[indent] Гида тянет свои мощные лапы вперед, врывается когтями в камень и блаженно закрывает глаза. Поляна, на которой она решила полежать этим днем, находится в глубине ее леса и окружена ловушками: если кто-то даже и доберется до этого места, то незамеченным точно не пройдет.
[indent] Лучи солнца касаются ее чешуи, отчего желтая шкура кажется сделанной из золота. Большой глаз с узким зрачков лениво смотрит из-под полуприкрытых век на то, как блестит тонкая полоса прозрачного ручья и шелестят на легком ветерке влажные зеленые ленты трав. В кроне деревьев переговариваются между собой птицы, шурша ветками в гнездах и размахивая крыльями. Гида поднимает к ним полусонный взгляд, смотрит мгновение на суету пернатых и закрывает глаза.
[indent] Она не хочет спать, но тишина и свет солнца делают ее ленивой и размякшей, словно кусок земли под дождем. Хвост отрывается от земли, выпрямляется из дуги, обвивающей тело и ложится в тень леса. Рот Гиды искажается, обнажив клыки — слишком холодно по сравнению с теплой поляной — но вскоре она успокаивается. По сравнению с тем, что приходилось переживать, это всего лишь пустяк.
[indent] Гида уже думает, что проведет весь этот день на поляне, пока не зайдет солнце, как чувствует что-то. Оно тянет за шипы и загривок, щекочет нос непонятным запахом и забирается обжигающим холодом через щели чешуек в тело. Внутри это что-то почему-то становится горячим и вьется в венах, заставляя бурлить кровь.
[indent] Это было так давно, что Гида не сразу понимает, но постепенно она соображает, в чем дело, и от мысли тут же вскакивает на все четыре лапы, словно на нее только что полился огненный дождь.
[indent] Дракон! На ее территорию пожаловал — ввалился, заявился, бесцеремонно зашел — другой дракон.
[indent] Гида, чтобы там про нее не говорили, не имеет ничего против большинства других видов на своей земле. Животные не докучают ей компанией, не хотят забрать себе ее сокровища, не мешают ей жить и даже не пытаются отправить ее на тот свет — не говоря уже о том, что ими можно неплохо перекусить, когда совсем плохо с едой. Люди вечно лезут туда, куда им не надо,  суют свои носы в не те места и отвлекаются от важных дел, но с ними довольно легко справиться и они являются отличным источником пищи. Различные друиды и жрицы мешают куда больше, но к самой Гиде они почти не приходят. Но вот драконы…
[indent] Они — нечастые гости в ее владениях, да и вообще во владениях собратьев в принципе. Не то, чтобы Гида питала к своему роду неприязнь, однако она была бы рада, если бы ее предупреждали о визите или не навещали вообще.
[indent] Ее дом — это ее безопасное место, ее гавань, ее обитель, в которой Гида знает каждый камень, каждое дерево и каждую травинку. Она здесь хранит свое золото, свое оружие и свои книги; она здесь есть свою пищу и пьет свою воду, зная, что в ней не будет ничего, что причинило бы ей вреда; она здесь спит, отдыхает после авантюр в городах и селах, живет тихой и мирной жизнью.
[indent] Она здесь родилась, здесь выросла и провела здесь каждый свой день. Здесь жила с ней ее мать и здесь же она умерла, будучи разобранной на множество мелких кусочков.
[indent] И никаким другим драконам тут не место.
[indent] Гида переминается с лапы на лапу и тяжело дышит. Вьющийся в крови жар заставляет сердце биться чаще. Птичьи коготки дерут под чешуей, требуя найти, вцепиться когтями — они блестят на солнце коричневой смолой и вцепляются в землю — разодрать на мелкие части, пролить кровь, впиться клыками — Господи, как же они чешутся, словно она снова мелкий детеныш — выпустить в своем дыхании яд. Но она знает, что это плохая идея: убийц сородичей не любит никто и в живых надолго не оставляют.
[indent] Значит, придется действовать иначе.
[indent] Гида замирает и делает глубокий вдох. Ее тело становится меньше. Лапы перетекают в руки и ноги, хвост сливается со спиной, а вместо вытянутой головы с шипами появляется обычное человеческое лицо и длинные короткие волосы. Она делает круг головой, разминает новые конечности и направляется к небольшой стопке, куда сложила до трансформации одежду. Нагота Гиду нисколько не смущает, однако ей не хочется показываться голой в случае, если заявится новый перекус и поэтому приходится держать какие-то тряпки при себе.
[indent] Натянув на себя длинную светлую рубаху и старое, выцветшее от времени платье и направляется туда, откуда чувствует драконью магию. Ноги несут ее в почти забытое место — окруженное старыми деревьями озерцо, в котором уже давным-давно нет рыбы. Прозрачная вода прячет лишь дно с гладкими камнями и нитями водорослей. Густые тяжелые кроны кидают на землю густую тень, из-за чего трава под ними слишком хрупкая и короткая.
[indent] Она не любит местный воздух и появляется тут редко. Может, ей слишком влажно. Может, слишком холодно. А может, все дело в том, что именно здесь в свое время Гида впервые увидела будущее — и смерть. Но так или иначе, ее присутствие здесь почти не ощущается и она понимает, почему дракон решил остановится именно здесь. Однако легче от этого не становится: наоборот, зуд в клыках становится невыносим, а инстинкты царапают изо всех сил, призывая скинуть кожу и снова облачиться в чешую.
[indent] Не сейчас. Сначала надо узнать, кто именно заявился и почему.
[indent] Гида привычно накидывает на себя иллюзию — слишком худую, слишком усталого вида женщину с короткими волосами, не меняя платья, цвета волос и глаз, не слишком сильно искажая черты лица — и пока что прячется в тени. Атаковать она всегда успеет.

[indent] С каждой минутой зуд в клыках становится все более невыносимым. Птичьи когти дерут так, что рука сама по себе тянется к плечу и начинает чесать его поверх потрепанной ткани. Холщовые нити истончаются, превращаются в полупрозрачное полотно, через которое просвечивает смуглая от иллюзии кожа. Ощутив тупую боль от царапин своих же ногтей, она останавливается и сжимает в кулаке травинки, вырывая их из почвы.
[indent] Гида чувствует, что дракон совсем близко. Воздух искрит от его магии — колючей, едкой, пронизывающей насквозь короткой вспышкой, оставляя на языке привкус воздуха перед самой грозой. Она недовольно глотает его вместе с раздраженным рычанием и медленно выдыхает через напряженные ноздри: обычно с терпением у Гиды нет никаких проблем, но это особый случай и с ним хочется разобраться поскорее. Она уже скучает по своему теплому месту под солнцем.
[indent] Спустя какое-то время посреди толстых стволов деревьев и зелени кроны она видит фигуру. Острым глазом Гида узнает женский силуэт. Подол походного платья на ней цепляется за короткие травинки. Луч света падает на тугую шнуровку до подбородка, рассекая косой линией ткань. И фасон платья может сколько угодно притворяться простым для путешествия, но Гиду не обманешь. Она собаку съела — в переносном, конечно, смысле, потому что выглядят эти животные крайне невкусно — во всяких дорогих вещах и знает, что сшито платье отнюдь не крестьянкой для себя любимой.
[indent] Гида усмехается краем рта и прикрывает глаза, чтобы невольно не выдать себя их хищным блеском. Своего коллегу-вора она всегда узнает и даже по причине этого не съест сразу, когда тот зайдет в ее дом, однако прежде таких же драконов она еще не видела. И пусть инстинкт говорит впиться в чужую плоть, ради такого можно подержать себя в руках. Хотя бы пару минут.
[indent] Она открывает глаза, медленно поводит плечами, оставляя траву, упирается ладонями в землю и осторожно поднимается на ноги. Неторопливым шагом она выходит из тени кустов, неторопливо моргает, словно только что проснулась, и шагает к водной глади. Но через пару мгновений замирает и медленно поворачивается в сторону фигуры.
[indent] - А… - говорит Гида тихо. Голос ее после долгого молчания звучит хрипловато и низко. Давненько не приходилось общаться с людьми: она все больше по части перерезать горло, ограбить да сожрать и до бесед тут дело обычно не доходит. - Миледи. Чего вы тут забыли? Места-то дикие, разбойные. А вы гуляете тут как у себя в саду…
[indent] Она продолжает идти к озеру и, оказавшись у кромки воды, садится, подбирая полы платья. Босые ноги Гиды грязные и жесткие от ходьбы по лесу; да и все остальное не лучше: потертое, старое, покрытое слоем пыли. Это не особо ее беспокоит — она всегда притворяется нищенкой или бродягой, когда выходит к кому-то, да и у нее есть заботы поважнее.
[indent] Инстинкты все еще продолжают бушевать — зудеть в зубах, драть кожу, дергаться ноздрями — и требовать разобраться с гостьей. Привычки, выработанные годами жизни в одиночестве и в прятках от людей, говорят не терять бдительности: не подставляться под удар, не отводить глаз, готовиться в любой момент вернуть свой истинный облик, чтобы выпустить облако яда, царапнуть когтями или ударить хвостом.
[indent] Держать себя в руках, когда тянут в стороны разные силы, сложно. Но Гида старается и, чтобы не сорваться, неторопливо черпает воды из озера и делает глоток. Холод заставляет зуд немного утихнуть, а голову — проясниться. Ей нечего бояться от дракона: убийство друг друга жестко порицается и карается собратьями при первой же встрече, да и нет смысла настолько серьезно грызть друг другу глотки.
[indent] Но инстинкты. Инстинкты. Почему во все должны вмешиваться инстинкты?
[indent] Гида поводит челюстью из стороны в сторону, разгоняя холод от студеной воды, и вздыхает:
[indent] - И вы все еще не ушли? Чего вам тут неймется…