Трех часов, отмеренных Шарлоттой, едва хватило, чтобы привести себя в порядок перед встречей с большим боссом. Предыдущая ночь выдалась долгой и трудной, после такой Лесли обычно еще полдня проводил в постели или за барной стойкой, безуспешно пытаясь заглушить назойливые нравоучения поселившегося в его голове голоса Огмы. Странное дело, древнее существо редко возражало против беспорядочных половых связей с женщинами, наркотиков и алкоголя, но всегда истово сопротивлялся безобидному, почти законному насилию, как будто это было чем-то более худшим, чем все вышеперечисленное. Из-за этого отношения с незваным соседом по туловищу то и дело балансировали на грани, а нахождение в клубе превратилось в нескончаемые мыслительные баталии, которые изнуряли шотландца гораздо сильнее, чем даже пьяные драки за пределами сцены и бумажная волокита, которую, по понятным причинам, нельзя было взваливать ни на кого постороннего, как бы те не божились в своей верности Боссу.
В общем, трех часов на сборы оказалось действительно маловато, но, хвала богам, их хватило хотя бы на то, чтобы строгие секьюрити Лучано пустили его в здание без лишних вопросов, однако, проходя мимо, Лесли все же поймал на себе их многозначительные неодобрительные взгляды. "Не доверяй свой бизнес наркоманам", - читалось в них без всякого словаря, на что мужчина мог лишь пожать плечами. Кто они такие, чтобы с ними спорить? Всего лишь тупоголовые громилы, которые парой легких ударов без труда переломят ему хребет, если что-то в тоне Бортвика придется им не по нраву. Наркоман или нет, но шотландец идиотом не был и всегда знал, когда стоит прикусить язык. Возможно, именно поэтому Фалько и доверил ему свой бойцовский клуб, и до сих пор, хотелось верить, ни разу не пожалел о своем решении.
Поднявшись на лифте на нужный этаж Лесли вялой улыбкой поприветствовал Шарлотту. Та ответила ему своей - с призрачной ноткой отвращения в изящном изгибе тонких накрашенных губ. Интересно, подумал Бортвик, проведя рукой по волосам, чтобы придать им форму после улицы, это ее личное к нему отношение, или же ей не понравилось то, в каком раздрае находился внешний вид гостя их общего босса. Скорее всего и то, и другое, решил мужчина, и, проходя мимо зеркала, бросил на свое отражение внимательный взгляд. Он ничуть не удивился тому, что увидел, и даже больше - в полной мере согласился с немой оценкой Шарлотты, одарившей его своим презрением всего пару минут назад. Под глазами глубоко залегли темные круги усталости, они сильно контрастировали на фоне бледной кожи и придавали лицу болезненный вид; не прибавляли шарма и сами склеры, треть которых заволокла алая паутинка поврежденных сосудов. Радовало только одно: несмотря на спешку Бортвик все-таки сумел стереть следы трехдневной щетины так, чтобы никто не догадался о том, что она вообще когда-то имела место быть, да и все остальное - одежда и обувь, отглаженная и начищенная специально по случаю встречи с боссом - сидело безупречно, не придерешься. Выходит, вздохнул Лесли, толкая дверь, брать сегодня присутствующих надо умом, а не красотой.

Лучано начал собрание, как обычно, долгой вступительной речью, обходительно объяснив гостям причину экстренной встречи. Необходимости в этом никакой не было: каждый из присутствующих по зову Фалько мгновенно спрыгнул бы с горшка во время диареи или бросил умирающую мать, даже зная, что в другой раз может ее уже не увидеть. Лучано был боссом, лидером мафии, но уважение к нему у находящихся здесь людей было гораздо глубже, чем страх или слепое раболепие, и его воля для них не просто закон - заповедь, которую никто в здравом уме не посмеет нарушить. Именно поэтому во время речи Фалько ни один его гость не позволил себе ни единого лишнего звука. Задрав голову и коротко кивая в знак согласия со словами лидера, они дослушали его до конца, и только после того, как наступила тишина, дружно загалдели, предлагая свои варианты решения возникшей проблемы.
Бортвик в этом галдеже не участвовал. Подняв бокал с шотландским виски, он, как будто вообще забыв обо всех, поднес напиток к лицу и с шумом вдохнул ноздрями его терпкий аромат, так, будто мог уловить в нем убийственные пары яда, подсыпанного ему Шарлоттой. Он бы не удивился, будь оно так, но, кажется, виски все-таки не имел в составе опасных добавок, и Лесли с удовольствием осушил бокал, как раз в тот момент, когда Ковэйн взял слово.
Его рассказ заставил шотландца несколько раз неприязненно сморщиться и, как следствие, столько же раз отпить виски, предварительно наполнив стакан из бутылки. К тому времени, когда некрогад закончил, Лесли уже порядком надрался. Не настолько, чтобы перестать производить на свет членораздельные предложения и утратить способность трезво мыслить, но достаточно, чтобы пьяный блеск в глазах стал заметен даже с другого конца комнаты. Возможно, именно это и послужило причиной, по которой Бортвик преждевременно открыл свой рот, чтобы высказаться о проблеме.
- Все это произошло, потому что мы слишком долго терпели этих ирландских выродков, - его голос шершавой хрипотцой поскреб по воцарившейся в кабинете тишине. - С этим пора кончать, босс, иначе шавки так и будут продолжать наглеть. Их надо поставить на место.
Никто ему не ответил, но в глазах Лучано шотландец словно прочел вопрос: "и что ты предлагаешь делать?"
- Я не сторонник глупого и бессмысленного насилия, ты знаешь, босс, но я считаю, что пришло время вступить в войну. - Мужчина резко развел руками, и остатки жидкости в его бокале опасно подкатились к краям. - Но сперва надо подготовить почву. Ты прав, зачем нам биться с двумя идиотами, когда можно только с одним? Схлестнуть обоих, натравить их друг на друга - вот мой план, старый как мир, действенный, как демерол. Затем добить того, кто останется, или же подмять его под себя, что будет не так сложно, я полагаю, исходя из качественной характеристики Ковэйна. Главное нащупать их слабости, ударить по ним и выставить все в нужном нам свете. Моргнуть не успеем, как эти две шавки перегрызут друг другу глотки, а нам останется только сплясать на их могилах.
Лесли залпом допил виски и с громким стуком опустил бокал на столик перед собой, словно проводя тем самым черту подо всем вышесказанным. Одновременно с этим его руки снова инстинктивно потянулись к бутылке, но голос Огмы, жестокий и беспощадный, резко его одернул. Не то время, не то место. С этим нельзя было не согласиться, и на сегодня с выпивкой Бортвик неохотно завязал - Лучано нужны были мозги, а не пьяные бесполезные туловища.