[14 сентября 2020, 07:15 АМ, магическая лавка «Мунспелл» и окрестности, окраина Лондона]

- Чтоб тебе пусто было, ирод проклятущий! Да чтоб ни дна тебе, ни покрышки! – из дверей курятника выскочил крупный бурый хорек. Через секунду над его головой тяжелое полено шарахнуло в стенку сарая. Хорек застрекотал, юркой молнией метнулся через низкий заборчик и был таков.
Из курятника, словно ошпаренная лиса, выпрыгнула Элли. Глаза бешенные, в рыжих волосах перья.
- Паршивец! – орала ведьма. – Скотская твоя морда! Не смей больше появляться, душегуб! Хвост выдеру! – В каждой руке она держала по мертвой курице. Хорек всегда душил больше, чем смог бы сожрать. Тварь.
Элли пятый год жила в этом домике у леса. По мнению местных людей, лес был жутко дремучим. Хотя, ведьма иногда снисходительно думала, что эти людишки готовы назвать дремучим и жутким любой лес, где они встретят кого-то, пострашнее барсука. Но местный лес был спокойным и тихим. Небольшим. Близкое соседство с людьми не давало заводиться здесь крупному зверью. Ни пум, ни медведей, ни волков. Только олени, лисы, барсуки, еноты и чертовы хорьки. 
Дом ведьмы стоял у самого леса, и Элли особенно радовалась тому, что не водилось тут медведей. Как рассказывала бабка Улле своей маленькой рыжей Йолле: «Со зверем этим сущая беда. Если пронюхает косолапый про человечье жилье, обязательно явится попрошайничать. А уж потом его ничем не отвадишь. Будет лезть во двор, совать нос в окно и выпрашивать горсть творога или сладкий пирожок. Не жалей медведя, Йоль, бей его ухватом да гони взашей со двора. Иначе вскорости не ты хозяйкой будешь на своем подворье, а медовый ведун».
Элли не хотела бить медведя ухватом, и потому она была ужасно рада, что у нее нет таких настырных соседей. Главная беда здесь была в енотах и хорьках. Полосатых бандитов ведьма отвадила в первые же три месяца, время от времени опрыскивая все подворье отваром горьких пронзительных трав. А вот хорек – это совсем другая стать. Это жадный жестокий убийца. Опасный и осторожный. Чертовски юркий, хоть и довольно глупый. Даже домашний хорек опасен. Он может быть милым и игривым. Ровно до тех пор, пока не почувствует вкус крови. Если, играя, он случайно прокусит хозяину палец, то уже не отпустит. Его зубы, острые и загнутые, словно рыболовные крючки, созданы для того, чтобы не упустить добычу. И если он вцепится человеку в палец, снять его будет не так просто. И довольно болезненно.
А хорек в курятнике – это катастрофа. Он будет душить кур до тех пор, пока всполошившийся хозяин не прибежит с ухватом. Или пока вся птица не ляжет замертво. Тогда убийца пожует, сколько сможет, испортит тушки, разобьет яйца, и ушлепает в свою нору, наевшись до отвала. Разоритель. Супостат проклятущий.
В этот раз все обошлось двумя куриными трупами. Элли задумчиво ощипывала птиц, сидя на низкой скамеечке возле кухни. Всего две курицы… очень странно. Хорек не выглядел старым или больным. За то время, пока он был в курятнике, зверь мог передушить больше половины птиц. Но убил лишь двух. Странный знак. Тушки Элли сварит и наделает домашней лапши на курином бульоне… Неужто ждать гостей? Ведьма подняла лицо к небу. Ничто не предвещало беды. Ровный ясный кружок солнца смотрел ей прямо в глаза. Небо глубокое яркое. Все тихо вокруг. Ветер не тревожит деревьев. Белки не стрекочут, лисы не тяфкают, и не кричат уныло и тоскливо болотные выпи. Неоткуда ждать беды.

Оберег мой, оберег,
Серебром затканы травы,
Оберег мой, оберег,
Чьи-то трубы ищут славы…

Элеанор Мунспелл. Маленькая гибкая и стремительная, словно огненно-рыжий лисий хвост. Длинный ворох юбок из материнских сундуков. Темно-зеленое с коричневым, бежевым и кофейным. Узкие рукава закатаны по локоть. Легкая шаль на плечах, с длинными кистями - концами заткнута за пояс. И буйное пламя волос, едва собранных небрежным узлом. На груди связка ярких разноцветных прабабкиных бус – серебро, камень и стекло. Бусы древние. Им место в музее скандинавских эпох, где говорят о богатстве культур и заимствований. Им место на полке, под светом ламп, под взглядами тысяч людей, удивленных непоблекшими красками древности. Им место в музее. Или на груди лесной ведьмы. Запястья рук хрупкие, словно у девочки. Пальцы длинные и светлые, но в них по-звериному много силы.

Оберег мой, оберег -
Разноцветье слов и стали,
Оберег мой, оберег,
Чьи войска на битву встали?

Бабка Улле звала свою внучку на свой манер – Йолле. Знала старая, что маленькой лисице-проказнице на роду написано было стать первой настоящей ведьмой в их долгом роду. Потому завещала Улле свой дом у леса и все свое богатство лишь ей одной – Йолле. И никто из всей огромной семьи даже в мыслях не держал обиду за такое завещание. Старая Улле была сильна в гадании. И нагадала она Элеоноре судьбу великую и долгую, полную силы, ответственности и великой любви.
Никто не смел противиться гаданиям бабки Улле. Даже Элли. Потому, как было ей приказано, пять лет назад перебралась она из-под материнского крыла в старый бабкин дом, большой и пыльный. Навела здесь порядок, вымела пыль, накормила старого ворона, посадила новые травы и завела кур. А потом открыла ведьмовскую лавку. Здесь тебе и чайные сборы, и волшебные травки. Тут и редкие специи на самую изысканную кухню. Тут тебе обереги, ловцы, снов, магические камни, бусы и счастливые браслеты. Здесь же и настоящая аптека. Элли назвала свою лавку «Мунспелл», уж больно говорящая была фамилия у их дивной семьи.
Но самая первая причина, по которой Элли завела магазинчик, была простой. Она хотела помогать людям. Не могла долго жить только для себя. Она помнила с самого малолетства весь настрой и всю атмосферу своей семьи. Мать никогда не отказывала в помощи людям. Хотя и говорила с ними не всегда добро и приветливо. И всегда требовала плату.
«С людьми нельзя иначе», - учила она крошечную Элли. – «Они должны ценить пуще глазу нашу помощь. Должны молить о ней. Желать ее и получать ее, как дар. Тогда она будет драгоценной. И тогда мы будем жить в гармонии и мире. Они наши люди. Мы – их ведьмы».

Оберег мой, оберег,
Я уйду из дома ночью…

Поначалу к ней заходили только из любопытства. Поглазеть, пошептаться. Кто-то смеялся в глаза. На улице за спиной ее пару раз даже называли «ебанутой». Но Элли понимала – они все просто глупые дети. Порой жестокие и грубые. Но стоит проявить терпение. И они сами все увидят. И поймут.
Так и случилось. Очень скоро люди стали возвращаться в лавку за чайным сбором, являлись за необычным подарком. Потом начали приходить с рецептами для серьезных вещей. А через полгода стали являться за советом и помощью. И Элли никогда не отказывалась от платы.
Они наши люди. Мы их ведьмы.

Оберег мой, оберег,
На болоте выпь хохочет…

Они побаивались ее. Некоторые звали ее Хозяйкой, сначала в шутку, потом и всерьез. Они ехали издалека, прослышав от знакомых и друзей о настоящей ведьме, что живет в пригороде Лондона в старом доме у самого леса. Ехали, чтобы она раскинула на рунах их судьбу, чтобы она бросила в огонь баранью лопатку, чтобы она ворожила, исцелила, наставила, подсказала… Чтобы она помогла.

По оврагам, по снегам,
По лесному непокою...
Вскинув стяги к облакам,
Встанет крепость за Рекою!

Дом ее был старым и крепким, сделанным на славу. Самой приличной и понятной людям стороной он выходил на дорогу. Невысокий забор, низкая калитка, неприхотливые цветы и мелкий гравий короткой дорожки. А вот от двери начиналась древняя Англия. Темное дерево, массивный металл, угрюмый и благородный текстиль. Сразу за входной дверью располагалась сама магическая лавка. От пола до потолка – стеллажи с банками, деревянные темные колонны посреди зала, высокая массивная резная стойка, отделяющая «торговый зал» от прочего дома.
А вот обстановка в остальном доме была куда менее строгая, но видели ее слишком редкие люди. Мягкие кресла, кучи книг, цветы в кадках и горшках, удивительные статуэтки, подвески и украшения по всему дому. Чего здесь только не было, как и в любом порядочном ведьмовском доме.
Но самым жутким был, пожалуй, задний двор, выходящий к лесу. Поистине ведьмовским и страшным. Увидев его однажды, люди никогда уже не могли его забыть. Лет четыреста назад за такой двор Элли сожгли бы на костре без долгих разбирательств. А сейчас, благодаря демократии и либерализму современного человеческого общества, она могла делать то, чего просила ее душа.
На заднем дворе дома было ее ведьмовское хозяйство. Длинная оранжерея-теплица, где она высаживала самые капризные и самые нежные растения. Тут же, в уголке стоял небольшой курятник и малый сарай с хозяйственными инструментами. Скат его зарос мхом, а по весне на крыше расцветали цветы. Просторные сараи-хранилища, увешанные пучками трав и оберегами от мышей, крыс и прочей паскудной твари, которая только и глядела, как бы прожрать мешок с зерном и утащить горсть пшеницы, перетоптав и обосрав попутно еще полмешка.
Во дворе был свой колодец. А потому все остатки отваров и зелий, что варила, Элли носила в котле далеко за пределы забора. Чтобы не сочилось в почву. Не мешалось с колодезной водой.
Недалеко от колодца Элли устроила открытый сад целебных растений. На суровых страшных пнях, присадила грибницы. А рядом с ними – огород с картохой, свеклой да морковкой. Были тут и помидоры, и огурцы, и зверски-острый перец. И петрушка с укропом. И даже редька и кабачки. Но никому из редких гостей это не было видно. За дом, в хозяйство, ведьма никого никогда не пускала.
Но самыми жуткими в ее колдовском подворье – были ворота в лес. Кому в здравом уме придет в голову делать ворота в лес? Ведь за ними ни дороги, ни тропы. Просто мох, трава и бурелом.
Над воротами на двух столбах стояла старинная узорчато-резная перекладина. А на ней, будто сторожевой пес, сидел древний ворон. Ворота были его вотчиной, его местом в этом доме. Он убирался в тепло дома, на свой насест в торговом зале, только зимой, в сильные холода или в лютую непогоду, дожди и ураган. А прочее же время Вигге сидел, повернув огромный клюв к лесу, и охранял лесные врата. Он был уже очень стар. И чертовски умен. Вигге терпеть не мог чужаков. И страшно буянил, когда к его любимому насесту на воротах забредали редкие путники. Орал почище любого сторожевого пса. Хрипло, надрывно. Страшно.
А по обеим сторонам ворот, на длинных шестах висят лошадиные черепа. Белые кости сияют в сумерках. Глаза смотрят темными провалами в лесную чащу. Вечерами Элли спускает вниз шесты с кобыльими черепами. Внутри каждой глазницы таилась плошка с фитилем, и стояло по маленькому зеркальцу – чтобы свет отражался сильнее. Когда черепа висели высоко над воротами, ничего этого не было видно, а казалось только, что мертвые лошадиные головы источают свет из пустых глазниц своих, освещая ворота и небольшой пятачок земли под ними.
Порой Ведьма подливала масла в плошки, запаливала фитили, запирала ворота и усаживалась на заднем крыльце. Порой ей казалось, что ночь сулила что-то. Звезды и луна были почти не видны за тучами. Тьма в лесу становилась кромешной. Только огонь в глазах мертвых кобыльих черепов полыхал тревожно и нестерпимо ярко. Словно звал кого-то из чащи. Тогда ведьма ждала. И никогда не ошибалась. 

Весь день ведьма возилась с травами. Сентябрь всегда был тяжелым. Как и все осенние месяцы. Время делать запасы. Время сушить, раскладывать, перебирать и развешивать. Вчера Элли нашла в лесу женьшень. Его здесь было не очень много в округе. Но этот корень поразил ее в самое сердце. Огромный, размером с два кулака, сложенных вместе. Это был воистину царский корень. Элли несла его домой ночью, как величайшую драгоценность. А сегодня принялась резать и развешивать его на просушку. Каждый грамм этого корня обладал громадной целительной силой.

Оберег мой, оберег,
Ты не отводи удара,
Оберег мой, оберег -
Мне ценней не будет дара,
Чем опять вернуться в бой,
Не считая силы вражьей!
...Это звали мы Судьбой,
Это стало песней стражей...

[14 сентября 2020, 18:03 PМ, магическая лавка «Мунспелл» и окрестности, окраина Лондона]

Ближе к вечеру стало прохладно. Свежесть после жаркого дня принесла облегчение. Животные успокоились. Солнце клонилось к закату.
Элли накинула шаль потеплее, заткнула края за пояс и взялась за бутылочку с маслом и кресало. Пришла пора зажечь огонь на воротах. Ведьма вышла за границу своих владений и прислушалась к лесу. Тревожно было на душе. Вроде вокруг спокойно, лес живет своей предзакатной жизнью. Соловьи разрываются, как оглашенные, ухнет вдалеке сова, заверещит мышь, тонко и пронзительно, погибая в когтях ночного хищника. Хорошо. Но где-то на грани ворочается тень беспокойства. Элли никогда не игнорировала свое чутье. А ну как и правда разбойник войдет в дом? Да не один, а ватагою? Вроде и рыскать в этом лесу им нечего, но судьба, как известно, хитрая бестия. Иной раз повернется задом – и никуда уже не деться.
Ведьма бросила взгляд на свой низкий заборчик. Смешная защита. Не то, что в древние времена делали - высоченные толстые бревна надежно вкопаны в землю и стоят чуть под наклоном наружу. Бревна заточены наверху, на высоте трех метров, словно пики. Сейчас такого не сделать – сразу увезут в лечебницу для скорбных на голову.
Элли тяжело вздохнула, подвесила второй череп обратно на ворота, подняла голову… и замерла. Вигге не было на месте. Его вечный насест над лесными вратами пустовал. Ведьма встрепенулась, едва не роняя бутылку с маслом. Отшатнулась, побежала в дом. Но и уютная жердочка ворона над торговой стойкой в лавке была пуста.
- Вигге! Вигге!! – полнозвучный русалочий вопль ведьмы вспорол вечернюю тишину, словно тревожная сирена. – Вигге!
Элли вскочила на бочку, оглядывая окрестности с высоты и наконец увидела знакомый силуэт. Огромная черная птица поднялась над землей чуть поодаль, у дома по соседству. Поднялась, сделала большой круг и снова опустилась.
- Ах ты ж бедный. Ну вы ж посмотрите на этого старого маразматика. Дома-то не кормят! Ни маковой росиночки не дают в клюв пропихнуть! – Элеанор Мунспелл была ужасно зла. Глаза сверкали дикими чащобными отсветами, рыжие кудри вились по ветру, когда она, рассуровившись, шла через высокие благоухающие осенние травы – дать нагоняй бессовестной птице. Она-то уже надумала бог весть что. Украли? Убили? Съела лиса? Нашел себе другую ведьму? Ах, ну погоди же ты мне!
- Вигге!
Ну я тебе сейчас…
Ворон каркнул совсем близко. Элли легко перемахнула через низкую изгородь соседского дома и вдруг встала, как вкопанная. В золотом предзакатном свете на сочном и давно нестриженном газоне она увидела человечью руку. Неужто сосед? Мистер Тёрнер?
Ведьма бросилась вперед, заскакивая за угол и наклоняясь над декоративными кустиками, в которых лежало тело.
- Вигге!!!
Ворон вспорхнул, отпрыгнул от тела, оглушительно вопя и злясь на то, что его оторвали от трапезы.
- Пошел прочь, старый черт!
- Черт побери! – орал ворон, не делая новых попыток приблизиться к телу. – Черт побери!
Но ведьма могла не стараться и не кричать так сильно. Вигге все равно уже успел съесть самое вкусное. Глазницы мертвеца зияли двумя темными провалами. И вряд ли родственники и полиция скажут за это ведьме спасибо.

Элли вызвала полицию. Сказала, что нашла своего соседа Боба Тёрнера мертвым на его участке. Ох не зря лес шептал своей ведьме. Не зря хорька прислал утром. Жди, ведьма, гостей.

[15 сентября 2020, 10:35 АМ, магическая лавка «Мунспелл» и окрестности, окраина Лондона]

Ей велели не уезжать из города. Надо же. Даже сунули бумажку для подписи. Много лет назад мертвого человека не всегда хоронили. А сегодня будут вести расследование. Пришлют детективов. Они начнут совать нос в ее магазин. Спрашивать, есть ли у ведьмы алиби, и что она делала такого-то числа во столько-то часов и минут. Подозревать начнут. Спросят, в каких она была отношениях. Связывало ли что-то. Ненависть? Зависть? Деньги? Любовь?
Элли вздохнула и вынула из печи поддон с пирожками.
Они твои люди. Ты их ведьма. Не отказывай в помощи.

День был яркий, теплый с самого утра. Элли переложила пирожки в деревянную миску, сунула ее на поднос к прочей посуде и вынесла снедь на улицу, на крыльцо к заднему двору. Здесь у нее стоял дивный резной столик, скамейка с уютными подушками и мягкое кресло с пледами. Ведьма опустила поднос и выставила на стол большой чайник с ароматным чайным сбором, большое блюдо с пирожками и две узорчатые старые чашки. Хорек вчера передал послание очень отчетливо: еды стоит готовить на двоих.

Элли уселась в кресло, разливая по кружкам чай. И в этот миг за спиной, на перекладине лесных врат, хрипло и зло заорал Вигге, оглашая окрестности грязными финскими ругательствами. А вот и гость на пороге.
Ведьма хихикнула про себя, сообразив, что забыла утром потушить огонь в кобыльих черепах на воротах. То-то гостью будет подарочек. Вот и поглядим, как ты смел да отважен. Достанет ли храбрости войти в ведьмин дом.

Отредактировано Eleanor Moonspell (2021-03-03 18:49:06)