Вдох срывается с губ так оглушительно шумно, что кажется заполняет всю гостиную собой. Каин морщится, Каин закрывает глаза так сильно, будто бы хочет ослепнуть. Будто бы хочет перестать дышать и чувствовать этот отвратительный голод, контроль над которым он теряет каждый раз, стоит эмоциям выйти за берега чуть-чуть сильнее. Еще один вдох, новое начало отсчета. Десять-девять-восемь... Какого черта он вообще забыл в этом доме? Какого черта надеялся на принятие, почему так сильно боялся, что брат, тот кого он любил всю свою сознательную жизнь, отвернется от него? Вероятно, потому что так их учили. Им с детства прививали ненависть к вампирам, пусть и убеждали, что те больше не существуют. Их с детства учили уничтожать их, но никто не обучал, не показывал, как смирится с тем, что ты стал одним из них.
Года мало, чтобы принять новую сущность. Ничтожно мало, чтобы научиться себя контролировать, но он контролирует, он учится каждую гребанную секунду, чтобы быть лучше. Чтобы быть не тем, кем видел его всегда отец, но вместе с тем, чтобы быть лучше, чем видел его Авель. Ему это жизненно необходимо. Ему нужно, чтобы Авель его не боялся, не дергался от каждого движение брата-вампира, пусть для них это и значило держаться на расстоянии и контролировать эмоции.
Каин поднимает устало голову к брату, когда тот отрицает происходящее. Не верит. Каин тоже не верил. Не верил первые сорок часов, пока не начал чувствовать, как вся его жизнь уходит сквозь его пальцы, буквально сыпучем песком. Не верил, пока на языке не почувствовал металлический вкус крови, кажется второй группы, которая теперь была для него слаще любимого мармелада харрибо. Он смотрит на брата, едва сдвинув брови в печальном взгляде, и качает головой. Авель не понимает. Не хочет слышать, не хочет принимать, не хочет понять - его младший брат, его любовник и главный грех - уже далеко не тот, кем был когда-то раньше.
- Авель... - тихо произносит Каин, смотряна брата. - Вспомни, чему тебя учили в “Эксодусе”... Ты лучше меня знаешь: то, что осталось после обращения - уже не то, что было раньше, как бы не старалось им быть.
Ему больно это говорить, но ему не хочется, чтобы брат питал напрасные надежды, летая в розовых облаках. Ему не хочется, чтобы потом, когда Авель увидит Каина в крови невинной жертвы, что пала под натиском его голода - разочаровался в нем. Легче было оборвать эти беспочвенные надежды на корню, не дав им укрепится в душе Авеля. Не дав им прорасти, чтобы после не было так больно обрывать. Вот только это проще подумать, нежели чем сделать. Вот только заметив взгляд брата, тот самый, с которым Авель смотрел на младшего, когда тот разбивал коленки, потому что он не уследил, как ему хочется тут же оказаться рядом. Прижать. Обнять. Сказать, что все это его глупая шутка, и он вовсе не умирал. Как бы он хотел, чтобы это на самом деле оказалось его шуткой, глупой, совершенно идиотской. И это осознание больно загоняет иголку под самое сердце, заставляя Каина на мгновение перестать дышать.
- Ты не мог знать. Ты не мог предвидеть, что я сдохну в той канаве, Авель. В этом уж точно нет твоей вины.
Кай вытягивает ноги, показывая, что он немного успокоился. Но подходить к брату он все равно не спешит. Остается на своем месте, смотрит на него, на разбитую лампу, кажется, любимую лампу тети их отца, а после на то место, куда улетела бутылка. И тихо вздыхает. Контроль эмоций никогда не было особо сильной стороной Мерсеров. И, пожалуй, Кай мог честно сказать, что в этом он обошел и брата и отца, если бы не эти короткие вспышки гнева, на которые мог его вывести только Авель. Даже сейчас, когда тот так уверенно говорит о том, что они справятся, о том, что Каин так хорошо себя контролирует, сам вампир в этом сомневался. Сам вампир лишь чувствовал злость и обиду на того, кого так любил. Того, кто занимал все его мысли, того, чей образ помогал ему держаться наплаву и не уподобляться тем вампирам, о которых им рассказывали.
Он смотрит на Авеля и видит лишь ту боль, которую причинил. Ему. Себе. Всем, кому он хотя бы немного, оказывается, был нужен. Он видит предательство, которое теперь будет сжирать его изнутри, рождая и подкармливая недоверие к любовнику, подбивая его на необдуманные поступки. И Кай знает - это лишь вопрос времени. Вопрос времени, как и то, когда их связь из «веселья на злобу отцу» перешла во что-то более серьезное. Как и то, понимание, что они - неделимое целое, и их библейские имена тут вовсе ни причем.
- Ты так уверенно говоришь об этом. Но ты понятия не имеешь, сколько сил мне стоит не вгрызться тебе в горло, в ту венку, что у тебя пульсирует на шее сейчас, - венки снова появляются под глазами Каина, и он делает судорожный вдох, прикрывая глаза. - Как ты можешь быть уверен, что я не сделаю тебе больно? Что в порыве гнева не сломаю, не искалечу? Что не превращусь в того монстра, которых нам показывали в университете? - он хмыкает и качает головой. - Нет, Авель. Я уже облажался, только открыв тебе то, что я умер. И я не хочу облажаться снова.
Каин не считает, что облажался когда умер. Хотя бы потому что - это не его вина. Он не мог предугадать, не мог узнать, не мог увидеть, что будет, когда он заходил в тот бар, когда знакомился с Максвеллом. Но Каин знает, что он облажается в отношении Авеля. Он точно сделает что-то не так, что отвернет брата от него. И стоит будет Авелю отвернуться, перестать быть тем якорем, коим он был всегда, и Каин сорвется с цепи, как адский пес. Просто потому что ему будет нечего терять. Тихий вздох, Каин снова считает до десяти, и только потом смотрит на своего любовника. Интересно, то что он умер и теперь вампир, обнуляет ли их кровное родство?
- Ты можешь сесть недалеко, если хочется. Не делай резких движений.
Мерсер-младший хочет обнять брата, но не хочет ему навредить. Ни сейчас, ни потом. Поэтому он держит дистанцию, поэтому он просит брата делать тоже самое, не особо надеясь, что Авель его послушает. И все же, он позволяет тому сесть рядом. Он позволит до себя даже дотронуться, если тот этого захочет. Он устал, смертельно и окончательно. И ему совершенно точно сейчас не хочется думать об отце, который его точно не примет. Сейчас, куда важнее был Авель и то, принимает ли он его таким, каким он стал.
- Я люблю тебя, Авель, - тихо произносит Каин, пока брат не подвинулся к нему. - И только поэтому я вернулся домой. Но я так не хочу, чтобы ты пострадал, по моей вине. Так не хочу, чтобы ты был частью... этого кошмара.
Он поднимает взгляд на Авеля, полный боли и отчаяния. Без него он не справится. Без него он не сможет идти вперед так, как задумал несколько месяцев назад. Но и тянуть его за собой он не хочет. Ведь иначе, охота будет не только на Каина, но и на его любимого брата.
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]