Его подвела собственная самоуверенность. Самоуверенность и Барри, но с последнего было не спросить и, даже если бы желание было, не потопить. В принципе до того, как его лаборатория полегла в неравной схватке с огнём не без спецэффектов, он ещё верил, что выкрутится, но после уже не особо. Ему не хватило совсем немного ловкости, совсем чуть-чуть хитрости и килограмма удачи. И вот они здесь.

Дэймону на пороге не удивлён, думает только, что так и не набрал его - не захотел. Не захотел просить у него помощи. Хотя скорее просто не придумал как объяснить свои мотивы, чтобы тот играл на его стороне. Или опять же не захотел. Как это вообще объяснить Макбрайду с его странными идеалами и взглядами на жизнь? А главное чтобы ему это дало? Чтобы там не говорили ему за чашечкой кофе загульный отец, по факту Дом сомневался, что тот готов был чем-то жертвовать ради него. Вполне справедливо, к слову. Так зачем тогда зазря унижаться, верно? Проще смотреть как собственная подводная лодка идёт на дно стеклянным взглядом и продолжать вежливо улыбаться в ответ на все вопросы, которых ему за последнее время задали немало. Но раз уж он пришёл сам, то почему бы и не порадовать его историей, в которой с его точки зрения всего один злодей и имя ему Доминик Нэш?
Нехорошо как-то получилось. Радует, что он по крайней мере совершеннолетний и за свои ошибки был в состоянии платить самостоятельно. Другой вопрос, что весь свой эксперимент ошибкой не считал.

- Как дела, видимо, обсуждать не будем,- со вздохом закрывает дверь за визитёром, привычно оглядываясь на Гэри, давно переставшего без причины бросаться на гостей - Дэймона его хозяин не боялся, не сказать, что был рад ему, но всё же никакого страха. Только едва уловимый интерес зачем пришёл: читать лекции, ущемляться из-за сомнительных идей сына или пытаться протянуть руку. Тут, конечно, не очевидный момент.

Заталкивает привычку предлагать гостю чай или кофе, впитанную с материнским молоком, куда подальше, прогибаясь под градом вопросов, всё больше философских. На автомате продолжает улыбаться, играя роль сына маминой подруги до конца. Без лишних заламываний рук садится на стул напротив отца и смотрит куда угодно, но не на него, взвешивая все за и против, пытаясь прикинуть выгоду от чистосердечного. Вполне вероятно, что ему бы больше помогло, если бы он притворился, что ему страшно и стыдно. Сбивчивая речь, большие глаза, полные отчаяния и раскаяния. Побольше эмоций, поменьше правды, которую навряд ли примет отец, всю жизнь положивший на поимку любителей нарушать закон. Но зачем? Чтобы выжить? Не слишком-то интересный исход партии. В конце концов Макбрайд мечтал узнать, что там за душой у сына. Может быть пришло время? Когда ещё им случится поговорить по душам в уютных помещениях?

- Снова ищешь виноватых? Такая милая у тебя привычка, не скажу, что мне нравится,- смотреть глаза в глаза неуютно, но что-то ему подсказывает, что если будет смотреть в стену, ему точно не поверят. Решит ещё, что покрывает кого-нибудь, пойдёт по ложному следу, окончательно и бесповоротно затеряется в море бумаг. Так себе перспективы, не чужие друг другу люди. - Просто было интересно смогу ли удивить лондонских ценителей запрещённых веществ. Удивил. А потом оказалось, что это прибыльно. Никогда не задумывался о том, чтобы прикрывать какой-нибудь наркокартель? Учитывая, как долго продержался я, ты со своим опытом наверняка сможешь выйти сухим из воды.

Мог бы, конечно, сыграть в оскорблённую невинность, притворится, что не понимает о чём речь, артистично похлопать глазами, то ли пытаясь взлететь, то ли сдуть Дэймона прочь из своего домика. Но зачем? Он по уши в дерьме, примерно представляет, что его ждёт и в кои-то веки не прочь пообщаться с отцом о себе. Возможно, исключительно потому что не мог сказать ему то, что он ждал. Воспринимал это как утешительный приз - прежде чем окончательно уйти на дно, сможет выбесить отца своим несоответствием его фантазиям. Разве не чудесно?

- Я не могу себе помочь. За мной никого не было. Это был своего рода эксперимент, личный проект. Я не был уверен, что получится, но оказалось, что я чертовски хорош, в принципе я так и думал, но всё равно приятно. Мне не повезло. Примерно тогда, когда я связался с Барри, конечно, но это детали,- парень, видимо, мёртв или вовремя сделал ноги. Но скорее первое. И его в этом нельзя винить, но Дому очень хочется. Не вовремя он, учитывая, что они так и не разобрались с трупом на их совести. Некрасиво вышло, но здесь и сейчас они говорят о нём, а не о его посыльном, так что вдаваться в детали смысла нет.

- Ты, видимо, мечтаешь услышать слова раскаяния, слёзный рассказ о том, как меня обманули, втянули, вынудили, планируешь стать моим спасителем, обеляя скорее собственную репутацию, чем мою. Но ничего этого не было. Тебе только кажется, что ты меня знаешь. Я сам убедил Барри торговать моим наркотиком. Я сам его придумал. Сначала использовал для своих целей лабораторию университета, так получилось, что мой куратор перестал там появляться, убедившись, что я отлично закрываю собой и его, и свою позицию, да ещё и за смешную ставку - считается, что студенты должны быть счастливы, получив грант и благодарны альма-матер за возможность работать в её лабораториях. Не скажу, что согласен. Определив спрос рынка и немного попиарившись, подзаработал на жаждущих новых ощущений с минимумом последствий, обустроил себе лабораторию в доках, естественно, оформленную не на меня, оплачивая абсолютно всё наличными - её мне особенно жалко, но тут уже ничего не сделаешь,- о собственных подвигах говорит без гордости, ровно, почти не меняясь в лице. Сдаёт позиции исключительно на упоминании уничтоженной лаборатории и в самом деле выглядит как человек, для которого происшествие было ударом. А ведь так и было. - Наверняка у вас где-то должен быть висяк о взрыве в доках, ну или ваши ребята уже смогли его подвязать ко мне, не знаю. В общем, это была моя лаборатория. В принципе я подумывал продать разработку и заняться чем-то ещё, в конце концов именно бизнес меня не интересовал, главный интерес был в том, чтобы переплюнуть всё, что было на рынке, сделать своё детище лучшим из лучших, в свою защиту могу сказать, что честно задумывался о безопасности, но всегда есть риски. Немного не успел довести всё до ума, конечно. Жаль.

Ему в самом деле жаль, что не успел довести до идеала. Ему жаль, что подставился. Жаль, что его лаборатория канула в лету. И совсем не жаль, что занимался всем этим. Ни капли нестыдно. Просто тоскливо, что выйти сухим из воды не получилось. На стуле сидит без лишней зажатости, устало откидывает голову назад, упираясь затылком в стену и долго смотрит в потолок, прежде чем выдать своё оценочное суждение на счёт себя, отца и их нахождения на разных полюсах морального компаса.

- Я не похож на тебя, мне неинтересно помогать людям, положить жизнь на то, чтобы стать полезным, получая в ответ абсолютное ничего. Я люблю эксперименты, люблю вызовы, люблю деньги, не стесняюсь пользоваться своей гениальностью. Мне нестыдно зарабатывать на том, что я хорош. Ты когда-нибудь задумывался вообще, что наука, пытаясь сделать жизнь человечества проще и комфортнее, зачастую создаёт вещи, способные его уничтожить? Иногда случайно, иногда специально. Или о том, что зарабатывать на инновациях поразительно легко, пусть за это и желают сгореть в аду? Я вот задумывался и понял, что меня это не травмирует. Как и то, что медицина не бесплатная, а всех спасти невозможно. Тебя то это, наверное, травмирует, но ничем помочь не могу.

Подпись автора

фракир ♥

Оставаться недвижимым, наигранно спокойным, покорённым стечением обстоятельств, может быть со стороны даже кажущимся сломанным сложно. Вести себя как во истину потерпевший, заламывая руки, смотря на отца влажными глазами, едва справляясь с дрожью рук, сбиваясь на каждом слове, раскаиваясь, прося помощи в конце концов - абсолютно невозможно. Он и так уже позволил себе лишку, находясь в одной клетке с настоящим тигром, готовым его сожрать. Ситуация всё ещё полное дерьмо. И это злило, выводило из себя, на эмоции, но не те, что нужны были для хорошего спектакля. И Дэймон, Дэймон и его равнодушие, Дэймон и его жалкие попытки сделать вид, что ему не всё равно, не помогал.

Держать себя в руках вообще не просто, чтобы об этом не говорили эксперты, упорно утверждающие, что, если соблюдать режим, давать эмоциям выход своевременно и не пренебрегать спортом, то всё наладится. Ни черта, конечно, не наладилось. По-прежнему в стрессовых ситуациях внутри что-то зудело, требуя действий, вспышки, криков, разбитых в кровь кулаков, опущенного забрала. Даже сейчас. Головой Доминик понимал, что ему пришли протянуть руку - не факт, что ему понравится, не факт, что не захочется эту самую руку откусить по локоть, но. Но ему пришли помочь. Своеобразно, разнообразия ради своевременно. А внутри всё равно клокочет бездна, требует справедливости, требует крови, требует озвучивания потребностей, первопричин для каждого провала, обсуждения того, что происходит с ним и только с ним, о том, что внутри, а не о причинах крушения очередного самонадеянного гения и уж точно не в таком тоне. Но озвучивать свои желания, говорить в принципе в их случае бессмысленно - слова либо ранят, либо проваливаются в глубокое болото, образовавшееся между отцом и сыном много лет назад и едва ли становящееся с годами меньше, скорее уж только обширнее после каждой встречи. Поэтому тело требует крови, агрессии, прямого конфликта и честного распределения ролей спаситель-утопающий.
Потому что утопающим Доминик быть не хотел. Ни сейчас, когда в самом деле тонул, едва ли предпринимая активные попытки себя спасти, ни когда бы то ни было ещё. Он мог играть какие угодно роли в угоду общества кроме неудачника и жертвы.

- А мой честный ответ повлияет на что-то? - парень подаётся вперёд, опираясь на собственные колени, смотря чуть снизу-вверх на отца, провоцируя его продолжить свою череду обидных, чёрствых слов. Нервно облизывает губы, сжимает кулаки и, в общем-то, сдаёт позиции, соглашаясь с тем, что ситуация не под его контролем, порывисто вставая со стула. Идти на конфликт с Дэймоном, не стандартный для них, гордо зовущийся семейными разборками, а такой вот честный, без попыток поддаться и вильнуть хвостом, не вариант. Идея даже хуже чем пускать Фрэна в лабораторию. Ах да, Фрэн. Отец наверняка был бы заинтересован его причастностью к провалу собственного сына, но эту пищу для ума Нэш намерен был оставить при себе. Между самой братья по нужде сами разберутся, а Дэймону по-прежнему закрыт ход на личную территорию сына. После бомбёжки обезличенными вопросами, призванными всковырнуть и вынудить говорить-говорить-говорить, пока не выложит всё, тем более.  - Как бы там ни было, на результат это не влияет, так что, пожалуй, с твоего позволения воздержусь от ответа.

Дом легкомысленно подмигивает, встряхивается, сбрасывая с себя оцепенение, заставляя перешагнуть через собственное отчаяние, распрямляя плечи, становясь выше, щурясь немного хищно, даже потягивается, прислушиваясь к хрусту позвоночнику - так как будто он по-прежнему знает, что делает. Он бы и рад, наверное, побыть хотя бы в присутствии отца жалким, несчастным, отчаявшимся, запутавшимся и непонимающим, как выкрутиться, но Дэймон лишил его этого шанса. И себя возможности побыть в самом деле спасателем. Не то, чтобы от него ждали рыцарских подвигов, справедливости ради Дом от него давно ничего не ждал, да и сейчас предполагал, что его спасают ради собственной выгоды. Вопрос только в чём она и какие подводные камни.

- Смешная шутка, отец,- слова цепляют, бьют в броню, попадают в прорехи, неприятно царапая нежное нутро, спрятанное под ней. Парень честно старается абстрагироваться от всех этих игр словами, от громких заявлений про понимание - всё это ложь. Забавно, если Дэймон сам этого не понимает. Раскаяние. За что он должен раскаяться? Что оказался недостаточно дальновиден? Что не смог проанализировать всевозможные вариации развития событий, не забыв учесть абсолютно все погрешности и переменные? Едва ли Дэймон смог бы справиться и с половиной кейсов, которые Дом разрулил, зарабатывая на своих талантах. Хотя... Наверное, он не идиот. Просто такой же чёрствый, неспособный на честные эмоции, не особо задумывающийся о чужих, как сам Дом, но в отличие от него даже не пытается мимикрировать под нормотипичных. Сын превзошёл отца.  - А за что раскаиваться то? За то, что умён? За то, что предприимчив? За то, что на меня вышли спустя три года из-за недоразумения? Или может быть за то, что я разочаровал тебя?

Дэймон - катализатор. Катализатор, своим появлением на территории Доминика запускающий обычные для его организма процессы непринятия и вечной революции, красиво разыгрываемую по нотам без лишних глупостей. Катализатор, будоражащий кровь, вынуждающий вставать в защитные позиции, подталкивающий своими словами и отношением к глупым, почти детским провокациям. Буквально десять минут назад хозяин квартиры готов был соглашаться и благодарить. Две-три-пять реплик и ему уже не хочется. И инстинкт самосохранения внутри натужно вопит, требуя потерпеть, и Дом даже готов к нему прислушаться, но глаза всё равно горят недобро, а сам он смещается к груше, услужливо повешенной им же в центре комнаты. Встать в стойку, напрячь мыщцы, сосредоточиться, нанести методично один-два-пять ударов. Это не тоже самое, что уронить забрало и играть в «на щите или со щитом», но гораздо лучше, чем бессильно злиться, варясь заживо в собственном котле непрожитых эмоций, недобитых привязанностей и неозвученных вопросов.

- На правительство значит,- ему, конечно же, не нравится от и до. Не нравится сам концепт быть под кем-то, не нравится, что он будет так или иначе примешан к текущей власти. Ему в целом не нравится быть чьим-то верным псом, ни ему, ни Ойсину, ставшему полноправным хозяином в этом теле. Века шли, а суть власть имущих не изменилась, как и само человечество. Войны, деньги, секс как самое доступное - три составляющих успешности. Ему это претило. И было в этом предложение что-то... подозрительное. Верно, подозрительное. Двойное или тройное дно? - А ты что, честный коп? Никаких подлогов, подмен, подставных лиц? Вместе с деньгами матери, твои связи могли бы меня уберечь, верно? Скостить срок уж точно. Или что там ещё делают заботливые родители при деньгах ради оступившихся родственников? Подкупить, надавить - коррупция цветёт и пахнет. Но нет, правительство. В чём подвох, м?

Дом наносит удары в перерывах между словами, судорожно прикидывая варианты и не спеша проявлять интерес к выложенным на стол бумагам. Да, это выход. Да, это спасение. Но он всё ещё мог смыться из тюрьмы, став птицей - это бега и риски, но это в тоже время своеобразная свобода. Мог обратиться к матери за лучшими адвокатами и красивой легендой - не хотелось бы, но если и унижаться, прося, то лучше валяться в ногах того родителя, что помнил о его существовании всю дорогу, а не эпизодически. Мог бы выкрутиться как-то ещё, даже не смотря на чистосердечное признание отцу. Мог бы или это иллюзия выбора? Но правительство.. очень плохой вариант.

- Опиши в двух словах суть твоего предложения. В бумагах наверняка канцелярщина - это мне ничего не даст. Если соглашусь, посмотрю на всё лично, верно? А вот откуда у тебя право звать меня куда-то, зачем это тебе и почему выход только такой - это интересно.

По ощущениям он как торгующийся смертник, болтающийся в петле. Но если он уже в петле, то какая разница, верно? Быть должником Дэймона даже хуже, чем цепным псом правительства - Дом не глупый мальчик и примерно представлял в обмен на какую работу ему могли бы всё простить. Так, в общих чертах, без деталей. Что-нибудь экспериментальное, что-нибудь важное, какие-то службы, о которых никто ничего не знает - карточка, активирующаяся по ДНК лишнее подтверждение теории. И навряд ли ему предлагают такой вот способ ухода от всех проблем за красивые глаза отца, наверняка от него чего-то ждут и не отменят приглашение на очередную плаху после первого же взбрыка. Иначе бы Макбрайд к нему не пришёл - кое-что тот про него уже должен был понять.

Нэш наносит ещё пару ударов, замирает в ожидании, останавливает руками грушу, обнимая, и снова замирает в пространстве, прижавшись к неё щекой. Кажется, третий раз за вечер смотрит на отца прямо, не увиливая и даже чуть-чуть улыбается. Как будто просит себе соврать, да покрасивше. Ведь правда слишком ценный ресурс - Дом это понимал.

Подпись автора

фракир ♥

Насколько же всё у них плохо, что «отец» - это скорее оскорбление или дурная шутка, нежели что-то обыденное, легко вписывающееся в диалог. Впрочем, Доминик даже не удивлён реакции Дэймона, как и не удивлён собственному неприятию «сын» из его уст. Они могли быть друг другу кем угодно, хоть кошкой с мышкой, но уж точно не семьёй. И от этого давно уже не грустно, в общем-то с того момента, как в его жизни снова объявился человек, давший когда-то давно и, видимо, по ошибке ему жизнь, всё стало стремительно ломаться. Тучи сгущались. И хоть Дом честно старался абстрагироваться от всех былых заслуг своего родственника и работать с текущими словами и предложениями, во избежание попыток распять его здесь и сейчас, но это на самом деле мало чем помогало. Человек из Дэймона был немногим лучше чем отец. Впрочем, может быть это всё влияние Утера? А есть ли разница?

Вся эта их подчёркнутая вежливость, шелуха слов, призванных, чтобы скрыть неприятие друг друга, красивые формулировки, аккуратные шаги навстречу и три назад - спектакль. Спектакль по окончанию которого маски будут сняты, а актёры расстреляны, если плохо справились со своими ролями. И это, по-своему, дисциплинировало, принуждало держать марку, не позволять себе лишней экспрессии, рискуя переиграть. Доминика выдавал только взгляд и поднявшая голову ненависть, спрятанная глубоко внутри, заточенная в клетку рёбер, едва ли имеющая права голоса в обычной жизни, в делах, от которых зависело его благополучие. И всё же Дэймона он в самом деле ненавидел. Недостаточно, чтобы броситься на него с ножом или попытаться придушить. Но вполне ощутимо.

За слабость, за то, что сдался, за то, что пытался играть в человека, которому не всё равно и не справлялся, за то, что снова здесь, за то, что не оставил в покое, за то, что с улыбкой лишал иллюзии выбора, давя на то, что больше предложений не будет. Дэймон загонял собственного сына в клетку, зажимал в угол, требовал от него решений и улыбался в ответ на оскаленные зубы. И оба прекрасно это знали.
А ещё он не отвечал на вопросы, держа лицо, сохраняя нейтралитет. И всё продолжал давить на то, что Доминик распылялся и занимался не тем, чем стоило. Вот только друид ему не верил. Потому что знал, чуял, что там, куда его пытались загнать, подталкивая заострённой палкой в спину, его не ждёт ничего, что было бы ему по нраву. Разница между тюрьмой и потенциальной работой была лишь в том, что выбери он предложение Дэймона, у него будет право распоряжаться своим свободным временем. Но, если честно, тюрьма на фоне выглядела не так плохо.

- Думаешь, я рад? А ты шутник. И всё же много красивых слов и ни одного ответа. Честное слово, мне проще выбрать тюрьму, чем соглашаться на твоё предложение, если ты не удосужишься хотя бы красиво соврать зачем это тебе. И не надо разыгрывать партию любящего отца, переживающего, что его деточка тратит свои таланты не на то. Тебе всегда было на это плевать, а раз сейчас ты здесь, то появились интересные перспективы,- Доминик давит, требуя ответов, сопротивляется, вполне способный согласиться на тюрьму в обход предложения отца и цепляется за прохладную кожу груши сильнее, сжимая пальцы до боли. Его бесит позиция отца. Его бесит, что всё так вышло. Он не разочарован - Дэймон не сделал ничего, чтобы не вписывалось в их общую картину мира. Вообще сложно облажаться, если от тебя ничего не ждут, тут у человека, упрямо настаивающего, что вариантов кроме как согласиться на его предложение нет, были развязаны руки. И всё же. И всё же Нэш в самом деле не хотел вписываться в предложенную инициативу, не хотел ходить под правительством, не хотел быть слишком близко к эпицентру событий. Ему бы сбежать. Как можно дальше, в оставшиеся ещё нетронутыми людьми леса, прочь от людской жажды власти, от интриг. Он правда пытался заново распробовать жизнь на вкус, поиграть в чужие игрушки, проверить себя на прочность. И проиграл. Бежать надо было раньше. - Я даже помогу тебе, переформулирую вопросы, чтобы ты смог ответить хотя бы на один. Что я буду тебе должен? Или, например, в чём твоя выгода? Можно вернуть к уже озвученному: в чём подвох?

Игнорировать болезненные уколы и навязываемые эмоции сложно - Нэш, как человек, который вынужден был искать в чужих словах истину, не особо разбираясь в эмоциях, понимал, что происходит, но не реагировал с трудом - хладнокровным он не был никогда. И держался исключительно на том, что чуял: его пытаются увести от самого важного. Отвлечь короткими выпадами, сместить фокус внимания, вывести на эмоцию и получить согласие, которое нужно было не ему самому, а Дэймону.
Чуял и не собирался сдаваться, предпочитая свободу воли свободе перемещений. И это навряд ли можно было назвать выбором Доминика Нэша, но кто в этой комнате вообще в состоянии до этого додуматься? Макбрайд не знал своего сына. И это в кои-то веки играло ему на руку.

Подпись автора

фракир ♥