Когда ты умираешь, тебе уже не важно, что будет дальше. Когда ты знаешь, что после смерти не будет жизни, что ты не станешь никаким призраком, что ты не будешь тем невидимым каспером, что будет касаться плеча своих родных и тихо шептать: "все будет хорошо" - становится немного легче. Ты не думаешь о том, что будешь видеть их слезы. Ты не будешь слышать их крики в подушку, не будешь слышать как сильно они тебя ненавидят и как сильно скучает.

Когда ты умираешь,  и знаешь, что дальше ничего нет - тебе это не разбивает сердце. Это разбивает сердце другим. Наверное, именно поэтому Каин бы пожелал оставаться мертвым. Наверное, именно поэтому он проклинал каждый день свою новую сущность и боялся посмотреть в глаза собственным страхам. Боялся увидеть Авеля, боялся увидеть отца. Ведь отчетливо представлял себе их разочарование. Отчетливо видел, как отец называет его отребьем, неудачником, слабаком. Он отчетливо слышит, как отец вбивает в его гроб последний гвоздь, говоря о том, что Каину не хватило сил не пить кровь. Каину не хватило сил не становится монстром, подтверждая слова окружающих их семью людей.

Ему не хватило сил сбежать. Ему не хватило сил спрятаться дольше, чем на год.
И это сводит его с ума. Это уничтожает его изо дня в день, заставляя надеть на лицо маску безразличия и безудержного веселья.

Мэлоди смотрит на Каина осуждающе. Она не рада выбору старого друга. Она не рада, что он решил показаться семье, что решил вернуться в этот город, ведь перед ним открыты все дороги и пути. Он мог бы начать новую жизнь. Он мог бы взять новое имя, стать другим, стать ужасом, от которого шарахались бы вокруг. Она пытается вразумить его, пытается отнять телефон и не дать написать смс в пустоту, но вместо короткого "спасибо", оказывается прижата к стене, с его пальцами на своей шее. Каин рычит, Каин скалится, Каин готов разорвать ее тут и сейчас, но она была нужна ему. Она была нужна, если что-то пойдет не так, если кто-то, такой же как и он, будет нуждаться в помощи.

- Никто не вправе вставать между мной и Авелем, - тихо рычит он, опасно приближаясь к Мэлоди, что еще чуть-чуть и зажмурится. - Усеки это раз и навсегда. Второй раз повторять не буду.

Он отпускает ее так же резко, как взял, делая пару шагов назад. Девушка недоверчиво потирает рукой шею, словно бы проверяя ее целостность, но Каин на нее даже не смотрит. Он слишком долго ждал, чтобы написать это смс. Он слишком долго оттягивал момент встречи, и чем дольше он думал, тем больше была вероятность - Авель уничтожит его. Уничтожит своим безразличием, уничтожит сухим: "ты мертв для меня". И это хуже смерти. Это хуже тех дней, что он пытался не пить кровь. Пытался быть хорошим.
Пытался быть лучше, чем был.

Безразличие брата убьет его сразу. Его холодность. Мерсер-младший отправляет смс и ждет ответ. Он перешагивает ту линию, за которую ему нельзя было переступать.  И теперь назад дороги уже нет.

Когда наступает вечер, а на телефон приходит короткое "я тоже", Каин теряется. Он не был готов к тому, что брат ответит. Надеялся, конечно, но не верил, что заслужит. Не верил, что брат пойдем ему навстречу, захочет его увидеть, захочет узнать где пропадал его младший брат, почему не выходил на связь, почему практически заставил себя считать погибшем. И эта мысль больно бьет его под дых, не давая возможности подняться, не давая возможности двинуться с места.

Ему страшно. Впервые в жизни, искренне. Настолько, что тяжело дышать. Настолько, что он готов отправить: "шутка, твой брат мертв", но вовремя убирает телефон в карман.
Умирать не так страшно, страшно то, что будет после.

Мерсеру нужно всего ничего, чтобы в конечном итоге через сорок минут оказаться около дома. Он подъезжает аккуратно, заставляя щебенку на дороге отозваться эхом в темноте. Еще в машине он замечает одинокую фигуру Авеля, и это заставляет его мертвое сердце  сжаться сильнее. Сколько ночей Авель сидел так на крыльце? Сколько дней, он всматривался вдаль, пытаясь увидеть машину брата, пытаясь разлечить его фигуру среди других? Каин тяжело вздыхает. Если он хочется двигаться дальше. Если он хочет принять себя таким, какой он есть, если он хочет чувствовать тепло брата и его поддержку - этот разговор необходим им обоим. Тем более, что они узнают все рано или поздно, ведь Кай не сможет долго прятаться. Не сможет удержаться, и лучше пусть это случится сейчас, пусть это будет сегодня, чем через десяток лет, когда у Авеля будет семья и дети, когда Каин будет озверевшим вампиром с незакрытыми гельштатами и травмами.

Он выходит из машины и тихо подбирается к брату, останавливается, когда понимае, что Авель его заметил. Останавливается и не произносит ни слова, лишь облегченно вздыхая, когда слышит голос брата. Он скучал. Сильно. До невозможности. До боли в сердце. Скучал.

- И я рад видеть тебя, братец... - голос звучит непривычно хрипло.

И Каин не может устоять на месте. Он срывается, оказывается рядом с братом в считанные секунды и обнимает его за шею, прижимая к себе. Он чувстует тепло его тела, то как бьется его сердце, как пульсирует венка на шее, но лишь тихо выдыхает, прикрывая глаза. Контроль, которому он научился за этот год, несильный, но вполне действенный, не даст ему навредить брату. По крайне мере не в такой обстановке.

- Я скучал по тебе. Ты привел меня домой...

Он шепчет, не отпуская брата из объятий, понимая, что придется все объяснить. Понимая, что Авель может не обнять его, может оттолкнуть, может наорать или ударить. И Каин готов это стерпеть. Потому что заслужил. Потому что он подонок, единственный в своем роде в семействе Мерсеров, и это, пожалуй, одно из немногого, что в нем не изменилось . [nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

Отредактировано Kieran Hayward (2021-05-06 00:00:49)

Год назад его жизнь разделилась на «до» и «после», опять. Так иронично, но так резко, что Каин не успел осознать масштаб возникшей проблемы. Да и по правде говоря, вряд ли осознавал ее до конца сейчас. Вряд ли он понимал, к чему привело его эго, на какой шаг ему пришлось пойти, чтобы в конечном счете оказаться здесь, рядом с братом, чувствуя его глухое сердцебиение и то, как сердце пропускает удар. Он чувствует, как сильно напряжен брат, подобно струне, как он не сразу обнимает его, веря в увиденное. Веря, что его младший блудный брат, наконец вернулся домой.

Он и представить не мог, что за этот год пережили два самых близких ему человека. Не мог вообразить, сколько проклятий ему в след отправлял отец, когда тому не удавалось его найти. Сколько бессонных ночей провел Авель, пытаясь найти хоть какую-то зацепку в Ванкувере, в других городах, в которые мог отправится Каин. Авель ведь один раз его чуть не нашел. Один раз, он даже попался ему на глаза, но Каин настолько был не готов к этой встречи, что постарался максимально быстро скрыться с его глаз. Уже после, он провел несколько ночей в одном городе, надеясь хотя бы еще раз увидеть брата. Уже после, он не находил себе места, ведь знал - он не может к нему подойти. Не может, потому что не сдержится, потому что сердце брата так громко звучало в его ушах, так манило, что он просто бы не справился с жаждой, мучавшей его изо дня в день.

Сейчас он может.
Сейчас он аккуратно обнимает брата, втягивая запах родного тела, в котором что-то изменилось. Стало больше дыма, алкоголя, боли. Он так стал похож на отца, когда они потеряли мать, что Кай невольно ругает самого себя. Пожалуй, он действительно не мог представить, что на самом деле значил для этой семьи, постоянно считая себя изгоем, недостойным носить фамилию древних ведьм и колдунов.

Он не сопротивляется, когда брат мягко берет его лицо в ладони. Не отводит взгляда, позволяя Авелю найти каждую новую морщинку, которой не было. Позволяя ему инстинктивно проверить, на сколько цел его брат и что в нем изменилось. Он застрял. Застрял в возрасте тридцати четырех лет и с того самого момента не менялся. С одной стороны он бы хотел расти дальше, хотел бы получить парочку новых морщин, парочку новых шрамов. Но вместо этого, Каин оставался на месте, не умирая и не старея. Он улыбается ему, мягко, немного грустно от всей этой разворачивающейся картины на переднем дворике их дома, чувствуя дым сигареты, что тлела под ногами.

- Из моего небольшого путешествия, -  уклончиво отвечает Каин, облизывая губы и прижимая щеку к теплой ладони брата. - Я знаю. Прости, я должен был написать, позвонить. Но... Мне нужно было побыть одному, Ави. Мне нужно было найти себя.

И Каин почти не врет. Он почти не выдумывает о поиске собственного «я», которое затерялось в инстинктах монстра, которым он стал. Ему нужно было разобраться с тем, кто он теперь, с тем, почему он стал таким. Ведь им говорили, что вампиры уничтожены. Им рассказывали, насколько подобная раса была опасна, жестока и непредсказуема, рассказывали о войне против них и героях этой самой войны. Он помнил, как задавал вопросы, будучи еще совсем ребенком, точно ли все вампиры уничтожены. И помнил категоричное «да», в ответ на свой глупый, как он тогда считал, вопрос.

Вот только уничтожены они не были. Вот только они попрятались по темным углам, научившись жить во тьме, жить при свете дня, жить так, чтобы их никто не мог отличить от обычных смертных. Но Каин узнает об этом слишком поздно, и увы, на собственном опыте. Он тихо выдыхает, перехватывая руки брата, но не отстраняя их. Авель задает правильный вопрос, Авель видит, что с его младшим братом что-то не так. А Каин не хочет говорить. Он не хочет рассказывать сейчас то, кто он, что он. Он хочет просто вернутся домой, на ночь, на день, хотя бы на пару часов, пока не придется рассказывать все то, что с ним произошло. Молодой вампир хочет оттянуть этот момент откровения, но вместе с тем прекрасно понимает - это невозможно.

Мерсер-младший не умеет врать брату. Мерсер-старший слишком напорист, когда хочет знать правду.
Мужчина сжимает запястье брата, заставляя оторвать ладони от его лица, и мягко целует запястье, в этот же момент втягивая запах Авеля. Ему плевать, видит ли кто-то их из окна соседнего дома. Ему плевать, какие слухи пойдут в округе. Он скучал, и его жест - невинная привычка, не переходящая черту, что они давно перепрыгнули вдвоем.

- Я твой брат, Авель. Что за вопросы? Неужели, я так изменился за год, что ты меня не узнаешь? - Каин тихо смеется, а после выдыхает и прикрывает на мгновение глаза. Слишком больно, слишком тяжело так долго наблюдать заискивающий взгляд брата, который пытается найти изъян. - Прошу, давай зайдем домой и я отвечу на все твои вопросы? Или теперь, из-за моего отсутствия, этот дом больше не мой?

Звучит немного грубо. Звучит немного раздраженно. И Каин не хочет так говорить, но уже сказал. Он старается быстро улыбнуться, словно бы шутил, вот только в его словах почти не было шутки. Этот дом не был его, когда он умер. Этот дом не стал его, и после того как он вернулся. И все же, мужчина хотел сюда вернуться. К брату, к его теплу, к его защите, которую Авель всегда ему давал. Эгоистично, глупо, но на самом деле не это здание позади брата было его домом. Авель был его домом. И все что сейчас хочет Каин, оказаться в его объятиях на чуть подольше, все еще оттягивая момент,  рассказа о том, кто он теперь.
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

Отредактировано Kieran Hayward (2021-05-06 00:08:30)

Его спокойный ровный тон задевает сильнее острия ножа. Настолько, что Каин отпускает руку брата, чуть наклоняет голову к плечу и пытается понять, что не так. Глупо, конечно, ведь ответ и так лежал на поверхности. Он исчез на год, не давал о себе знать, не присылал никакой весточки, и вот теперь он тут. На что он надеялся?
На крепкие объятия брата?
На его тихий и горячий одновременно шепот, о том как он "скучал"?

Идиот.

Авель заслуживал право злится. Заслуживал знать правду, добиваться и давить на то, что бы Каин все ему рассказал. Чтобы мужчина не медлил, не тянул и не оттягивал момент, когда его жизнь в конечном счете, тоже перечеркнет очередная полоса "после". Но ему сложно это принять. Сложно собраться с мыслями, сложно начать говорить прямо тут, сейчас, когда напряжение в воздухе настолько сильное, что кажется его брат управлял не огнем, а воздухом, подобно отцу. От одной мысли, что стоит Каину рассказать всю правду на одном дыхании, а Авель его не примет - становится тошно. Ведь такое могло иметь место быть. Ведь он вполне мог вспомнить о былых временах колдунов и ведьм, об истории, которой его обучали и не посмотреть, что Каин - его брат.

Страшно.
Страшно от мысли, что все может обернуться именно так. Но еще страшнее понимать, - он не станет сопротивляться.

Поэтому Каинн игнорирует его риторический вопрос о "побыл", и только тихо вздыхает. Он даже не улыбается, что отца нет дома, хотя это определенно играло ему на руку. Рассказать Авелю будет проще, чем рассказывать им двоим одновременно. Или, по крайне мере, Мерсер-младший пытается в этом себя убедить.

Он следует прямо за братом, аккуратно переступая порог родного дома и чувствует, что сейчас, именно в этот момент он именно там, где должен быть. Он именно на том самом месте, откуда будет правильней начать свою новую жизнь, что по правде говоря, началась еще год назад. Он проходит чуть дальше, краем уха слыша, как брат запирает дверь. Проходит, чтобы увидеть старые фотографии, такие родные, что сердце где-то неприятно щемит. Он ведь не был так сентиментален, отчего теперь ему столь печально, что все обернулось именно так? Отчего теперь ему жаль, что он не сдох в канаве в тот день? Будь прокляты эти обостренные чувства, что заставляют его чуть сильнее сжать пальцы в кулак и сделать пару глубоких вдоха.

Повернувшись к брату, Каин удивленно поднимает брови и внимательно смотрит на то, как он подпирает собой дверь, словно бы боялся, что брат сбежит. Как Авель рассматривает его, все еще не веря, что перед ним именно Кай. Его Кай. Во плоти, пусть и с вечно холодными руками. И Каин улыбается. Он делает шаг, еще один и еще, чтобы в конечном счете снова оказаться рядом с братом и без посторонних глаз, которые могут их увидеть. Он смотрит на брата сверху вниз, и снизу вверх, медленно изучая каждую частицу его закрытого тела, и прикусывает губу. Он скучал. До невозможности, до дрожи в пальцах, которыми сейчас аккуратно касался линии над его штанами.

- А ты хочешь, чтобы я ушел? - он поднимает взгляд на Авеля и мягко улыбается, делая шаг к нему еще ближе, продолжая поглаживать выбранный им участок тела. - Я не уйду, даже если ты меня прогонишь, брат. Тебе придется меня убить, чтобы избавится...

И Каин не шутит. Он помнит разговор с Максом, вампиром, что его обратил. Помнит, что у того,  у каждого знакомого ему вампира был кто-то, за кого они цеплялись. За кого-то очень близкого, родного, к кому всегда тянуло. А может он просто выдумал это, чтобы было легче оправдать свою привязанность, попытку оставаться тем самым Каином Мерсером, которым он был. А не тем, кто хорошенько поразвлекался в Европе. Он улыбается, смотря в глаза брата, который кажется теряется на мгновение. На то самое мгновение, которое достаточно для Кая, чтобы поддаться вперед и мягко поцеловать брата,  силой лишь собственной воли сдерживаясь, чтобы не укусить за губу, как делал это раньше. Сдерживаясь, чтобы не поддаться этому наполняющему его нутро чувству. Ведь он все еще не был уверен, был рад ему Авель или нет. Потому поцелуй выходит чуть смазанным, с привкусом извинений.

- Ты можешь отойти от двери, пойдем. - он берет его за руку и утягивает в сторону гостиной.

Разговор предстоял не самый простой и Каин знал, что Авель не успокоится, пока не получит ответы. Это будет мучить его, это будет грызть его изнутри, даже если он постарается делать вид, что все хорошо и ему совершенно не интересно  и не важно. Оказавшись в гостиной, Каин отпускает руку Авеля и устраивается на любимом диване. Этот дом совершенно не изменился с того самого момента, как он исчез. Разве что опустел, разве что стал бездушной грудой камней и дерева, почти как и сам Кай внутри.

-  У тебя были вопросы и я готов на них ответить брат...
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

[indent] Когда-то очень давно, Каин смотрел на брата совсем по-другому. Когда-то очень давно, он восхищался им, копировал его манеру речи и даже одеваться, его походку и то, как он улыбался. Каин хотел быть похожим на брата, когда понял, что отцу он не так сильно и нужен. Забавно, что мысль об отце не оставляла его ни на одну секунду, в то время пока он взрослел, в то время, когда их отношения с Авелем зашли далеко за "братскую" любовь, а борьба оказывалась не только в шуточной форме, но и в постели.  Мысль о том, что он, на самом деле, был огромной обузой для собственного отца и сейчас билась в его голове, с болью отзываясь в висках, но не такой сильной, с какой болью отзывалось каждое движение любимого  брата. Он буквально кожей ощущал, как тоска обволакивала плечи Авеля, как тот до конца не мог поверить, что перед ним сидит его брат. Живой. Ну или почти.

[indent] Авель не мог поверить, что Каин был на самом деле не миражем, ни сном, и Мерсер-младший это прекрасно понимал, видел по натянутой и напряженной улыбке брата. Ему бы хотелось обнять его, хотелось прижать к себе, объяснив и извинившись за свой отвратительный поступок. Но что он скажет? Что он может ему сказать, а главное как, чтобы не разбить? Чтобы не уничтожить и не поселить в нем чувство вины, за то что не был рядом в тот момент? За то что не поехал с ним на задание, потому что ему поручили другое, словно бы чувствуя, что братья уж слишком сильно спелись против своего недо_начальника. За то что не почувствовал, не понял, не распознал... Каин не хотел этого. Не хотел видеть боль в глазах брата, отчаяние и вину, а потому упорно молчал и тихо молился несуществующим богам, чтобы Авель не стал его расспрашивать про то, что было с ним за этот год.

[indent] Куда проще было рассматривать старшего брата, подмечая про себя, что тот стал сильнее. По крайне мере внешне, по крайне мере это заметно по его фигуре и всегда сильным рукам. Он наклоняет голову чуть к плечу, смотря как тот включает торшер, как садится рядом, упираясь локтями в колени и ведет себя зажато. Он боится. Боится неизвестности, и Каин это чувствует. Ощущает, но не двигается на встречу, отдергивая потянувшиеся к брату пальцы, вспоминая недавно сказанные слова: «я не знаю, как забыть этот год». Он смотрит на его губы, на то, как Авель облизывается  и скучает по его горячему дыханию на своей шее. Ему хочется откинуть весь этот разговор в далекий ящик, стянуть с него одежду и заставить его дрожать в своих руках... да так сильно, что он не сразу замечает, как отчетливей стучит сердце брата, а венка на шее призывно пульсирует, под натиском сладкого внутреннего органа. И как только это осознание касается его мыслей, Каин тут же прикрывает глаза рукой, аккурат в тот момент, когда брат обращается к нему с теми вопросами, на которые так не хочется отвечать.

[indent] - Я путешествовал, - Мерсер-младший пожимает плечами, глубоко вздыхает, в своей раздосадованной манере из-за того что приходится повторять, но на самом деле просто берет эмоции под контроль, и смотрит на брата. - Был то тут, то там. Я ведь говорил, что искал себя, Авель.

[indent] Он чуть хмурит брови, понимая, что этот ответ не устраивает брата. Что все это - его не устраивает. Путешествовал - да, но не звонил, когда мог. Не отвечал на смс, сохраняя их в памяти телефона на случай, если не получится вернуться домой. Он не давал ни единого шанса ни ему, ни Трою на возможность его найти, на возможность думать, что он жив. А теперь так просто отвечает, что путешествовал. Был бы Каин на месте брата  - тоже бы себе не поверил. И все же в этом была доля правды, пусть небольшая, пусть лишь малая крупица, но была.

[indent] - Авель, - он произносит его имя мягко, тихо, почти интимно, хотя они были тут вдвоем и прятаться им не нужно было ни от кого. - Ты ведь знаешь меня. Иногда я слишком сильно погружаюсь в свой внутренний мир, хочу стать лучше, чтобы ты и отец мной гордились. Мне нужно было побыть одному. Я знаю, я поступил ужасно, что не звонил тебе. Не дал весточку, что я жив, но я....

[indent] «Но я был мертв сорок восемь часов, и мертв до сих пор. Я не твой брат, черт тебя дери» - проносится в голове, но Каин запинается и не может продолжить. Он все же протягивает руку, касаясь крепкого плеча брата, чувствуя его напряжение, и тихо вздыхает. От него слишком приятно пахнет. Каин едва сглатывает подступивший ком и прикрывает на мгновение глаза. Он закрылся от него. Каин закрылся от всех, и сейчас было так сложно открыть двери тому, у кого всегда был ключ к ним. Так сложно и страшно разочаровать единственного, кто, кажется, верил в него всю жизнь.

[indent] Ведь услышать от Авеля, что он, Мерсер-младший, оплошал настолько, что заслуживает звание лоха месяца, было хуже любой гребанной смерти.

[indent] - Я понятия не имею, что ты пережил за этот год. Но почему тебе моих слов не достаточно? Почему ты так отчаянно хочешь знать где я был, что со мной было, брат? Я ведь здесь, - он приблизился к Авелю ближе, дотянулся до его уха, словно стараясь увести разговор в другое русло. - Разве этого не достаточно?

[indent] Ему страшно представить, что пережил за это время Авель. Страшно подумать, со сколькими женщинами или мужчинами тот был, если был, похоронив его под толстым слоем черной земли. Наверное именно поэтому он всячески пытается уйти от ответа, повторяя одно и тоже, словно пытаясь заставить брата поверить, что сейчас это не важно.
Словно он сможет прятать свой секрет сотню тысяч лет, и ни разу не проколется, когда забудется в своем вампирском безумии.
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

Ему говорили, что в жизни можно выбрать только один путь из нескольких, но ты никогда не узнаешь, какой был верный. Ему говорили, что жизнь дает несколько ветвей и каждая новая ветвь, зависит от одного твоего выбора. Ты можешь сокрушаться, думать о том, что было бы, если бы ты сделал по-другому, пошел по совершенно неизвестному тебе пути, - но ты не сможешь ничего поменять. Сделав однажды выбор, ты должен будешь забыть о том, что был другой. Ты должен будешь забыть о тех призрачных возможностях, что будут приходить к тебе в кошмарах и говорить о том, как ты был не прав.

Подобная политика решений не раз спасала Каина от чувства грызущей его по ночам совести. А вскоре и вовсе выдавала этой зубастой тварине долю, за что его начали прилюдно обвинять в отсутствии той, кто должен был сохранять в нем благодетель. Совесть всегда была в доле, в отношении каждого его решения и действия. Даже в тот самый чертов день, когда он решил, что не хочет так бесславно умирать в очередной канаве своей жизни. Хотя, все же если быть откровенным, именно такой конец и был ему уготовлен. Ублюдку, самозванцу, самовлюбленному кретину была одна дорога в ад, и  проходила она через канаву Ванкувера.

Но сейчас, сидя напротив Авеля, видя, как тот мучается от безысходности, от того, что его гложило изнутри, Каин впервые в жизни задумывается, что было бы проще умереть тогда. По-настоящему. Один и единственный раз. И больше никогда не портить жизнь другим, хотя бы Авелю. Он должен был не убивать ту милую девушку, впиваясь в ее глотку клыками и разрывая ее на части, ведомый желанием вернуться к нему. Он должен был умереть, иссохнуть, дать сердцу остановиться и победить свой страх. Но он боялся. Боялся умереть, боялся больше никогда не коснуться Авеля, боялся больше никогда не услышать гневное отцовское: "Гребанный выродок". Конечно, Трой никогда не называл так младшего сына вслух, но порой его взгляд говорил куда красноречивей, чем уста.

- Я знаю. Но это не останавливает меня стараться быть лучше, для тебя.

Глупо объяснять такое рвение. Глупо пытаться доказать, что на самом деле Каин не ублюдок, как и глупо утверждать, что он не был таким со школы. Он сам выбрал этот путь. Сам избрал то, что сейчас сидит напротив брата и четко ощущает, что портит ему жизнь. Ему нужно было исчезнуть, нужно было притворится мертвым, залечь на дно где-нибудь в Брюгге и забыть о том, что у него есть брат. Тот, кого он любит всем своим сердцем и извращенным разумом. Он был эгоистичен, и сейчас он мог прикрываться своей любовью к брату сколько угодно, но внутри Каин прекрасно понимал, насколько эгоистичен его поступок по отношению к тому, кто его давно похоронил.

Тихий вздох срывается с губ, когда Авель все же начинает говорить. Его слова о том, что он не стоял на месте за этот год, врезаются в разум и начинают крутиться по кругу, словно заезженная пластинка, заставляя мертвое сердце сжаться в тиски. «Но я не стоял на месте этот год» - что это значило? Значило ли это, что Авель просто говорил о работе и очередном повышении, просто потому что заслужил. Просто потому что даже отец не смел отрицать заслуги старшего сына, который был куда лучше младшего? Или он говорил совершенно о другом, о чем Каин подумать не удосуживался ни в тот момент, когда отправлял треклятое смс, ни в тот момент, когда прижимал брата к своей груди. От одной мысли, что у Авеля кто-то был, пока Каин искал способ не прятаться от солнечных лучей, заставляют его нахмурится. Он хочет было спросить, но не успевает. Брат слишком неожиданно притягивает его к себе, грубо и властно впиваясь в губы, что молодой вампир на секунду даже растерялся. Ему нужно лишь мгновение, чтобы улыбнуться в его губы и ответить на поцелуй, потянуться к нему руками и... не успеть сжать волосы на затылке брата. Поцелуй получается рванным, с горечью и сожалением оставаясь на губах Каина, отчего тот хмурится еще сильнее.

Ему начинает казаться, что он зря пришел. Зря ворвался в его жизнь так резко и бесцеремонно, не дав брату и возможности разложить все по полочкам. Но он так отчаянно скучал по нему, от так отчаянно хотел доказать себе самому, что его "недуг" не сделал его хуже, что даже не задумывался о чувствах брата. Идиот.

- Так не лги мне, Авель. Эй, - он аккуратно взял брата за подбородок, поворачивая его к себе и заставляя того посмотреть на него. Только сейчас он понял, насколько горячая кожа у Авеля. - Ты ведь знаешь, я вижу, когда что-то не так. Я всегда был рядом с тобой, Авель. И прости, я виноват. Виноват, что заставил тебя это пережить. Что, не отвечал на смс и звонки, ни давал никакой весточки о себе... Но брат мой, мне нужно было это. - он снова хмурится, отпуская подбородок Авеля, всматриваясь в его глаза. - Перестань. Ты не виноват в этом. Тебе не стоит и скрывать свое повышение... Ты ведь... о нем говоришь?

Авель прекрасно знал, должен был помнить моменты, как Каин порой расстраивался, когда отец не замечал его заслуг, как злился на брата, когда тот вырывался вперед, когда сам он не дотягивал до поставленной планки. Но сейчас это было совершенно не важно. Сейчас это было так по-детски, что не заслуживало никакого внимания. И все же, это было неправильно. Неправильно было просить не врать ему у брата, когда сам он не мог открыться до конца и объяснить все как было. Просто потому что это уничтожит Авеля. Это уничтожит его. Просто потому что их учили, что вампиры это зло, и Каин на своей шкуре знал, что это на самом деле так.

- Я вижу что тебя что-то гложит и мое возвращение не придает тебе радости. Что произошло?
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

Слова порой имеют вес больше, чем действия. Порой. они могут разрушить чью-то жизнь, уничтожить чье-то собственное «я», оставив за собой следы из грязных комплексов, которые так или иначе были даже у самых блистательных людей. Они могут сделать больнее, чем удар ножом в самое сердце. Они могут сделать из тебя самого чёрствого человека на земле, даже если ты этого не хочешь. Просто сработает защитный механизм, просто в какой-то момент, после сказанных слов, тебе захочется закрыться от всех и всего, и ты пообещаешь самому себе: никому и никогда не давать возможности сделать тебе больно.

Наверное, именно поэтому, не смотря на все свои поступки и решения, Каин старался максимально подбирать слова. Он и вправду мог ущемить кого-то обычным словом, он прекрасно всегда знал своего оппонента.  Но он также помнил уроки Евы, которая умерла, когда он был ребенком, о том, что бить по слабости - это самое последнее дело. Он помнил и чтил это. До сегодняшнего дня.

Каин хмурится, смотря на брата, наблюдая за тем, как меняется его выражение лица. Как тот поджимает губы, даже сам того не замечая, как чуть сильнее прикрывает глаза, и как в целом остается неподвижным, но в то же время напряженным, словно перед прыжком. Он видел брата таким лишь однажды, когда они детьми впервые прыгали в глубокое озеро с холодной водой и Авель собирался с мыслями. Почти как сейчас. Но сейчас... Каин буквально нутром ощущал, что брат решается, пытается себя отговорить, взвешивает все за и против, и это осознание совершенно точно не нравилось Мерсеру-младшему. Он отодвигается от брата, наклоняя голову к плечу и ждет. Прислушивается к сердцебиению брата, абсолютно игнорируя весь окружающий мир. Сейчас для него важен лишь тот, кто сидит напротив. Тот, кто борется с собой, в конечном счете решаясь заговорить. И он говорит.

Говорит об отце, которому нечем будет гордится, чем вызывает у Каина легкий смешок. Они могут вечность спорить о том, кто из них был любимчиком, и любил ли отец их вовсе. И ответ будет очевиден: Авель был любим всегда, Каин же шел всегда против отца после смерти матери. Поэтому слова о гордости молодой мужчина принимает как шутку, как попытку разрядить обстановку и ничего более. Но улыбка, которая появилась на его лице так легко и непринужденно, в следующее мгновение буквально срывается с лица. Каин слушает брата, но не хочет слышать. Он слушает его слова, но не может и не хочет принимать их общую суть сказанного. Сердце сжимается еще сильнее, а ком из эмоций и ощущений плотно подкатывает к горлу и вампир едва ли их сдерживает.

Конечно Каин был не в праве винить брата. Конечно, он не вправе диктовать ему и говорить как правильно, а как нет. Не вправе был требовать от него и того, чтобы к нему никто не прикасался, даже если он умрет. Это было бы эгоистично с его стороны, слишком жалко. Но это понимает лишь разум. сердце же готово было кричать и разрываться от боли, от одного гребенного осознания, что кто-то касался его. Кто-то оставлял свой вкус на его губах. Кому-то, возможно, он шептал те же слова, что когда-то и Каину, стоило им остаться наедине. И пусть брат называет это лишь "перепихоном", пусть старается заверить, что для него это ничего не значит, вот только ревность и обида, в первую очередь на самого себя, лишает Каина любого самоконтроля. Он отворачивается от Авеля на мгновение, лишь чтобы в следующую секунду повернуть голову на его слова об уходе и о том, что тот его не выпустит. Он смотрит на него холодно, зло, как не позволял себе не смотреть никогда. А после тихо хмыкает, поджимая губу, кивает.

- Вот значит что. Вау, - Каин из последних сил старается сдержать свои эмоции.

Мужчина поднимается с дивана отходя к шкафчику, где был всегда бар и откуда его наверняка не убрали. Достает себе выпивку, хотя в горле совершенно не сухо. Но выпивка удержит его от попытки разорвать брату глотку, отвлечет. Но лишь на мгновение. Он отворачивается от брата, наливая себе напиток и пытается досчитать до десяти. Не получается.

- Хотя, чему я удивляюсь... Что ты, что отец, не успели похоронить, как прыгаете в чужие объятия... А после перекладывать вину на других, - он хмыкает, делая глоток. То, что брат его винил  - он знал. Глупо было надеется, что не будет. Да и сам Каин уже не раз признал, что был виноват. Вот только стоило ли его молчание тогда всего этого? - И какого оно? Трахать других, пока я сохраняю тебе верность, а после кидаться словами, что я не смею покинуть этот дом?

Каин медленно поворачивается к Авелю, чувствуя, как последняя ниточка контроля рвется. Как вены у его глаз становятся чуть сильнее заметны, но не настолько, чтобы Авель их сейчас заметил, и как злость застилает его разум, готовое сорваться с поводка. Осознание того, что брат был с кем-то, пока он медленно умирал, пока он искал пути вернуться к нему - сводят Каина с ума. Где-то в грудной клетке отдается болью,  и он хочет сделать  больно в ответ, и плевать что это Авель. Одним своим слово старший брат делает трещину в сердце младшего, а тот и не собирается даже ее залатывать.
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

[indent] Ему страшно. Ему больно. Он злится на весь ебанный мир, что заключен в одном конкретном маге, что стоял сейчас напротив него. Он злится за попытку жить дальше, хотя прекрасно понимает - Авель имел на это право. Авель имел право на попытку счастья, на попытку тем, с кем мог быть свободным, с кем не нужно было бы прятаться по углам, чтобы насладиться друг другом. Его брат, с такими родными голубыми глазами, похожими на отцовские, имел полное право перешагнуть отсутствие обузы, что навязала ему Ева, и просто идти дальше. Он. Имел. Гребанное. Право.
Но дело это не меняло. Не умаляло совершенных погрешностей, не умоляло того факта, что он спал с другими, пытаясь его забыть, когда было столько магических возможностей, которые Каин бы понял. И он злился. Злился потому что весь этот год искал пути, чтобы вернуться назад. Злился, потому что, имея все возможности - ни разу не изменил ему, держа в памяти образ брата, засыпая с ним в мыслях и просыпаясь вновь.

[indent] Каин слушает Авеля, держа в руке бокал с горячительным напитком, что притупляет его жажду сейчас, в порыве сильных эмоций. Слушает, запоминает, и ненавидит каждое слово, что говорит ему брат. Ненавидит, потому что тот попадает в точку. Ненавидит, потому что не сможет доказать своей верности ему за этот год.  Ненавидит, потому что Авель даже не понимает, насколько сильно он близок к той истине, которую Каин не может озвучить.

[indent] - А чем ты отличаешься от него? - практически рычит Каин, пока брат еще не подошел к нему. - Ты говоришь о том, что думал, что меня нет. Но сколько дней, ты оплакивал меня? День? Месяц?

[indent] Каю больно осознавать, что брат был с кем-то кроме него. И его поведение сейчас, ничто иное, как гребанное собственничество, которое он так долго избегал. Когда все начиналось, Каин воспринимал это как игру. Как забаву. Как очередную попытку насолить отцу, который положил хуй на своих детей, не заботясь о том, чем они занимаются. Каин употреблял наркотики, пил, был буйным ребенком, но Трою было все равно. Трою, но не Авелю. Когда все началось, Авель даже понятия не имел, что его брат был под кайфом. Когда все началось, Каин понятия не имел, что в скором времени брат станет для него сравни наркотику, а его присутствие рядом будет для него подобно воздуху. Тому самому, который сейчас старший перекрывал, своими рассказами о том, как и где трахался с другими людьми.

[indent] Тогда, когда Каин был моложе, он не мог просчитать все собственные шаги, которые приведут к сегодняшнему дню. Не мог и представить, что чувства к брату будут настолько сильны, что каждое слово того с болью станет отзываться где-то на затворках сознания, заставляя его эмоциям выходить из берегов. Он ведь тренировался, учился, пытался брать штурвал корабля из эмоций в свои руки, чтобы не быть тем вампиром, о котором говорили им в школе. Он хотел быть более разумным, а не тем, кем двигала только жажда и желание уничтожить всех колдунов и ведьм на этом белом свете. Забавно, Каин и вправду считал, что у него может получиться. Сейчас же, смотря на брата, на то как тот сжимает кулаки, в желании что-то разбить, ударить его, Мерсер-младший понимал - это невозможно.

[indent] Невозможно быть вампиром, и быть кем-то еще. Притворяться кем-то еще, надеясь, что тебя примут обратно. Невозможно быть добрым, невозможно быть спокойным. Да, он определенно был молод, амбициозен, у него было много планов на свое новое «я». Но он хотел, чтобы в его планы входил Авель, но сейчас ему кажется, что этого не достичь.

[indent] - Нет, не хватит! - рычит Каин, попадая на крючок злости, что так добродушно кидает ему брат, стараясь сделать ему больно. - Что, не ожидал? - он смотрит на удивленное лицо брата, чуть щурясь и переходя на тот же тон, с которым говорил брат. - Давай, рассказывай мне о своих похождениях. Перекладывай на меня всю свою вину. Хочешь узнать изменял ли я тебе? Конечно хочешь, ты же не веришь, что я могу держать свой член в штанах.

[indent] Каин прекрасно помнил, как его ревновал брат. Помнил, как смотрел, стоило какой-то очередной красотке повиснуть на его шее, пытаясь соблазнить. Как и помнил последующее наказание в постели. Проблема в их отношениях была одна - они не могли показывать на людях настоящие чувства друг к другу, хотя бы потому что люди их бы не приняли. Жили бы они в другом городе, где никто не знал о том, что они братья - было бы проще. Но ведь они сами выбрали такой путь, привязавшись друг к другу. Сами выбрали эту дорогу, когда Авель зашел в его комнату, а Каин не особо сопротивлялся.

[indent] Наверное, отец был прав - они те еще выродки, и лучше бы умерли они, нежели чем Ева.

[indent] - Давай, продолжай, вини меня, обвиняй. Ты же у нас белый и чистый, да, Авель?! - Каин не двигается с места, хотя очень хочется. Он сжимает челюсть, чувствуя, как клыки чуть выдвигаются от злобы, как он уже не контролирует себя. - Подумаешь, изменил. Ну да, с кем не бывает. Это меня можно обвинять за любой косяк. Говорить, что это я виноват в твоей измене, ведь это я пропал. Это я съебался на задание и не вернулся сразу. А знаешь почему, брат?

[indent] Он все же делает один короткий шаг к брату, смотря на него с такой злостью, которую Авель еще никогда не видел. Даже на заданиях, которые они порой выполняли вместе, он таким не был.

[indent] - Да твою мать! Я был мертв!

[indent] Бокал лопается в его руке, оставляя на ладони запах терпкого алкоголя. Грудная клетка вампира вздымается от частого дыхания, а глаза, которые теперь мог рассмотреть Авель налились кровью, явно выделяя венки около глаз. Он говорит это так громко, не замечая ничего вокруг, прекращая сдерживать себя, что не сразу понимает - что он сказал.  Его голос, звук разбитого бокала отдает в ушах звоном, но Каин не хочет продолжать говорить. Не хочет, потому что иначе разорвет Авеля на части, он уже чувствует, как это желание подкатывает к горлу. Поэтому все что ему остается, это стоять на месте и не двигаться.
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

[indent] Каин тяжело вздыхает, не успевая, или скорее не желая, останавливать брата. Где-то внутри он надеется, что у того припасен деревянный кол для его сердца. Где-то внутри он надеется, что Авель убьет его сейчас, в эту самую секунду, потому что дальше жить Каин не видит смысла. Он вернулся сюда, принял решение стать таким, только из-за Авеля, из-за того самого маяка, что всегда направлял его в нужную сторону. Он стал монстром от своей эгоистичной любви и страха исчезнуть, сдохнуть в канаве, в городе, где он никому был не нужен. Сейчас же, ему казалось все это бессмыслицей, на поводу которой не нужно было идти. Что он в самом деле ожидал?

[indent] Ожидал увидеть отца и брата в одном доме, в черных одеяниях и давно его похоронивших? Ожидал, что они тосковали по нему, не могли спать и есть, сбивая ноги в кровь, гоняясь за его тенью по всему миру? Самовлюбленный придурок. И все же... И все же его греет та мысль, что его слова приводят Авеля в чувства. Он видит, как брат сначала замирает, анализируя сказанное им, а после в считанные секунды оказывается рядом, беря его лицо в свои ладони. Каин не сопротивляется. Лишь продолжает зло смотреть на брата, чувствуя и слыша, как кровь течет по венам Авеля, соблазнительно нашептывая вгрызться в его шею, и оставить после себя живописную картину из крови брата. Что там говорила Ева: они должны порвать библейские каноны? А в итоге - они не так далеко от того, чтобы повторить их шаги с точностью в каждой детали.

[indent] - Я тебе собака, чтобы показывать? - рычит Каин, смотря на брата кровавыми глазами.

[indent] Он еле сдерживает себя, чтобы не сорваться. Чтобы не разорвать, не убить его прямо тут и сейчас. Потому что потом, он придет в себя. Потому что потом, он не простит себя за то, что сделал. Ни с Авелем, только не с ним. Поэтому он резко сбрасывает руки брата, тем самым отталкивая его от себя. В комнате становится невыносимо душно, кровь брата влечет сильнее, и Каин делает несколько шагов назад, чтобы в следующее мгновение с легкой паникой пытаться найти бутылку любимого отцовского бурбона. Он хватает ее сразу, как видит. не ищет бокалы, вместо этого просто открывает и делает несколько глотков. словно это была вода, а не терпкий алкоголь. Только это не помогает. Бутылка летит в стену, разбиваясь в на сотни осколков и оставляя мокрое пятно. А Каину хочется кричать.

[indent] Мерсер-младший чувствует себя, подобно загнанному зверю, которого поймали в клетку. От этого метка на его шее начинает фантомно гореть, хотя на самом деле - ничего не происходит. Эта фантомная боль была всегда, когда он понимал, что больше не сможет колдовать,  больше не будет ничего как прежде. Это как шрам, напоминание о том, что он просрал все, что когда-то имел. И это злило его еще больше.

[indent] - Не подходи.

[indent] Каин предупреждающе вытягивает руку, прося брата не подходить к нему сейчас. Он может не сдержаться. А после смотрит на него. Сморит глазами, налитыми кровью, не скрывая, показывая свои клыки и мелкие венки вокруг глаз. Ему нужна кровь. Кровь брата. По крайне мере так говорит сознание того зверя, в кого он превратился. Но вместо этого, Каин садится на пол, оперившись спиной о стену, и прикрывает глаза. стараясь отключиться от своего вампирского слуха. Он пытается вспомнить все хорошее, но вспоминает лишь то, как стал таким и это не помогает совершенно. Каин попросту не может взять под контроль свои эмоции, забыть слова брата, что с болью отзываются в его и без того мертвом сердце, и ему становится тяжело дышать.

[indent] - Забавно да? Сколько за вечер ты сказал, что я возожно сдох в какой-то канаве. Сколько раз ты оказался прав, того не подозревая, Авель? - он поднимает на него все еще злой взгляд, в котором лишь легким налетом могла прочитаться боль. - Да. Я сдох. Сдох в канаве в Ванкувере. Прости, что обманул. Твоего брата уже нет.

[indent] Кажется он слишком часто извиняется за этот вечер. Слишком часто говорит «прости, что не был рядом». Но сейчас это слово звучит с оттенком боли, отчаяния и злости. Злости на весь мир, на несправедливость всего, что с ним произошло за этот год. Ведь он этого не просил. Он оказался слаб, не смог умереть, когда была возможность. Не смог попрощаться с миром до конца, идя на поводу у своего детского страха остаться одному. Хотя сколько раз он был один? Сколько раз, когда ему нужна была помощь отца, тот лишь отмахивался и снова и снова уходил на свою работу? Не счесть. И ведь даже обвинить Троя в случившемся невозможно, потому что Трой не был виноват. Он не знал, как не знал и Авель с Каином, что поездка младшего на очередной задание окажется последней. Так глупо, так просто. Так бесславно.

[indent] Каин не сводит взгляд с брата, все еще не позволяя тому к нему подойти,  не позволяя тому к нему прикоснуться. Так будет лучше. Он не хочет навредить Авелю, как бы сильно об этом не кричало его новое «я». Хотя больно сделать все еще хочется, хотя бы потому что сердце все еще саднило от сказанных слов. Ему хочется покинуть этот дом в эту самую минуту, но если он сделает это - то больше никогда не вернется. Ни в город, ни к брату. Авель его больше не увидит, потому что в таком состоянии Каин может устроить резню.

[indent] - Я вижу, ты понял... - проговаривает Каин, чуть прищуривая взгляд. - Я не соврал тебе, когда сказал, что искал себя. Вот только после обращения, ты уже не тот кем был. Глупо было возвращаться. Теперь, я это понимаю.

[indent] Он хмыкает себе под нос и едва качает головой. Он не позволит Авелю подойти к нему, пусть и венки стали уже не так явны, и сам Каин поуспокоился. Все же, в чем-то он был лучше остальных. Не каждый новообращенный вампир сможет похвастаться такому контролю, пусть и сейчас у Каина он был шатким. Но он не набросился на брата, хотя мог, а это значительный плюс.
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

Вдох срывается с губ так оглушительно шумно, что кажется заполняет всю гостиную собой. Каин морщится, Каин закрывает глаза так сильно, будто бы хочет ослепнуть. Будто бы хочет перестать дышать и чувствовать этот отвратительный голод, контроль над которым он теряет каждый раз, стоит эмоциям выйти за берега чуть-чуть сильнее. Еще один вдох, новое начало отсчета. Десять-девять-восемь... Какого черта он вообще забыл в этом доме? Какого черта надеялся на принятие, почему так сильно боялся, что брат, тот кого он любил всю свою сознательную жизнь, отвернется от него? Вероятно, потому что так их учили. Им с детства прививали ненависть к вампирам, пусть и убеждали, что те больше не существуют. Их с детства учили уничтожать их, но никто не обучал, не показывал, как смирится с тем, что ты стал одним из них.

Года мало, чтобы принять новую сущность. Ничтожно мало, чтобы научиться себя контролировать, но он контролирует, он учится каждую гребанную секунду, чтобы быть лучше. Чтобы быть не тем, кем видел его всегда отец, но вместе с тем, чтобы быть лучше, чем видел его Авель. Ему это жизненно необходимо. Ему нужно, чтобы Авель его не боялся, не дергался от каждого движение брата-вампира, пусть для них это и значило держаться на расстоянии и контролировать эмоции.

Каин поднимает устало голову к брату, когда тот отрицает происходящее. Не верит. Каин тоже не верил. Не верил первые сорок часов, пока не начал чувствовать, как вся его жизнь уходит сквозь его пальцы, буквально сыпучем песком. Не верил, пока на языке не почувствовал металлический вкус крови, кажется второй группы, которая теперь была для него слаще любимого мармелада харрибо. Он смотрит на брата,  едва сдвинув брови в печальном взгляде, и качает головой. Авель не понимает. Не хочет слышать, не хочет принимать, не хочет  понять - его младший брат, его любовник и главный грех - уже далеко не тот, кем был когда-то раньше.

- Авель...  - тихо произносит Каин, смотряна брата. - Вспомни, чему тебя учили в “Эксодусе”... Ты лучше меня знаешь: то, что осталось после обращения - уже не то, что было раньше, как бы не старалось им быть.

Ему больно это говорить, но ему не хочется, чтобы брат питал напрасные надежды, летая в розовых облаках. Ему не хочется, чтобы потом, когда Авель увидит Каина в крови невинной жертвы, что пала под натиском его голода - разочаровался в нем. Легче было оборвать эти беспочвенные надежды на корню, не дав им укрепится в душе Авеля. Не дав им прорасти, чтобы после не было так больно обрывать. Вот только это проще подумать, нежели чем сделать. Вот только заметив взгляд брата, тот самый, с которым Авель смотрел на младшего, когда тот разбивал коленки, потому что он не уследил, как ему хочется тут же оказаться рядом. Прижать. Обнять. Сказать, что все это его глупая шутка, и он вовсе не умирал. Как бы он хотел, чтобы это на самом деле оказалось его шуткой, глупой, совершенно идиотской. И это осознание больно загоняет иголку под самое сердце, заставляя Каина на мгновение перестать дышать.

- Ты не мог знать. Ты не мог предвидеть, что я сдохну в той канаве, Авель. В этом уж точно нет твоей вины.

Кай вытягивает ноги, показывая, что он немного успокоился. Но подходить к брату он все равно не спешит. Остается на своем месте, смотрит на него, на разбитую лампу, кажется, любимую лампу тети их отца, а после на то место, куда улетела бутылка. И тихо вздыхает. Контроль эмоций никогда не было особо сильной стороной Мерсеров. И, пожалуй, Кай мог честно сказать, что в этом он обошел и брата и отца, если бы не эти короткие вспышки гнева, на которые мог его вывести только Авель. Даже сейчас, когда тот так уверенно говорит о том, что они справятся, о том, что Каин так хорошо себя контролирует, сам вампир в этом сомневался. Сам вампир лишь чувствовал злость и обиду на того, кого так любил. Того, кто занимал все его мысли, того, чей образ помогал ему держаться наплаву и не уподобляться тем вампирам, о которых им рассказывали.

Он смотрит на Авеля и видит лишь ту боль, которую причинил. Ему. Себе. Всем, кому он хотя бы немного, оказывается, был нужен. Он видит предательство, которое теперь будет сжирать его изнутри, рождая и подкармливая недоверие к любовнику, подбивая его на необдуманные поступки. И Кай знает - это лишь вопрос времени. Вопрос времени, как и то, когда их связь из «веселья на злобу отцу» перешла во что-то более серьезное. Как и то, понимание, что они - неделимое целое, и их библейские имена тут вовсе ни причем.

- Ты так уверенно говоришь об этом. Но ты понятия не имеешь, сколько сил мне стоит не вгрызться тебе в горло, в ту венку, что у тебя пульсирует на шее сейчас, - венки снова появляются под глазами Каина, и он делает судорожный вдох, прикрывая глаза. - Как ты можешь быть уверен, что я не сделаю тебе больно? Что в порыве гнева не сломаю, не искалечу? Что не превращусь в того монстра, которых нам показывали в университете? - он хмыкает и качает головой. - Нет, Авель. Я уже облажался, только открыв тебе то, что я умер. И я не хочу облажаться снова.

Каин не считает, что облажался когда умер. Хотя бы потому что - это не его вина. Он не мог предугадать, не мог узнать, не мог увидеть, что будет, когда он заходил в тот бар, когда знакомился с Максвеллом. Но Каин знает, что он облажается в отношении Авеля. Он точно сделает что-то не так, что отвернет брата от него. И стоит будет Авелю отвернуться, перестать быть тем якорем, коим он был всегда, и Каин сорвется с цепи, как адский пес. Просто потому что ему будет нечего терять. Тихий вздох, Каин снова считает до десяти, и только потом смотрит на своего любовника. Интересно, то что он умер и теперь вампир, обнуляет ли их кровное родство?

- Ты можешь сесть недалеко, если хочется. Не делай резких движений.

Мерсер-младший хочет обнять брата, но не хочет ему навредить. Ни сейчас, ни потом. Поэтому он держит дистанцию, поэтому он просит брата делать тоже самое, не особо надеясь, что Авель его послушает. И все же, он позволяет тому сесть рядом. Он позволит до себя даже дотронуться, если тот этого захочет. Он устал, смертельно и окончательно. И ему совершенно точно сейчас не хочется думать об отце, который его точно не примет. Сейчас, куда важнее был Авель и то, принимает ли он его таким, каким он стал.

- Я люблю тебя, Авель, - тихо произносит Каин, пока брат не подвинулся к нему. - И только поэтому я вернулся домой. Но я так не хочу, чтобы ты пострадал, по моей вине. Так не хочу, чтобы ты был частью... этого кошмара.

Он поднимает взгляд на Авеля, полный боли и отчаяния. Без него он не справится. Без него он не сможет идти вперед так, как задумал несколько месяцев назад. Но и тянуть его за собой он не хочет. Ведь иначе, охота будет не только на Каина, но и на его любимого брата.
[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]

Слова Авеля звучат так просто, словно не было никаких преград между ними. Словно под корку сознания не были вбиты слова, действия, что нужно делать, если они когда-то встретят монстра напротив себя. Словно не было никакого года расставания, словно бы он только что не признавался в измене, не говорил том, в чем не хотел сознаваться. Где-то внутри саднит мертвое, уже давно не бьющееся сердце земного мага, и Каин на мгновение прикрывает глаза. Он проклятье этой семьи, всегда таким был. Отец его никогда не любил, считая ошибкой. Мать умерла раньше, чем он успел сказать ей, насколько та значит для него. Теперь еще и Авель. Этот груз ответственности не должен был свалиться на старшего. Не должен был давить на плечи, заставляя того врать совету, заставляя того прятаться, как это было до этого.
И пусть у них было достаточно опыта в том, чтобы об их связи не узнал отец [хотя тот не заметил бы и говна под собственным носом], сейчас все усложняло их положение.
Он - вампир. Авель - колдун.
В их жизни уже все идет не по плану, как бы те не пытались встать на ровную дорожку.

Легкая ухмылка касается губ Каина и он едва качает головой. Он хочет верить в слова старшего, хочет верить, что тот его не боится. Но сердце Авеля глухим эхом бьется где-то в ушах Каина и соблазн настолько велик, что он едва сдерживается. Едва сдерживает громкое дыхание, едва сдерживает порыв, чтобы не наброситься на него: то ли для того чтобы уложить на лопатки, то ли для того чтобы впиться в его шею. И никакой контроль не справляется с желанием прикоснуться к нему. Никакой контроль не справляется с мертвым сердцем, которое вновь и вновь хочет забиться где-то в груди.

- Контроль - лишь слово, Авель. Оно ничего не значит, когда рядом с тобой находится тот, кто является твоей ахиллесовой пятой.  - он едва качает головой, открывая глаза и смотря на брата. Его голубые глаза притягивают все внимание, и Каин невольно выдыхает. - Ты зря играешь в храбреца, мой дорогой. Ты не знаешь, на что я способен.

И он и вправду не знал. Он не знал, как Каин убивал, чтобы выжить. Как будучи еще совершенно молодым вампиром, он чуть не вырезал квартал в одном из городов по пути домой. Как он устраивал бойни, как наслаждался крови, что текла с его губ, как наслаждался крикам будущих мертвецов. Он наслаждался тем, кем был, и в тот же момент ненавидел себя. Ненавидел каждый раз, когда внутри пустота не заполнялась ничем. Когда он переставал чувствовать, что все еще живет, когда переставал сочувствовать, позволяя новому себе взять верх.
Он не расскажет об этом брату, не сейчас. Не тогда, когда так близок к нему, не тогда, когда одно единственное слово может разорвать связь между ними. Каин ведь так давно хотел оказаться дома, что сейчас попросту не мог просрать этот шанс.

Он внимательно следит за тем, как Авель приближается к нему. Смотрит, как тот борется с тем, чтобы не нарушить личное пространство младшего, как борется с желанием обнять, но не может не коснуться его. Каин едва дергается на легкое прикосновение брата, но не отнимает руки. Приятное тепло человека, чье сердце еще билось, согревает.
Его тепло согревает.
Его присутствие рядом заставляет улыбаться Каина, а его наивность едва ли заставляет его тихо засмеяться.

- Мы пошли по их пути с того самого дня, когда наша мать дала нам такие имена, брат мой. Они тоже любили друг друга, и быть может также, как мы любим сейчас, - вампир едва качает головой.

Не в силах сопротивляться собственному желанию, Каин чуть придвигается к Авелю, мягко убирая руку из его, но только для того чтобы обнять того за лицо. Только для того, чтобы приблизиться к нему, упереться лбом в его, почувствовать запах, что сводил его с ума из раза в раз, а сейчас срывал все тормоза. Он не может остановиться, втягивая запах брата,касаясь его щетины, что на мгновение даже прикусывает губу. Короткий счет до трех про себя не позволяет ему снова сорваться, и Каин едва касается губ брата, легко, непринужденно, но не так, чтобы потерять голову в желании обладать, в желании согреться. Сейчас это было попусту опасно. 

- Я так скучал по тебе. Скучал по твоему голосу, по твоим глазам. Это было пыткой, Авель. Оттого так больно слышать, что ты был с кем-то, пусть это ничего и не значило для тебя. - он шепчет ему это практически в губы, не отпуская его. - Но это значит для меня. Это злит меня, бесит. Это делает больно... Но я не вправе тебя винить, не вправе обвинять.

Каин и вправду не имел никакого права обвинять брата. Тот не знал, что младший жив. Тот не знал, что произошло. И все же, мысль о том, что Авель ему изменил - уже засела где-то под коркой, и не даст ему спокойно жить. По крайне мере пока он не убьет каждого, кто когда-то касался Авеля губами.

[nick]Cain Mercer[/nick][status]худший из худших[/status][icon]https://forumavatars.ru/img/avatars/001b/0c/f9/81-1616409197.png[/icon]