Именно так и было: Джио просто оставил Ананта себе. Мудак. Проклятый. Всё верно.
В висках невольно звучит голос отца, Раймонда, который проклинает свою жену - мать Джио - и весь её род. Возможно, именно это проклятие, высказанное в сердцах перед смертью, возымело действие, а, может, змеиная (и тоже проклятая) сущность Мелюзины, переданная по наследству, не позволила Джио отпустить Ананта после смерти, и вынудила присвоить его себе, поднять, вернуть, подчинить, заставить его тело двигаться подобно бездушной марионетке.
Джио щурится, глядя на разбушевавшегося Ананта. В чём-то он действительно прав, весь его род проклят, а он - особенно, с тех пор, как его магия предпочла живой плоти мёртвую.
Но Анант лукавит, нарекая собственное воскрешение провалом. Нарочито забывает те годы, что они провели в совместных странствиях, те моменты, когда они разговаривали друг с другом откровенно, те ночи у костра, когда Джио хватало сил, чтобы сделать его почти_живым. Тёплые прикосновения рук, объятия во время сна, по крайней мере Джио мог спать, уткнувшись в чужую шею.
Себастьян шумно втягивает носом воздух, сейчас всё по-другому, сейчас всё куда лучше. Хотя бы потому, что его больше не преследует приторный запах разложения, который когда-то прочно поселился в ноздрях и под ногтями, от которого было уже не избавиться.
Он смотрит на Оду, на то, как тот мучается, как трёт горло руками, как сжимает кулаки, напрягаясь, превращаясь в заведённую пружину. И выдыхает. Ода злится, он почти в ярости, а это значит, он остался к нему неравнодушен. Он по-прежнему во власти прошлого, так же, как и Джио.
Они всё ещё вместе.
- Тогда почему же ты почти срываешься на крик?
Голос Джио звучит тихо. Это - вкрадчивое шипение змеи, что подкрадывается к жертве и обманчиво мягко увивает тело кольцами.
- Думаешь, так получится себя убедить? Не смеши самого себя, Анант. Или мне лучше называть тебя теперь Одой? Ода Лемэр. Твоё имя - музыка, так же, как и твой голос. Не будь ты певцом, я бы ещё годы искал тебя в этом проклятом городе.
Себастьян находит чужую руку своей.
Скользит пальцами по кисти, ощупывает подушечками мягкую кожу, изучает напряженную ладонь. Осторожно оглаживает её, сжимает - всё крепче - пока ладонь не раскрывается, позволяя переплести пальцы. Получается очень тепло, мягко, и немного терпко - кажется, ладони Оды слегка вспотели.
Это из-за их встречи?..
Себастьян усмехается, едва заметно, тонко; кинестетика между ними такая вкрадчивая, точно сворованная, но от неё тепло прокатывается горячей волной по спине, заставляя задержать дыхание.
Всё так, как он мечтал. Вот он, Анант. Пышущий здоровьем, жизнью.
Дышущее воплощение разбушевавшейся стихии, которая может накрыть с головой их обоих.
- Брось, - шепчет Себастьян. - Никто другой не знает тебя, как я.
"Никто другой не знает, насколько я ублюдок, как ты."
- Позволь мне снова быть рядом. Неужели ты можешь с уверенностью заявить, что это ничуть тебе не нужно? И не соврать?..
Джио поднимает его руку выше и прикасается губами к костяшкам. Легко целует длинные пальцы пианиста.
И думает: Ода - ужасный лжец.
Он дрожит сейчас, но не только от страха, не только от ярости.
Джио понимает его, на самом деле. Слишком много эмоций от встречи.
Будь его магия связана со стихиями, мир вокруг бы уже полыхал в огне.
Отредактировано Sebastian Wells (2021-04-30 15:34:23)
- Подпись автора
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней