Звонок Вира застает ее в череде событий, среди которых она понимает, что не была несколько дней в борделе и магазине. Заставляет вспомнить, что у нее есть другая жизнь, которая дает денег на все ее капризы, которую она любит всей душой. Но словно потеряла ее среди собственных страстей. Гера не успевает даже кофе выпить, оставляет полную чашку, берет ключи со стола. Настроение мрачнеет с каждой минутой, Вир не сказал ей, что именно произошло, но ей хватило для понимания - опасность слишком близко, лижет пятки ее модельных туфель.

Она ежится от сырого воздуха по пяти шагам от машины до входа в бордель без пальто. Заведение живет своей жизнью, но Гера чувствует нотки безвольной паники, которая сворачивается завитками за самым порогом - нехорошо. И руки холодеют, и улыбка деревянная, она все еще умеет улыбаться так, что ни черт не поймешь, но знает, что за ней бездна непонимания происходящего. Ступеньки, шаги, коридор, спина Вира.
Открытая дверь, неприятная картина, внутри все вымерзает злостью. Мало было Нила, убившего одну из ее девочек во благо долбанного Джека-Потрошителя, теперь еще и это. Пальцы сжимают телефон так крепко, кажется, трещать корпус начинает. Но все, что она делает, слушает сухой отчет Вира, не задавая вопросов.

Могла бы, наверное, отвязаться. Безопасность девочек первична, безопасность клиентов вторична, на самом деле оба фактора завязаны друг на друге, и в четырех стенах ее цветы не должны быть вырваны с клумбы. Что-то пошло не так, но винить голословно - не то, чем привыкла заниматься Марлоу.
Сухой отчет отдает сухими фактами без единого шанса, раздражение искрит злостью на кончиках пальцев.

- Мы никого не будем привлекать к расследованию. Меня не устраивает результат действия судебной системы Британии по отношению к девушкам из борделей. Всегда будут виноваты они, клиент получит только сомнительное осуждение на двадцать минут.
Гера проходит мимо Вира в комнату, изучает ее быстрым взглядом, ничего на первый взгляд такого, что может им понадобиться, кроме простыни с пятнами крови. Одним движением Моргана стягивает ее с кровати, сворачивает в комок и кивает Виру:
- Идем.

В ее кабинете царит прохладная пустота, так бывает, когда несколько дней никто не появляется в помещении.
- Последний клиент Аризоны может нам ничего не дать. Нет, пусть охрана работает, как на предмет него, так и на предмет посторонних личностей, которые никого из девочек не заказывали.
А потом она проведет чистку в охране, обновив штат. И еще раз объяснить, как нужно работать, и если не дойдет, так и будут ходить по кругу.
Серебряным ножом Гера распарывает ткань, вырезает кусок с кровью. Экономными движениями достает пепельницу, каминные спички.
- Твою ж... - спички летят на стол, снося по пути кое-какие письменные принадлежности и серебряный нож. - Что ж такое происходит?

А что, если это не человек? Рыцарь, друид, любое иное существо? Хотя на самом деле это проще. На самом деле, в этом случае Геру вообще ничего не будет волновать, каждое существо пятого века знает все законы отмщения и наказания. Гера снова чувствует себя, как верховная жрица, у которой девочки уходят по Британии, чтобы не вернуться, если вдруг попадут в руки слишком уж рьяно верующих в единого бога. А этот самый единый бог все еще слишком дерьмовый защитник для них.
Ладно. Психовать сейчас не время. Моргана чиркает спичкой, поджигает в пепельнице кусок ткани, бормочет слова заклинания, пламя меняет цвет на синий, а затем зеленый, и так и горит ровно.
- Прогорит до пепла, используем для поиска...

Договорить Гера не успевает, телефон о себе напоминает. Кнопка выводит звонок на громкую связь, голос охранника подрагивает от напряжения:
- Фото последнего клиента Аризоны у вас на телефоне, мэм. И Аризона не покидала бордель, ни на своих двоих, ни в состоянии тела.