[indent] Для комнат девушек в приюте нужны цветы. Потому, что девушкам нужно что-то хорошее. Оставалось решить, какие именно - букеты, полные разнообразия, или все-таки притащить в горшках, чтобы за ними девушки ухаживали. Гера уже двадцать минут решала дилемму, дилемма упрямо отказывалась решаться. Но в конечном счете все сошлось на решении привезти в приют горшочные цветы для собственного покоя, пусть радуют дольше, чем недельку в вазах, тем более, что Гера не было уверена в наличии ваз.
[indent] Филипп предложил заняться приютом за несколько недель до своей смерти. Гера помнила тот день, помнила, как упрямо сопротивлялась, утверждая, что ничего не сможет дать девушкам. Но Каллахэн был собой, переупрямить молодую жену он сумел, в результате Гера в первое время после его смерти нашла в этом своеобразное утешение, благодарностью обернувшееся. Марлоу никогда не забывала, кто она, откуда вышла, не забывала и то, что если бы Филипп Каллахэн не всмотрелся в глубину зеленых глазах маленькой уличной проститутки, она бы таковой и оставалась. Скорее всего, сдохла бы лет в двадцать от передоза или неласкового клиента, измученная несуразностью жизни.
[indent] Возможно, теперь ее очередь платить по счетам за свое спасение, бесплатным в этой жизни ничего не бывало.
Гера докуривает сигарету и только потом обходит здание, чтобы войти в приют со двора. Шпиль церкви рвет небо, розовые кусты церковного сада яркими лепестками на фоне зелени ласкают взгляд. Чуть поодаль на кладбище какая-то пара обнимает друг друга в безудержной тоске по утрате - если пройти в самый дальний конец, то окажешься у могилы Каллахэна, но Гера ни разу туда не ходила с похорон. Ей казалось, что придя туда, она не выдержит все еще ноющей боли в области сердца, а ей нельзя. Она обещала самой себе, что Филиппу не придется на том свете краснеть за свою жену.
[indent] Она здоровается с девушками мягко, чуть тягуче отвечает на вопросы, словно разленившаяся под летним солнцем, которое беззастенчиво озолотило все нагие участки кожи - руки и ноги, достойные внимания. Гера заносит цветы в общую комнату, там девушки сами разберутся, куда какие. Отвлекается на окно, за которым сойка нахально заглядывает в приоткрытое пространство. Рука так и тянется приоткрыть окно шире, протянуть руку, коснуться пальцами перьев - но внутренний страж дает понять, что Марлоу в гостиной не одна. Гера встречается взглядом с привлекательной блондинкой, чуть хмурится, потом припоминает: отец МакКензи говорил о новенькой, миловидной блондинке, которая не стремилась рассказывать свою историю священнику.
[indent] - Кажется, я нарушила ваше уединение, прошу прощения.
[indent] Но виноватой Гера, определенно, не выглядела, а вот любопытствующей - вполне. Она не нанималась вести беседы с местными девушками, разве что когда улавливала в них блеск, который говорил, что девушки подойдут ее борделю. Но таких было мало, да и многие не видели себя в подобной профессии. Гера спокойно относилась к подобным вещам, никого не принуждая, не осуждая, а принимая их право сохранить чистоту своей души. Не каждая девушка была способна отдаваться за деньги, при этом получая удовольствие, а не сходя с ума от грязи.
Гера таким качеством обладала настолько, чтобы выжить.
[indent] И настолько, чтобы отмыться и не стыдиться своей работы.
[indent] - Я Гера.
[indent] Марлоу протягивает девушке узкую ладонь для знакомства, ее имя само всплывает в голове - Андреа.