Бессменные админы:
    ЗИМА 2021. [ Update is coming soon... ]
    Мистика, фэнтези в современном Лондоне. В игру допускаются:

    Легенды Камелота

    Информация о пользователе

    Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


    Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [15.11.2020] wounds and bounds


    [15.11.2020] wounds and bounds

    Сообщений 1 страница 6 из 6

    1

    https://i.imgur.com/kjD3ty9.gif

    15 ноября 2020, поздний вечер

    Ноа Миллс, Вир Мэттьюс

    После того, как Дэймон сперва останавливает сердце Ноа, а потом рвёт их связь с Виром, для успокоения нервов последнего и объяснения происходящего одной смс-ки "Я жив, всё нормально" оказывается недостаточно.

    Отредактировано Noah Mills (2021-03-18 12:13:31)

    +1

    2

    Какое-то время Вир просто не верит в то, что происходит с ними. Не верит! Отказывается верить и тянется за связью, тянется за чужим сердцем, пытаясь найти его, снова-снова и снова. Он чувствует себя странно, страшно, слишком одиноко, слишком невыразимо грустно! Он чувствует себя так, словно из него что-то вырвали, что-то забрали насильно.
    Он не злится, он сидит сложив руки на коленях и смотрит в одну точку, этакий шок с элементами хоррора. В груди зияет дыра, снова та самая, та которой лучше бы не быть. Та, которой не должно быть. В груди снова холодно, голодно, пусто и Ноа нет.

    Он вздыхает и поднимается, первое что он делает набирает знакомый номер и слушает гудки. Как будто так оно и надо, как будто в нем все не сходит с ума. Он утопически спокоен и даже руки у него не трясуться, все что он может - это ждать. Ждать ответа от Ноа, услышать что он впорядке, услышать что все это ему привиделось, что все это кошмар. Но в трубке только гудки и никто ее не снимает, как будто телефон где-то забыт, оставлен, брошен.

    Вир чувствует и себя забытым, оставленным, брошенным.
    Шаг за шагом он добирается до ванной, где его мучительно тошнит от страха и от одиночества, которого не было всего лишь короткое время. Его рвет и он ничего не может с этим поделать. Ничего. Он опирается на раковину, умывается, смотрит на свое бледное, враз осунувшееся лицо и не видит его.

    Ему подмигивает из зеркала его сущность, та, которая была еще недавно жива. Та, что жила так долго, искала так долго и найдя - потеряла.

    Вир разбивает зеркало, все зеркала до которых может добраться, бьет, крушит, режет пальца и не может заставить себя перестать. Не может заставить себя не болеть.
    Звон сообщения он почти пропускает в наступившей тишине. Ему кажется что звенит у него в ушах, ему кажется, что тишина - это плотный кокон, который никогда не отпустит, который всегда будет рядом. Тишина - это какой-то новый вид пыток для него.

    Пальцы скользят по телефону, когда он пытается открыть сообщение: “Я в порядке”. Вир тихо всхлипывает и разражается смехом. В порядке? Это теперь называется в порядке? Он не знает что сказать, что думать, что делать, он никогда не был по эту сторону печали, он никогда не был связан, он никогда не терял этого в себе.

    Виру удается собрать осколки, перебинтовать руки и собрать себя в удобоваримый формат. Он даже пытается надеть простую синюю рубашку и джинсы вместо своих любимых домашних одежд. Он больше не чувствует себя здесь в безопасности. Он вообще странно себя чувствует.

    - Я думал это не слишком возможно. - Он смотрит на Ноа, который стоит на пороге гостиной и не знает что сказать.

    Что тут можно сделать? Как исправить? Что изменить?

    Ноа стоит недвижимый и такой же уставший как и Вир. Отходняки от связи, скорей всего, на нем тоже как-то должны сказываться. Вир не думал об этом, когда хотел его себе, когда хотел быть рядом, когда слушал его дыхание, его сердце. Он не думал об этом, когда отдавал себя, дарил все что есть. Он не знает как действовать теперь.

    Ему холодно, ему неуютно и тишина гнетет своей обостряющейся холодностью. Ему хочется плакать, но он замерз изнутри, наверное это обезболивающее для психики. Он замерз и не может перестать крутить только факт того, что они больше не вместе.

    Кто они теперь?

    Все повторится как и два года назад? Для этого он тут? Чтобы его выбросили еще раз?

    +1

    3

    Ноа кое-как переживает шок с того момента, когда он перестал дышать. Он кое-как собирает себя по частям, пытается примириться с осознанием того, что это сделал его родной отец. Не тот ублюдок, отец Миллса, а Утер, герой, король, объединивший страну во времена смуты, человек, при упоминании которого мать всегда тепло и немного странно улыбалась. О котором рассказывала только хорошее.

    Ноа кое-как укладывает это всё в своей голове, вместе с тем пытаясь привыкнуть к тому, что с сердцем теперь не всё в в порядке. Оно сбоит, то и дело останавливается, а потом срывается в бешеный ритм. Брешет, как испуганная цепная псина, отчего по-прежнему бросает то в жар, то в холод, и отчего по-прежнему слишком сложно дышать.

    Сердцебиение теперь одно, теперь это ощущается противоестественным и недостаточным, и Ноа кажется, что это это не связь с Виром мучительно расползается по швам, разрушаясь окончательно, а его сердце рвёт судорогами в агонии, и всё это приведёт к о одному, только одному исходу.

    "Что ты наделал, отец?"

    К вечеру его немного отпускает. Знобит уже меньше, хотя и не сильно, сердце отплясывает чечётку в разы тише, а мысли греет осознание - скоро он будет дома. Скоро он увидит Вира. Вир говорил, связь одна и навсегда, а разрыв связи рано или поздно означает смерть для Ланнан ши. Но ведь у ни будет не так, верно? Они смогут возобновить её, думает Ноа, они смогут снова обменяться кровью, прислушаться к сердцу друг друга, снова стать одним целым. Смогут. Главное придумать, как защитить её от Дэймона, потому что Ноа решительно не хочет переживать второй подобный опыт, а у его отца, если он снова сделает что-то подобное, есть шансы и вовсе его не пережить.

    Переступив порог его дома, их дома, их убежища, где снова висят тяжелые непроницаемые для света шторы, где в вазах расставлены свежие цветы, много зелени и фактур - накидки на креслах и диване в виде шкур, тёплые ковры на полу, где на подсвечниках подрагивают огоньки... Ноа вдруг понимает, что это больше уютное гнёздышко, нет, здесь будто прошел ураган. Повсюду битое стекло, точнее зеркала, горячо любимые Виром зеркала, которые они покупали тоже вместе - высокие и маленькие, прямоугольные, круглые, в золотых рамах и без рам.. С пола на Ноа глядят осколки его собственного лица, осколки перекошенного лица Вира, и это, кажется, отличная метафора для того, что случилось с их связью.

    - Я тоже так думал, - сникает Ноа, вдруг чувствуя себя виноватым за всё это, за битое стекло на полу, за бешеную тахикардию и за то, что Вир больше этого не слышит, нет, а может и не услышит никогда.

    Думать об этом страшно. Ноа снимает пиджак, складывает его на вешалку, засовывает ту в шкаф, действуя педантично механичеки, по привычке: костюмы там отсортированы по цветам и Ноа на добрых десять минут зависает, отыскивая место для того, который надет на нём сегодня.

    Ноа очень хочется сейчас выпить, даже нет, не так, упиться до чёртиков, чтобы не думать, не представлять, как он разбивает голову Утера, например. Он злится на этого человека весь день, он сердится на мать, потому что та не предупредила; он смотрит на Вира и пытается понять, что дальше? Что произошедшее означает для него? Захочет ли он оставаться здесь, сможет ли на него смотреть?

    - Иди сюда, - тихо вздыхает Ноа, приближается к своему мужу и привлекает к себе.
    Он зарывается ладонью в тёмные кудри и прижимается губами к виску.
    Он хочет хотя бы почувствовать прикосновением эту мерную, тихую пульсацию.
    А лучше поскорее снова услышать заветное: тук, тук, тук.
    Но на месте, где оно было прежде, по-прежнему зияющая рана и пустота.

    Отредактировано Noah Mills (2021-03-20 19:00:06)

    +1

    4

    Он наблюдает со своего места за тем, как его партнер медленно двигается, как снимает пиджак, как смотрит на осколки, на остатки того, что было Виру по своему дорого и кусает губы. Потому что хочется вскочить, хочется встряхнуть, хочется наорать на него, как допустил? Как посмел кого-то подпустить к себе так близко? Как посмел вернуться? Как посмел все сломать?
    Но у Вира нет сил.

    Все его силы кончились на разгроме зеркал, на криках в тишине, на попытках взять себя в руки. Он никогда не переживал ничего подобного, он никогда не подпускал никого так близко, он никогда не был по эту сторону реальности, никогда не признавался, что его почти уничтожили. Ему все еще дико страшно от того, что он потерял Ноа, дико страшно что он не вернулся, что он где-то там и мертв.

    Вир вздрагивает, рассматривая человека напротив себя. Они как чужие теперь, разъединенные, потерянные, испуганные и все же чужие. Что там в голове у Ноа? Что он подумал? Что он почувствовал? Что он принес?

    Он молчит кусая губы, потому что говорить им не о чем, потому что их разговор - ускользающая тишина.

    Вир послушно идет в чужие руки, как сломанная марионетка, у которой обрезали все ниточки. Он обнимает Ноа, он подставляется под его руки и губы, все как всегда, все как раньше, только вместо желания, вместо смеха и обожания - пустота. Как будто чувства тоже вырвали, как будто их не было. Может быть тогда это был обман? Может быть они просто обманули друг друга и дали магии то, что она хотела, а теперь все кончилось? Вир не знает, он не изучал свои связи, они давно оторваны от Сида, от источников своих сил, они даже не видят больше Авалон, он не зовет их домой.

    Ланнан ши, которые остались в этом мире - сломаны, никто из них не знает настоящих историй про связь, никто из них не помнит на чем она держится и почему обрывается. Почему это так больно? Как долго будет больно? И будет ли?

    - Как это случилось? Как это могло случится, Ноа? - Вир шепчет, касаясь губами чужой рубашки. Ему холодно, ему больно, одиноко и страшно и все эти чувства вместе - сводят его с ума, делая беспомощным перед реальностью.

    Кто они теперь друг для друга? Что они будут делать? Разойдутся? Расстанутся? Потеряют друг друга из вида? Если у Ноа тоже пусто, если он тоже больше не чувствует, он уйдет не так ли? Вир кусает губы и отчаянно прижимает к себе своего мужа, человека, которому он доверился, человека, которому он хочет верить и дальше.

    - Что теперь? Что мы будем делать теперь, когда все завершилось? - Он вздыхает и заглядывает в глаза Ноа пытаясь найти там ответы.

    Сам он не знает что предложить, как утешить, как унять пустоту, которая поселилась в нем теперь. Он не знает как двигаться дальше и куда они должны двигаться дальше, что там у горизонта? Что их ждет? Вир не готов отпустить то что было, но и как было уже не будет. Будет что-то другое, не так ли? Будет что-то похожее? Может быть они найдут как восстановить то, что утеряно и смогут восполнить свои пробелы друг в друге. А пока?

    А пока Вир решает что им надо держаться вместе, даже если что-то угасло, что-то ушло и от вида друг друга пустота болит только сильнее. Он сможет спрятаться в работе на отца и Генри. Он сможет скрывать свои чувства, не так ли? Его учили этому с детства.

    +1

    5

    Проходит какое-то время до того момента, как у Ноа это получается - погрузиться в тишину настолько, так долго не дышать, что он слышит. Пусть и картина оказывается безрадостной, и вместо мерного, спокойного стука он слышит бешеную пульсацию, как тогда, когда связь только установилась, вот только теперь в этом нет ни капли предвкушения, восторга или счастья, нет.

    - Что происходит с ланнан ши, когда их человек, с которым они связаны, погибает, Вир? - вдруг решается задать вопрос Ноа.

    Объятия успокаивают, умиротворяют и дают ощущение, что всё произошедшее сегодня было дурным сном, маревом, которое никак не повлияет на их жизнь. Ноа невольно разглядывает осколки стекла, ловит прикосновение перебинтованных рук Вира - он бил зеркала голыми руками?.. И понимает, что ощущение безопасности, окутавшее его сейчас - ложное, что это лишь затишье, крохотный островок спокойствия посреди песчаной бури. И очень скоро Ноа заметёт с головой.

    - Я встретил отца. Не того, что погиб в авиакатастрофе, а отца из прошлого. Оказалось, у него дар к крови. Он остановил моё сердце, и, похоже, разрушил связь, или надорвал, я не знаю, как это работает.

    Ноа невольно вспоминает, как ему принесли весть о гибели матери и двух сестёр. Офицер, приглашавший его на опознание, говорил с ним таким же тоном - сухим и обыденным. Ноа невольно передёргивает плечами. У него не осталось ненависти, не осталось злости, чтобы говорить сейчас с большим чувством, хоть с каким-то чувством. Вся его злость и всё отчаяние направлены на Дэймона, на человека, который почему-то решил, что может вершить судьбы.

    - Думаю, для нашей связи я будто умер, но ведь это не так, Вир, - он гладит чужую спину, зарывается пальцами в волосы, касается губами скулы.

    Для него почти ничего не утеряно из-за поступка Дэймона, пока он слышит чужое дыхание у своей шеи и пока они так обнимаются в собственном доме. Ноа любил Вира и до связи, мало что изменилось теперь, но он вздрагивает от слова "завершилось". Значит ли это, что вместе с связью могло разрушиться что-то ещё, значит ли это, что Вир больше не может находиться с ним рядом?

    Вир заглядывает в его глаза, и Ноа невольно внутренне холодеет. Привыкший играть роль всего лишь милого мальчика, который развлекает других, Вир прежде редко выражал настолько яркие эмоции, если они были его собственными.
    Всё изменилось после связи. Ноа не удивился: настоящий Вир оказался таким же звонким и весёлым, как и прежде, но, кроме этого, умел грустить и стоять на своём не только окольными путями, но и куда более прямолинейно.
    Сейчас же его во взгляде было такое отчаяние, которого Ноа не видел прежде никогда. Побледневшее лицо, потерянный взгляд, почти безумный, сникшие плечи.
    Связь изначально исходила от него, была завязана на крови и магии  ланнан ши, и Ноа не имел малейшего понятия, как подобный разрыв может на него повлиять.
    А потому к нему начинал медленно подкрадываться страх.

    - Поговори со мной. Мы можем что-то сделать, восстановить связь? Это больше не повторится, в следующий раз я сумею нас защитить.

    +1

    6

    Вир вздрагивает от вопроса Ноа, он не знает-не знает-не знает, ему нет дела что происходит с ним, ему есть дело до “что происходит с ними”. Будет ли доверие прежним? Будет ли смех легким? Будет ли жизнь полна смысла, когда они не вместе, когда они больше не дышат друг другом, когда сердце Ноа больше не бьется в груди Вира? Что будет с ними?
    Что будет с их семьей? Они ее так хотели, Вир ее так хотел, узы, которые нельзя разбить, которые нельзя уничтожить, узы о которых он грезил годами, веками одинокого существования.
    Он сглатывает и качает головой.

    - Я не знаю. - Он дрожит в чужих руках, потому что его накрывает осознание потери, потери всего что было между ними. Начинать сначала? Продолжать строить? Пытаться быть?

    Он не знает что делать, что стоит за каждым из шагов, что стоит за каждым из случаев, что будет, когда их тропинка разойдется на две? Они пойдут вместе? Ноа оставит его как тогда? Оставит снова, забыв о том, что ему принадлежит.

    Вир боится знать ответы на свои вопросы.
    Он боится потерять все что имеет и не в деньгах или словах дело, а в том, что они стали хрупкими оба. И оба теперь вынуждены будут выживать в смутное время поодиночке, без поддержки. Это пугает, пугает как близко подкралась к ним смерть, как резко она засверкала на горизонте и как гроза обрушилась на дом и мир, который они сохранили.

    - Ты и умер. - Он вздыхает. - Ты был мертв иначе она бы не разрушилась, кто на это способен? Зачем? Ноа, что он хотел получить от этого? Что ему нужно от нас? От тебя? Разве он не мертв окончательно?

    Вир крепче цепляется пальцами за рубашку Ноа и качает головой. Он так рассчитывал на то, что мир между ними продлиться чуть дольше, он так надеялся что их обойдет буря, которая рушит все вокруг в современности. Сущест все больше и больше, трагедии набирают обороты, как будто стремятся уничтожить все вокруг, оставив только клочки от людей и мира.

    - Я поищу что-то о связях, вряд ли, правда, кто-то выживал после разрыва. - Он фыркает. - Это все равно останется под вопросом, как и ее возвращение на свое место. Может быть со временем? Мне бы хотелось.

    Вир прижимает ладонь к груди Ноа и слушает биение его сердца, чувствует рукой как оно сильнее стучит где-то под ребрами. Не получается собрать мысли в кучку и что-то сообщить, рассказать, сделать, не получается даже смириться с тем, что отныне оно бьется отдельно от сердца Вира.

    - Говорят мой брат стал активнее на черном рынке и уже пытается провести сделки с наркотиками. - Он задумчиво стучит пальцами по груди Ноа. - Ли ведь не выйдет? Не так ли? Его убьют в тюрьме свои же или по заказу, вряд ли он вернется к управлению семьей?

    Вир заглядывает в глаза Ноа, сумбурные, смущенные, растерянные и такие все еще родные и слабо улыбается.

    - Мы разберемся, как-нибудь но разберемся. Если все не обрушится нам на голову.

    +1


    Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [15.11.2020] wounds and bounds