Update is coming soon... ]
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [17.11.2020] Казнить нельзя помиловать
пригород Лондона, 17 ноября, ночь
Матильда МакКей, Гаррет Батлер
Одна из первых вылазок оперативного отдела СБ. Первые жертвы, первые конфликты, и первая ну тотально неприятная встреча. Почему же ты не умер тогда при осаде замка и пожаре, Гаррет?
Ретт жмурится от яркого солнца и поправляет очки, которые закрывают половину лица, защитные, как у всего отряда. У них первый вызов, первый захват тварей, которые наводнили весь мир. Если раньше они боялись высовываться на свет и скрывались в лесах и озерах, то теперь существа стали такими же членами общества, что и остальные, такими же неудачливыми, такими же близкими к людям.
По сути они получили больше чем им следовало. Больше чем им положено.
Они не должны были быть людьми. Все эти твари ночи, которые раньше заманивали путников к себе, которые раньше наводняли всякие подвалы и реки, теперь под рукой. Ретт ненавидит их слишком сильно, чтобы держать себя в руках.
Но это их первый вызов и это их первая вылазка с Маккей. Совместная работа с Виван.
Ретт жмурится от солнца до черных бликов перед глазами, потому что Вивиан. Потому что ее ему хочется придушить, пристрелить, спросить почему и просить прощения за свои грехи. Дева Озера, которая вырастила Ланселота, спасла ему жизнь, но только ему. Ретт смеется, его прошлое под рукой, совсем рядом, там где Вивиан, там и Ланселот не так ли.
Но он не хочет ее видеть рядом с собой. Он не хочет чтобы она отдавала ему приказы.
В ответ на ее молчание и приказ не стрелять, ему хочется стрелять в нее, чтобы видеть ее боль, ее отчаяние. Чтобы искупить его потребность стать лучше, чтобы видеть, чтобы знать что она понимает за что он с ней так. Ретт смотрит перед собой мрачно кивая в ответ на запрос выломать двери.
Они несутся в помещение, но там пусто, небольшой склад совершенно пуст. Операция выходит из-под контроля.
- Его здесь нет. - Он шипит в свой микрофон, пока парни обыскивают темные углы склада, спрятаться тут негде, тварь точно не смогла бы скрыться. - Скорей всего второй выход, готовьтесь к захвату.
Матильда, боже, у нее даже новое имя, но все такое же длинное, тягучее, тягостное, Ретт вздыхает, молчит. Она молчит, значит все идет по ее планам, которые вечно оказывались выполненными лучше чем у него. Он сделал свою домашнюю работу на все двести процентов, нарыл на нее все что есть, боже, ВМФ, она сумасшедшая и отбитая. Как и он.
Почти как и он.
Ретт вздыхает и бежит через склад к заднему выходу, по рации идет череда коротких приказов, стоять, не стрелять, не двигаться, поднимите руки вверх. Он смеется, потому что голоса звучат в голове, голоса в ухе, перед глазами у него картинка, где тварь, кажется, какая-то даже знакомая, схватила девочку в заложники и усмехается, занеся лапу над ее шеей.
Он не знает чего ждет Матильда, какие переговоры ведет, что требует, он видит только испуганную девушку и тварь, его ненависть к ним сильна, его желание стрелять еще сильнее. Ретт смотрит, ожидая приказа, целится в плечо или шею, ждет.
Ждет когда Мод скажет уже наконец. Но она молчит, она говорит не то, она требует не стрелять.
- Черт. Да иди ты. - Он стреляет в шею, тварь даже не успевает повернуть голову и просто оседает на землю. Проще было бы снести голову мечом, не так ли? Но у него теперь пистолет, эффективнее в разы.
К первой вылазке оперативного отдела Матильда решает присоединиться лично.
Поступивший звонок из заброшенного промышленного помещения в пригороде внушает ей беспокойство. И тем больше оно нарастает, чем глубже удаётся копнуть, узнав, что в том регионе за последние пару недель пропало около двух десятков людей. Скрывалось это, конечно же, местным подразделением полиции. Позже Матильда заявится к ним и каждому посмотрит в глаза. Нет, не для того, чтобы поискать там остатки совести, чего нет, того нет, но вот узнать, что за тварь (читать, одарённый) покрывала происходящее, ей очень хочется. Небольшая статистика, которую ей удалось вывести, уже достаточно красноречиво доказывала, что подобные события чаще всего прикрывались существами в правоохранительных органах, или связанных с ними. Если бы они защищали миролюбивых, безобидных существ.. Матильда бы им даже помогла, наверное. Но вот подобные истории с исчезновениями, с летальным исходом жертв, конкретно портили репутацию одарённых в принципе и делали ещё сложнее их выход в общество, как адекватного и безопасного меньшинства. А рано или поздно им всем бы хотелось жить открыто.
Сейчас, пока группа спецотряда в защитных костюмах пробирается вглубь тёмного помещения, Матильда думает вовсе не об этом.
Она прожигает дыру в затылке одного конкретного человека, которого здесь быть не должно.
Гарретт Батлер.
Гектор де Марис, незаконнорожденный сын короля Бана, единокровный брат Ланселота. Человек, которого она не спасла, надеясь, что он погибнет, захлебнётся кровью так же, как и весь замок, потому что это, правда, было бы лучшим исходом.
Ублюдок.
Гектор оказался той ещё живучей крысой, остаётся только смеяться над тем, что коллеги сокращают его имя до короткого "Рэт".
Им достаточно один раз встретиться взглядом ещё в коридорах корпуса специального отдела, чтобы понять: Ретт её ненавидит, и, к слову, эта ненависть не то чтобы не была взаимной.
- Отставить! Стой нахрен! - кричит Матильда в микрофон, когда понимает, что Батлер целится. В существо, которое стоит к нему спиной, что-то издалека напоминающее гуля, но наверняка Мод не скажет. С существом - девушка, он тащит её куда-то за плечо, девчонка пищит, существо тянет её вглубь помещения, подволакивая худые ноги.
Возможно, это нечто могло бы быть и человеком.
Могло бы быть.
Уже нет.
Неопознанная тварь валится на пол пыльным тюфяком.
Мод в два прыжка оказывается рядом с Батлером. Смотрит на труп - у того пулей разорвано горло. Судя по хлынувшей крови, это нихрена не гуль, а кто-то вполне живой и теплокровный.
Матильда переводит взгляд на Ретта.
В её глазах мог бы читаться немой укор, если бы она не была настолько в бешенстве.
Это не самозащита и вряд ли потянет на спасение заложника. Это, думает Матильда, - тупое и бессмысленное убийство.
- Заложники, - шипит Матильда, - у них могут быть заложники, твою мать. Эта девушка скорее всего не одна. Проверьте периметр, без жертв! Никакого риска, помните, запись звонка попала в прессу!
Девчонка выглядит напуганной и, кажется, плачет. Мод заглядывает ей в глаза, слегка встряхивает за плечи.
- Соберись, детка. Много там ещё таких, как ты?
Отвечает хныкающая девчонка пальцами - восемь. А потом взглядом указывает вниз. Матильда отдаёт команду, чтобы пострадавшую увели на выход к машине скорой.
- Они в подвале, - произносит Матильда в микрофон. - Срочно найти спуск и ждать, будут переговоры.
Если будут. Ей не повезло заиметь в качестве одного из руководителей групп Баттлера, совершенно неподконтрольного психа что в прошлой жизни, что в этой.
Будем откровенны: Матильде не нравится ни Гарретт, ни его дело, ни его послужной список. Она крепко сцепляет зубы, глядя на труп, теперь имеющий полностью человеческие очертания, и расплывающуюся под ним лужу крови.
Она отчаянно жалеет, что тогда, при осаде Бенвика, он не сгорел заживо.
Его удовольствие от всей ситуации видно и должно быть видно невооруженным глазом, Ретт редко подставляет себя так, но здесь Матильда и она его бесит вдвойне. Если бы она не пыталась вставлять ему палки в колеса, если бы не орала под руку, если бы ее вообще не было, и ведь так легко все это представить, так легко все это закрыть в своей голове.
Ретт смотрит на нее, на женщину, которая сломала ему жизнь и улыбается, под шлемом и очками не видно его глаз, но если бы было видно, она бы наверное не орала так. Не на износ, может быть.
Он вздыхает, тварь мертва, девочка жива, то что тут есть еще несколько тварей.
- Или ты не слушала или притворяешься, заложников по периметру нет, если только они не внизу. - Он хмыкает. И надо же, девушка что-то мяучит и на пальцах показывает восемь, восемь человек, Ретт хмыкает. - Ну одиночный выстрел на повод паниковать, а повод высунуть нос по ветру.
Он со вздохом отдает приказ несколькими жестами, рассыпаться по периметру, окружить цель, встать на изготовку. Матильда стоит слишком близко, он не удерживает себя, не хочет удержить и наклоняется к ее уху:
- Не ожидала подставы и с этой стороны да? Слишком высоко забралась, крошка, на этот раз. - Он тихо смеется и отходит от нее, готовый действовать дальше.
У Ретта все давно плохо с головой, с тех пор как он знает кто он, как он помнит Гектора, как он помнит свою жизнь - все только хуже. Перед смертью нет страхов, нет вопросов, только полное принятие, только возможность оставаться на виду, перед самыми ее глазами. Ретт думает что ему повезло с работой, повезло с жизнью, повезло с самим собой. Он думает, что у него все отлично, несмотря на происходящее.
- Переговоры, серьезно? - Он хмыкает, наблюдая за дверью подвала, которая плотно закрыта и делает вид, что она неприступна. Хотя петли расшатаны, довольно часто используется видимо, потому и верх такой пустой, потеряли время и встретили внезапный отпор.
Интересно, он выполз наверх из-за них или девочка шла на ужин? Скорей всего на ужин не так ли? Ретт ждет приказа от Мод или ее спуска в подвал, представляет прям как эта невысока женщина спускается по лестница и ее там терзают за то, кто она есть. За то, что она из себя представляет.
Но он тут вместо огневой мощи, так что пожимает плечами, целясь в дверь. Если будет движение, его приказ будет - стрелять, и плевал он на ее переговоры и попытки всем угодить, твари должны быть в земле чем быстрее, тем лучше. Нечего размазывать по наклонной и нечего делать из себя идиотов. Он ждет что она скажет, что она сделает.
Ретт на ее месте всадил бы сам себе нож под ребра и сделал вид, что он сдох от руки убийцы, его послужной список состоит из врагов или тех, кто стали его врагом, кого он довел, кого уничтожил, кого подставил. Для него - это его работа, у нее может быть другие моральные принципы? Да, пожалуй.
- Тишина, мэм, можно срывать дверь. - Он вздыхает и ждет подтверждения своему приказу.
“Давай, женщина, решайся уже скорее”, - все равно живых после этой операции не будет.
Всё, о чём сейчас мечтает Матильда - чтобы старший офицер Батлер наконец-то заткнулся.
Она прекрасно понимает, зачем он это делает, зачем осыпает её колкостями, почему ему так нравится смотреть на неё сверху вниз, для чего это всё. Его критично не устраивает, что некогда Вивианна, забравшая из горящего Бенвика только одного из двух детей, теперь раздаёт ему указания. Пытается раздавать указания, если быть точными.
Пока группа проводит осмотр помещения, у Матильды есть жалких полминуты на подумать.
Так дальше не пойдёт.
Она не сможет его сдерживать, этого бешеного пса, которого спустили с цепи, выпустили из стен конуры-кабинета, выпустили из смирительного лощеного костюма в родную спецформу с бронежилетом и вооружили до зубов. Впрочем, последнее было совершенно не обязательно, рыцари и сами по себе являли мощнейшее оружие.
Матильда осознаёт, что будет дальше, с прогностикой на короткие сроки времени у неё по-прежнему отлично. Она попытается пойти на переговоры, что-то пойдёт не так, вплоть до того, что не без помощи Батлера, или кого-то из его группы (которая, кажется, мало чем от него самого отличается, на том спасибо, что они просто люди), где-то рядом с ней пошумят, а исход один - кровь, жертвы, никто не выживет.
И одна из первых вылазок специального департамента не только окажется катастрофой, но и попадёт в прессу.
Скрыть происходящее у них уже не получится.
Матильда упрямо поджимает губы, глядя на подвальную дверь. Тяжелая и ржавая, простой замок, или даже засов. Такой пустяк.. Действовать надо не нахрапом, нет. Вся эта идея с отрядом спецназа, с тараном, с шумовыми гранатами - чистое убийство. Можно действовать гораздо тоньше, и нужно, а ещё им нужна группа тех, кто умеет действовать не только с помощью пистолета и пулемётных очередей.
Решение приходит к ней быстро, Матильда разворачивается, качает головой, показывает жест, означающий отступление.
Правильнее и корректное было отдать команду Батлеру отвести отряд, но она уже знает, что он пошлёт её к чёрту так же, как послал к чёрту пять минут назад.
Матильда почти не сожалеет о человеке, который лежит в луже крови, который, по большому счёту, был не совсем человеком.
Её внимание полностью сосредоточено на заложниках.
- Отступаем. Охраняйте периметр, без команды ни с места!
Секунда тишины и бездействия.
Мод ждёт этого - крохотного промедления, руководитель группы уже показал, что её команды можно поддавать сомнению, не так ли?
Она рявкает.
- Выполнять немедленно!!!
И кивком кивком просит Батлера остаться, указывая ему в сторону подвальной двери, давая понять - это дело для них двоих.
Когда в помещении наконец-то остаются только они, Мод снимает защитный шлем и отключает микрофон на какое-то время. Дальнейшие их разговоры должны остаться конфиденциальными.
- У тебя всегда сносит голову, когда появляется возможность кого-то грохнуть? Не отвечай. Мне плевать. Заложники, Батлер. Заложники должны остаться живы. Надеюсь, ты пришел сюда за тем же, за чем и я, а не чтобы обосраться, и отправиться обратно протирать штаны за тысячу фунтов, перечитывая кучу отчётов в попытках вычислить очередного психа в хиджабе.
Она склоняется над подвальной дверью. Стихии не её сильная сторона, но здесь требуется настолько небольшое вмешательство, из разряда базовых, что умеет делать каждая жрица к возрасту двадцати лет. Воздушные потоки чуть сгущаются под ладонями Матильды и скользят по крышке люка, пока не наталкиваются на - чёрт возьми, им очень повезло, - простенький, пусть и тяжелый засов.
Тот медленно, пусть и не совсем бесшумно, но довольно тихо сдвигается в сторону, остаётся лишь вовремя подхватить его, когда он выскользнет из проржавевших шершавых петель.
- Открывай, аккуратно, и лови засов, - к горлу подступает тошнота, когда на её силы падает полный вес засова. Если Батлер ей не поможет, грохот привлечёт к себе внимание.
И всё полетит к чертям.
Мод надеется, что она всё ещё умеет делать ставки.
И Гектор - тот самый тщеславный человек, у которого нет никаких принципов и ограничений.
А, значит, он сможет работать с ней. Работать с врагом. И продуктивно.
Ретт молчит и выразительно смотрит на Матильду Маккей, которая тут командует и является специалистом по сложным ситуациям не так ли? Он тоже своего рода специалист по сложным ситуациям, но специфика его работы - зачистка помещения без потерь среди мирного населения и состава опергруппы, он не слишком жалует затею красться и пытаться вытащить тех, кто скорей всего уже мертв.
Нет.
Но она пытается настоять на своем. Мило, очень мило, еще бы так не раздражало, особенно перспектива и в дальнейшем работать с ней. Она даже не может доверить ему управление командой, какого черта? Он мог бы быть здесь без нее, что она тут забыла? Что ей надо на передовой? Что она хочет для себя выяснить?
Она даже не агент чертовой организации!
Ретт скрипит зубами и отдает парням знак слушать приказ и отступить. Не хватало еще поругаться с ней прилюдно, хватит с них одной свары за день, вторую репутация и одного и второго участника может не пережить. Он иной раз действительно думает, что проще было бы уйти в найм, с его жаждой быть лучшим он там справился бы на отлично и жил бы себе на южных островах.
Но нет, его держит мысль, что здесь творится история. К тому же здесь он чуточку ближе к Лансу, эта идея его не покидает уже очень давно, найти, обрести снова, смять в собственных руках остатки чужой жизни. Может быть она права и ему нужно было сдохнуть раньше? С другой стороны, фея Озера может сама пойти нахрен, могла бы спасти не только любимчика публики, не так ли?
- Моя задача не заложники, мэм, ваша безопасность и выведение из строя тварей - вот и все. - Он пожимает плечами, официальный тон сглаживает ярость, клокочущую внутри.
Он бы действительно хотел послать ее к черту, заставить хлебать кашу на дальних островах, стереть в порошок. Его ярость клокочет, как котел с зельем у ведьмы в чертогах, он слишком давно жив, слишком давно знает о ней, слишком хорошо знает что она любит только милых и хороших. Зависть ли его ведет или что-то сложнее, какая разница, если оно работает.
Ретт подхватывает засов и осторожно опускает его на пол, все еще тихо шипя себе под нос проклятия в ее адрес. Даже если запись ведется, он все равно сможет обосновать шефу свою позицию, а вот ее присутствие шеф вряд ли сможет достойно оформить.
- Не терпится встретиться с сородичами? - Он хмыкает, осторожно приоткрывая двери и просвечивая фонариком узкий проход, ведущий вниз. - Я бы уступил тебе первые ряды, но твоя безопасность тоже моя задача, увы, было бы здорово, конечно, если бы тебя убили на этом задании, но потом не оправдаешься за этот промах. Так что иди следом и заткнись ради бога, ты ничерта не смыслишь в происходящем.
Ретт почти заботлив с ней. Последнее что ему нужно, это ее проклятый труп на его руках, он может обойтись без подобной услуги со стороны Мод. Умереть, если и когда она пожелает это сделать, он бы ей рекомендовал подальше от него.
Его спусковой крючок не кровь, ярость клокочущая внутри - вот что его ведет. Бешенство, с которым он живет, способность, которая разрушает его, которая дает ему сил, которая заставляет его шагать вперед, держать рукой за стену и погасив фонарик. Впереди виднеется просвет, наверное, помещение с заложниками, хотя этот подвал больше напоминает катакомбы, которых под Лондоном довольно много, если покопаться.
Напряжение, острой судорогой сковавшее пальцы рук, вдруг отступает, когда Батлер принимает решение согласиться с ней и подхватывает как крышку, так и засов. Матильда мысленно ругается и обещает себе завести парочку артефактов, которые помогут ей в подобный момент обойтись без лишних спецэффектов в виде крови из носа, перенапряжения и обмороков. Она трёт затянутой в перчатку рукой кончик носа, с неудовольствием отмечая, что в ткань действительно впитывается пара капель окрашенной в красное влаги, что же, пара капель, всего-то. Такая малая цена за их сегодняшний успех.
Слова Гарретта заставляют её позабыть и о онемении в пальцах, которое быстро рассасывается, и о позыве тошноты, который тоже сходит на нет и ощущается теперь лишь лёгким недомоганием, которое можно игнорировать. Мод не верит, что Ретт не читал её досье, а, значит, он в курсе, что ей не единожды приходилось участвовать в подобных вылазках, с той лишь разницей, что дело происходило в море, и добавлялся плюс один уровень сложности в виде неравномерного покрытия связи и риска быть безвозвратно утерянным собственными же коллегами в случае падения за борт. Мод хорошо плавала, но возможность полёта вернулась к ней только в сентябре месяце, до этого же риск был полномерным. Не единожды она видела останки, попавшие в корабельный двигатель на разных суднах, и всякий раз думала о том, что пусть эта смерть была почти мгновенной, быть перемолотым в клочья всё же очень страшно.
- Очень остроумно, - хмыкает Мод, натягивая шлем обратно. - Когда спустишься, не торопись куда-то убегать. И палить тоже не торопись.
Она наблюдает за тем, как Батлер исчезает в темноте проёма, косится на люк, добрую секунду радуется своему воображению, представляя мысленно, что будет, если сейчас вслед за ним опустить крышку и, например, сесть сверху. Вышибет ведь. Хочется рассмеяться. Ему пришлось бы пошуметь, а это привлечёт внимание. Впрочем. Мод не уверена, что даже в таком варианте Гарретта хотя бы оцарапают. А заложникам точно крышка.
Потому она опускается следом, осторожно, тихо и бесшумно, и, когда они оба оказываются в тёмном помещении, Матильда снова взывает к своему дару. Она подаёт Гарретту знак оставаться на месте, тронув его за плечо и не отпуская, а после на протяжении десяти секунд, наспех, торопливо создаёт плетение иллюзии, которое покрывает их тончайшим полотном, превращая в просто тёмные размытые пятна цвета стен в глазах всех остальных.
Да и друг друга тоже. Гарретт не может видеть её усмешку, теперь они просто две тени, а Мод думает, что им нужно это - нужны одарённые и их способности, если они действительно хотят обходиться минимальными жертвами, и если они хотят медленно но уверенно прокладывать путь к возложению фундамента в собственной положительной репутации.
Впрочем, детальнее она подумает над этими возможностями позже, в уютной обстановке собственного кабинета, за чашкой кофе. Пока что Матильда вытаскивает из-за голенища нож, отчаянно жалея, что здесь темно, а какая-либо подсветка выдаст их с головой.
Она осторожно ступает вдоль стены, прислушиваясь, вглядываясь в темноту. Ей отчаянно не хватает уверенности, чтобы обернуться, заполучить бесшумный шаг и острое зрение, а вместе с тем и не только раскрыть все карты Батлеру, но и остаться без защитного костюма. Нет, пока что так рисковать слишком рано.
Шаг за шагом.
Кто-то кричит.
Мод замирает на месте. Она здесь не в качестве боевой силы, она прикрытие, а, значит, в первую очередь должна оставаться в безопасности. Значит, нужно сделать морок на Батлере чуть плотнее и прикрывать ему спину.
Надолго иллюзии не хватит, но Мод кажется, всё решится в ближайшие пару минут.
Ретт хмыкает, нет с этой дамочкой они вряд ли хоть когда-то поладят, слишком у них похожее отношение к миру и друг к другу. Он тоже предпочитает использовать игроков на поле, а не встревать самостоятельно. Он тоже предпочитает играть в игры из офиса, хотя порой очень хочется стоять под пулями, ждать удара, ждать крови, впадая в ярость, не находя должного уровня отдачи. Ретт опасен для себя, иначе он использовал бы свою ярость для включения своего волшебного состояния, когда видно только цель и больше ничего.
Он бы с удовольствием использовал и другие варианты своей силы, но увы.
Под руками он все еще помнит влажный от собственной крови песок, он все еще сжимает его в руках, он все еще выскальзывает из хватки, все еще осыпается крошевом и воздух заканчивается. Вот что он помнит о своем последнем трансе: боль, нет воздуха, темнота перед глазами, шепот тысячи голосов, крики умирающих. И он где-то посреди толпы раненных, заваленный останками жертв, ранеными, стенаниями, Ретт вздрагивает.
Впереди маячит небольшое светлое пространство, он прислоняется к стене, прислушивается, чтобы на слух определить расстановку сил. Но вокруг тихо, слышно только его дыхание и дыхание Мод, которая стоит за его спиной. Как будто мир замер ожидая от него действий, Ретт и ранее никогда не боялся начинать атаку первым, а теперь тем более.
Но он медлит. Припоминает как Мод орала про заложников и взвешивает все за и против.
- Тебе придется прикрывать. - Он не доверяет ей спину, нет, но у него нет выбора. Парни стерегут периметр и никто из них не рыцарь, а него будет несколько минут, пока щит будет держать атаку, прежде чем начинать свою. Ретту всего-то и надо присмотреться что и как там расположено и попытаться пробиться к заложникам, а оттуда ему будет легче.
Он чувствует на себе ее магию, ее тепло, ее жжение, Ретт буквально обжигается об нее или о ее ненависть. Но это не важно, ему хватает и пары мгновений чтобы оказаться там, где он должен быть, среди заварушки, которую начал один из пленных.
Он вырубает одну из тварей ударом приклада о голову, второго валит и сковывает наручниками, к черту эту скрытность, третьего он ударяет собственным щитом как кувалдой, не слишком сильно для твари, но и не так чтобы она устояла на ногах. Все происходит в тишине после вскрика, Ретт даже не замечает как остается единственным на ногах, остальные либо лежат, либо сжались жалкой кучкой в углу.
- Можно считать операцию крайне успешной. - Он поворачивается к Мод, которая стоит в проходе. - Ребята, спускайтесь, нам не помешает тут зачистка. Тел нет, но есть раненные и без сознания, вызовите медиков и подготовьте носилки.
Он выдыхает приказы по рации, зная что они будут выполнены в мгновение ока и без окриков, как это было у нее. Его и злобно радует ее неспособность командовать и веселит ее мелкий срыв, который показывает что ей не плевать.
- Что ж, команда из нас чертовски дерьмовая, не ходи больше с оперативниками. - Он встает рядом с Мод-. - А за прикрытие спасибо, то что они живы твоя заслуга, хотя этого я конечно никогда не признаю.
Он хмыкает и отходит в сторону от ее застывшей фигуры, чтобы пропустить ребят внутрь.
- Грузите их и в отдел. Передадите там научнику какому-нибудь, он разберется. Или есть другие приказы, мэм? - Ретт знает что она дрожит от злости, а кто бы на ее месте не дрожал. Он ждет мелкого срыва, взрыва, чего-то, что заставит ее кипеть еще и еще.
Конечно же, она собирается его прикрывать.
Матильда кивает, достаточно активным жестом и низко, чтобы Батлер заметил это. Она приложит все усилия, согласна даже пошуметь и победокурить тут немного, чтобы её напарника не заметили.
Впрочем, Мод не собирается рисковать собой, первое время она просто наблюдает за Гарреттом и за его действиями. В какой-то момент она почти готова залюбоваться им, но, откровенно говоря, она работала с хорошими специалистами ранее и привыкла воспринимать это с сухим одобрением, ничуть не мешающим должной трезвости на поле боя. Батлер отличный профессионал, он делает всё тихо и осторожно, он двигается очень быстро и он даже не торопится убивать.
Это потрясающе, на самом деле, Мод была почти готова к тому, что сюда потратят минимум десяток мешков для трупов, и это всё снимет пресса. Её надежды ограничивались выжившими заложниками, но захват преступников.. Матильда уже представляла, как будет отчитываться об этом генеральному директору, а тот - министру. Возможно, она даже напрямую отрапортует министру..
В бой Мод не вступает даже тогда, когда, казалось, надо бы. Склонив голову, она из тени наблюдает за тем, как Гарретт спасает заложника, как наносит удары - прицельно, сильно, жестко. Ломая кости и разбивая в мясо болевые точки.. Красиво, что же. Наконец-то все преступники обезврежены - кого-то Гарретт вырубил, кто-то в наручниках, кто-то со сломанной ногой не может подняться. Матильда снимает морок и наконец-то покидает своё укрытие. В отличие от Гарретта, она сразу зовёт сюда и медиков - заложники выглядят измождёнными.
Ещё парочка коротких вопросов помогают ей сориентироваться в происходящем. Она сдерживает довольную улыбку - всё идёт по плану, стягивает шлем, вешая на крючок на поясе, и помогает сопроводить заложников к выходу, душевно спрашивая у каждого, как он себя чувствует, и какая каждому из них нужна помощь. Парочка ездоровых людей тут имеется, мужчина-диабетик и беременная, Мод надиктовывает эту информацию в микрофон, чтобы пострадавшим как можно быстрее оказали помощь.
Они выбираются из подвала, опергруппа выводит задержанных, кого-то вытаскивают волоком, кто-то поедет на носилках, кто-то, кажется, таки в пакете, Мод уже без разницы, они отлично справились.
- Конечно, есть ещё одно указание.
Матильда снимает с Гаррета шлем, тянется к его волосам рукой и аккуратно поправляет взлохмаченную причёску.
- Идём.
Она чуть подталкивает его к выходу из склада, где чуть более шумно, чем когда они заходили сюда, и идёт рядом, плечо к плечу. Их сопровождают заложники в окружении медиков, кого-то уже укутали одеялом, кому-то помогают идти, приобняв и поддерживая за плечи.
- Улыбайся, Гарретт, только не слишком радостно - они не поймут.
Как только Мод и Ретт оказываются за пределами склада, их ослепляют вспышки фотокамер. Репортёров здесь немного, но уже пять человек с мощными внешними вспышками на тяжеленных марк пять.ноль могут заставить глаза слезиться. Матильда сдержанно улыбается, хватает Ретта за руку, заставляя задержаться, чуть-чуть попозировать на камеру не помешает, тем более, он даже не перепачкан кровью.
Она приподнимается на носки ботинок и едва слышно роняет ему на ухо:
- Хороший пёсик.
Через час, или даже меньше, новость будет во всех СМИ. Очень хорошая и удобная для них новость.
Это почти полная победа и почти бескровная, Ретт даже не знает радоваться этому обстоятельству или не очень? Все ли в действительности в порядке с его головой или он поврежден при рождении? Мод его бесит все так же, слишком хороша для происходящего, не пачкает ручки, отдает приказы там, где вообще не должна ничего говорить и пытается командовать на максималках. Бесит.
Он прикрывает глаза и делает глубокий вдох.
- Закончили?
Вопрос в пустоту, потому что все заняты своим делом, все заняты своими разговорами и короткими смешками, Ретт скорее сам себе отвечает на поставленный вопрос. Скорее это его идея, что нужно уточнить, нужно поставить точку. Он ловит краем глаза Берта, который кивает ему, он выдыхает и делает еще один вдох-выдох, пытаясь унять собственное желание кого-то растерзать.
Ярость с которой он живет слишком большая для него, слишком глобальная, слишком вынужденная. Он никогда не поддается ей до конца, иначе он был бы мертв, но у него всегда есть искушение это сделать. Поддаться, вытряхнуть из себя последние крохи самообладания, стереть врагов в порошок, создать себя с нуля, выжечь и воскресить. Ретт встряхивается.
- Ну конечно у тебя есть еще какое-то указание, я бы сказал куда с ним обратиться, но не по уставу. - Он вздыхает и идет следом за ней, отчаянно пытаясь перестать прокручивать в голове возможности, которые предоставляет Матильда для собственного уничтожения.
Она одна, с ним в подвале, с его командой, где каждый может сказать что видел как ее терзало чудовище. Она не боится? Она сильна? Насколько она теперь сильна? Ретт задается вопросами, на которые нет ответов, придется ждать, придется проверять ее на месте, придется искать возможности. Но он справится не так ли, он делает глубокий вдох, он справится. Он столько лет ждал возможности посмотреть ей в глаза, спросить почему она спасала не его? Почему выбор был не в его пользу? Почему она выбрала этого удачливого засранца, которому потом так часто и так щедро улыбалась судьба.
Но это не важно, все сейчас неважно.
Он автоматически улыбается на ее слова, глядя в камеры репортеров и даже готов помахать им рукой. Хорошая операция, хорошие отзывы о работе, хороший пиар ход, так вот для чего она здесь? Он смеется, приобнимая ее за плечи, очень дружеский, очень благодарный жест, очень в их духе, они ведь одна команда. Ретт прикрывает глаза, которые слезятся от вспышек и выдыхает.
- Смотри чтобы не откусил руку. - Он треплет ее по плечу и убирается от нее к черту.
Мод может рассказывать любые сказки, говорить любые слова, глава опергруппы не обязан выступать на публике, он не глава отдела, не представитель и не лицо операции, он будет тем мальчиком за кадром, который делал свою грязную работу и сделал ее хорошо, не так ли? Он будет тем, кто выступил в сторону успеха.
- Собираемся, уходим. Упакуйте его, свидетелей в отдел и на допрос, остальные в казарму, вооружение снять и сдать по протоколу. - Ретт размеренно дышит и старается не усмехаться слишком широко.
Игра только начинается.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [17.11.2020] Казнить нельзя помиловать
