Шум в зале напоминает волны, набегающие на берег – то становиться громче, то стихает. Оркестр, если его вообще так можно было назвать, только настраивает свои инструменты, ведь пафосные речи ещё не сказаны, а свет не притушен и все восторгаются роскошным убранством огромного зала старинного особняка никогда не принадлежащего фамилии зачинщика вечера, а купленного в тот день, когда денег, по его мнению, девать было некуда. Наверное, особы голубых кровей, промотавшие свое состояние, - ну или это за них сделали их предки, что в Великобритании далеко не редкость, - давятся шампанским, словно это не божественный нектар самой дорогой марки в хрустальной бутылке, а яд, смердящий смертью. Зависть такое неприятное чувство.
Дел улыбается, поймав на себе сторонний взгляд, снимает бокал с подноса и исчезает от любопытного взора за колонной, тут же мягко вторгаясь в чью-то компанию, слушая очередные политические бредни, граничащие с самыми настоящими сплетнями. Светский раут, ха! На самом деле, женщина терпеть не могла подобные мероприятия.
Во-первых, на них было крайне сложно остаться наедине с выбранной целью. Слишком много отвлекающих факторов и не только для жертвы, но и для паучка, что плел надежную сеть. КО всему прочему, обычно, находились десятки, желающих выразить свое почтение и прочую окололестную лабуду, особенно когда карман визави значительно оттягивали золотые монетки.
Во-вторых, было больше шансов оступиться. Слишком много фигур на шахматной доске и не все из них отличались тупостью и недальновидностью. То и дело совали нос в чужие дела и прерывали те самые моменты, которыми она могла подсечь наживку.
В общем, обстоятельства нынче сложились так, что Арвид поступилась со своими принципами и, закусив удила, решила работать в непривычной, раздражающей среде. В такие редкие, но случающиеся, моменты она с ностальгией вспоминала курортные романы, которые таковыми не являлись и как же легко работается в Ницце или Монте-Карло.
Томас – нынешняя жертва, и это уже не обсуждается, устроил показательный выход, дабы укрепится в аристократическом обществе Британии. Он был не чист на руку и покровительство общества, приближенного к самой королеве могло сгладить репутацию. К тому же, а это Аделайн знала точно, он хотел заполучить титул. Увы, чтобы стать рыцарем необходимо было внести значимый вклад в историю Англии, чего Купер сделать не мог, разве что негативный, с его-то страстью торговать оружием на черном рынке, - поговаривают, что он даже не гнушался использовать «грязные» бомбы, вирусы и прочие прелести современных технологий в области вооружения, - но он знал, как сможет обойти данное правило и войти в высшее общество. Он хотел жениться на даме благородной, с землями, титулом и определенной властью, а брюнетка искренне считала себя феей крестной, что, периодически, забывала напоминать – за магию надо платить, а ровно в полночь карета превратиться в тыкву.
В общем, не без помощи Анархии – удивительной девчушки, покорившей просторы Даркнета, Аделайн Арвид превратилась в Кассандру Кромвель, графиню из знатного и очень старинного рода, чьи потомки были многочисленны, а значит даже они сами не знали всех своих родственников в лицо. Так, по легенде, красавица Касс училась во Франции, познавала искусство, сама отлично рисовала, у неё даже была картинная галерея, но сейчас, в виду болезни дедушки, поспешила вернуться. Поговаривают, что именно она станет наследницей не только всего состояния, но и бизнеса старика…
Знали бы вы, как от этих слухов горели глаза Купера, когда о ней ему на ушко шептал помощник на одной из мелких встреч, что состоялись на прошлой неделе. Естественно, незамужняя, несколько легкомысленная художница-англичанка вызвала его интерес и привлекла внимание. Вот только Дел-Касс рассчитывала на приватную обстановку, а не поместье на территории французского консульства. Что ж, придется крутиться.
Она уже давно нашла взглядом свою цель, но пока не подходила, сейчас женщина была наживкой и должна была привлечь нужную рыбу. Так что она встала на самом видном месте и осматривала зал с легкой улыбкой. Периодически к ней кто-то подходил, общался на отвлеченные темы, явно принимая не за ту, кем она являлась в данный момент. Но это же к лучшему. И вот, наконец, их взгляды встретились. Арвид мысленно похвалила свою игру, когда она слегка смущенно опустила голову и заправила прядку за ухо. Но стоило только вернуть взгляд, как её ждало сущее разочарование – рядом с Купером образовался некто, решивший испортить все планы.  Он обаятельно улыбался, о чем-то увлеченно рассказывал, жестикулируя рукой с бокалом, едва не разливая золотистое содержимое. Вторая кисть, что примечательно, скрывалась в кармане темно-синего костюма. Рубашка расстегнута на 2 пуговицы, нет бабочки или галстука, в кармашке на груди не прячется платок. Странно…
Что ж, это препятствие и его нужно было устранить хотя бы на время. Сдвинувшись чуть влево, женщина ловит темп шага официанта, затем вторгается в круг болтающих, что-то говорит, не сводя пристального взгляда с говоривших, и, новый нырок. В этот раз из трио она делает квартет и медленно сдвигается, оказавшись в метре от пижона, увлекшего Томаса.
Прошла буквально минута, когда на горизонте замаячила дама, весьма пышных форм, слегка покачивающаяся от выпитого алкоголя и что-то рассказывающая незримому собеседнику, - видимо, тот уже сбежал, а мадам этого даже не заметила, - и, проходя мимо блондина, споткнулась, вылив содержимое своего бокала ему на пиджак и брюки.
- О, Боже, я так виновата, простите! – Высоко заблеяла женщина, выуживая из декольте платок и активно начиная вытирать им заднюю часть брюк ниже пояснице, как раз то место, что никоем образом не было задето шампанским.

Томасу тоже оставалось не так уж и много выпить, чтобы дойти до кондиции, в которой пребывала полная дама, облившая блондина. Та даже не заметила подножки, искренне веря, будто споткнулась, видимо, это за день случилось не впервые, а ведь прием начался не так уж и давно. Хотя, многие воспринимали подобные мероприятия как отдых и лишь некоторые воспринимали их как работу. Арвид, к примеру, чувствовала внутреннее напряжение, она знала, что решила сыграть по-крупному и вполне могла попасть по-крупному. Конечно, Аделайн не раз была на грани и умело выкручивалась, но рисковать не любила.
Когда тучная леди начала кудахтать вокруг высокого собеседника Купера, брюнетка развернулась, сделала шаг влево и вперед, аккуратно и, почти незаметно, войдя в круг, озабоченно и с полным участием, будто её правда волновало произошедшее, но на самом деле, сейчас, она находилась аккурат напротив объекта интереса, да ещё и в весьма выгодном свете. При чем, в прямом смысле. Её платье цвета шампань искрилось в теплых лучах искусственного освещения и контрастировало не только с темными локонами, но и белым, мраморным полом. Она подготовилась ко всему, гуглила фотографии, выбирала. Многие считали, что аферистки, мошенницы и, - как же это слово раздражало и как лже-Кассандра радовалась, что выбрала, пусть и не совсем честный, но более чистый, как считала она, способ жить в достатке, - содержанки, не тратят много времени на свою «работу», полагаясь, по большей части, на внешние данные и умение вовремя показаться глупой и недалекой в большинстве вопросов. Как же они заблуждались. Если учесть ту работу, которая была проведена перед этим вечером, да и до момента встречи с мистером Купером, то любой офисный работник с уважением присвистнул, представляя сколько человеко-часов было потрачено.
- Интересно, многие обратят внимание на эту самую «розочку», - Томас зычно захохотал, подняв полупустой бокал, приветствуя колкость от своей возможной спутницы. Арвид невинно улыбнулась, чуть пожав плечами переведя взгляд темных глаз на светловолосого мужчину. Он был ничего, но, увы, вкус женщины не заканчивался на миленькой мордашке. – Рада знакомству, мсье Лефрансуа. К сожалению, не имела чести слышать о ваших подвигах, но искренне верю в ваши начала. Да и у я безусловно верю мистеру Остину и, если он называет вас рыцарем, значит и мне впору обратится к вам «сэр».
Аделайн соприкасается своим фужером с бокалом возможной жертвы и делает маленький глоточек. Пузырьки щекочут кончик языка, раздражая рецепторы, но она не увлекалась, зная, что ей следовало бы быть собранной и сосредоточенной. Те, кто знали истинную личину паучка-интригантки, не раз замечали, что наигранное опьянение куда правдивее в её исполнении, нежели истинное, после нескольких бокалов вина.
- О, верно, это было очень давно. – В изгибе губ и глазах появилось поддельное сопереживание, будто она и правда из женской солидарности решила подбодрить засмущавшуюся даму, попавшую в этот круг исключительно и только стараниями Дел. Такое приятное чувство, когда ты знаешь что-то, о чем не подозревают остальные. Вот только блондин её напрягал. Слишком увертлив, словно уж на сковороде.
Его предложение взвивается вверх хрустальным перезвоном бокалов, играет красками, которые видит лишь Аделайн. И это не радужное сияние, отражение спектра, нечто другое, в зеленовато-черных тонах, будто капля росы уловила цвет чешуи ядовитой змеи. Она чувствовала в нем что-то знакомое, тоже самое, что чувствовала она, глядя на себя в зеркало в те минуты, когда решительно настраивалась на победу. 
- О, конечно! Такой великолепный зал и блестящая музыка, а мы просто ведем беседы, кощунство… – Арвид протягивает ему руку, чувствуя, что раздражается чуть больше, чем следовало. Она прекрасно понимала, что не может отказать в присутствии мужчин и представителей высшего света – это могли счесть невежливым и, даже, грубым. А ей нужно произвести хорошее впечатление, но не привлекать лишнего внимания. – Так скоро, мы будем танцевать джигу?
Она элегантно передает свой бокал Куперу, как бы намекая и делая акцент на их симпатии друг к другу и идет следом за светловолосым, понимая, что сейчас будет не совсем приятное общение, завуалированное обоюдной лестью и комплиментами. Хотя, был и другой вариант – Аделайн знала о своей привлекательности, она одинаково умела привлекать и отталкивать, если этого ей хотелось. Поэтому, чары, направленные на Томаса вполне могли попасть и в другую цель, учитывая состояние Купера.
- Приятный комплимент, благодарю! – Акцент был едва уловим, в нескольких словах и вряд ли резал слух. Выдавал человека, давно живущего во Франции, но все ещё помнящего свои корни. – Воспитание тоже сыграло свою роль, мсье. Многие считают, что Англия поддается современным веяниям и даже королевская семья предпочитает жить согласно модным веяньям, но нет. Тут сохранились очаги старины, и мои родители предпочли воспитать леди. Понимаю, что не зря, учитывая положение моих сегодняшних дел. Но да, искусство всегда накладывает заметный отпечаток. Было время, на таких приемах мне делали замечания, когда видели недотёртые пятнышки краски на коже.
Женщина улыбается, увлекаемая в танце на середину бальной залы. Норбер тянет дальше, крутит в вальсе, умело обходя другие пары, ближе к огромным окнам, где почти не было людей. Хороший ход для тихого разговора.
- Мне лестно его внимание, и я пришла сюда по его приглашению. Он весьма элегантно ухаживает и с ним приятно общаться. – Брюнетка старается обойти острые углы, смущенно отводит взгляд. – Право, мне неловко говорить о другом мужчине, танцуя с вами. Это, немного неправильно.

Отредактировано Adelain Arvid (2021-03-10 15:32:24)

Аделайн любила ходить по острию ножа, ей нравилось то чувство, что рождала «охота», особенно когда возникали препятствия. Игра стоила свеч, это точно, стоила и риска, да, к тому же женщину увлекала атмосфера, царящая на приеме, пусть было и не совсем безопасно именно так вести дело. Шум зала, мягкий свет, музыка, призывающая к танцам, но не мешающая общению. Смех взвивается вверх, исчезает где-то под куполом основного зала, рассеивается и звон бокалов и в этом гвалте мало кто улавливает французскую речь, льющуюся непринужденно и чисто. А препятствие не так уж и просто, как показалось сначала, к тому же полностью во вкусе Арвид, узнать бы, сколько за душой денежных средств и, возможно, вектор интереса мог бы смениться. Да только паучок чувствовала, что этот объект может стать для неё опасным.
- Цифровая техника не передает игру красок, мысль, заложенную в картину, глубину. Понимаете? Это уже сродни кощунству. Да и я не нуждаюсь в спонсорах, у меня достаточно средств для поддержания своего искусства и, без ложной скромности скажу, я достаточно популярна в определенных кругах, так что не останусь без аудитории. – Она просто пожимает плечами и дарит собеседнику самую очаровательную улыбку, которой было уместно одарить мужчину в подобной ситуации.
Было бы странно, не подготовься она заранее к массе вопросов по поводу её происхождения, рода занятий и даже места проживания. Любая мелочь отрабатывалась, составлялся сценарий. Импровизации было место в этом спектакле, но применялась она лишь к мелочам и грозила опасностью быть уличенной во лжи. Так что, да, она подготовилась и подобные вопросы вряд ли бы могли как-то сказаться на её душевном и внешнем спокойствии.
- Вам не кажется, мсье Лефрансуа, что это не совсем уместное признание. Лестное, безусловно и, наверное, любая дама на этом приеме была бы невероятно рада вашему вниманию, но, как я уже ранее говорила, меня пригласил мистер Купер. – Это уже не намек, а подчеркивание факта, а ещё заявка и весьма весомая, вызов, призванный уколоть. Улыбка то появляется, то прячется в уголках губ, она могла бы очаровать, узнай его чуть лучше и нащупай симпатию. – Вы так заботитесь о его благополучии. Томасу очень повезло с таким преданным другом, что неравнодушен к его делам сердечным, но, увы, он давно в состоянии определить, что именно он хочет и к чему стремится.
Шатенка хотела продолжить спокойную перепалку, идущую в ритме вальса, но визави резко остановился, отпустив её талию и запуская холод между ними, точно такой же, что был за несколько минут до того, как Норбер решил отвлечь Аделайн от цели.
Она удивленно вскинула брови, наблюдая за его галантным уходом. Француз не просто так пытался увести Арвид от центральной фигуры всего этого вечера, потому что она его отвлекала, не давала возможности присесть на уши. Это даже льстило, но аферистка серьезно относилась к возможным соперникам и сейчас насторожилась. Проводив взглядом долговязую фигуру, она прищурилась и цыкнула, нырнув в очередной поток, ища Купера, но того нигде не было. Спросив одного, потом другого, женщина продвигалась вперед, пока, наконец, не нашла дорожку из хлебных крошек.
Скрыться от любопытных глаз было не так уж и сложно, учитывая род деятельности Дел, к тому же, никто особо и не хотел наблюдать за одинокой фигурой – слишком маняще казалась пирамида из бокалов шампанского, да снующие между гостями официанты с изысканными закусками на сверкающих подносах.
Пробраться к лестнице оказалось чуточку сложнее, за расписными дверьми скрывался целый лабиринт комнат и прислуга, которой дано указание деликатно развернуть заблудшую персону, что будет искать приключения или место для уединения… Ей повезло, обойдя все препятствия, она оказалась на лестничной площадке, но к её глубочайшему удивлению – она была закрыта. Благо замок старый и едва ли менялся за последнюю сотню лет.
Выудив из аккуратного клатча небольшую, одноразовую отмычку, которую непосвящённый мог принять за маникюрный инструмент, она оглянулась и присела, осторожно провернула в скважине, услышав характерный щелчок. Улыбнувшись и мысленно себя похвалив, Аделайн начала подниматься, ступая осторожно, чтобы её не услышали раньше времени. Вообще-то подобный риск был ни к чему, она ведь могла просто дождаться Купера – его бизнес, если только он не собирался сегодня обанкротиться, был ей не интересен, лишь состояние, часть которого она могла сделать своим так или иначе. Но приключения ждали, да и выяснить, какого черта Лефрансуа так активно отваживал её от Томаса.
Выход на длинный балкон, опоясывающий всю заднюю часть особняка, оказался не запертым, словно приглашая узнать, что скрывает наступающая ночь и выглядывающая, бледная луна. Женщина тихонько отворила дверь и медленно пошла вдоль перил, ведя по ним рукой, изредка глядя вниз, на снующих в саду людей.
Перед поворотом она замерла и прижалась боком к стене, выглянув из-за угла. Голоса стали четче, не разносились эхом, но отсюда их было явственно слышно. Тема разговора касалась теневого бизнеса, но, в принципе, Арвид знала, что нет ни одного человека, достигшего величия и финансового превосходства не замарав руки. Но вот то, что произошло дальше подвело черту под охотой Дел, сделав её жертвой.
Неловкое движение заставляет небольшой горшок с анютиными глазками завалиться на бок. Среагировали ли на шум «друзья» Тома, женщина не знала, она тут же решила отступить и скрыться, затерявшись в толпе, но ситуация вновь решила усложнится. Влетев в комнату, она быстро прошла вперед и толкнула дверь, обернувшись назад, проверяя, преследуют ли её кто-то из новых друзей Купера и тут же налетела на Норбера.
- Да чтоб тебя… Знаете, я начинаю подозревать, что вы не совсем тот, за кого себя выдаете. Не помню, чтобы во Франции было принято разгуливать в носках. – Она отстранилась и отошла чуть в сторону, разорвав дистанцию и посмотрела в приоткрытую дверь. Послышались приближающиеся шаги и Аделайн поспешила в противоположную сторону, надеясь найти укрытие.

Аделайн с удовольствием бы выдала очередную шпильку, в попытке уколоть и вывести на эмоции не столько для того, чтобы прощупать своего собеседника, сколько удовлетворить внутренний порыв и сгладить чувство досады, внезапно проявившегося острее, нежели страх. Она морщится, отворачивается и пускается в бега. Столкновение с Норбером не критично, более того из его присутствия здесь и сейчас можно получить выгоду. К примеру, те, что гнались за ней, - а в этом Дел совершенно не сомневалась, она не раз сталкивалась с криминалом и знала, что свидетелей эти ребята не любили, - могли переключить внимание на новую преграду и упустить из виду старую. Увы, но француз почувствовал неладное и поспешил следом, останавливая и меняя вектор движения. Она могла бы уйти, не впервой было рисковать конечностями в попытке спасти свою шкуру, словно вор из комиксов, ловко ползающий по водосточным трубам, женщина не раз таким образом уходила незамеченной с места преступления или же от опасности. Пришлось бы, конечно, пожертвовать своими туфлями, но что поделать, вряд ли появится принц, что решит найти свою Золушку.
Вот только Лефрансуа не разделял её взглядов на происходящее и в своей легкой, граничащей с клоунством, манере, - более мягкого определения поведения мужчины сейчас в голову Арвид не приходило, - предложил изменить маршрут и уединится в подсобке. Не будь всей этой ситуации, быть может, мошенница и восприняла поступок как намек, попытку сблизится, сгладить несколько неловких моментов, но этот мужчина, к сожалению, не вызывал доверия.
Напряжение растет по экспоненте, теснота кладовой едва ли способствует хорошему настроение, а исходящие от неё волны страха становятся ощутимыми и, похоже, задевают и визави. Его комментарий опущен – лишние слова опасны, потому что топот шагов звучит все ближе, словно саспенс триллера, играя на нервах.
Мужчина впихнул её внутрь, нырнул сам и прикрыл дверь. В тесноте пространства любое движение могло выдать их присутствие – швабры, веники и прочая утварь уборщиц норовила упасть, да ещё и так, чтобы шумом распугать весь особняк. Если честно, им проще было написать на двери: «злодеи, мы тут!», но едкие комментарии были проглочены и раздражение, смешанное со страхом, вышло прохладным дыханием, задевшим ворот его рубашки и прядку светлых волос.
Аделайн не видит оружие в руках, ствол не холодит кожу у виска или сердца, а значит угрозы нет, пока глаз не привлекает матовый отблеск на черной рукояти, зажатой крепкой рукой. Нет, он явно не дипломат, бизнесмен и рыцарь, это-то она поняла раньше, другой вопрос – с кем пришлось иметь дело. Но сейчас мысли были не об этом. Оцепеневшая, она боялась даже сделать глубокий вдох. От духоты голова начинала кружиться. Да, в этом точно была виновата маленькая, тесная каморка, которую кто-то окрестил громким словом «подсобка».
Шаги за дверью отдаются в висках, голову словно обнял стальной обруч, норовя то ли выдавить дурные мысли, то ли остановить на месте, пульсируя предостережением о том, что сейчас она не в безопасности, не стоит пытаться убить двух зайцев. А соблазн был… И вновь шаги удаляются, на этот раз амбал спускается вниз, проверяет первоначальную догадку, а в голове Дел рождаются образы, по началу, кажущиеся совершенно неуместными. Вот лже-Норбер стоит у двери с туфлями в руках. Носки кажутся совершенно нелепыми, поскольку на них какой-то детский, неуместный принт. Уже тогда закралась мысль, что уважаемый мужчина вряд ли бы рискнул такое надеть на прием…
- Вы форменный идиот. Извините мне мою грубость, конечно. – Говорила женщина в полголоса, чтобы не зазвать угрозу, прошедшею мимо только чудом, а ещё ей не хотелось, чтобы ствол пистолета, удлиненного глушителем, внезапно изменил свой вектор и подмигнул Дел. Но внутри все равно жило раздражение, а уходящая злость оставляла пустоту, которую с большим удовольствие занимали иные, не менее острые, чувства. – О, нет, дорогой, не тебе вести допрос! Кто ты такой? Явно нефранцузский, избалованный мальчишка, что нашел развлечение в защите животных и природы!  Я бы сказала, что ты вел себя профессионально, но увы, это вот говорит об обратном!
Она указала рукой на туфли, прижатые дверью к стене. Такое фиаско могло ударить по самолюбию, если, конечно, молодой человек отличался тщеславием. Выкладывать свои карты на стол она не собиралась, не зная, как далеко зашел блеф оппонента. Ей не хотелось вляпаться в разборки мафиози или, что ещё хуже, оказаться между криминальными авторитетами, - а кое-кого из собеседников Купера она узнала, - и властями.
- Очень смешно. Быть может вам самому у него спросить? Прошу, будьте моим гостем, только не забудьте свою обувь! – С этими словами Арвид придержала дверь и сделала приглашающий жест, после чего скуксилась и отвернулась. – Насколько вы хорошо знакомы с местными, ммм, бизнесменами, чья сфера деятельности выходит за границы, очерченные законами?
Взгляд карих глаз спустился вниз, по винтовой лестнице. Рано или поздно преследователь поймет, что она не в толпе танцующих и пьющих, а потом вернется назад. На террасе же были другие и они тоже скоро пойдут сюда, а значит нужно уходить. Отпустив ручку двери, Аделайн направилась наверх, на крышу. Что ж, пора и честь знать. Томас, видимо, не очень-то горел желанием делиться своими богатствами с ней.
- Я решила уступить вам мистера Купера, мсье. – Заговорила она по-французски.