— Скажи ему про ту девку. Ну, из лежальни. Для мертвяков. — Не наблюдая отклика в лице собеседника, Джим продолжал перечислять последующие факты. — Бля, ну, Крэг! Это же с твоей сестрой произошло, мудак. — Разозлился по прежнему тупорылому выражению Крэга Джим и перевёл взгляд на Адама, изогнувшись к заднему сидению автомобиля.
Его внимание Ковэйн не поймал, не хотел концентрироваться даже на стеклянном отражение чужого квадратного лица в окне.
— Адам, помнишь, ты дал наводку отслеживать херь с паранормальной чертовщиной? — Он не дожидался ответа, привыкши к отстранённости дружка Босса. — Ты говорил, что тебе надо поймать сороку, ну, то есть какую-то там журналистку, которая собирает все эти сюжеты достойные Soni Sci-Fi для полоумных. В общем, сестра Крэга работает в лежальне. Недавно туда приволокли скончавшуюся в аварии тёлку, а с ней была её родственница. Родственница живая. — Джим облизнул пересохшие губы.
— Что ты сразу не сказал, что про мою Тонни блеешь. — Вдруг дошло до рулевого. Машину немного качнуло: выполнять два процесса Крэгу было сложно, из них двоих это было привилегией Джима.
— Ой, забей. Адам, эта младшая от покойницы подняла там такую истерику, что находящиеся с ней доктора и санитары заебались сразу за всю жизнь. Мелкая, по словам сестры Крэга, как прокляла всех похмельем. Там уже и врачу стало херово, и сестра упала на пол, ноги её не держали. Приложило каждого. В той лежальне сейчас это передовая новость. Я тут подумал, что сороку на эту историю то можно поддеть, я дам сплетне разойтись, она и клюнет, а? Свидетели тут как на подбор, врачей все любят. Они же дети науки, ахинею в ТВ сюжеты нести не станут БЕСПЛАТНО. — Он уже не просто переваливался назад, но и подметал рукой пол почти около ноги консильери.
— Пока не утруждай себя. Скорее всего для моей пташки это будет слишком мелко. — Воображаемой журналистке всё было мелко, всего лишь собирательный повод. И всё-таки Адам оторвался от плывущих над колёсами видов и посмотрел на веснушчатую морду напротив. — В какой больнице работает сестра Крэга? — Не рискуя безопасностью, спрашивал мужчина у Джима.
— Всё-таки заинтересовались. — Преступник довольно изогнул две пухлые подушки вместо рта.
— Надо же быть в курсе заведения, где врачебный персонал сам по себе падает. Это сразу минус страховка. — Подыграл Адам.
— Как будто бы она у нас есть! — Рассмеялся в ответ Джим.

Об остальном ни Джиму, ни Крэгу знать не требовалось, а у Адама на руках оказалось имя, которое он искал всё это время. Интуитивно он был уверен в том, что не ошибся, в конце концов, это именно некромант создал Трашвант, и всё таки какое-то время мужчина ещё выуживал информацию самостоятельно.
После этого под фальшивой личностью Ковэйн снял офис в потерянном от времени районе с покосившимися коммунальными домами. Нагромождение каменных зданий, как стен, с нелепыми, цветными окнами выстраивало лабиринт мрачной сказки. Иногда окна были и вовсе выбиты, а вместо занавесок развеивался целлофановый пакет. Люди практически не пересекали переулков, а на полупустых парковках стояли лишь облупленные автомобили. Это место было той самой окраиной Лондона, которую построили, чтобы хранить секреты, здесь стояла невыразимая, душная тишина. Все звуки доносились словно из другого измерения, оно находилось на юге, где в миражной дали протыкала небо вышка Биг Бена.
Не теряя времени Рэйган разложил необходимые ингредиенты на дешёвом столе. Столешница гуляла вдоль расшатанной конструкции — всю мебель из офиса было необходимо отправить на свалку ещё в [поза]прошлом столетии. На обряд у друида была всего лишь одна попытка, слишком редкий являлся проводящий магию ресурс: в следующий раз выкупить у вудуистов обработанную скверной, чёрную кость у него бы едва ли вышло. Самостоятельно же изготовить необходимый ингредиент некромант всё ещё не мог.
Провалившаяся попытка будет стоить очень многого. Трашвант и прежде, будучи артефактом, выдавала своевольные колкости, но она никогда не пыталась разорвать их связь и, тем более, спрятаться. Только за это друид намеривался подчинить скипетр обратно себе.
Полы мыли той же тряпкой, что туалеты, а может быть и сами унитазы, но ползающий на четвереньках Рэйган об этом не думал. Вдоль всего контура комнаты он выдавливал старые символы — похожими была обрамлена когда-то Алчность, перед тем, как опустилась в купель из крови. В этом столетии её звали Самантой Мэйсон — ещё один необходимый ингредиент. Руны запечатлели и новое обращение, чтобы создать полноценный зов.

Недостаточно было нарисовать магическую западню, в затхлом офисе без вентиляции мужчина готовился провести все последующие сутки. Было необходимо наделить заклинание силой, визуализировать его назначение. Материализованный зов не должен напоминать Рэйгана: это должно вызвать отклик чувств почти противоположных ему. Не размыкая глаз и продолжая концентрироваться, друид скривился — из памяти он извлёк образ сочувствующей Трашвант. Так пусть же она идёт сюда с мыслью, что спасёт кого-то. Почти как зов благодетели.
— Помоги мне. — Выданный бас совершенно не походил на что-то сокровенное и напуганное. Всего лишь тренировка. ВЕРНИСЬ КО МНЕ, ДЕВОЧКА.
— Помоги мне, Санни..! — Он размыкал губы не выдавая и звука, но Саманта всё услышала. Голос нисколько не напоминал невнятное выражение Рэйгана, теперь он был юным, сокровенным и напуганным.
«Неужели ты действительно надеешься, что она спутает вашу связь с каким-либо другим вмешательством?» Скептически одёрнул внутренний голос. «А ты часто видел читающий магические книги артефакт?» Дерзнул в ответ самому себе мужчина. Всё равно сделать что-то другое он не мог.
Вечер уже спрашивал ночи, людей на улице больше не стало, прохлада проходила через пар от дыхания. Одинокий офис смотрел на тусклые фонарные столбы пустыми глазами.

Отредактировано Adam Cowan (2021-03-08 16:43:21)

Показавшаяся на стороне противоположного мира, разделённого окном, светловолосая макушка запустила внутри какой-то процесс. Желания материализовались в гирьки и зацепились за оба лёгких: Трашвант вызывала неопределённое отношение, но все эмоциональные нити сводились к тому, насколько небезразличной она была для друида. Осторожно спрятавшись под занавеской, Адам жадно рассматривал профиль овального лица. Иное воплощение артефакта взывало любопытство: главное не попасться раньше, в обзор её круглых, зелёных глаз. Форма Саманты Мэйсон не была задуманной с самого начала.
Ему казалось, что он знал, о чём она думала, когда продвигалась по узкому переулку, сплющенному многоэтажками; как именно оценивала битые колымаги на парковке и что надеялась увидеть перед подъездами. Десятилетними походами некромант находился возле артефакта, испытав на себе её характер, выучив каждую его шероховатость и причуду. И это знание лишь укрепляло тщеславное убеждение, как будто Алчность была частью его самого.
Сэм подтянула руки к обломку трубы и вооружилась им, став похожей на героиню с кинопостера. Это заставило Ковэйна горделиво улыбнуться: больше из-за её предусмотрительности и отваги, чем от её возможного страха. Хотя какая-то корыстная часть друида хотела выплеснуть именно этот страх, упиться им и использовать в манипуляции. Надавить до боли.
Стройный силуэт спустился в глубь чужой обители — Рэйган больше не мог наблюдать Трашвант, она уже вошла в каменную глотку здания. Стараясь не шуметь, мужчина сделал несколько шагов в проход перед кладовой, у самой двери в комнату, и замер, выжидая. Склубившаяся тишина просто проводила шаги гостьи. Он видел только кусок двери и угловатый стеллаж со скошенной ножкой перед собой, но представлял, как прямо сейчас Саманта проходила под аркой и как переступала порог. «Эй, тут кто-нибудь есть?» — голос был другим, но интонации принадлежали именно ей, воплощались из прошлого века. Труба задела концом шкаф, на что тот лениво погремел пустым, деревянным пузом. Маленькие ступни прокладывали дорожку всё ближе, пока не запнулись о формулу. Комнату заполонило слабое свечение, это зажглись руны на полу — жалкие копии оригинала, выгравированного на самой Трашвант.
— Ты не представляешь, насколько. — Толкнул дверь мужчина, прикрывая: сломанный замок лишь дразняще поддел металлическим язычком выемку, но так и не захлопнулся.
Мэйсон стояла впереди, всё придерживая трубу. У неё почти не выделялись скулы, щёки поднимались к глазам, а полноватые губы были редкой формы с заострёнными концами. Застывшее выражение на лице девушки выражало презрение. Труба смотрелась чуть более воинственно.
— Как тебе новое тело? — Растянул вопрос Адам, не сводя холодного вектора с визави. — Голод? Жажда? Усталость? Боль? Секс? Холод и жар? — Однако говорящий так и не назвал более глубокие, эмоциональные потребности, считая их уже пройденным уроком Алчности. Вопросы были не просто издёвкой, ему было действительно интересно. — Так даже лучше. — Внезапно прервал собственную кавалькаду мужчина. — В таком виде ты больше сможешь, этого бы тебе никогда не мог дать золотой корпус. — И ни один магический опыт некроманта не смог бы зайти так далеко. Его случайный подвиг был уже в том, чтобы дать Трашвант самосознание, но не более того. — Сможешь переступить через саму себя. — Мужчина понимал, что она хотела услышать совершенно не это, и всё равно продолжал. — Если перестанешь разговаривать с лесными зверятами и петь диснеевские лозунги. Но хватит! — Ковэйн сделал шаг ближе. — Ты хочешь, чтобы я сам забрал трубу или отдашь её сама? — Было очевидно, что соблюдать дистанцию и дальше он не был намерен. — Я учил тебя не ходить за голосами детей. — Ещё один саркастичный выпад. Перед множеством остальных его было просто не заметить и принять за фон. — И как контролировать себя тоже: но Аманда значит для тебя слишком многое, даже будучи мёртвой. Она и её муж. — Добавил Адам, выдавая какую-то часть подготовки.

Отредактировано Adam Cowan (2021-03-18 01:25:54)

Скипетром она могла быть до невозможного упрямой, бросать бунтарский вызов, но теперь она могла и трясти светлой головой, рычать, вставать в боевую стойку. Поджатые, женские губы закатали злобу, хотя она всё равно просачивалась вместе с речами и сверкала в глазах. Этой злобе было важно быть услышанной. С былых веков Алчности было недостаточно являться всего лишь инструментом. Она ещё держала в руках трубу, пальцы крепко сжимали металл, в их белизну закладывалось всё тоже чувство.
— Ты не знаешь, чего именно ты хочешь, маленькая мисс Мэйсон. — Ответил Рэйган, двигаясь лишь затем, чтобы говорить и дышать. — Или я не прав? —  Это было плохо слышно, но он специально оперировал её же словами.
Он опустил взгляд на горящие под ногами символы. Заклинание держалось, хотя иные стороны окружности рябили в выемки рунного контура. Силы друида сильно отличались от тех, коими он владел когда-то: и это лишь умножало его потребность в артефакте, подобие которому он бы не смог снова сотворить. Сознательный артефакт имел свою позицию на сей счёт, тем более, когда она тоже заметила хрупкость друидского заклинания.
— У тебя есть что-нибудь поесть? — Стала отстреливаться девушка, когда труба опустилась на пол. — Вечер нам предстоит несравнимо долгий. — Голос надломан, чтобы уколоть поострее.
— Тебе понравится. — Вдруг предостерёг мужчина, сделав шаг в сторону. Короткое замечание могло бы потеряться в тираде обвинений, если бы не его выдержка. — Оставь оправдывать мораль: нет плохого или хорошего, будь то люди или их поступки. Есть ты и есть весь остальной мир, совершенно несправедливый мир. Эволюцию продолжает лишь сильнейший и даже искусственные законы общества не в силах этого изменить, тем более, когда социум сам наживается на себе. Подонки не свержены и не наказаны. Страдальцы и жалкие в самих низах. Будешь играть в героиню, и тебя станут использовать. — Ровно рассказывал Ковэйн. Отталкивающая монотонность безликого библиотекаря старой учебной свалки с продавленными стеллажами. — Это будут не мои руки и помыслы. — Для него существовала разница, а Трашвант была родной частью себя.
Конечно же он не помнил дочь кузнеца, как не помнил множество других приношений. Как Саманта не помнила, что она съела на завтрак, какие трусики надевала вчера, о чём говорил диктор радио в автобусе на прошлой неделе. Сам акт стал тривиальной процессией, необходимой большей части ритуалов, почти будничной операцией. Рэйган убивал не часто, куда чаще подбирал уже усопших, и всё же за срок больший века можно было предположить весомое количество его изысканий, опытов и обрядов. Убийство было неотъемлемой части его ремесла. И пусть память о молодой девушке не сохранила свой отпечаток, друид знал кое что другое:
— Дочери кузнеца всё равно на тебя. А её первородной жестокости нужен был лишь повод, чтобы выбраться наружу вместо чада. — Сухо сообщил говорящий. — Как думаешь, если бы у неё был выбор: пожертвовать собой, дать убить тебя или дать убить какую-либо другую, знакомую ей девушку. Кого бы она выбрала? — Спросил мужчина, но ответ дал совершенно по другому. — Точно не себя. — Хотя находились глупцы, которые бежали от подобного выбора, прикрываясь нереальными идеалами. Этичность как неспособность брать на себя ответственность. — Какого же тебе было в тот момент... Полагаю, ты была сыта.
Адам вытянул одну руку и сжал ладонь, создавая под пальцами слабое свечение, оно выходило вместе с дымом у которого был неприятный, затхлый и сладкий одновременно запах. Было заметно, что некромант прилагал усилия удерживать энергию в ладони, старался потерять как можно меньше из этой нематериальной сферы.
— Души делились со мной  своими знаниями и достижениями, затерявшимися в прошлом. Если бы не я, их славу никто бы не подобрал. Тела продолжали служить даже после смерти хозяев. На кой чёрт они мертвецам, а пожиравшие их черви нашли бы иной способ плодиться. — Ковэйн посмотрел на Саманту и раскрыл ладонь, демонстрируя то, о чём она уже догадалась — но что ещё прежде почувствовала.
Пробуждая аппетит Трашвант, в руке тлели останки чужой эссенции, в каком-то смысле, именно её голосом зазывал Адам свой одушевлённый артефакт. Он подбросил осколки души, чтобы поймать другой рукой. Из извлечённой искры жизни посыпались хлопья. Это то, что дал ему умирающий в хосписе мальчик, однако то, что Рэйган оказался на пороге, не оправдывало некроманта: боль облагораживала души, особенно детские, ещё податливые, не закостенелые. Иногда детей стоило заставить страдать. Или своевольных девушек.
— Трашвант. — Адам заступил в клетку, присаживаясь и нависая над Самантой. Колено напоролось о клепку её джинсовой куртки, друид не замечал этого, как игнорировал сопротивление, только теснее прижимал к себе девушку одной рукой, в чёрствое объятье; а второй, сосредотачивающей эссенцию, прижимался сам к плотно сжатым губам. Куда сильнее острой детали на полу могла бы ужалить сама Алчность. Ковэйн не знал её настоящий предел: смог ли бы он восстановить на месте жизненный ожог от Трашвант или она оставила бы его недвижимым регенерировать с мёртвым взглядом в потолок. Её светлые волосы спутались, Адам то и дело случайно и болезненно задевал их длинными пальцами; тонкие плечики Сэм помещались в половину его ладони; он чувствовал, как больно надавил собой на её ногу и как она пыталась брыкнуться, елозя бедром; сердцевидная попка скользила по полу вместе с джинсовой курткой. Акт претил ей — и настолько же сильно был необходим. Губы всё ещё сомкнуты, пухлая нижняя губа напоминала сморщенный лепесток. — Ни один волк не сожалеет овцам, а ты хищница. — По своей натуре, по своему предназначению. Поглоти силы и выберешься.

Отредактировано Adam Cowan (2021-03-23 01:44:51)