Способности
Эмбер Гальярдо
░ Любовь, нет, самая настоящая тяга к огнестрельному оружию, поддерживаемая и прививаемая отцом ещё с раннеподросткового возраста - походы на стрельбища и в тиры были чем-то вроде обычного времяпрепровождения на выходных, благодаря которым девушка более, чем хорошо освоила обращения с короткоствольным оружием и дробовиками. Гораздо в меньшей степени владеет навыками стрельбы из автоматов и штурмовых винтовок, можно сказать, на базовом уровне, но даже это не мешает ей любить любое оружие, будь то охотничьи луки или же сверхзвуковые стратегические бомбардировщики. Симпатизирует оружию российского и советского производства. Имеет лицензию на ношение пистолета (а также Glock-18C и Sig Sauer p229 под 40 калибр) и лицензию на владение гладкоствольным оружием.
░ Страсть номер 2 - автомобили. Но не лощёные европейские суперкары, а простые, как кувалда, американские купе и седаны из 60х-70х годов 20 века. Кто-то скажет, что это отнюдь не "женские" увлечения, но ведь в современном мире уже во многом поистёрлась грань между "мужскими" и "женскими" занятиями и увлечениями. Исходя из этого вполне хорошо управляется с легковыми автомобилями и внедорожниками.
░ Непрочь выпить, даже очень. Курит.
░ 4 года, до поступления в университет, изучала с подачи отца экзотический пенчак-силат для самообороны - девушка в наше время должна уметь защитить себя, да и к тому же, не всегда с собой удастся носить оружие.
░ Владеет испанским, каталонским и английским языками, правда, на последнем говорит с весьма ощутимым испанским акцентом.
░ Атеистка до мозга костей, не верит ни в одного из богов, а так же в целом в паранормальные и сверхъестественные явления, считая, что для всего можно найти вполне логичное научное объяснение.

Виверна
▓ Пусть и виверны меньше и слабее своих более именитых чешуйчатых сородичей, тем не менее эти существа обладают внушительной физической силой и ловкостью.
▓ Продолжительность жизни (если, конечно, никто не захочет помешать) варьируется от 150 до 210 лет. К 20-23 годам габариты виверны уже идентичны взрослой особи, хотя и по возрасту к этому времени виверны считаются всё ещё подростками.
▓ Виверна не владеет магией и не может её распознавать, однако же, крайне ядовита: развитые ядовитые железы без лишних проблем позволяют плеваться ядом на расстояние до 15 метров, при этом опасен не только яд сам по себе, но и его активные испарения, более чем летальные для животных и человека.
▓ Регенерация имеется, но выражена слабее, чем у драконов, с переломами костей придётся мучаться от 1.5 до 2 недель.
▓ Виверны летающие. Передних лап не имеют, в следствие чего передвигаются по земле либо припадая на сгибы крыльев, либо же опираясь на мощные задние лапы. Кстати, из-за этой же особенности, передвижение по земле не очень-то и грациозно, в отличие от полёта, зато крепкие когти, сформированные на фронтальных сгибах крыльев помогают перемещаться по вертикальным скалам и поверхностям в целом.
▓ Взрослая особь достигает в длину от кончика носа по основание хвоста до четырёх метров, при размахе крыльев до шести-семи. Окрас виверн варьируется в широких пределах, охватывая почти весь цветовой спектр, однако же, Эмбер, увы, цветастости не досталось - в облике виверны будет гранитно-серой с чёрным, причём на верхней части перепончатых крыльев, голове, спине и хвосте оттенок светлее, на груди, животе, нижней стороне крыльев и голове цвет чешуй почти чёрный. Пасть ярко-оранжевого и алого цвета, испускающая свечение в горле при задействовании ядовитых желёз. Рогата как чёрт. Причём рога весьма утончённой формы, иглообразные и "зализаны" назад, как и целый частокол разномастных шипов, протянувшихся грядой от затылка и практически до самого кончика хвоста.

Тык

▓ Виверны весьма и весьма прожорливы. Как же иначе, когда твой вид во многих экосистемах считался альфа-хищником?
▓ В облике виверны способна разговаривать, но с обилием шипящих и рычащих звуков, что весьма затрудняет восприятие такой речи.
▓ И самое важное - Катарина ни разу в своей жизни не превращалась, что логично, учитывая, что на ней все ещё худо-бедно держится магическая родовая печать (по крайней мере до пробуждения так было точно)

История

Немножко экскурса в историю не повредит, не так ли?

Предки Катарины Адэир впервые обжили земли Корнуолла ещё задолго до перелома эпох, названного впоследствии «рождество Христово», край невероятно красивый, настолько красивый, что порой его красота ранит в самое сердце, заставляет его биться сильнее, сжиматься и трепетать. Чем же они занимались в этих живописных и загадочных землях? Что ж, сейчас уже сложно сказать точно, что же послужило тому, что Адэиры разделились на два колена вскоре после заселения этих мест – на род кораблестроителей и род воинов. Контрастно? Вполне. И не сказать, что контраст этот приводил к какой бы то ни было вражде или просто холодным отношениям между семействами, ещё совсем недавно составляющими единое целое, вовсе нет, просто скорее со временем росла социальная обособленность родичей, пусть даже они и жили вообще в одном поселении, раскинувшемся на самом юго-западе Корнуолла. К слову, стоит непременно отметить, что казавшаяся вначале благословенным краем, эта земля отнюдь не была спокойной и безмятежной, и дело тут даже не в случающихся периодически набегах «дружелюбных соседей» с северо-востока и востока, вернее, люди были меньшей из проблем, когда эти земли и всё побережье юго-запада Британии начали обживать существа гораздо более опасные и необычные, найдя для себя не только более благоприятный и тёплый климат, по сравнению с северной Британией и Ирландией, но и обилие пропитания: поголовье скота у местных фермеров было внушительным, да и ближайшие леса вполне изобиловали животными, которых было грех не попробовать на зуб. И всё бы ничего, пока чешуйчатые твари охотились в лесах и не лезли на пастбища, но достаточно скоро виверн становилось больше, соответственно, аппетиты их росли, а так как голодные твари обратили свой взор на пастбища и на коров и овец, то им пришлось уже напрямую столкнуться с людьми. Конечно, простые пастухи ничего не могли противопоставить хищным здоровым тварям, хватающим скот прямо с полей, более того, пастухи испытывали самый настоящий ужас, едва только завидя большущих крылатых чудовищ в небе. Корнуолльцам пришлось собрать все свои резервы, чтобы дать отпор новому врагу, гораздо более опасному, чем люди-чужаки с востока и севера, ведь те-то были людьми, а тут…

Само собой, у обычных людей, даже умелых бойцов, шансов против такого противника было немного, и не было неожиданностью, что в первое время люди попросту несли ощутимые потери в схватках с хищником, пока не было принято решение обратиться к тем, кто в подобных вопросах, бесспорно, обладал навыками и мастерством гораздо большим, чем местные - о рыцарях в этих краях знали, поэтому выбор корнуолльцев был очевиден, да и, как показала "практика", помощь обученного профессионала оказалась воистину спасительной, и эффект борьбы с чудищами был достигнут - за год с небольшим виверн практически уничтожили на землях Корнуолла – столь приятная победа для измученных чешуйчатыми тварями жителей, которые теперь могли сосредоточиться на восстановлении своего хозяйства, да и с людьми-чужаками с востока будет всяко же легче, чем с вивернами.

      Впрочем, из самих корнуолльцев в битве с крылатыми супостатами прославился предок Катарины, Гектор Адэир, весьма знатный воин, успевший к этому времени принести своему роду определённое положение в обществе. У него был не самый приятный характер, он любит эль и чесать свои кулаки, но всё же он был хорошим воином, для которого понятия честь и доблесть были далеко не пустыми словами. А ещё он испытывал не самые тёплые чувства к магическим существам, да, мужчина понимал, что от тех же жриц и друидов польза бесспорная, но тем не менее Гектор всё чаще со временем выказывал свои взгляды на вопрос сосуществования людей и «не-людей», взгляды, которые в современном мире вполне окрестили бы шовинистическими. Сложно сказать, что именно послужило такой позиции Гектора, однако же, его личная неприязнь со временем только прогрессировала, хотя и никогда не доходила до открытого противостояния или актов агрессии, все прекрасно понимали, что с друидами и жрицами лучше сосуществовать мирно, да и большинство корнуолльцев и вовсе уважали и почитали и тех и других, тем более странно выглядела неприязнь Гектора.

В роду Адэир никогда не вспоминали про события весны 138 года, особо и не вспоминали впоследствии и самого Гектора Адэира, который в тот злополучный год смог навлечь на себя гнев не кого-нибудь, а самой сидхе – для потомков это событие, пожалуй, навсегда останется неудобной тайной, покрытой завесой мрака, ведь практически никто даже из близких самого Гектора не знал, что точно случилось и как он «умудрился» перейти дорогу столь могущественному существу. Сидхе не осталась в долгу и «наградила» весь род Адэир сполна, вернее, только его детей, их матерей, и всех последующих потомков отныне и впредь «до скончания веков», превратив их в тех, с кем Гектор сражался сам, в жутких крылатых тварей, господствовавших совсем недавно на земле и в небе над всем Корнуэллом и прилегающими островами. Конечно, сиюминутно дети не обратились в виверн, вовсе нет, скорее это происходило постепенно и проявлялось у каждого ребёнка обеих ветвей рода Адэир в разные периоды времени, став неприятным и, без преувеличения, жутким сюрпризом. В один злосчастный вечер Гектор обнаружил в детской комнате своего родового поместья вместо любимого 3-летнего сына мелкую змееподобную тварь, копошащуюся в детской люльке, в то время, как самого ребёнка нигде не было – вмиг пришедший в ярость мужчина одним движением отрезал гадине голову, вот только уже через какой-то мгновение перед ним, заливая горячей кровью люльку, лежало обезглавленное тело собственного сына, чью окровавленную голову мужчина всё ещё в шоке держал в руке. Осталось ещё трое детей: две дочери 1.5 и 4 лет и старший семилетний сын. А вместе с ними и весьма быстрое осознание того, что, собственно, произошло, укреплённое подобными же превращениями с остальными отпрысками. Говорят, в тот же вечер мужчина повесился во внутреннем дворике своего поместья, на вековой липе, а его несчастной вдове теперь пришлось взять все бразды правления на себя. К слову сказать, Шейла Адэир оказалась на удивление более стойкой в эмоциональном плане, и хотя её подкосила трагическая гибель малыша от рук покойного мужа, тем не менее женщина рассудила здраво, что первым делом, всё произошедшее (кроме гибели супруга) должно остаться в тайне. И скорее всего, это ей удалось. Второе, что поняла Шейла – напасть, свалившаяся на её чад, имеет магическое происхождение. А раз так, то и решать её нужно соответствующе. И решать быстро, вместе с другими членами рода Адэир, ведь дети росли, да и сама женщина с неприятием для себя самой обнаружила, что и сама стала чаще ощущать нестерпимый голод, её всё чаще тянуло прочь из замка, на волю, в небо, а на коже порой то и дело проступали язвы, подозрительно напоминающие чешую. Местная жрица подсказала возможное решение проблемы: раз уж проклятие было наложено сидхе, то только они и могут его снять, в этом сомнений не было, вот только за просто так никто не будет помогать женщине, а цена, запрошенная за помощь, может быть очень велика.
До потомков не дошла информация, что происходило потом, то очень немногое, что им было известно, воспринималось не иначе как полузабытый миф, сказки, которые обрастали какими-то красочными подробностями, а то и вовсе небылицами, если угодно, чтобы можно было развлекать детей перед сном, ведь обе ветви рода спустя 4 века жили себе спокойно, обзавелись небольшим состоянием и продолжали дело своих предков – строили корабли, обрабатывали металл и несли военную службу, никто из них не знал, на какие жертвы пошли их предки и что отдали взамен сидхе, которая наложила на весь их род и потомков сильную магическую печать, прочно блокирующую их звериную сущность глубоко внутри, без каких-либо проявлений – тогда, столетия назад это воспринималось как волшебное исцеление, чудо, если угодно, ведь ради своих детей родители готовы порой на всё. С годами произошедшее забывалось, ведь все Адэир вновь стали жить обычной жизнью.

     Катарина Адэир плохо помнит своё детство, которое безмятежно и мирно протекало на южном побережье Корнуолла, пожалуй, оно наверняка было вполне себе хорошим, на фоне прекрасной природы и ласкового шума волн, накатывающих на скалистые и песчаные берега. Младшая из двух дочерей, Катарина вполне должна была стать опорой и надеждой своей семьи, благо что у отца всегда хватало работы по постройке судов, да и девочкам не было поблажек в плане помощи. Матушка трудилась по хозяйству, уверенной рукой держа на себе заботы по дому, о муже и о дочерях. Да, наверное, отец был бы более рад сыновьям, но так как природа решила иначе, старшему Адэиру пришлось обучать обеих своих дочерей нелёгким премудростям корабельного дела, да, по чуть-чуть, понемногу, но не было сомнений, что на судьбу девочек у отца свои планы. Таков путь. Да и надо же было кому-то оставить своё дело, когда самому заниматься постройкой величавых кораблей будет уже не с руки, ведь помощники, это, конечно, хорошо, но кто же будет руководить и возьмёт в конце концов бразды правления делом в свои руки?
Катарина не помнит, а нравилось ли ей вообще этим заниматься? Конечно, отцу надо помогать, в этом сомнений не было, но всё-таки чем старше девочка становилась, тем больше она понимала,
что хочется чего-то другого. Её тянуло к оружию. То, что лет в 8-9 казалось просто любопытным, лет в 10-11 уже чётко сформировалось в осознанный интерес – благо, что кузни в прибрежном корнуолльском поселении работали всегда, а тамошние кузнецы отнюдь непрочь были продемонстрировать свои навыки в ковке разномастных клинков. Металл притягивал Катарину, взывал в ней странные глубинные чувства, заставляя тайком наблюдать за работой кузней родного поселения.
Лет в 13 захотелось впервые подержать меч. Робкая просьба к кузнецу, который, хоть и удивился, но на такую осторожную просьбу местной девчонки вручил ей небольшой и лёгкий одноручный клинок, и именно это чувство приятной тяжести в руках воззвало у Катарины благоговейный трепет, девушка с немым восторгом рассматривала не самый изящный, но безусловно острый клинок в своих руках, ловя блик солнечного света на своём личике. Это было тем самым чувством, которое нашло некий глубинный отклик в душе, моральное удовлетворение и понимание, пока ещё не до конца осознанное, что вот оно, вот, что нравится по-настоящему. Вскоре об этой небольшой страсти узнал отец и старшая сестра, и не сказать, что отца это обрадовало, скорее всего, он просто не понял и не хотел принять увлечение младшей дочери, сочтённое им как мимолётная «детская глупость». Разве что сестра отреагировала куда более сдержанно и даже с неким интересом, а, собственно, почему сестрёнка начала интересоваться явно не по своей «специальности»?
В 14 лет отец Катарины, порядком уставший от мольб и просьб Катарины отдать её на обучение владению мечом, нехотя смирился, понимая, что от неспособного сосредоточиться на работе подростка толку немного, был вынужден согласиться, но при этом на обучение старший Адэир отдал свою дочь своему родственнику, который даже в свои 50 лет всё ещё возглавлял один из вооружённых отрядов местных воинов, защищавших поселение и прилегающие области от незваных гостей с севера и востока. В свободное от службы время мужчина вполне охотно обучал девушку навыкам владения мечом и ближнему бою, ибо смог разглядеть в ней определённый потенциал и способности, да и с оружием Катарина обращалась вполне и вполне неплохо для дочери кораблестроителя.
В 18 лет Катарина впервые отправилась в вооружённый поход на северо-восток, к границам Корнуолла в составе пограничного патруля, несмотря на все протесты отца, который здраво рассуждал, что девушке не место среди воинов. Это был первый, так сказать, «боевой выход» и самое настоящее патрулирование родных границ, пусть и на этот раз не пришлось ни с кем биться. Тем не менее, впечатлений юная воительница получила изрядно, окончательно убедившись, что военная стезя ох как по нраву.
В 20 лет Катарина получает первое ранение в бою против вооружённого отряда дуротригских наёмников на востоке родных земель: вражеский клинок распорол правый бок, чудом не задев лёгкое.
В 21 год Катарина, решив в свободное время помочь отцу с установкой корабельных снастей, случайно падает с лестницы и ударяется головой – высота небольшая, травма не кажется серьёзной, и вроде бы кроме гула в голове и временных лёгких болей, никаких последствий не предвидится, однако, первые проблемы появились спустя полгода: девушка с ужасом осознавала, что теряет из памяти целые куски из прошлого, сначала небольшие и несущественные, например, что происходило в начале июля прошлого года, затем эти провалы в памяти расширялись и усугублялись, впрочем, никогда не ухудшаясь настолько, чтобы, например, забыть собственное имя или как держать в руке оружие, нет. Но тенденция казалась удручающей, каждое утро, просыпаясь, Катарина с ужасом надеялась, что не забудет своего отца, или сестру, что не забудет, кто есть она.
К 23 годам провалы в памяти становятся хаотичными и непредсказуемыми, одни участки воспоминаний замещаются другими, это всё напоминает круговерть из собственных воспоминаний, когда не знаешь, что будешь помнить на этот раз, а что позабудешь, порой девушка забывала целые эпизоды из своего детства или же юности, порой, казалось, что из памяти уплывают даже самые близкие люди, и за эту ниточку Катарина держалась особенно прочно, прося даже сестру и отца периодически напоминать ей собственное прошлое. Неизменным оставался лишь навык владения мечом. Иронично.
К 25 годам молодая воительница уже успела принять участие в полусотне военных походов, направленных на защиту родного края, нередко эти походы заканчивались вооружёнными стычками с чужаками – большого войска у Корнуолла не было, как и не было его у соседей, но порой ожесточённость таких сражений с лихвой компенсировала не особо-то и внушительную численность воинов. А уж что-что, но рубила врагов Катарина охотно и умело, испытывая на поле боя в такие моменты непередаваемый жгучий раж и азарт, угощающий верный клинок горячей кровью неприятеля. Девушка не помнит, как получила сразу три стрелы: под колено, в лёгкое и в печень, это походило на острейший укус боли, точечный, выбивший землю из-под ног и заставивший весь мир вокруг словно бы перевернуться с ног на голову. Пожалуй, последнее, что Катарина всё-таки запомнила, это приятное и тёплое дуновение южного ветра, несущего частички морской соли, оседающей на губах, этот ветер в угасающем сознании перекрывал даже лязг оружия, топот ног, крики людей и ржание лошадей, всё это вдруг стало каким-то несущественным и мелочным, всё это растворялось на фоне кристально-голубого летнего неба, по которому лениво плыли пушистые маленькие облачка. Смерть ведь вполне нестрашная, если её принять…
Но смерть не стала абсолютным "ничто", не стала беспросветным тупиком, в который попадаешь после угасания, все те представления о столь естественном процессе в жизни человека, с треском разбились в представлении Катарины, которая осознала себя не в каком-то загробном мире, ни даже в родном мире, как если бы неупокоённый дух остался на земле, среди живых, нет, это было нечто другое, нечто совершенно необъяснимое и поначалу казавшееся фантастическим: декорации собственного вполне плотского бытия с треском порушились в одночасье, став чем-то другим, в новой реалии совершенно другой эпохи, и, что пугало поначалу гораздо сильнее - в новом...теле. То, чему девушка не находила объяснения, но с чем пришлось столкнуться на собственной шкуре и в чём бесспорно предстоит разобраться.

Эмбер Гальярдо никогда не интересовалась историей своего старинного галисийского рода, берущего своё начало аж в 11 веке, считая своё происхождение не более чем галочкой в био (хотя этой галочкой иногда и можно «похвастаться» среди местных, ибо все равно дальше провинций Понтэведро и Ла-Корунья практически никто не слышал об этой фамилии), которая не помогает, но и не мешает в жизни, это просто данность. Младшая из двух дочерей в семье - совладельца небольшой транспортной компании, занимающейся трансевропейскими грузоперевозками, и преподавательницы астрофизике в небольшом университете города Виго, крупнейшего в провинции Галисия. Можно сказать, что Гальярдо – успешный средний класс, без перекосов в какую-либо сторону, обоих дочерей не слишком баловали, но и не держали в ежовых рукавицах, самое главное в семье, чтобы обе девушки получали равное количество внимания и воспитания – хороший приём, когда ребёнок в семье не один, и кто-либо не чувствует себя обделённым заботой и родительским вниманием. Хорошая учёба в местной школе, а затем обучение в Политехническом университете Каталонии (где, кстати, и изучила каталонский язык на вполне сносном уровне, хотя и лёгкий галисийский акцент в любом случае выдаст происхождение девушки с головой), где Эмбер училась на кафедре технологического проектирования энергоустановок. Можно ли что-то отдельно выделить в процессе обучения? Вряд ли, кроме того, что это были по-своему счастливые студенческие годы, о которых можно будет с ноткой ностальгии вспоминать всю жизнь.
После обучения в университете, Эмбер возвращается домой, в Галисию, и сразу же её отец, Хорхе Гальярдо, устраивает дочь к себе в транспортную компанию, чтобы обучить премудростям логистики и управления. Конечно, это не было любимой сферой деятельности девушки, но и выбора в подобном испанском захолустье особо-то и не было, как и желания самой Эмбер переехать в Мадрид из уже знакомых и родных мест, которым была чужда суета и шум больших городов. В Виго же можно было снова практиковаться в стрельбе на местном стрельбище и в тирах, и здесь же получить лицензию на огнестрельное оружие, дарующее весьма приятное чувство спокойствия. Казалось бы, разве в такой глуши стоит ли вообще переживать за свою жизнь, которая идёт размеренным и привычным чередом, бесспорно флегматичным, зато в окружении чарующей красоты местной природы с завораживающими видами на безмятежные воды Атлантики. Виго – город, в котором всё подчинено какому-то приятному неторопливому спокойствию, даже несмотря на то, что это портовый и промышленный город провинции. Эмбер любит этот город как раз за это, за то, что здесь практически ничего не меняется десятилетиями и приятный цветочный запах всегда наполняет его улицы.
Совсем скоро отец объявляет, что планирует в ближайшем будущем начать потихоньку отходить от дел, оставив управление компанией своей старшей дочери, которой все эти бизнес-процессы и подобная рутина нравится, вернее не так, она чувствует себя в этой специализации, словно рыба в воде, проявляя в бизнесе некую хищность, если можно так выразиться. В отличии от Эмбер, которая хоть и готова помогать отцу в работе, но точно знает, что управлять это точно не её, уж лучше грузовик водить. К слову, про вождение: ещё в студенческую свою бытность, определённые знакомства помогли наладить связи с нужными людьми в перевозках на северо-западе страны, которым иногда требовалось перевозить небольшие посылки с одного побережья Испании на другое. Да, посылки, о содержании которых непринято распространяться, но на которых можно заработать побольше, чем стипендия, да денежные переводы из дома, и если во времена учёбы в Каталонии Эмбер занималась небольшой контрабандой больше из подработки, то уже после, идея продолжить этим заниматься вовсе как параллельным родом деятельности, который отлично сочетается в работой в транспортной компании отца, девушку не отпускала. Да и возможностей тут ведь больше: в грузовике перевезти можно куда больше, чем в багажнике старого «Шевроле», пришлось разве что поломать голову первое время над тем, как это обустроить втайне от отца и сестры, но и тут на помощь пришли некоторые водители, для которых возможность заработать лишнюю тысячу евро лишней никогда не будет, ну а заказчики к тому времени уже имелись. «Серая» электроника, предметы искусства, нерастаможенный натуральный мех, лекарства, словом, даже без криминала и откровенной чернухи, всегда было, что везти. Постепенно и дела в компании шли в гору, отец смог выкупить долю у другого совладельца, обновить парк грузовиков, более того, решился на открытие филиала и ни где-нибудь, а на Туманном Альбионе, благо, что там как раз жил его старый друг ещё с армии, который готов был помочь с организацией, да и у самой Эмбер появилась хорошая возможность отправиться на север, чтобы вникнуть (с подачи отца) в процессы управления и логистики на новом месте, эдакая командировка, можно сказать.