Александра не любила осень. Даже самую тёплую и самую яркую. Увядание природы и ощущение скорого приближения холодов вгоняли её в тоску. Конечно, полноценной депрессией это не назовёшь. Казалось, за обе свои жизни она так и не успела ощутить это состояние. Ей никогда не было достаточно плохо, чтобы это "плохо" полностью заполнило её повседневную жизнь, выбило из колеи. Даже когда Гарри заявил, что у него другая женщина, даже когда родители заявили, что в этом её вина.
Женщина вздохнула. Её рука с зажатой между тонкими пальцами ручкой застыла над полуисписанным листом рабочей книги. Она совсем запуталась. Обе жизни переплетались в её голове и направляли мысли в разные стороны. С одной стороны была Александра, которая пыталась забыть свои обиды на бывшего жениха и родных, а с другой была Милдрит, которая до сих пор чувствовала во рту вкус отравленного вина, оборвавшего её недолгую жизнь. И обе эти жизни принадлежали ей.
Не смотря на то, что она пыталась плыть по течению, вопросы самоидентификации всё же иногда всплывали в её голове и начинали тревожно виться в мыслях. Но Харрис рассуждала так: "сейчас на дворе XXI век, а это значит, что и жить так и так придётся, соответствуя этому времени. Эпоха королей и рыцарей осталась позади. Все, кого я знала и любила тогда давно мертвы. Но в этом времени тоже есть те, кто мне дорог. Отец и мать. Да, такие, какие есть. Да с устаревшими взглядами на жизнь. Но они же по-своему любят меня, хотят как лучше. Даже если получается "как всегда". Старший братец с его таинственной работой и любовью к выпендрёжным тачкам, с его детской бравадой и стремлением защищать меня, будто я всё ещё маленькая девочка в платье с белым воротничком. Мои друзья, которые всегда знают, как меня развеселить и куда позвать, чтобы я могла как следует отдохнуть, мои коллеги и пациенты и... мои кошки в конце-концов!"
Всё это было "сейчас". И нужно было думать именно об этом "сейчас", жить тем, что было у неё теперь и попытаться забыть об этом далёком "тогда".
Тогда она даже не могла подумать о себе в женском роде, чтобы не бояться быть раскрытой. И большую часть жизни она прожила именно так, скрывая ото всех настоящую себя. Она жила ради спасения отца, ради славы своего рода и никогда для себя. Разве не заслужила она теперь быть самой собой? Разве плохо немного насладиться тем, кто она есть?
Вот только как быть самой собой, если в зеркале отражалось чужое лицо?
Ну и что? Кого раньше она могла увидеть в отражении? Мальчишку, юношу, мужчину. Лицо, искажённое магией артефакта, грубые черты, уставшие глаза, сухие, словно сено волосы, широкие плечи и узкие бёдра. Даже сняв наконец-то осточертевшую побрякушку, Милдрит не видела в своём образе ничего женственного, ничего привлекательного. Да и думала ли она тогда хоть однажды о том, что значит быть привлекательной? Думала, конечно. Особенно, когда девицы бросали на неё томные взгляды из-под опущенных ресниц, когда они пытались как бы невзначай коснуться её плечом или бедром. И все эти жесты она понимала, но оставляла без внимания, оставаясь для всех загадочным парнем, любившим лишь свою родину и короля. Смотрела ли она на мужчин так же, как девушки смотрели на неё? Украдкой, конечно, смотрела, ужасно боясь выдать себя этим греховным взглядом. Тогда ей хотелось высечь себя розгами, болью заставить себя забыть о всяких глупостях и сосредоточиться лишь на том, как бы скорее спасти отца из темницы. Только он один знал её секрет, только он один молился за неё, умолял оставить всё как есть ради её же безопасности, но Милдрит была полна решимости идти до конца. И ведь дошла же...
Бросив руку на стол, Харрис откинулась на спинку кресла и потёрла виски. Голова болела от навалившихся работы и воспоминаний. Хотелось поскорее вернуться домой, завалиться на мягкую прохладную постель и услышать ласковое мурчание пушистых членов её семьи над ухом. Определённо, работы на сегодня достаточно. Она сделала даже больше, чем следовало. Просто она не любила оставлять всё на потом, когда могла управиться сейчас. Женщина провела учёт лекарств и инструментов, составила списки того, что нужно было докупить и дозаказать, сверила документы, перебрала карточки и истории болезней в регистратуре, проверила бухгалтерию и многое-многое другое. Конец месяца - тяжёлое время для предпринимателя. И для врача.
Книга была захлопнута. Сандра поднялась из-за стола и начала собираться. Она переоделась, оставив медицинский костюм в своём шкафу. Надела легкое чёрное платье и кожаную куртку. Погода всё ещё была достаточно тёплой, чтобы можно было носить летние вещи, утепляясь лишь кожанками да джинсовками.
В кармане болтались ключи от машины, ярко-красного Мини Купера с британским флагом на крыше, который был припаркован позади клиники. Сандре нравилось водить автомобиль. Это было куда комфортнее, чем скакать верхом на коне. К тому же стальной конь был куда сговорчивее мясного.
На часах почти 3 утра. Только Харрис закрыла дверь своего кабинета, как вдруг услышала грохот внизу, а так же звон бьющегося стекла. Она была не одна. Кто-то пробрался в её клинику, но зачем? Чтобы ограбить? Но тут нечего брать!
Александра нахмурилась и решила выяснить, кто посмел нарушить её покой. Она не боялась, потому что знала, что может легко дать отпор бандиту, даже если тот с оружием. Магический шит остановит пули и лезвие ножа, а сама она успеет ослепить врага до того, как он выстрелит или набросится на неё.
Тихо спустившись на первый этаж клиники, Харрис направились в приёмную, откуда доносились эти жуткие звуки. Осторожно выглянув из-за стойки регистрации, женщина увидела чью-то тёмную массивную фигуру. Кто-то, согнувшись на четвереньках, судорожно шарил по полкам. Не сразу она смогла разглядеть разлитую по полу кровь, очевидно принадлежавшую незваному гостю. Не сразу она поняла, что искал он лекарства.
- Здесь их нет, это просто приёмная, - сообщила Сандра, выставив руки вперёд, как будто показывая свою безоружность, но на самом деле готовясь к атаке. Впрочем, атаковать ей не особо хотелось. Её учили помогать тем, кто ранен, а не добивать их.

Отредактировано Sandra Harris (2021-03-22 20:30:13)