you bring my heart to it's knees
![]()
Лондон, 19-ое ноября 2020 года
Ingram King & Felix Afton
Призраки водятся везде. Мы носим их с собой, куда бы ни отправились.
Отредактировано Felix Afton (2021-04-26 12:33:32)
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [19.11.2020] you bring my heart to it's knees
you bring my heart to it's knees
![]()
Лондон, 19-ое ноября 2020 года
Ingram King & Felix Afton
Призраки водятся везде. Мы носим их с собой, куда бы ни отправились.
Отредактировано Felix Afton (2021-04-26 12:33:32)
[indent] — Доброго вечера, леди и джентльмены, — Скирлауг перебросил микрофон из одной руки в другую и обворожительно улыбнулся в свете софитов. — Моя речь будет лаконичной: мир науки и высоких технологий – ваш мир, в котором я теряюсь и о котором знаю прискорбно мало. Но мир удовольствий и наслаждений – это мой мир, и сегодня я с радостью приглашаю вас окунуться в него. Расслабляйтесь, отдыхайте, ни в чём себе не отказывайте… И помните: если вы вдруг возжелали что-то, вам стоит лишь попросить!
[indent] Желания созданы для того, чтобы их удовлетворять, - с этой мыслью Скирлауг спустился со сцены под шумные аплодисменты. – Хотя некоторые, пожалуй, лучше никогда не претворять в жизнь. Особенно людские.
[indent] Удовольствия драконов были просты: еда, секс, эмоции, полёт, сокровища.
[indent] Удовольствия у людей? За всех так сразу и не скажешь, но в памяти Инграма Кинга осталось достаточно дерьма: чего только стоили воспоминания о траффикинге младенцев, которых находили на границе Мексики со спермой в желудке.
[indent] Да, пожалуй, всю первую неделю после своего пробуждения Скирлауг лежал в постели Инграма Кинга и с ужасом копался в его воспоминаниях и знаниях об этом мире. Кое-что он бы хотел не помнить, а кое-что он хотел бы не знать. Кто вообще просил Инграма смотреть ту жуткую документалку?.. Ух, дать бы ему по шее!
[indent] Скирлауг мог, конечно, сказать, что в его-то время такой хуйни не было… но чего в его время точно не было – интернета, цифровых технологий и защиты прав детей. Так что о многом дракон мог не знать, не видеть, не слышать. Жить себе спокойно в своей пещере, откусывать всё новые и новые территории и иногда устраивать людям локальный геноцид – ну, когда они совсем хамели. Например, когда в селе обнаруживался зуб молодого дракона.
[indent] Скирлауг не разбирался, выпал зуб сам и стал случайной находкой или же дела обстояли худо. Люди – дно, он знал об этом с того момента, как убили его мать.
[indent] И помнил об этом. Всегда. Даже сейчас.
[indent] Поэтому, вежливо улыбнувшись кому-то из представителей компании и обменявшись парой рукопожатий, он отправился в дальнюю часть зала, где столики были предусмотрительно огорожены, а охрана была бдительнее, чем на входе. Скирлауг щёлкнул пальцами, подзывая к себе официанта.
[indent] — Мокачино.
[indent] Краем взгляда дракон заметил, как охрана поймала кого-то, кто продвигался к нему с неотвратимостью ледокола. Скирлауг узнал финансового директора корпорации, а рыжего парня, стоявшего рядом – нет. Но сделал охране жест рукой, позволяя этим двоим подойти к нему.
[indent] Сейчас будут окучивать, чтоб я стал инвестором? – Скирлауг не стал вставать, лишь махнул рукой где-то рядом, предлагая сразу сесть, без всех этих церемоний. – Возможно, это будет интересно… возможно. Посмотрим, что они могут мне предложить.
Отредактировано Ingram King (2021-04-26 18:30:49)
Этот мир был полон весьма странных вещей. Нет, Инир никогда не был трепетной фиалкой. Он друид, в конце концов, а не нежная барышня. Но то, что ему открылось в памяти юного программиста, ему совершенно не понравилось. Феликс был полон страхов, ночных кошмаров и темных желаний, от которых он открещивался практически со священным неистовством. Может, это даже лучше, по крайней мере он не пошел по пути своего отца.
Система умного дома заняла его почти на три дня, пока он исследовал возможности того, что он может. Это казалось настоящим волшебством. И он был приятно удивлен тем, как далеко продвинулось человечество. Лишенные от рождения магии, они смогли поменять мир так, чтобы технологии стали их опорой.
Потом он нашел интернет, и был потерян для общества практически до середины ноября. От работы он отбрехался тем, что заболел. Да и, как ему показалось, его особо старались не трогать. Нелюдимый Феликс отличался присущей всем гениям социофобией. Так что сотрудники его компании не особо были удивлены очередным фортелем в духе того, что ему надоело общение с людьми в этом месяце.
В интернете он искал хоть какую-нибудь информацию о том, как именно он оказался здесь. Друид распрекрасно помнил, что он уже давно и прочно мертв. Так почему он очнулся? И... как так получилось, что в теле другого человека? Или Феликс - это не другой человек, а он сам? Просто спустя тысячи лет?
В процессе поиска он наткнулся на колесо Сансары, реинкарнации и прочую муть, которая заворожила его надолго. И, ну, пожалуй, это было самым логичным вариантом. Он понятия не имел, как именно чужое верование могло повлиять конкретно на него, но пока с другими теориями было совсем туго.
Инир уже начал преисполняться надежды, что его единственными контактами в этом новом мире будут курьеры с пиццой, но его мечтам не суждено было сбыться. К нему буквально вломился Дерек, финансовый директор компании Феликса. И как бы он не пытался отбиться, выбора у него не оставалось.
Конференция прошла более-менее без форс-мажоров. И ему бы очень хотелось технично слиться с афтерпати, но его снова поймали у самого входа, безапелляционно взяв за руку и потащив куда-то через толпу, горячо убеждая в том, что он должен поговорить с хозяином этого клуба, чтобы убедить его вложиться в очередной проект.
Робки возражения Инира о том, что у них достаточно денег на производство, остались без внимания. С другой стороны, кажется, финансисты все такие. Чем больше денег, тем лучше. Все-таки забавные приоритеты у людей. Живут так мало, а переживают о богатствах, будто они драконы.
Друид тяжело вздохнул, когда их остановила охрана, но, видимо, некоему Инграму, хозяину всей этой вакханалии, было интересно с ними поговорить. А жаль, так был бы благовидный предлог, чтобы унять прыть Дерека.
Инир поднялся по ступенькам, глядя себе куда-то под ноги, а потом все же поднял взгляд, чтобы пожать руку мужчине...
Если бы это ощущение продлилось хоть на секунду дольше, он бы так и остался стоять, как громом пораженный. Все это время, что он провел в сети, пытаясь найти хоть что-то, он находил какие-то невнятные упоминания о том, что в соединенном королевстве происходит что-то странное. Но это все оставалось на уровне слухов на странных конспирологических сайтах.
Но он надеялся. По-дурацки надеялся, что он не один такой. И что его прошлое оживет вместе с ним.
И, как оказалось, эти надежды были не напрасны.
- Добрый вечер, меня зовут... Феликс, - хрипло выдохнул парень, не отводя взгляда от своего собеседника.
[indent] Охрана пропустила незваных гостей. Скирлауг честно попытался найти в своей душе хотя бы капельку радушия сейчас, хотя бы тень желания улыбаться и быть приветливым, но… чего нет того нет. Дракон равнодушно кивнул Дереку, из которого во все стороны брызгал энтузиазм и радость жить и получать деньги, перевёл взгляд на рыжего парня.
[indent] Рукопожатие было коротким, сухим.
[indent] - А, Феликс, - теперь ему стало более понятно, кто есть кто.
[indent] В бизнесе так часто бывает – в лицо не видел, но имена и должности отскакивают от зубов даже спросонья посреди ночи. Потому что это всё – выгода, а лицо… ну, люди придумали грим, мейкап и пластические операции. Из всего этого Скирлаугу нравилось только первое.
[indent] - А вы?..
[indent] - Дерек, финансовый ди…
[indent] - Да, мы с вами говорили, - обронил дракон, с ленцой отвечая на рукопожатие Дерека. – Помню.
[indent] Из толпы вынырнул вышколенный официант и поставил кофе на столик, прямо напротив Скирлауга.
[indent] Дракон придержал его жестом руки.
[indent] - Вы будете что-нибудь?.. – один хрен они уже за всё заплатили, так что можно сделать вид, будто их заказ будет за счёт заведения. Скирлауг бы, например, на их месте стесняться не стал.
[indent] Зато Дерек вдруг засуетился, бросил на Феликса три взгляда подряд, каждый из которых был ровно вдвое продолжительнее предыдущего, улыбнулся во все тридцать два винира и поспешил слинять:
[indent] - Я вижу, вам есть о чём поговорить! – воскликнул он перед тем, как исчезнуть. – Ах, Феликс, не стесняйся, прошу тебя…
[indent] Скирлауг безразличным взглядом проследил за удаляющимся затылком финансового директора. Странный какой-то. Впрочем, люди вообще существа странные. Особенно этот, который сидит рядом. Дракон слышал, как колотится сердце человека.
[indent] А может, не совсем человека? Скирлауг опустил пальцы на горячий кофейный стакан и сделал глоток. Да, энергия у Феликса не такая, как у обычных людей.
[indent] Копаться во всём этом глубже дракон не стал. Неинтересно. Другого дракона он бы почувствовал сразу, но, если быть откровенным, единственным драконом, которого Скирлауг был бы рад видеть, была его мать, которая ему всё никак не встречалась. Видимо, уже никогда и не встретится.
[indent] Скорее всего, она умерла слишком давно для того, чтобы вернуться. Сколько лет прошло?..
[indent] Одна тысяча девятьсот сорок один год, - сам себе мысленно ответил Скирлауг, провёл языком по губам и посмотрел на Феликса.
[indent] - Ладно, давай сразу к делу. Ты хочешь, чтобы я вложился. Сколько?
[indent] Если вдруг перед ним сидит очередной рыцарь – то Скирлауг и знать об этом не хочет. Пусть себе тихонько сидит дальше и изображает бизнесмена. Сейчас они договорятся о сумме и разойдутся каждый в свой угол, подсчитывая потенциальную прибыль…
Инир верил в провидение. Трудно быть друидом и не верить в него. Но он оставался верен этому с той же горячностью, что была с ним, когда он открыл в себе магию. И сейчас, сидя в кожаном кресле напротив дракона, он верил в него еще сильнее. Ведь... разве могло быть иначе? Первым существом его времени в этом странном и новом будущем должен был стать для него именно он. Тот, кто разделил с ним последние мгновения его предыдущей жизни.
Но... что-то шло не по плану. Или так и должно быть? Пути судьбы неисповедимы. И с этим надо мириться и уметь жить. Раньше он умел, сейчас в нем проснулась привычная горячность, у которой не было выхода последние пару недель, пока он сидел затворником в своей квартире, изображая слишком умный суккулент, питающийся информацией из интернета и бургерами с пиццей.
Друид повел плечами, накладывая едва заметную слуховую иллюзию на Дерека, чтобы тот поскорее убрался из их поля зрения. Финансовому директору казалось, что ему настойчиво звонит его бывшая любовница, по которой он до сих пор пускал слюнки. И пускай, ему было не интересно, чем закончится иллюзорный разговор. Скорей всего, он все же сам ей позвонит. И, возможно, на какое-то время он уймется и перестанет дергать его дурацкими запросами.
Да и не это его главная проблема сейчас. Когда они остались наедине (очень условно, охрана все еще маячила недалеко от них, но избавляться еще и от этого препятствия было бы слишком заметно), он надеялся, что до Скирлауга дойдет. Но нет, он все еще скрывался под личиной Инграма, делая вид, что весь этот разговор - всего лишь разговор спонсора и владельца проекта.
Взгляд Инира на мгновение раздраженно вспыхнул кошачьими зрачками, но это можно было списать на блики светомузыки, никак не на то, что друид немного выходит из себя.
- Хм. У таких драконов, как вы, всегда много золота в пещере, - чуть прищурившись, отозвался Феликс, глядя на него, не разрывая зрительного контакта, - так что ваша щедрость должна зависеть от вашего же, кхм, могущества.
Скирлауг продолжал упрямо делать вид, что понятия не имеет, о чем он говорит. Может, Инир зря поверил в провидение? Может, это не он, а ему просто показалось? В конце концов, франтовый владелец клуба мало похож на того воина, которым был Скирлауг в те времена, когда они были...
Вспоминать об этом сейчас было почему-то слишком больно. Хотелось наорать на дракона и, возможно, вмазать ему пощечину, чтобы он, наконец, вспомнил, кто перед ним. И, наконец, поговорил с ним нормально о том, что вообще здесь происходит. И какого черта он снова жив.
Но нет, Инграм смотрит на него непонимающе, не реагируя ни на одну фразу-зацепку. И Инир все же вскипает, сжав в пальцах его ладонь, беспардонно нарушая границы личного пространства. Хотя, о каком пространстве вообще речь? Раньше между ними не было никаких границ от слова совсем.
А сейчас есть одна - беспробудное упрямство одного отдельно взятого ящера.
- Ты, что, специально не узнаешь меня, Скирлауг?! - взгляд друида снова изменился из-за узкого кошачьего зрачка, пока он буквально впивался рукой в чужое запястье, не давая вырваться.
[indent] Внезапное сравнение с драконом Скирлаугу польстило - впрочем, он и был драконом, так что Феликс просто удачно подобрал слово... ах, нет, наверняка глава корпорации почувствовал, что перед ним сидит самый настоящий всамделишный дракон.
[indent] Досадно.
[indent] Будь на месте Скирлауга Инграм, он бы приосанился. Но Инграма больше не существовало. Дракон обвёл взглядом клуб, снова посмотрел на Феликса с ленцой существа, у которого действительно очень много золота. Пусть теперь и не в пещере.
[indent] - Давай без прелюдий, Феликс, - Скирлауг глотнул кофе. - Просто назови сумму и всё.
[indent] Велика вероятность, что он получит её.
[indent] Особенно если не будет распускать руки.
[indent] Скирлауг недобро блеснул глазами, уже был готов резко ответить на нарушение личных границ, но...
[indent] ...крупно вздрогнул всем телом и, рывком поднявшись, вырвал свою руку из хватки... того, кто сидел перед ним.
[indent] - Нет, - хрипло выдохнул дракон. - Не-ет, нет-нет-нет...
[indent] Не может быть. Этого просто не может быть. Не может быть!
[indent] Скирлауг не помнил, как выглядел Инир. В воспоминаниях сохранились лишь огненные волосы друида, а черты лица слизало временем. Скирлауг не помнил, как Инир пах, но знал, что обязательно узнал бы этот запах, если б хоть раз почувствовал его снова. Скирлауг не помнил голоса Инира, его смеха, его стонов - лишь свои чувства, рвущуюся из груди нежность, тихую любовь и жгучее возбуждение. И сейчас, когда за лицом Феликса вдруг мелькнул образ Инира... дьявол, они были так похожи, что на миг дракон даже усомнился в том, что видение вообще было - когда на мгновение прошлое прорвалось сквозь реальность, сознание Скирлауга вдруг заполнило эти пробелы.
[indent] Заполнило тем, что сейчас он видел, чувствовал, слышал.
[indent] - НЕТ, - и Скирлауг стремглав ринулся прочь.
[indent] Охрана обменялась едва заметными (не за то им платили) и удивлёнными взглядами.
[indent] Скирлауг промчался через весь зал, с нечеловеческой точностью лавируя меж людей корпорации. Взлетел к коридору, что вёл к лифту в лофт, промчался мимо охраны...
[indent] - Никого ко мне не пускать! - крикнул дракон, но, вдруг запнувшись, остановился, закусил губу. Глаза блеснули. - Кроме того рыжего, он...
[indent] Видеть тебя не захочет после такой встречи, Скирлауг.
[indent] - Он у них главный, он может озолотить меня, - сдавленно произнёс Скирлауг.
[indent] И снова сорвался с места.
[indent] Сердце гулко бухало в груди. Холодный свет в лифте резал глаза, а сам лифт, казалось, просто стоит на месте, вместо того, чтобы поднять дракона в лофт. Когда металлические двери, наконец, раздвинулись, Скирлауг вывалился из кабины, судорожно осматривая жилище в поисках того, что может спасти его.
[indent] Но могло ли его что-то спасти?
[indent] Скирлауг бросил мимолётный взгляд на трясущиеся руки, кинулся в одну сторону, затем в другу. Внезапно задохнулся, облизал враз пересохшие губы, попытался ослабить галстук, но запутался в нём и в собственных пальцах, поэтому просто разорвал его.
[indent] Рванул в стороны полы рубахи, будто бы из-за неё, под самое горло застёгнутой, задыхался. Попытался налить себе что-то спиртное, но руки дрожали и горлышко дутой бутылки стучало о край стакана... стекло выскользнуло из вспотевших ладоней. Разбилось, разлетелось осколками.
[indent] В животе тугим узлом свернулся змей, колени ослабли и, кажется, подкашивались, ноги стали ватными от слабости. Перед глазами прыгал в чудовищной шутовской пляске весь мир, расплывался пятнами ночного города сквозь панорамные окна, в горле встал ком. Волны неприятного жара обдавали тело, а за ними следовали мурашки, и дракона перетряхивало. Удушливый, липкий, иррациональный страх сковывал тело.
[indent] Скирлауг запустил руки в волосы, растрепав их, и сдавленно застонал. Впервые за всю жизнь у него случилась паническая атака.
[indent] Скирлауг убил Инира. Друид стал самой добровольной жертвой для дракона, но это ощущалось как убийство, как предательство, как вырванное из груди сердце. Скирлауг объял огнём Инира, даруя ему мгновенную смерть, а потом сожрал его тело.
[indent] Плакал и ел. Единственный раз, когда Скирлауг плакал над едой, но... друид ведь не был едой, да? Даже несмотря на то, что останки его были пожраны.
[indent] Скирлауг метался по лофту и никак не мог найти себе места. Ему было тошно, беспокойно, страшно.
[indent] Скирлауг подошёл к окну и прислонился пылающим лбом к хололному стеклу, будто это могло как-то помочь. Сначала дракон услышал, как гудит лифт, а потом - затылком и участком спины промеж лопаток почувствовал направленный на него взгляд.
[indent] Чтоб мне сквозь землю провалиться...
Бессмыслица какая-то. Что, вообще, происходит в этом дурацком мире? Не так он представлял свою первую встречу с тем, кому в буквальном смысле этого слова отдал свое сердце. Да и... не представлял он ее. Даже не надеялся. На свое возрождение - тем более. Так что ему, действительно, не помешала бы помощь друга.
Его очень особенного друга.
Но Скирлауг смотрел на него так, будто увидел, как из окон клуба полезли зомби, а Иисус воскрешает мертвых. Нет, пожалуй, он подходил, хотя бы частично, под оба эти описания. Но все же - он не ожидал такой реакции.
И сейчас Инир стоял буквально столбом, тупо глядя на убегающего от него в панике дракона.
Что за бред, а? Скирлауг никогда его не боялся. И уж тем более не убегал. Его набеги на селения и мародерства не в счет, это совершенно не было похоже на побег. А вот его нынешнее поведение - очень даже. Это сбивало с толку, заставляло думать, что... может, он уже давно нежданный гость?
Сколько лет прошло? Сколько лет он жил без него? Что с ним случилось за все это время? У него нет ответов на эти вопросы, но они вспыхивают в груди, словно вулканические цветы, сменяющиеся вспышками лавы. Он не уверен, что он хочет знать на них ответы.
Он... тоже может уйти. Парень бросает взгляд на коридор, ведущий к выходу из клуба. Ничего не стоит сбежать отсюда, никто даже не заметит, а если он накинет иллюзию, то никто и не вспомнит, что он был здесь. Конечно, он все это может.
Но...
Хочет ли?
Друид медленно выдыхает и двигается ровно в противоположном направлении, туда, где скрылся призрак его прошлого, которое он никогда не будет готов отпустить.
Лифтом он пользоваться не стал, давая себе и ему возможность хоть немного успокоиться. Прийти в себя. Принять тот факт, что теперь им надо как-то разбираться с багажом их совместной жизни, которая закончилась далеко не так, как в детских сказках.
Инир поморщился, подходя к распахнутым дверям. Скирлауг метался из угла в угол, словно загнанный в клетку зверь. И... наверное, до этого мгновения он злился на него. Злился за эту реакция. Злился, что он не узнал его. Злился за это отвратительно высокомерное поведение в начале их "знакомства" заново.
Но сейчас вся злость куда-то испарилась. Вспыхнула и погасла, словно и не было. Осталось щемящее чувство... отчаяния и тоски. Когда он уходил, их отношения походили на цветок посреди урагана. Все еще живой, красивый и нежный, но обреченный на смерть. И все эти чувства нахлынули, утягивая его с головой на самое дно.
Друид сократил расстояние между ним в несколько шагов, резко и порывисто обнимая его со спины, уткнувшись лбом куда-то между его лопаток. Нынешнее тело Скира совсем не походило на то, каким он его помнил. Но это все еще был он. Такой же горячий изнутри, словно само пламя жгло его сквозь кожу.
Инир закрыл глаза, чувствуя под ладонями его обнаженную кожу. Он порвал пуговицы на рубашке? Да и какая разница. От этого ощущения вдоль позвоночника пробежали мурашки, и он хрипло выдохнул куда-то ему в спину.
- Зачем ты бежишь от меня?...
[indent] Скирлауг почему-то ожидал чего угодно — например, удара увесистой бутылкой коньяка по затылку — но только не того, что сделал Инир. Дракон вздрогнул всем телом, как испуганный ребёнок вздрагивает в кресле стоматолога от всякого громкого звука или неосторожного прикосновения.
[indent] — Я…
[indent] В горле пересохло. Скирлауг скользнул языкам по губам, будто это могло ему как-то помочь. Паника, ещё несколько секунд назад метавшаяся изнутри, вынуждавшая кидаться из одного угла в другой, внезапно отступила. Скирлауг закрыл глаза. Сосредоточился на ощущении прохладных ладоней друида.
[indent] — Я никогда не бегу от тебя, Инир.
[indent] Только сейчас до дракона доходит — с небольшим опозданием, но всё же! — что это от себя он пытался так нелепо сбежать. И бесполезно. Скирлауг лучше прочих знал, что от себя не убежишь. И раньше он не убегал.
[indent] Встречал себя лицом к лицу или успешно забывался в сиюминутных удовольствиях и гневе. Вот только с Иниром сделать так же не получилось бы.
[indent] Никогда не получалось.
[indent] Странная слабость с привкусом лёгкой сонливости вдруг овладела им. Скирлауг едва заметно шевельнул плечом. Ему вдруг показалось, будто сверху на него рухнуло огромное пуховое одеяло, нежное и тёплое, своей притягательной тяжестью накрывая его чувством уюта. Дракон боялся двинуться, чтобы не нарушить это внезапное умиротворение. Боялся, что страх вновь расцветёт в груди ядовитым цветком, пустит корни по телу, заставляя места себе не находить от чувства чего-то неизбежного, пугающего, тёмного.
[indent] — Тебя не было в моей жизни так… так долго…
[indent] Четыре полных века и ещё немножко. Голова немного кружится, поэтому Скирлауг, обычно без труда вычислявший подобные вещи, в этот раз даже не берётся подсчитать, сколько лет он жил без Инира. Подавляющую часть своей долгой и кровопролитной жизни — разве этого мало?
[indent] Скирлаугу не хватило нескольких месяцев до пятисотлетнего юбилея. У Скирлауга двое детей. Скирлауг из впечатлительного подростка, которого жизнь ударила обухом по голове, превратился во взрослого матёрого дракона, о чьей жестокости слагали легенды.
[indent] — Мне почти пятьсот лет, — Скирлауг, наконец, двинулся. Он поднял руки и опустил их поверх ладоней Инира. — Как давно ты вернулся?
[indent] Месяц назад? Два месяца?..
[indent] Вот Инир стоит перед Скирлаугом, готовый принять смерть — а вот он уже просыпается в современности. Несколько недель, и он встречает дракона снова.
[indent] Как забавно. Вот я и оказался на месте Альдис. Дочь до сих пор иногда смотрит на него волком. Ещё бы! Весь остаток своей долгой жизни она провела без отца, а для него, так внезапно самоубившегося, прошло всего несколько недель. Теперь же эти недели прошли для Инира, а для Скирлауга… много больше.
[indent] — Инир… — стон тихий, почти болезненный. — Я… зарекался верить людям. Я доверился человеку, и меня… — страшное слово “отвергли” так и не облекается в звук, — и он, конечно же, выбрал людей, — в голосе скользнула злость. — Ненавидит таких, как я. Считает, что нас нужно уничтожить — всех до единого, что мы угроза этому драгоценному человечеству! — почти рычит и сжимает ладони Инира. — И когда я… когда я решил, что с меня хватит людей, что люди не заслуживают драконов — вдруг появляешься ты.
[indent] Все эмоции вдруг пропадают из голоса, а хватка Скирлауга резко ослабевает. Он чувствует себя растерянным и потерянным. Не взрослым драконом, а трёхнедельным котёнком, выброшенным из-под материнского живота на обочину хайвея.
[indent] Скирлаур обернулся к Иниру, становясь лицом к лицу. В глазах — растерянность, разбитость и раздрай.
[indent] — Я… — дракон забывает, что вообще хотел сказать. Смотрит на Инира и сам себе не верит, — не думал, что мы однажды снова встретимся.
Запах чужой и одновременно болезненно родной кожи проникает сквозь прикосновения и дыхание внутрь, оседает на сердце и легких тонким налетом тоски и влюбленности, болезненной любви, ничем не похожу на ту, что была у них раньше, когда они только познакомились. Как были прекрасны те дни, светлые и восторженные дни рассвета их чувств. Роса под босыми ногами, низкий смех дракона, ощущение влажной травы под спиной и бесконечно глубокие глаза Скирлауга сверху, когда он ловил его взгляд, лежа под ним.
Воспоминания должны были делать больно, но от них только сильнее сжимается сердце в груди, будто от нехватки воздуха. Друид едва ощутимо проводит кончиками пальцев по чужой обнаженной коже, вслушиваясь в тембр его голоса. Почти не улавливая смысл слов. Они никогда не придавали значения словам, если они не были сказаны тихо и наедине, в тишине пещерного грота под водопадом с чистой родниковой водой. Зачем слова, когда они вместе?
"Вместе" резануло болезненным, заставило закрыть глаза. А вместе ли они?
- Две недели назад, - собственный голос кажется глухим и каким-то наждачным, словно он в раз разучился говорить, - пятьсот лет?..
Хотелось все свести к шутке. Сказать что-то дурацкое, мол, а по календарю прошло чуть меньше двух тысяч лет, в запое оставшиеся пятнадцать веков провели, сударь? Но шутить не тянуло. За пятьсот лет могло произойти столько всего, что появление Инира здесь и сейчас имела такой же смысл, как возрождение какого-нибудь Колумба. Приятно, конечно, повидаться, но Америка больше не нуждается в открытии. Она давным-давно открыта, всем спасибо, все свободны.
Снова вернулся страх, мелькнувший еще внизу, когда Скирлауг малодушно сбежал от него. Страх, что его здесь уже давно не ждут. Что его появление сведется к неловкой улыбке и предложению заглядывать как-нибудь, если будет время.
Он отдал свою жизнь, чтобы защитить дракона, которого любил.
И он не знал, что ему делать с его вторым шансом, если у него есть другие планы.
Друид почти поверил в свои собственные страхи, когда ладони Скира накрыли его собственные, сжали почти до боли, а чужой, еще незнакомый, но уже отчаянно родной голос выталкивал из груди слова. Одно за другим, словно это требовало от него чудовищных, титанических усилий.
Быть может, так оно и было?
- В мире всегда были те, кто ненавидел вас. И те, кто восхищался, - Инир осторожно убрал руки, позволяя дракону развернуться к нему лицом. Чужое выражение лица выдавало внутренний ураган эмоций с головой. Он считывал каждый оттенок чужих чувств по глазам, и от них разрывалось сердце, словно это не Скирлауга предали в свое время, а его самого.
- Люди слабы и беспомощны, но это не дает им право считать только себя достойными защиты, - друид осторожно коснулся ладонью чужой щеки, заглядывая в глаза, - прошли тысячи лет с моей смерти. А мир все тот же. Склоки. Интриги. Предательства. Личные интересы, противоречащие друг другу.
Это ведь действительно было так. Мир настолько же изменился, насколько остался тем же.
- Среди тысячи предателей сложно увидеть того, кто видит настоящую суть вещей, - он слабо улыбнулся, кончиками пальцев поглаживая чуть покалывающую из-за щетины кожу на его скулах, - раньше ее видел я.
[indent] Пожалуй, это было даже хорошо, что память так несовершенна: теперь мелкие детали, которые слизало временем, начисто стёрло прошедшими веками, вдруг удивительным образом замещались тем, что Скирлауг видел. В глубине души он понимал, что это наверняка уловка – и всё же был готов голову дать на отсечение, что Инир пахнет точно так же, что у него точно такой же голос, те же интонации, тот же тембр… Это сводило с ума.
[indent] Скирлауг философски отнёсся к тому, что его собственное тело стало другим. Раньше он был шире в плечах, раньше глаза у него были ярко-синие… и вообще раньше он был юным. По своим драконьим меркам Скирлауг был подростком, когда встретился с Иниром. Когда Инир умер – Скирлауг всё ещё был подростком, но выглядел немного старше, в то время как друид проделал путь от юноши до зрелого мужчины.
[indent] - Раньше видел? А теперь? Теперь не видишь?..
[indent] Сердце рвануло болью. От лёгкого прикосновения пальцев Инира душа Скирлауга с громким треском порвалась надвое и полыхнула. Дракон вдруг расхохотался – гулко, громко, горько.
[indent] Он, дурак, думал, что ему было больно, когда Ланселот, которого Скирлауг поставил на одну ступень с драконами, выбрал людей; отверг протянутую руку дружбы как сраный Гарри Поттер, выбравший конопатого нескладного Уизли вместо холёного и ухоженного Малфоя.
[indent] Оказалось, после смерти Гиды Скирлауг больше не испытывал боли – последние годы своей жизни дракон был погружён в болезненное бесчувствие, тоску, раздражение и гнев. И в мысли о том, что надо бы воспитать дочь подобающим образом.
[indent] Ну, судя по тому, что при первой встрече вместо объятий он получил по лицу – воспитание удалось. Альдис умела за себя постоять и знала себе цену, и не собиралась делать Скирлаугу никаких поблажек только лишь из-за того, что он её отец и единственный родитель, которого она знала, и который однажды вышел в магазин за хлебушком, но случайно сдох в битве с рыцарем. Или не случайно, а специально. Скирлауг старался об этом не думать. Вероятно, он был первым в истории мироздания драконом, покончившим жизнь самоубийством.
[indent] - Инир, я… очень изменился, - хохот дракона оборвался так же внезапно, как и начался. В глазах застыли боль и злоба. – Я стал хуже. Злее. Я совершал ужасные поступки, очень плохие, очень жестокие… я не горжусь ими, но и не сожалею ни об одном. Меня считали кровожадным и обезумевшим зверем, но правда в том, что я зверствовал с холодным рассудком. Я понимал, что я делаю. Я убивал людей - сотнями, тысячами, выжигал целые селения, оставляя на их месте пепелища.
[indent] Поднять бы руку, прикоснуться бы к лицу Инира, провести кончиками пальцев по щеке, по углу нижней челюсти и по губам… но Скирлауг не позволял себе этого. Это он здесь изменился. Это для него прошли сотни лет. Это ему должно спрашивать разрешения, а не Иниру, для которого прошло две недели.
[indent] - Там потом росли цветы... Красивые цветы. И густые рощи... Ты меня любил когда-то, - Скирлауг попытался улыбнуться, но вышло криво. – Когда-то очень давно, когда я был совсем другим… юным и наивным, открытым миру – и с открытым сердцем. Ты всё ещё любишь меня?
[indent] Как глупо звучит, наверное… разве осталось во мне что-то от того меня?
[indent] - Нет, не так, - Скирлауг на мгновение нахмурился. Вопрос нужно было переформулировать. – Ты смог бы продолжать любить нынешнего меня?..
[indent] Сердце отчаянно стучало в груди, но дракону казалось – оно везде; бьётся в висках, в глотке, в каждой клетке тела, заглушает своим биением звуки бегущей в жилах крови, дыхания, едва различимые звуки вечернего Лондона…
Это был тяжелый разговор. Муторный и вязкий, словно они тонули в болоте невысказанных слов и оборванных проводов, сожженных мостов и потонувших кораблей. Иниру, тонко чувствовавшему любые изменения в настроении, в атмосфере вокруг, казалось, что он еще немного и задохнется, захлебнется в болезненному месиве своих и чужих эмоций. Стоило закрыть глаза, как на обратной стороне век воскрешались картинки, которые он бы предпочел забыть. Собственная смерть не пугала его так, как та пустота, которую он видел в глазах любимого дракона.
- А потом я умер, Скир, - друид только покачал головой, вздрогнув, когда услышал чужой раскатистый хохот. Что-то неправильное было в этом всем. В этих реакциях, словно они оба пытались скрыть то, во что они превратились, чтобы уберечь то, что осталось от их чувств друг к другу.
Этих чувств было так непозволительно много. Даже сейчас. Хотя, казалось бы... Для дракона прошли века. Для Инира - всего лишь одна единственная смерть длиной в тысячелетие.
Он ловил отголоски и волны чужой боли, словно громоотводы раскаленные удары молний, пропуская ее через себя. Он не понимал причин, но ему хватало самого факта, чтобы прикрыть глаза, пытаясь выставить хоть какое-то подобие блока. Друид не думал, что встреча со своим прошлым может быть настолько мучительной.
Но он все равно бы выбрал остаться. Он все равно бы выбрал Скира. Сколько бы времени ни прошло. И насколько больно бы это ни было.
- Скирлауг, - он коснулся ладонью его щеки вновь, заглядывая в глаза, словно в них он мог увидеть все то, о чем говорил дракон. Все безумие, злость и тысячи смертей, чья кровь теперь на руках и лапах того, кого он полюбил когда-то очень и очень давно. Буквально - в другой жизни, - меня не было рядом, чтобы знать, через что ты прошел, чтобы поступить так, как поступил ты. Но спасибо... что сказал мне это. Честно и без утайки.
На губах друида - светлая и немного грустная улыбка, коснувшаяся самых уголков его губ. Быть может, стоило куда-то сбежать от душащего ужаса, непонятно, своего или чужого. Словно стоило ему воскреснуть, как их связь, сформировавшаяся тысячелетия назад, стала еще сильнее.
Цветы. Там, где столетия была вода. Вода, которая когда-то была его кровью. Помнить миг своей смерти - пламя, уничтожающее то, что было в нем живого. Принять смерть от того, кого ты любишь. Романтика или дамоклов меч судьбы, удар которого уничтожил всю его жизнь.
- Ни люди, ни драконы не меняются, - Инир немного пластиково улыбается, обнимая двумя ладонями его лицо, не давая ни ему, ни самому себе возможности сбежать, - кем бы ты сам себя не считал, я знаю, кто ты, Скир. Я чувствую тебя так же, как и в первые мгновения, когда увидел тебя.
Друид едва слышно и хрипло шепчет, сбиваясь на кельтский, а потом обратно на английский, заглядывая в чужие глаза, словно пытаясь найти там силы, которых ему самому не хватает.
Чужой страх вспыхивает в груди огненным фениксом и распадается на искры в ночном небе, копирую созвездия, когда Инир касается губами чужих губ.
[indent] Прикосновение ладони к щеке совсем лёгкое, но сердце в груди всё равно переворачивается. Скирлауг прикрывает глаза и слабо поворачивает голову в сторону, будто стремясь щекой плотней прижаться к ладони Инира. Только сейчас, когда друид рядом, становится понятно, насколько его не хватало все эти годы, слившиеся в несколько веков и полтора тысячелетия смерти.
[indent] - Разве я мог иначе? – хочется верить, что все драконы такие честные, потому что понимать, что это один конкретный дракон так предельно откровенен с одним конкретным друидом – немного пугает. Не пугало тогда, когда они были опьянены своей молодостью и чувствами, но пугает сейчас, когда Скирлауг наверняка знает – от людей хорошего ждать не приходится. – Я всегда был с тобой предельно честен. Не вижу причин это менять…
[indent] Скирлауг закрывает глаза, вслушиваясь в негромкий голос друида, но лишь для того, чтобы через несколько секунд открыть их – алеющие в приятном полумраке, со взглядом серьёзным, сосредоточенным и пронзительным.
[indent] Люди не меняются. Драконы тоже не меняются. Меняются декорации вокруг, сменяют друг друга сезоны, одни государства входят в расцвет, а другие приходят в упадок, конец каждой эпохи знаменует собой начало новой… а люди остаются теми же.
[indent] И чувства. Чувства, кажется, тоже остаются теми же.
[indent] Потому что у Скирлауга землю из-под ног вышибает, когда он чувствует мягкие губы Инира. Он тут же подаётся навстречу, отвечая на поцелуй несдержанным порывом. Левой рукой обнимает друида за талию, притягивает к себе рывком, вплотную, телом к телу, пальцами правой руки вплетаясь в его мягкие рыжие волосы. Так сладко и в то же время так больно, что не поймёшь, кошмар ли это или грёзы. Ведь не может же это быть реальностью, правда?
[indent] Такого просто не бывает – чтоб так хорошо всё складывалось на самом деле.
[indent] - Я скучал по тебе, - хрипло выдохнул Скирлауг на ухо Иниру, разорвав поцелуй. – Я не должен был тогда… - убивать тебя? Об этом даже думать больно. – Не должен был… принимать твою жертву, - в конечном счёте Инир мог случайно упасть с обрыва и свернуть себе шею. Клятва уже была дана. Он был готов отдать свою жизнь и свои силы – а Скирлауг был готов принять их. – Я больше не хочу тебя терять.
[indent] И обнимает крепче, и целует в шею, горячими губами оставляя на бледной коже пунцовые следы.
[indent] Укусить бы. Сожрать. Заполнить пустоту внутри. Вжаться в друида, вжаться, вжаться, вжаться, стать едва заметными веснушками на его теле, стать светом в его глазах, стать пламенем рыжих волос, стать его каждым вдохом и каждым же выдохом.
[indent] - Прости меня. Прости, прости, прости...
Отредактировано Ingram King (2021-06-16 18:47:08)
Можно было бы долго гадать, что заставило его поступить так, а не иначе. Можно было искать ответы там, где их нет. Можно было бы ждать подсказок, когда все и так до оскомины очевидно. Инир не ищет ответов. Не ждет открытых дверей, протянутых на блюдечке с золотой каемочкой ключей. Он сам себе ключ, сам себе дверь и сам себе тайны и открытия.
Прикосновение к чужим губам, кажется, растягивается в те же тысячелетия, что прошли с момента его смерти. Сливается в одно целое с последним поцелуем тогда, скрадывает и смазывает времена, проведенные порознь. Он не помнит, что было там, за гранью смерти, да и не уверен, что это знание ему в чем бы то ни было поможет.
Друид хрипло выдыхает в чужие губы, когда чувствует руку дракона на своей талии. Ближе. Ярче. Горячее.
Их отношения всегда напоминали танец пламени на цветущем лугу. Красивая мгновенная вспышка, оставившая после себя ничего кроме пепла.
А потом из пепла вновь росли цветы.
Бесконечный круговорот любви и боли, смерти и жизни.
Поцелуй становится глубже, их руки - настойчивее. Инир обнимает его за шею, зарывается ломкими пальцами в темные волосы, не желая отстраняться и терять ощущение чужого суматошно бьющегося сердца.
Но все равно приходится, чтобы глотнуть воздуха, чтобы почувствовать, как чужие сбивчивые слова щекочут горячим дыханием кожу у уха.
- Тише, тише, - друид хрипло шепчет в ответ, касаясь кончиками пальцев его шеи, поглаживая нежную кожу под линией роста волос, успокаивая дракона своим голосом и прикосновениями. Ему хотелось подарить ему немного спокойствия, так, как он делал раньше, когда они только осознали, что предназначены друг другу судьбой.
- Я больше никуда от тебя не денусь, я буду рядом, я защищу тебя от всего мира, - Иниру кажется, что его слова очередная клятва, которую он произносит, забыв о том, насколько сильны такие вещи. Но так - только кажется.
Он знает, что говорит правду. Искренне и от всего сердца.
И если Скирлауг все еще хочет видеть его в своей жизни, то... нет ничего на этой земле, что может им помешать быть вместе. Ни грозы, ни штормы, ни пожары.
Друид мягко отстраняется, заглядывая в горящие углями глаза Скира, крепко сжимая в пальцах его ладонь, не давая ему возможность больше сбежать от него.
Это его второй шанс сделать все правильно. Не позволить миру отнять у него то, что было для него дороже традиций и... семьи. Семьи, которую он более никогда не увидит.
Но он понимает это чисто и ясно, что он бы не променял ни секунды этой встречи на чужие жизни. В конце концов, дракон всегда был для него важнее всего.
Важнее всех.
- Скирлауг, - Инир мягко зовет его, останавливая бесконечный поток извинений и заставляя его смотреть на себя, - я не виню тебя. И никогда не винил. Это... всегда было моей ношей. Я всего лишь хотел защитить тебя от той боли, что тебе довелось пережить. И я не нашел никакого другого способа, кроме этого. Это... Это мне нужно просить прощения. За то, что оставил тебя одного, когда я был тебе нужен. И, - он шумно выдыхает, прикрыв глаза, - я... я надеюсь, что ты дашь мне шанс исправить это... в этой новой для меня жизни.
Вы здесь » Легенды Камелота » Несыгранные эпизоды » [19.11.2020] you bring my heart to it's knees