- Это на несколько минут, и только. А если будут проблемы, не более, чем на полчаса.

Улыбка Матильды не выглядит искусственной, хотя она именно такой и есть, и обоим находящимся в этой комнате ясно, что то, что они собираются сделать, может иметь свои риски и серьёзно сказаться в будущем.
Но сделать это необходимо, считает Матильда, бережно поглаживая покоящийся на её плечах пепельно-розового цвета шарф.

Одной из первых лояльных старому Авалону жриц, которых повстречала Матильда после пробуждения и возвращения в Лондон, была именно Ула. Мод помнила её в прошлой жизни, помнила её старость, Ула была старше её на десять лет, и к трагически известным событиям при Камлане выглядела настоящей старухой: полноватой, с пучком седых волос на затылке и вечно ворчащей. Её дар предсказания не раз служил Авалону и Вивианне верой и правдой, хотя, несколько раз и крупно её подставил.

Видеть Улу молодой и цветущей было восхитительно. Сегодня же утром, глядя на перепачканную запекшейся кровью копну густых рыжих волос, Матильда чувствовала себя так, будто её сердце было разбито. Только волосы и напоминали о той смеющейся девушке с ярко-зелёными глазами, потому что эта жрица стала ещё одной жертвой того самого существа, которое тогда чуть не достало их с Дэймоном, и оковы проклятия которого до сих пор висели на её шее тяжелой цепью.

На рассвете, глядя на изуродованное тело молодой девушки, Мод думала: никто не должен умирать таким образом, а особенно - подданные Триединой, женщины, которые отдали себя служению богине ради мира и процветания в стране. Никто из тех, кто ещё вчера улыбался и звонко смеялся в динамик телефона, не должен пялиться в потолок опустевшими, подгнившими глазницами, нелепо раскинув истончившиеся конечности.

Жертв неизвестного существа Мод видела не впервые, и чем дальше, тем больше ей следовало бы привыкать к этим прискорбным зрелищам.

Но этого не случилось.
Каждый раз, наблюдая очередной труп, Мод всё явственнее ощущала тесные путы проклятия на своей коже.
И зрелище себя самой, такой же беззащитной, нелепой в своей смерти и опустошенной, преследовало её по ночам.

Ничего не могло помочь. Она видела то себя, то Утера, теперь Дэймона, человека, который готов был её удушить, и всё равно мысль о его смерти почему-то пугала и вызывала позывы тошноты не меньше, чем собственная.

Именно поэтому в этой пустынной квартире находилось двое: Матильда и её должник из прошлой жизни, один из мелкого народца, ныне носящий имя Грегори. Грегори был одним из тех, кого теперь называют гиками, и хипстерами заодно - в квадратных очках, клетчатой рубашке, с жидкой бородёнкой; обутый в кеды, то и дело переставляющий ноги на полу в попытках устроиться поудобнее на узком деревянном табурете.

Далёкие пятнадцать веков назад Вивианна помогла ему спасти семью (и собственную шкуру) в обмен на ответную просьбу, когда она ей понадобится. Кто же знал, что всё это займёт такое время. То ли в страхе перед былым могуществом верховной жрицы, то ли под влиянием харизмы мисс МакКей, Грег, полный сомнений и страхов, безропотно согласился на свою странную и страшную участь в этой миссии.

На какое-то время он должен был стать новым вместилищем для духа Улы. Он достаточно силен и выдержит её искру, а, значит, Ула сможет рассказать Мод, что именно произошло, как её нашли.
Как она была убита.

Грег подпрыгивает на месте, когда в дверь звонят. Мод спешит открыть её, и тепло улыбается стоящей на пороге Анне. Её девочка, только она согласится на такую авантюру без лишних вопросов. Мод целует Кэт в щеку и пропускает внутрь, взглядом указывая на мужчину, что сидит на стуле посреди комнаты. И мягким жестом стягивает шарф с собственных плеч, протягивая его дочери.

- Грег любезно согласился нам помочь, - кивает Мод.
С добровольным согласием оболочки призыв произойдёт куда проще.
Шарф больше не в руках Мод, и она невольно скучает по его ласковым объятиям, по лёгкому запаху духов, по тому, что одно лишь прикосновение к нему напоминает о хозяйке..
Любимый шарф Улы, который не отправится вместе с ней в печь крематория.
Её якорь.

Подпись автора

Ула может находиться в ужасном состоянии, она может быть травмирована или почти парализована, но...! Её убили! В глазах Мод застыли тень отчаяния и надежды, она так хочет ещё раз переговорить с утерянной, и, казалось бы, заново найденной подругой. Она так плевать хотела на правила суки-природы, которая отбирает своё, которая делит людей и не только на категории, на которые никто из них не был согласен. Вивианна хотела вывернуть на изнанку и выбросить в окно как правила природы, безапелляционные и страшные, так и предсказания и пророчества, которые пытались указать ей, как что делать, так и то, к чему она придёт. Потому сейчас, рядом с Анной, она собиралась допросить Улу, снова подержать её за руки, пусть и в последний раз.

У медиумов своё отношение к ремеслу, это Вивианна знает. Может, из-за должности, которую она занимала при Авалоне, а, может, из-за того, что её таланты были сугубо техническими для неё и подчинёнными её нуждам... Она не воспринимает магию, как искусство, напротив, как инструмент, который служит одарённым и человеку, и только. И сегодня талант Кэт послужит ей.

Стоя рядом с дочерью, плечом к плечу, скрестив за спиной руки, Мод наблюдает за всем моционом, и впитывает в себя каждый момент, запоминает. Она не единожды видела ритуал призыва, не единожды заставляла жриц производить это для неё, но... во-первых, кто знает, что она забыла? А, во-вторых, кто знает, когда кто-то из них возжелает её обмануть? А дочери она доверяет. Кому угодно, но... доченька её не обманет. Мод не хочет мешать Анне во время проведения ритуала, но ей так хочется обнять её за плечи, поднырнуть рукой под локоть, согреться в чужом тепле и положить на плечо голову, прикрыв глаза. В прошлой жизни она не позволяла себе такой вольности, в этой же... В этой не позволяет по инерции, оставаясь чем-то вроде значимой фигуры из прошлого, идолом, или... не-человеком?..

Мод тихо вздыхает.
Всё идёт своим чередом, Грег впускает духа, Анна делает всё, что должна. И только Вив стоит неприкаянной, переминаясь с носка на пятку, медленно, неспешно, чтобы не казаться излишне мертвой. Она почти всхлипывает, когда человек напротив говорит практически другим голосом, будто голосовые связки перестраиваются под голос совсем другого человека.

- Ула!.. - восклицает Мод.

И закрывает себе рот лицом.
Открывает тотчас.
Вдох-выдох. Она всё ещё своеобразная железная леди для их мира, не так ли? Мира одарённых.
И ей надо соответствовать.

- Ула, милая, - Мод подходит ближе, берёт грубые мужские ладони в свои руки, мягко сжимает, поглаживает огрубевшие мозолистые пальцы, словно это действительно были нежные руки призываемой жрицы. Но она это ведь чувствует. Чувствует, правда?.. - Ула, солнце моё, кто тебя убил? Расскажи нам как можно больше, можно по чуть чуть, можно не спеша, нам это жизненно необходимо для того, чтобы оно не убило ещё больше таких, как мы.

Мод вздрагивает. На ней-то самой - до сих пор удавка от безымянной тени. И она настолько искусна, что невидима большинству из одарённых. А к сидхе или драконам ей соваться с этим не хочется - потом не расплатишься.

Грег дрожит. Сидит в кресле и трясется, пытаясь выдержать дух, а потом заходится настолько, что с уголка его рта медленно стекает белесая пена.

- Он не готов, или она, - холодно произносит Матильда, поднимаясь на ноги, разворачиваясь лицом к лицу к Анне. Видимо, им придётся подождать чуть больше. В этот раз Мод позволяет себе прикоснуться к дочери: мягко усмехается и поправляет прядь её светлых волос, выбившуюся из общей копны. Анна такая красавица, её доченька, и почему-то всё ещё так напоминает ей об Утере. Так же, как и в прошлой жизни.

Отвлекает Мод только шевеление за спиной.
Она сперва бросается к Грегу, который слишком стремительно направляется к окну, выбивая собой панорамный стеклопакет высотки, а потом так же быстро бежит к дочери.
К Анне, которая всё это время была в контакте с духом. Каково ей сейчас?..

Подпись автора