давно, многие века назад, когда Великая Госпожа, говорила со своим чернокрылым посланником.
       Повсюду был разбросан различный мусор: обломки декораций, остатки строительных материалов, пустые банки с краской, разорванные клеёнки, обрывки газет, давно вымокшие и сгнившие, кисточки, куски штукатурки, оборванные полотна ткани, то ли от занавесок, то ли принесённые сюда бродягами. И так было повсюду. На сцене, в зале, в ложах, коридорах, закулисами... где-то здесь должен был быть источник (или источники) питания щита. Вот только где?
       Спрятать артефакты в таком месте было несложно. Но вот, проходясь взглядом по залу, Эрик заметил на одном из кресел какой-то предмет. Сфокусировав прицел на нём, Ворон рассмотрел какую-то статуэтку. Аккуратная женская фигурка в одеянии с капюшоном, держащая в руках котёл, являлась богиней-покровительницей Tuatha De Danann, к которому принадлежал колдун.
       Ни секунды более не думая, Эрик нажал на спусковой крючок и выстрелил в артефакт...

    +4

    10

    Ты будешь идти первым. — Повторил Адам, перестав прятать кисти в завязи из рук и протянув ладонь вперёд, в приглашающем жесте.
    Никакого другого построения их стратегия не подразумевала: бравым героем эпоса, принимающим на себя удар, из них двоих был Льюэллин. Забвению же был предан прячущийся за спинами других некромант, к тому же пользующийся ПОГАНЫМ КОЛДОВСТВОМ. Только это выражение Кухулин выплёвывал, как будто сами слова содержали в себе какую-то скверну, послевкусие которой остаётся на языке. Поганая магия прервала жизнь полубога — и поганая магия же достала его жизнь обратно, из посмертия.
    Гэри зажмурился, точно это поможет ему проглотить боль, когда О'Лири толкнул двери, но взрыва от спешных действий инспектора не последовало. Втроём, они продолжали стоять возле театра, который так же продолжал занимать одинокое, запустелое место улицы. Ничто и никто не взлетел на воздух. Борзый не обрадовался этому, его ёкающее в заикающемся ритме сердце даже не угомонилось — только ускорилось. Потому что с открытыми дверями он увидел того, от кого бежал всё это время, увидел Дьявола, пленившего его покой на сцене, перед пьедесталом величия, изувеченным телом; и смирился с собачьей покорностью, что не только в проход театрального зала заложили взрывной механизм. Разве что Уолтон не знал, сколько страданий и потрясений его организм ещё сможет выдержать, прежде чем терзания доконают его до конца, а хаотичное тиканье справа, в груди прервётся. Каждый раз, когда ему казалось, что испытывать что-то ещё уже попросту невозможно, эмоциональный водопад впрыскивался в его кровь, доводя концентрацию до дрожи во всех членах. Гэри подумал, что это из-за его дикой любви к жизни, абсолютному нежеланию упускать все её моменты от систематических приёмов препаратов до выволочки барыг в клубе. Борзый надеялся, что у него остаётся шанс, или что ему его подарят, как подарили чудесную ночь с Софи.
    Обхватив самого себя за мощные плечи, пальцы Борзого нащупали грубо вырезанную метку, однако бандит не почувствовал, как касался самого себя пальцами. Гэри поморщился. Перед глазами встал образ дома, такой же ясный, как вытянутая рожа дьявольского ублюдка перед здоровым псом. В своё время Уолтонов уважали, а его отец даже попал на первую полосу локального выпуска «Санни Таун» в их закостенелом городке. Хотя мистер Уолтон никогда не распространялся об этом случае, новость сохранила мать, спрятала в тетради, куда вклеивала сохранённые рецепты из журналов. Гэри нашёл печатное сокровище случайно, когда перебирал своё наследство на продажу. От воспоминания, в котором он выкидывал нажитое родными стало ещё больнее. Из замусоленной мамиными пальцами и остатками клея тетради на него смотрел хмурый отец, а надпись гласила ГРЕГОРИ УОЛТОН ВЫВЕЛ ЗАСТРЯВШУЮ В ГОРАХ АЛЯСКИ ЭКСПЕДИЦИЮ. Такое не покупали, рецепты отправились в мусорный бак. Кстати бак продался за три доллара.
    Бросился вперёд инспектор, не разбирая дороги. Он выбивал себе стезю мощными рывками, переворачивая ветхие кресла и перепрыгивая сломанные ступени. Человек не мог такого совершить: возвести высокие стены, предать архитектуре форму купола, расставить многочисленные кресла, обитые жёсткой тканью, от которой всё чешется, а потом забыть про своё достижение и начать выстраивать новый театр — вот на что был способен человек.
    Блядь! — Попытался закричать Уолтон, но слова обожгли ему горло и заставили закашляться. С широко раскрытыми глазами он наблюдал, как Кухулин бросил металлический прут. — Он же херачит не того! Скажите ему! — Несправедливость вопила детской истерией. — Коп должен понять!
    Его одурманили. — Пробормотал Адам, потащив Уолтона в сторону скошенных рядов. Ослабленный Борзый легко поддался, хотя едва не потерял равновесие и не повалил вместе с собой некроманта. В дырявом ковре было гораздо больше поводов запнуться, чем во дворе.
    Адам. — Не мистер Ковэйн, как обычно. — Я могу сделать какую-нибудь хрень? — Чувствовал ли амбал исходящий от него самого сладко-кислый запах разложения?

    Брэд Кент не скрывал улыбки, когда Баргест отхватил первый удар — оскал жёлтых, нездоровых зубов с чёрными трещинами занял всё его лицо. Злобная эйфория пресыщалась страданиями чёрной собаки. Женщина, дарованная жатве ритуала, перестала стонать, вместо неё сдавленно рычал дух возмездия, а ведь сидхе только начал воздавать своему обидчику. Наваждение помноженной боли хотелось исполнить до мелочей, тем более, когда защитное заклинание плотно прилегло к телу: едва заметная магия, если бы только не этот пульсирующий контур. Что теперь Фрэнк Шепард сможет ему сделать? Только подавиться своей справедливости, издохнуть прямо на глазах! А в его собственных чёрных шарах раздавленного черепа (Брэд очень надеялся, что Кухулин сдавит его обеими широкими ладонями) будет отражение его — Кента, торжества.
    Очень хорошо, Кухулин. Ты действительно избранник судьбы и хранитель обездоленных. — От ласкового голоса колдуна хотелось вымыться, но для одержимого им полубога он звучал слаще колыбельной матери. Полный сострадания и непоколебимых идеалов. — Дай мне время попытаться сохранить то, что осталось..! — Чёткий приказ смотрел через плечо разворачивающейся псине. Баргест снова хотел наброситься, и на этот раз в обход.
    А затем раздался выстрел. Не ожидавший его колдун не сразу понял, куда и от кого: Брэд неуверенно покрутил своей мордой, на которой запечаталось уродливое выражение радости, по разным сторонам. Подсказку ему дало бездыханное тело женщины на полу. Стелющиеся вокруг неё символы начали поочерёдно чахнуть. Рон. Ди. Ва. Саш. «Надо же. Ты убил эту статуэтку. И эту женщину», — Брэд посмотрел наверх, проговаривая сквозь зубы. Тёмные дёсны стали мутнее. За его спиной обмякло изломанное тело. Страдания жертвы закончились преждевременно: она даже не успела прикрыть мольбу веками.
    Думаешь, что разоблачил религиозный символ? — Не смотря на вызов в словах было непохоже, чтобы сидхе был равнодушен к потере. — Справлюсь и без шлюхи. — Пока Кухулин отвлекал Баргеста, маг крови начал двигаться к оборванной кулисе. — Туата или Морриган лишь средства, ты должен это понимать, Ворон. — Говорящий нагнулся к большому свёртку, выворачивая из под пыльных тряпок детское лицо с зашитым ртом. Не давая времени Эрику рассмотреть спрятанного мальчика через прицел, Брэд взмахнул рукой, и мелкие, острые обломки противоположного к Картеру балкона понеслись прямо в его сторону, пронизывая пространство. Какая-то часть искусственной стаи из щепок и камня развернулась и полетела к Железному Псу.
    Кухулин, я хочу подарить тебе кое что... — Выволакивая мальчика к центру, Кент обеспокоился стойкостью Баргеста. Следовало помочь своему рыцарю. И не только.

    Мессир! — Выхватив револьвер Адама, Гэри грубо пихнул им консильери. Теперь была очередь Рэйгана спотыкаться. Гэри подхватил его крупной рукой и ниоткуда взявшейся силой. Жёлтое лицо Борзого было сплошь покрыто каплями пота. — Мессир! Мессир, я так заебался... — Револьвер Ковэйна был значительно тяжелее пистолета Уолтона, но собственное оружие он позволил оставить в квартире. Дуло смотрело аккурат в лопатку Адама, грозя перегрызть кость до самого сердца. Уставшие глаза Гэри со зрачками наркомана смотрели на сцену, грозя утопить любого, кто в них посмотрит. — Они заставили меня привести их к вам. Но я не хотел! Вы же знаете, что я не хотел..!
    Я знаю, мой мальчик. — Снова эта скребущая по ушам нежность. Разрывающая их изнутри.
    Я отдам вам его, только отпустите меня. Ради ёбанного бога или дьявола, пожалуйста!
    Некромант жалок. Иди ко мне, Гэри. — Опустился на колени перед мальчиком Брэд, сжимая кинжал.
    И Борзый пошёл, ведя за собой Адама, используя ствол револьвера вместо указателя. Сквозь нестройные, посеревшие ряды прежде насыщенного, красного цвета (в намокших веках они все казались расплывчатым месивом), Борзый привёл одного мага к другому, обходя сцепившихся существ, силу которых не воспринимал его рассудок. Одного из них — чёрную собаку, окружили парящие снаряды. Он отбрасывал их, пережёвывал в зубах, а они продолжали подниматься и жалить. В отличие от него Адам игнорировал схватку. Ведомый Борзым, он впивался вниманием только в книгу на пьедестале, пока фрагменты текста на старом языке не стали отчётливо виден:

    <...> Могучее слово нельзя поделить
    Но можно помножить
    Душу из крови — в Чаше скверны омыть
    Душу из бога —
    Вере пред идолом надо ожить
    Душу из смертного —
    Сердце чёрное купить
    Три столпа чтобы воплотить, и чары заложить печатью <...>

    Без трёх ингредиентов его заклинания станут уязвимыми. Разбейте чашу. — Громко заявил перед своими вынужденными союзниками Адам, хотя не мог видеть сидящего наверху Эрика и опознать Баргеста. Борзый позволял сообщать всё, не прерывая спуском курка. — Гэри...
    Я понял по картинкам. — Перебил его Борзый, и дёрнулся, как ошпаренный. — Оно во мне.
    Та застрявшая в горах экспедиция, которую вывел отец Гэри, не была большой. Всего пять человек. Но даже вывести пятерых было подвигом, тем более, что горные переходы требовали экстремальной выносливости. Особенно на обратном пути, когда мысль о каннибализме вовсе не кажется чем-то чужеродным. Потому что отец не жалел себя. Потому что Уолтонов когда-то уважали, а не ставили на вход в клуб за размеры и прямолинейность.
    Я не трус, мистер Ковэйн. — Борзый отвёл револьвер, приставив дуло к своему подбородку и выстрелил.
    НЕТ! — Успел выкрикнуть Брэд. — Ведь мы все с вами на одной стороне, зачем вы всё отсрочиваете! — Не ярость, но страх стал закладывать своё начало в его слова. Жёлтые зубы рассеянно кусали воздух.
    Уолтон без чувств упал наземь почти беззвучно, гораздо громче стукнулся о запылившийся пол револьвер. Артерии на шее мужчины вздулись, а лицо лихорадочно задёргалось. Гэри был мёртв, но не его тело, ставшее домом для кого-то другого. Лишь от помеченной некроманским символом руки пролегала чёрная тень, распространяющаяся слишком медленно. Две магии схлестнулись в одном сосуде, проклятье крови выживало некроманский отросток.
    Кент снова взмахнул рукой, и брошенный когда-то О'Лири прут снова поднялся в воздух, чтобы с необузданной скоростью полететь в Рэйгана. Друид не успел увернуться, железная балка врезалась в грудь, отбрасывая его назад.
    Адам громко закричал от боли, надёжно пригвождённый к кирпичной кладке. Прут пронзил его сквозь внутренние органы и надломил ребро. Происходящее стало визуально рушиться в голове Ковэйна. Отброшенный к самой стене, он едва доставал носками до пола, чтобы не подвесить себя полностью на балке, а все попытки вытащить железный стержень приводили лишь к большей агонии. Оставив ранение, некромант протянул руку к Гэри, пытаясь захватить его окончательно, и не отвалиться в пространство без сознания раньше времени. Паразит внутри Борзого задёргался.
    Кухулин! — Брэд провёл кинжалом вдоль своей ладони. Окружающий его магический щит ненадолго растаял на порезанной руке. — Возьми моё благословение в обмен на жизнь ребёнка! — Нежность превратилась в панику. Кент потерял один столп и вот-вот потеряет второй, но если Кухулин опробует его крови, то всё может наладиться...
    Кухулин, сердечник ты редкостный, сопротивляйся!

    Отредактировано Adam Cowan (2021-04-12 00:28:19)

    +3


    Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [25.09.2020] Бешеные Псы