[indent] Университетские стены для многих подобны стенам самых темных подземелий древних темниц. Может быть подобны Тауэрским камерам: темным // сырым // пропитанным страданиями. Университетские стены для многих - будто бы последнее пристанище, путь, который каждый преодолевает одинокой лодке Харона на пути в царство мертвых. Они все одинаково боятся стать той семеркой смертников, чьи души приняли в себя монолитные стены почти тысячилетнего Тауэра. Боятся не выйти в большую жизнь свободными людьми, перед которыми открытыми станут любые двери. Они боятся и это нормально, но за этим их страхом - за этим темным туманом - где-то дальше и глубже сверкает яркими лучами крохотное солнце, которое год от года будет напитываться опытом и знаниями, пока не вытеснит прочь эту клубящуюся тьму страха. Дженни сама была таковой когда-то давно. При первом своем шаге в университетские стены. При первом шаге в те корпуса, где ошибки студентами перестают прощать через несколько самостоятельных вдохов. Помнит, как предвкушение бурлило по венам подобно водам Стикса, а темные глаза сверкали восхищением так ярко, будто зажегся Александрийский маяк. Первокурсники этим всегда и отличались. Еще недостаточно вкусившие горечь трудностей, они не желали быстро гасить в себе неуемное, а главное совершенно неподходящее к месту, волнение. Вечно тянули куда-то руки, шептались, пищали за спиной преподавателя. Сегодняшние студенты были точно такими же, с какими познакомилась сама Джен семь лет назад. Кажется ничего не поменялось. Как не поменялась и ее нелюбовь к выступлениям перед широкой публикой.
[indent] Тем не менее, с трибуны атласной лентой лился уверенный громкий голос, повествующий о важности умения видеть, искать, сохранять цепочку между незаметными на первый взгляд деталями. Потому что все имеет значение. Прошлое. Настоящее. Будущее. Каждая секунда каждой минуты каждого часа имеет значение. Потому что время для людей - стремящаяся вперед стрела. Она когда-нибудь достигнет цели, когда-то остановится, вместе с биением чужого сердца. И когда-то другим предстоит разгадывать // распутывать клубок загадки, которая привела к летальному исходу и без того слишком скоротечной человеческой жизни. Одна крохотная алая капля на неровном древке стрелы может рассказать о многом из жизни убийцы, и из жизни погибшего. Потому что все мы - набор алгоритмов, хотя о большинстве их них никому неизвестно. Этот набор для каждого уникален. Не нужны никакие бесконечные камеры, шпионские устройства и биометрические технологии, чтобы быть уверенным в том, что человек действительно был в том или ином месте в то или иное время. Они нужны только для того, чтобы подтвердить сей факт чем-то более понятным, простым. Они служат подобно человеческой памяти, которая, увы, пока что не поддается обычному считыванию через провода. Все это - лишь попытка закрыть зияющие дыры на пути к правосудию. Способ разглядеть цепочку деталей чуть лучше, найдя недостающие цифры в бесконечном программистском коде, запрятанном глубоко под человеческой кожей. Все это - ничего не будет значит, если не иметь под рукой того, кто сможет распутать бесконечные спирали днк и кто не побрезгует засунуть руку по локоть в зияющую дыру прямо в середине груди. В самую суть. В самое сердце. В самую душу. Вытягивая оттуда сухожилия секретов. Капилляры правды. Плоть истины. Все будет тщетно и безнадежно, если кто-то не сможет восстановить картину прошлого по искореженным останкам жалкой человеческой оболочки. И если тщетность будет расплываться по миру, то следом за ней потянется лишь одно - хаос.
[indent] Будущее - не эфемерное нечто. Не то, чью форму никто неспособен разглядеть. Будущее всегда здесь - в настоящем. Оно - в лицах тех, кто прибыл в этот день сюда. В эту аудиторию. На эту лекцию. На встречу с человеком, чьи работы вряд ли читал кто-то из присутствующих. Разве что профессора, с которыми когда-то удалось поработать и Джен. Будущее сидело перед ней в полутьме, внимательными взорами приковав себя к Флеминг. Будущее скрипнуло дверью и эхом шагов прошло вперед - к свободной парте. Все это было здесь и сейчас. Все это продолжалось два академических часа. А потом свет зажегся. Экран пополз вверх. Голоса наполнили аудиторию. Шепот. Гул. Десятки переговаривающихся студентов. Десятки тех, кто топтался возле кафедры, с которой вещала Джен. Она на фоне почти что ровесников, выглядела все же как-то иначе. Может быть, черная строгость дорого костюма, значок на металлической цепочке и кобура с пистолетом на поясе делали свое дело. Или может быть взгляд. Манера держать себя. Слишком четкая. Выверенная. Она была вечным жителем морга, который все же цену знал себе слишком хорошо. Во всяком случае профессиональную.
[indent] Джен на студентов смотрела цепко излишне. Глазами незаметно-быстро проходилась по из фигурам с самой головы и до самых ног. Цвет лица. Размер зрачков. Морщинка волнения на переносице. Мутный от недосыпа взгляд и искусанные ногти. Она видела все это будто бы являлась живым сканером. Видела, но не давала никому возможности заметить свою профессиональную деформацию. Потому что знала: подобного внимания люди не терпят.
[indent] Металическая визитница с глухим щелчком закрылась в ее пальцах, когда к кафедре подошел еще один - последний - вопрошающий. Он был высок. Выше Джен, которая стояла на возвышенности. И наверное был бы выше нее, ступи назад - прочь с подиума. Он явно был излишне нервным, запинаясь в словах. Но Джен слушала. Джен следила спокойно. Джен собирала в папку бумаги.
[indent] - Мир жесток, да? - Она застыла, остановила на парне взгляд, отмечая про себя суетливость чужих движений. - Видела ты опоздал на лекцию. Как твое имя? Обещаю, это останется между нами.
[indent] Она ему улыбнулась. Так, как ее учили застенками собственного дома. Вежливо. Доброжелательно. Тепло. Она улыбнулась и стянула с трибуны папку, в которой лежал материал для лекции. Она обогнула препятствие, становясь рядом со студентом. Он выглядел немного небрежно, расхлестано - совсем не так, как выглядят будущие врачи. Те будто бы вылизанные. Вечно собранные. Смотрят прямо и уверено. Выдержано будто бы заранее. Они взгляд отводят редко. Они могут быть хоть миллион раз уставшими, но всегда - всегда - выглядят готовыми ринуться в бой за чужую жизнь. Стоящий перед ней был... иным. Его взгляд был сильным, но и сомнения в них были заметны. И там было что-то еще, чего Джен никак не могла уловить.
[indent] - Ты ведь не с медицинского, верно? - Руки у парня подрагивали. С таким точно не в хирурги идти. Джен опустила ладонь ему на спину, чуть ниже плеча, рукой с папкой указывая на ряды стульев со складывающейся в бок доской для письма. Верила ли Флеминг тому, что говорит этот человек? Вопрос открытый. Делать выводы на скорую руку - самая опасная вещь, которая только существует. Но все же внутри нее отзывается что-то неясное. Непонятное. Неоформленное. Оно заставляет хмурится.
[indent] - Тебя волнует природа убийства? - Джен присаживается напротив. Она расслаблена. - Или происходящая «хрень»? Или все же твой друг? Что больше всего тебя тревожит?
[indent] Человек перед ней - тревожен. Это заметно. Его будто бы поставили на тонкий канат, оставив балансировать на нем без страховки. Человек перед ней - в смятении. Он не знает, как поступать. Не знает, как подступиться. Потому его слова и наверняка мысли тоже - топчутся на одном месте, одновременно захватывая руками и иные территории своего беспокойства. Чем все это вызвано - Джен не знает. Но поведение напротив нее в своей изменчивости - настораживает. Но все же Джен к нему участлива. Почти что ласкова. Заглядывает в лицо - в глаза - мягко. Все это - маска. Все это - защита. Все это - инструмент, который поможет добраться до истины. Ведь сейчас действительно происходит безумие. Действительно бессистемно погибают люди.
[indent] - Нам просто надо с чего-то начать.