Update is coming soon... ]
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [02.12.2020] только потеряв всё
мы становимся свободными, чтобы делать всё, что угодно
2 декабря, Дартфорд, лаборатории СБ
Фрэн и Себастьян
Будучи целителем, Джио тренировался на животных. Некромантия ничуть не мешает ему продолжать практику, вот только кролики тоже нужны мёртвые. Фрэну, кстати, тоже - самое то, чтоб начать постигать азы нового ремесла.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн не знает как справиться с тем, кем он стал, сможет ли он с этим справиться? У него отчаянно не хватает времени на осознание проблем, которые возникают, еще больше у него нехватает мыслей на то, чтобы понять что он с собой сделал. Но чем дальше он пробирается по этой дорожке, тем больше вопросов у него возникает и ему некуда их задавать. Никто из его знакомых не является некромантом.
Фрэн до сих пор шипит от ужаса думая об этом. Чертовски сложно сохранять спокойствие, когда ты переступил черту. Чертовски сложно оставаться вменяемым, когда ты вышел из-под контроля, когда потянулся за чем-то страшным, когда выбрал что-то неясное. Некромант -Фрэн шипит от ужаса, потому что он ненавидит это слово. Потому что ему страшно, он не должен даже думать в ту сторону, а он начал использовать силы, которые ему не предназначены.
Фрэн боится двигаться дальше по этому пути, он хочет заставить себя остановиться, он хочет заставить себя прекратить, он хочет вернуться на пару шагов назад. Но вместо этого он упорно изучает свое влияние на живые организмы, он смотрит на то, как энергия перекачивается из цветка в его руки, как рассыпается миллиардами искр в его руках после этого. Ему больно знать, что он кого-то убил, что он уничтожил цветок, растение, что-то, что могло бы жить дальше.
Ему просто больно.
Но он сцепляет зубы и идет дальше, пытаясь восстановить дыхание, пытаясь спровоцировать новый приток сил. Это не так просто и все что у него получается, это только жалкая попытка быть магом. Фрэн ворчит и морщится, это не панацея. Это не то, что ему нужно. Потому он обращает внимание на некромантов, их мало, их до сих пор очень мало и они ненавистны всем, кто с ними общается, ему трудно этого не понимать.
Люди, которые способны лечить и при этом причинять боль - это диссонанс в природе, так просто не должно быть. Они не должны лечить ценой чьей-то жизни, они не должны уметь это использовать, Фрэн уверен в этом, но он уже по ту сторону не так ли? Поздно говорить что он не такой, когда он именно такой, именно про это.
Он добирается до Себастиана, потому что ему дают рекомендации шепотом, потому что он ищет как развить то, во что он случайно влип. Таким образом он добирается до человека, который знает что такое некромантия и Фрэну отчаянно хочется отмотать время назад и прекратить эту агонию, потому что ему страшно, потому что ему больно, потому что это не то, чего он хотел по итогу своей борьбы со смертью.
- Привет? - Он заглядывает в помещение, там тихо и пусто, странно было бы, если бы на него напал человек с вопросами не так ли. Еще странней было бы изучать смертье в помещении где от нее даже воняет.
Фрэн вздыхает и входит внутрь, пытаясь держать себя в руках. Что тут его ждет? Чем он будет заниматься? Сможет ли он это освоить? Осилить? Сделать своей главной способностью? Он чертов целитель, как он докатился до этого? Как он сумел? Как он посмел?
- Я хотел бы знать про некромантию? - Он задает вопрос, смотря на человека, который невероятно красив на его вкус. Слишком красив и выглядит так, как будто вот-вот сойдет с плаката и оживит весь мир вокруг, у Фрэна кружится голова и он сглатывает, пытаясь найти в себе силы сказать что-то еще.
Задворки специального отдела, которые так любезно приняли его вместе с трупом, привезённым на автомобиле скорой из Веллингтона, по-прежнему очень радовали. Джио уже какое-то время прекрасно знал, кто он, и его способности из прошлого, над которыми он колебался какое-то время, по итогу не оставили ему выбора.
Прозекторская приняла его с распростёртыми объятиями, особенно компания матери, которая выглядела не такой и такой же, как и раньше, это всё настолько располагало к работе, настолько располагало к тому, чтобы взяться снова за старое, чтобы просто потянуться к давно забытой, оставленной, словно опостылевшей и набившей оскомину силе, и...
Потянуть за ниточку.
Джио чувствовал почти экстаз, когда у него впервые снова получилось.
Когда он понял, что именно у него в распоряжении. Какая сила и какие возможности. И какие тела.
По спине табуном бежали мурашки, а Джио усиленно вспоминал - былое, принимал обратно, забирал себе, купался в осознании, что это не лишнее, что теперь его не будут за это осуждать, теперь он не будет осуждён за это на костре.
И Раймонд, этот ублюдок, больше не дотянется ни до него, ни до Марго. Рук не хватит.
Зато у Джио рук будет - хоть отбавляй.
Раньше суеверный люд прятал своих мертвецов, и не напрасно. Сжигал на кострах, отправлял на лодку в корабле, погребение в таком виде, которое было популярно нынче, под землю, пришло вместе с христианскими традициями. А сейчас, сегодня Джио по-прежнему находился в фактически морге, где все тела сохранялись в прекрасном состоянии благодаря низкой температуре.
И каждое могло рассказать ему многое, каждое могло сослужить неплохую службу.
Джио читал карточку привезенного им человека, тот состоял в палате пэров, и совершенно точно был существом, которое набедокурило где-то в центре города и стало причиной странных заголовков желтых изданий.
Статус его дела был скорее "заморожен", и мистер Уайлд вполне мог встать из холодильника, одеться в костюм, и отправиться по делам.
Естественно, с подачи Джио.
Современность давала ему возможности, о которых он раньше мог только мечтать.
Джио вздрагивает, когда вдруг оказывается в кабинете не один. И откладывает в сторону планшет.
Парень, который заходит в помещение, и сразу спрашивает о том, за что раньше осуждали, за что раньше прогоняли и что считалось запретным искусством, выглядит... растерянным.
Джио внимательно рассматривает его, пристально изучает - его образ из прошлого, седовласый, аристократичный - так бы теперь сказали, степенный. А потом обласкивает взглядом нынешнюю оболочку, с тёмными кудрями волос, выразительными скулами, выпирающими ключицами, которые видно в вырезе рубашки. Тонкими пальцами, которые он сжимает в кулаки от волнения.
Джио кажется, это тот самый момент, когда целитель свернул не туда.
Когда сама природа силы выбрала другую сторону..
- Здравствуйте, мистер..? - вопросительный взгляд в сторону парня. - Меня зовут Себастьян Уэллс. Судя по тому, что я здесь очень недолго, вам успели обо мне рассказать. И, позвольте узнать, что бы вы хотели услышать о некромантии? - Джио сверкает глазами, снимая морок, представая во всей красе, с изъяном от сидхе, чёрной склерой и красной радужкой. И успевшими едва заметно пока что почернеть у глаз капиллярами.
Он не выглядит жутко, Джио знает это, в его облике есть определённый флёр, очарование, даже прелесть. Но он выглядит непривычно и определённо, немного дико.
"Такое будущее ты хочешь себе, мальчик?"
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Он действительно собирался в это влезть не так ли? Действительно собирался узнать из чего состоит некромантия и попробовать ее применять? Фрэн сам себе поражался, от человека, который был нацелен спасать людей, он перешел к человеку, который во чтобы то ни стало хочет их спасать и будет спасать. Он крепче сжимает кулаки и упрямо смотрит на человека, который стоит перед ним.
Его внешность не играет большой роли, потому что Фрэн может ценить красоту во всех ее проявлениях, но он тут не для этого не так ли? Некромантия, даже слово звучит устрашающе, уверен ли он в том что делает? Уилл бы его не поддержал, впрочем, Тим тоже не так ли? Они бы не стали его подталкивать или отговаривать, но и сопровождать не посмели бы. Противоестественная магия, противная и богам и людям. Магия, которой не должно было бы быть.
Он делает глубокий вдох и упрямо смотрит на парня перед собой. Тот выглядит немногим старше самого Фрэна, обманчиво скорей всего, но утешающе, может быть во всей этой магии есть какой-то смысл? Может быть стоит больше полагаться на свое чутье, чем на отзывы окружающих.
- Я Фрэн, - он почти заставляет себя вымученно улыбнуться, - и я здесь чтобы узнать подробнее о некромантии и способах ее применения.
Он звучит уверенно и по научному, как будто так все и должно быть, как будто бы он тут просто по делу. Не с вопросами о магии, которую даже знать не должен, а с требованиями просто рассказать о ней. Фрэн помнит тошноту и собственное бессилие от использования чужой жизненной силы, помнит и комок огня в руках, когда он выкачивал из растений энергию и вливал в труп, который должен был быть живым.
Ему до сих пор отчаянно больно от того, как вся эта история развернулась.
- Не что-то конкретное, меня скорее пока интересует общая концепция. - Фрэн смеется сам над собой и ежится, в помещении где они находятся холодно, чтобы тела меньше разлагались.
Он обнимает себя за бока, пытаясь согреться и пристально смотрит на внешность своего нового знакомого. Ну, это могло бы быть куда более ужасным, если он правильно предположил о разрушительной способности этой магии. Это могло бы быть даже более кошмарным, если вспомнить, что перед ним один из сидхе.
Одхан мог бы рассказать тысячи историй о том, как феи разрушали людей, уничтожали селения и забирали детей. Он мог бы рассказать много сказок и припомнить еще больше историй, но вместо этого он сосредотачивается на том, что перед ним кажется полукровка? Или он ошибается. Интересно, так ли это? Интересно, насколько сидхе теперь сильны? Ранее им не было равных, а теперь? Они что-то могут?
Но эти мысли он не озвучивает, потому что ему слишком страшно знать ответ. Что если они сильны? Что если их магия не исчезала? Что если они веками развивались чтобы уничтожить все сущее? Что если они ошибуться на этот раз и все рухнет?
Фрэн встряхивается и продолжает упрямо смотреть.
- Если это запугивание, то это не сработает, я видел вещи пострашнее чем милые красные глаза и подсвеченные темные круги. Уж прости, если разочаровал. - Он хмыкает. - Вернемся к моему вопросу, не так ли?
- Нет, - хмыкает и усмехается Джио на слово "милые" относительно его награды от крови сидхе, что льётся в его венах от матери. - Не запугать. Может, предупредить, но уж никак не запугать. В смерти куда меньше непредсказуемого и страшного, чем в жизни, не так ли? Ничего пугающего.
Джио прячет планшет с записями о пациенте в предназначенную для этого полку. Парень подождёт, все они ждут какое-то время, после смерти все процессы донельзя предсказуемы, а в холодильнике морга практически останавливаются. Каждый из пациентов может стать кладезем знаний и возможностей, при должном обращении.
Джио поднимается и ещё раз осматривает пришедшего к нему паренька, изучает его гордо вздёрнутый подбородок, показное бесстрашие.
И руки.
Руки, что обнимают себя за плечи вовсе не от холода, тут, конечно, прохладно, но дело ведь не в этом, верно?
А в том, что любому целителю ступать на обратную сторону в первую очередь жутко.
Жутко осознавать, что обратного пути не будет. И что магия теперь в первую очередь не будет исцелять повреждённые ткани для чужого блага. Не будет помогать чужим людям. А будет служить тебе, только тебе.
- Что же, вернёмся, раз я совсем не страшный.
Джио смаргивает, и морок возвращается обратно, пряча алые глаза, пряча потемневшие капилляры. Теперь он - Себастьян, с светло-серыми, почти металлического цвета глазами, просто милый мальчик, который критически недосыпает, подрабатывая в реанимационном отделе, и об этом говорят только его синяки под глазами.
Он кивком указывает Фрэну следовать за ним, и идёт - но не в морг, где морозильник почище местного и ящики с трупами людей, а сворачивает к лабораториям, где тестируют вытяжки из существ, и различные препараты на животных. Тут целый зоопарк из мелких млекопитающих - есть кошки, мышки, даже кролики. Как раз у стеклянных контейнеров с кроликами, у самого крайнего из них, тестирование в котором отметится как неудачное, прежде чем туда заселят новых подопытных, Джио и останавливается.
- Зачем ты интересуешься? Нет, не так. Почему? Что случилось?..
Выканье явно изжило себя и не необходимо здесь. Джио тихо вздыхает и вытаскивает из контейнера безвольно лежащую тушку кролика, которому доза испытываемого лекарства оказалась слишком большой. Совершенно точно, этот кролик мёртв, а, значит, подходит для их небольших экспериментов.
Белоснежная тушка ложится на стальной стол. Уши загнуты на спину, лапы подобраны под себя - Джио уложил его аккуратно, можно сказать, почтительно. Он выглядит так, будто затаился, или спит.
Но любой целитель - или некромант - поймёт.
Его сердце не бьётся.
- Что же, покажи, что ты можешь? Я хочу знать правду. Действительно ты пришел получить знания или просто посмеяться надо мной. Знаешь ли, второй вариант в прошлом был куда вероятнее.
Джио скрещивает за спиной руки, косясь на парня. Если он когда-либо поднимал человека, кролик покажется ему шуткой, детским лепетом. Он наверняка, точно справится. Ведь правда? Если нет, Джио такой ученик не нужен.
Он мысленно отмахивается.
Трясёт головой.
Что за мысли?..
Никогда на свете у него не было ученика и не будет.
Он одиночка, изгой. Точка на этом. К нему всё ещё не подобраться, не так ли?
Но посмотреть, на что способен этот мальчишка, он вовсе не против.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн слушает и пытается понять о чем речь. Ничего пугающего в смерти? В смысле? Как же так? А потеря собственного существования? Потеря собственной жизни? Потеря всего, что дорого? Разве это не страшно? Странная философия и усталость звучат в голосе, может ему только кажется, но что-то идет не так.
Он пришел узнать о некромантии, узнать что это? Узнать как ее можно использовать? Узнать как можно с ней жить. Он не готов погружаться в мир, в котором все черно-белое, в котором жизнь или смерть. Ему нравится серое существование, где смерть можно использовать для того чтобы выиграла другая сторона. Интересно было бы посмотреть на результат, а не сдаваться и уходить на другую сторону вечности.
Фрэн качает головой и встряхивается, опуская руки.
- Не то чтобы я был согласен с высказыванием, но, как говорит мой брат, ваше право и все такое. - Он хмыкает, выразительно и презрительно. Потому что смерть тут не выигрывает, не у него, он не поэтому пытается разобраться в том, куда сам себя привел и куда его жажда его забросила.
Фрэн идет следом, уже почти успешно взяв себя в руки. У него в общем-то не было пока особого выбора, некромантия не то, что тебе расскажут на курсах и не то, за что тебя похвалят. Вот в чем дело. Его страх состоит в том, что он может разрушить себя и не выиграть и тогда зачем это все? Если он проиграет даже самого себя… зачем? Он снова вздыхает и старательно осматривается, они явно идут не к мертвым людям, которые обычно находятся в морге, нет. Они идут туда, где есть что-то живое не так ли? Не все будет так просто.
- Хочу выиграть спор. - Фрэн тихо фыркает себе под нос. - Хочу понять что это.
Животное выглядит неживым, Фрэн невольно тянет к нему руки, осторожно касаясь меха. Нет сердцебиения, тело почти остыло, у животных это происходит быстро не так ли? Быстрый обмен веществ, быстрые сердца, отчаянные меры. Ему жаль существо, которое еще недавно дышало, ему жаль, его пальцы осторожно касаются меха, осторожно ласкают острые, тонкие кости лопаток. Ему очень жаль.
Ему не нравится смерть, ему не нравится холод и Фрэн пытается вылечить. Пытается запустить умершее сердце, пытается вдохнуть в него жизнь. Но его магия, его исцеление, они не работают на мертвых не так ли? Они не могут сделать то, для чего не предназначены. Они могут подарить жизнь, могут затянуть раны, могут подарить время, но не жизнь. Он не может.
Он снова не может.
И знакомая волна гнева поднимается изнутри, рушит бастионы и крепости, крушит мосты, вытекает из тела, Тянет за нити, тянет тех, кто такой же, почти мертвый но еще шевелится. Тянет сюда тех, кто мог бы жить, если бы уже не умирал от потери жизненных сил. Для Фрэна это все еще больно, его трясет, его тошнит, у него сдают нервы и кружится голова. Тельце дрожит под руками и он кусает губу, пытаясь сдержать крик отчаяния и боли.
- Это то, что ты хотел? - Он хрипит, глядя на человека, который даже не заставлял его, просто умело подал то, что ему было нужно. Просто умело поставил в место, где он не сможет оставаться спокойным, где он не сможет держать себя в руках.
И Фрэн проходит свою агонию еще раз. На этот раз вина и стыд мучают его больше всего, вина за то, что умертвил кого-то и стыд что поддался. Такая дешевая провокация. Такие сомнительные методы.
- Так что ты знаешь? Что ты знаешь об этом? - Он кивает на тушку, которая движется, чуть-чуть но движется под его руками и Фрэн не знает чего хочет больше, убить или посмотреть что будет дальше.
Кролик сейчас выглядит почти мило.
В лаборатории достаточно прохладно, и тестовый образец ему ввели не так давно. Это позже природные процессы затронут его пушистую и белую пока что тушку более явственно. Сквозь кожу проступят трупные пятна, потом ткани начнут гнить и разлезаться на местах сочленения суставов. Себастьян помнил, как он пытался поднять магией достаточно повреждённое гниением тело, и как конечности отваливались буквально на ходу. Он помнил, как его тогда, наверное, в последний раз стошнило от того, кем он стал.
Джио тогда списал всё на запах. И взял привычку очищать воздух, которым дышит, во время работы. Использовать ароматические масла, травы, в конце концов, помогать себе магией. А потом понял, что всё это больше не нужно, он просто привык. И приторный привкус на рецепторах перестал быть чем-то противоестественным окончательно.
Всё это стало частью его самого.
Глядя на молодого человека, который так дерзко явился к нему с щекотливыми вопросами, Себастьян с удивлением думал, что никогда не был таким. Никогда не отрицал настолько эту силу, и, когда Фрэймун умирал у него на руках, скорее проклинал беспощадность богов, которые забрали его несмотря на все мольбы, на все усилия, на всю преданность, с которой Фреймун к богам относился. А потому дарование в виде жизни, прежде считавшееся божественным, потеряло для него всякую ценность. Стало скорее чем-то вроде испытания, которое неизменно заканчиваешь немощным, булькающим кровью на руках у рыдающих и горюющих родных, или и того хуже, в одиночку, или под пытками.
Себастьян косится на Фрэна, который уже привёл в движение тушку кролика, хорошо, на это ему сил хватило. Полно, мальчишка действительно собирается горевать над этим зверьком? Смерть для него уж точно стала избавлением. Долгожители в местных боксах - кто-то вроде пленников концлагеря, на которых испытывают всё новые и новые яды.
- Смотри, как занимательно, - тихо хмыкает Джио, ему до чёртиков хочется закурить, желательно что-то покрепче табака, но здесь слишком хорошие датчики дыма. Потому он перебирает пальцами звенья браслета с руки - не совсем чётки, но что-то похожее, серебро и жемчуг. Кто бы мог подумать, что жемчуг настоящий. - Ты действуешь, как целитель, пытаешься заставить его дышать, перекачивать кровь, которая вот-вот застынет, но зачем? Он мёртв, милый. Кажется, хм... Введённый токсин разъел ему пищеварительный тракт, и он умер от внутреннего кровотечения. Его дух порхает где-то далеко над нами, свободный от этой клетки и свободный от боли. Зачем же ему трястись, как припадочному?..
Раздраженно дёрнув плечом, Джио фыркает, перехватывает управление крохотным пушистым тельцем. Он оставляет в покое то, что осталось от его сердечно-сосудистой и дыхательной систем, зато приводит в действие мышечный каркас, пользуясь костями при этом, как рычагами. Крохотные электрические импульсы в нужные участки тканей, вот и всё, что нужно для того, чтобы тело такого размера передвигалось, как нужно друиду.
Кролик привстаёт на задние лапы, сложив передние, поворачивает голову. Джио заставляет его сделать один вдох, обработать обонятельными рецепторами воздух. Он без понятия, на самом деле, как именно всё устроено в этой лаборатории, но кролик чувствует запах моркови, и Джио приказывает ему следовать за ним, пока тот не склоняется над небольшим ланч-боксом.
- Вот ты где.
Крышку приходится приоткрыть Джио, но всё остальное снова делает его маленький слуга - уносит корм и заправляет в отверстие для кормления своих ещё живых собратьев. Те мчатся к нему, принимаясь поглощать свой обед.
После чего кролик так и замирает в позе стоя на задних лапах, словно ожидая указаний.
- Я знаю достаточно для тебя, - Джио переводит взгляд на Фрэна и улыбается ему, тонко, многообещающе. Он действительно многому может его научить, а ведь раньше и не задумывался о том, чтобы передать кому-то свои умения. - А ты, что же, понял? Хоть немного понял, для чего всё это?
Отредактировано Sebastian Wells (2021-05-20 22:59:34)
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн смотрит на тушку под собственными руками, такая мягкая, такая белая. Ему отчаянно больно, потому что это больше не жизнь, потому что это не то чего он хочет. И он хочет кричать, он хочет громко кричать и разнести все к черту, но да, он повторяется.
Его истерика не отступает и разочарование только крепнет. Он думал что по ту сторону, по эту сторону смерти, будет что-то более интересное, будут ответы, будет возможность, но у него есть только призрачная цель впереди. Морковка, за которой он гонится уже слишком долгое время и ему отчаянно хочется скинуть с себя этот груз, это желание.
Он осторожно гладит зверька и смотрит на Себастьяна, ожидая его вердикта. Слишком все хорошо, чтобы быть правдой. Слишком всем спокойно, чтобы Фрэн мог выдержать еще хотя бы секунду этой тишины. Могильной тишины.
- Мне не нужна марионетка. - Он почти рычит, глядя на то, как этот парень управляет кроликом.
Ему не нужна игрушка, кукла, слуга, ему нужно чертова жизнь в этих глазах, разум, восстановление. Ему нужно не это и Фрэн впервые, впервые по эту сторону вечности, чувствует себя безумным. Безумным и слишком далеко ушедшим в этом своем безумии. Он хочет чтобы в его руках билась жизнь, он хочет возвращать ее, он хочет лечить смерть, он хочет…
Он сглатывает и закрывает глаза. Как мило не правда ли? Он хочет быть богом своего небольшого мира. Как давно он свихнулся? Как давно он был таким? Как много он позволил себе? Как долго? Он вздыхает и качает головой.
- Это не то. Не то чего я хотел, не то ради чего я здесь. И это все на что ты способен? Жалкие позывы к кукловодству? Все? - Он расстроен, разочарован, он выходит из себя.
Он хочет чтобы ему сказали как действовать иначе, как собирать уничтоженное, как сделать так, чтобы там в глазах кролика был свет. Он знает как собрать разъеденную трахею, как сделать новые органы, он знает как вылечить то, что вылечить практически невозможно, но как победить смерть? Как выиграть этот бой.
- Я могу бы собрать его по частям, я мог бы найти ему органы, нервы, новые уши, может быть вырастить лапку или обе. Но я не могу заставить его жить. - Он усмехается. - Это то, что я хотел спросить, то ради чего я здесь, должен быть способ. Должен!
Он усмехается и дергает парня за руку, сам вздрагивая и от собственной дерзости и от прикосновения. У парня холодные руки и он все еще очень красивый, мило даже, насколько он в самом деле красивый, Фрэн качает головой. Он хочет пояснений, он хочет магию, но другую, не эту. Эта слишком ужасает.
Кролик стоит там, погашенная свеча на ветру не более. Нет огонька, нет ничего, ему даже не нужно дышать, так зачем все это? Зачем в это ринулся с головой? И что будет с тем, что он может или не может лечить? Он скоро не сможет не так ли? Фрэн кусает губу и смотрит на парня.
- Скажи мне, что есть варианты. Что все это не зря? Что это не последняя возможность?
Он мог бы умолять, если бы умел.
Искоса, из-под полуопущенных ресниц, Баст невольно наблюдает за реакцией парня, который пришел к нему учиться, который пришел к нему узнавать, что такое некромантия, с чем её едят и как она может ему помочь в жизни. И не-жизни.
Но взгляд мистера Белла на его нескромное ремесло, по мнению Уэллса, однобок и крайне предвзят. Это как если стихийник-огневик будет смотреть на мага воды и льда и осуждать его за то, что тот не может повторить такие же всполохи.
Некромантия и исцеление в этом плане - давно переплетённые в одно целое, но всё же такие разные грани науки, и, Баст бы не постыдился сказать, искусства, - одновременно пересекаются друг с другом, и одновременно с тем, являют собой противоположности. Как белое и чёрное в колористике, один и тот же уровень оттенка и насыщенности, лишь яркость выкручена - в предельный ноль или единицу.
Некроманты используют те же методы, что и целители, но они не служат кому-то другому, думает Себастьян. Уже очень давно он самонадеянно размышляет о том, что некроманты служат одним лишь себе, подчиняя саму смерть, и не считаясь с жизнью никак. О нет. Целители, которые так трясутся от появления или пропажи госпожи Жизни в телах, с которыми они работают, могут больше не психовать, стоит им однажды сделать нужный выбор, и начать взаимодействие с мёртвой материей. И пусть большинство болезней вполне возможно излечить, жизнь всё равно оставляет потрясающее количество случайностей, которые исключают хоть какой-то контроль над происходящим. А, значит, как для Баста, делают работу целителя бесполезной. Разве для того строят дом, чтобы в ту же секунду разрушить? Разве для того распаляют огонь или разгоняют воду в морской шторм, чтобы погасить и потушить в тот же момент?
Вовсе нет.
Тихо вздохнув, Себастьян, слушая юного молодого человека, меланхолично поправляет очки на переносице, за смену изрядно натершие кожу, к слову. Распрямляет наверняка измятый ворот халата. Молчаливо напоминает себе - он здесь для того, чтобы выслушивать слова презрения к его излюбленному ремеслу?.. Разве?...
Склонив голову набок, Себастьян думает, за своё время работы в реанимационной палате он спас больше человек, чем этот друид в прошлом. Хотя бы потому, что сейчас густота населения банально больше, механизация больниц тоже значительно больше, и за неполных десять лет практики он правда успел насмотреться.
И успел притомиться.
А ещё он помнил очень много. Очень много способов, заклинаний, много вещей, которые он делал раньше, которые запугивали других людей, вызывая лишь страх.
Баст усмехается, оскалив белые зубы, обнажив длинноватые, в общем-то, клыки. Глядя на кролика. Тот вздрагивает, с хрустом растопырив передние, а после и задние лапы, и замирает.
Немного натянуть кожу, растянуть кость, деформировать хрящ... Проделать то же с задними конечностями. Влить в тушку достаточно сил, чтобы та могла с нужной скоростью трепать новообретёнными крыльями.
Вы видели когда-то мохнатую бабочку-кролика?..
Себастьян - видел.
Фрэну - пока что не суждено.
Улыбка сползает с лица Баста, словно смытая дождём. Суставы возвращаются на место, кролик снова безвольно ложится на гладкую металлическую поверхность лабораторного стола, неподвижный. Снова бесполезный.
- И для чего тебе, чтобы они дышали? Чтобы они и дальше убивали, насиловали, что там ещё делают люди по собственному желанию, повтори-ка?
Баст брезгливо передёргивает плечами, вырывая руку из плена чужой хватки. Разворачивается, обслуживая стоящие рядом клетки. И глядит на Фрэна исподлобья, из-за плеча.
- Какие варианты тебе надо?.. Игры в демиурга в соседней песочнице, м а л ь ч и к, для ещё не прошедших инициацию, тебе вроде далеко за тринадцать.. Если не понимаешь, какую работу за живых могут выполнить мёртвые, и сколько жизней спасти - тебе не ко мне, а в диснейленд.
Баст фыркает.
- Возвращайся, когда захочешь узнать подлинное искусство, а не фантазии о невозможном.
Отредактировано Sebastian Wells (2021-05-27 00:31:36)
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн разочарован и его разочарование ощутимо, как приливная волна или свинцовое одеяло. Он хочет большего от этой проклятой магии, если менять свою жизнь на нее то он хочет большего, не обрубка, не искры, не только шанса когда-то использовать ее для себя. Нет. Ему нужно другое и это другое она отказывается ему дать.
Он пришел с вопросами, которые так долго копились в нем. Начиная с пятого века он никак не мог решить, как выходит так, что жизнь и смерть идут рука об руку, но никогда не обмениваются друг с другом. Как выходит так, что он вынужден раз за разом отпускать чужую руку, смотреть как тень исчезает из глаз умирающего, наблюдать как они закрываются, как все становится одномерным, изъеденным прошлым.
Время так стремительно ускользает, время на жизнь, на свершения, на подвиги. Скольких он мог бы спасти для этих великих дел? Сколько он мог бы остановить?
Он вздыхает и смотрит на парня, который стоит перед ним. И больше не важно насколько притягательно тот выглядит, как уложены его волосы, какого цвета его глаза на самом деле. Не важно.
- Чтобы они жили, ты хотел сказать. - Фрэн мрачно смотрит в ответ, пытаясь взглядом передать свое разочарование, свое негодование и отчаяние. Все сплетено внутри в тугой клубок, который он вынужден снова и снова распутывать, чтобы дышать, чтобы действовать. Он крепче цепляется за руку парня вынуждая его наклонится ближе. - Чтобы они мыслили, чтобы принимали решения, чтобы продолжали действовать по собственной воле. Зачем? Скажем так, давняя мечта, которая ускользает от меня слишком долго. Светлая фантазия, которая должна стать свершенной.
Он скрипит зубами от разочарования, ему не хочется пояснять свои надежды, свою борьбу. Ему не хочется рассказывать как больно дышать, когда ты проигрываешь раз за разом, как больно знать, что ты мог бы… Фрэн вздыхает и впивается в чужое запястье ногятми.
- Так ты расскажешь мне? - Он отпускает мелкую искру магии, которая собьет ритм сердца, заставит его трястись как лист на ветру, которая собьет дыхание, сделает податливым, может быть подарит испуг. Он выпускает ее осознанно, потому что он знает как она подействует, потому что в целительстве нет секретов не так ли? - Или ты не знаешь? Не можешь не так ли?
Он отходит от стола, отходит на пару шагов в сторону и вздыхает. Он не знает не так ли? Он просто не может знать! Этого может быть никто не знает и путь Фрэна по поиску ответов только начинается. Проклятый мир, проклятый шаг, проклятый интерес. Он мог бы жить чуть лучше, если бы оставался в своей ипостаси.
Фрэн морщит нос и вздыхает.
- Бесполезно. - Улыбка выходит кривой и усталой.
В какой-то момент Джио думает, что, наверное, когда-то он тоже был таким. Когда-то в нём тоже горела эта искра надежды, и, возможно, его попытки оставить Ананта себе были всего лишь актом отчаяния. Сколько крови было пролито для того, чтобы он ходил, разговаривал, чтобы он - парень верно заметил - мог мыслить, принимать самостоятельные решения, мог почти жить. Вот только такая жизнь не пришлась ему по душе. Несмотря на то, что иногда он был почти живым, даже сердце билось, перекачивая кровь по восстановленному телу, но всё это было лишь обманкой, игрой.
Джио думает и гадает до сих пор - а что, если ему просто не хватило сил?
Он ведь даже не сидхе. А и те не могут вернуть мёртвого к жизни, говорят, это неподвластно даже драконам, хотя, может, тем бы и достало сил, но они не станут заниматься подобными вещами по совсем другим причинам.
Из задумчивости Джио выводит не крепко сцепленная рука на его предплечье - Фрэн, кажется, собирается оставить на нём синяк, но это пустяки. А вот касание магии заставляет Джио почти зашипеть - если бы он мог, потому что из лёгких разом вышибает воздух. Он знает, что происходит сейчас: укол магии заставляет сердце колотиться, как сумасшедшее, и мозг первым делом отдаёт приказ вырабатывать адреналин. Вслед за ним приходят остальные прелести панических атак - учащённое дыхание, холодная испарина на лбу.
Поджав губы, Джио делает шаг назад и думает, что он ошибся. Стоящий перед ним человек вовсе не неспособен на жестокость, тогда что же им движет? Или он просто безумец?
- Они могут, - Джио старательно, размеренно дышит, нужно просто переждать. Пара минут, и он придёт в норму. Но вот мелкому засранцу эту выходку он не простит, хоть и не будет давать сдачи прямо сейчас. - Если ты будешь поддерживать тело в хорошем состоянии, не позволишь погибнуть клеткам мозга, тело будет почти... Почти пригодно для жизни. Если вложить достаточно сил, можно даже запустить все жизненные процессы на какое-то время, и человек будет, как раньше, дышать, у него будет прощупываться пульс, он не будет вонять тухлятиной... если его отмыть. Найди достаточно беспринципного медиума, и тот сможет вернуть этому телу его дух, - Джио тихо смеётся, - он будет ну в точности как живой, знаешь?
Сердце наконец-то отпускает, и Джио делает шаг вперёд, рассматривая стоящего перед ним человека. Внешность обманчива - за обликом молодого юноши стоит опытный и умелый друид, который, прожив всю свою долгую жизнь и дожив до глубокой старости, так и не смирился с необратимостью. Да и сам Джио, прожив достаточно долго, тоже не смог. Последнее, что он видел, умирая - глаза его бывшего любовника. Сил отчаянно не хватало, умирал он из-за истощения но даже тогда не решился отобрать у своей любимой марионетки то, что было в неё вложено. И фактически заставил его себя пережить.
Спрашивал бы Фрэн у него совета, если бы знал об этой истории?
- Раньше мы колдовали интуитивно, - Джио прислоняется к столу, сидя рядом с Фрэном и размышляя вслух. - Это сейчас у нас есть знания о выработке гормонов, о том, какие из них запускают процессы регенерации, а какие - старения и собственно отмирания тканей. Кто знает, может, сейчас, со знаниями современной медицины, нам бы удалось сделать больше, раскрутить эту машину обратно до состояния полной автономности, - он жмёт плечами, потому что действительно верит, что это может иметь эффект. - Но вопрос в силах. Ничто не даётся просто так, и ни у кого из друидов нет достаточно сил, чтобы вернуть к жизни мёртвое тело, вернуть его к состоянию, скажем так, близкому к коме. Отсюда один вывод, солнышко - нужны жертвы. И ты готов на это пойти?..
Отредактировано Sebastian Wells (2021-06-02 12:46:36)
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Ему даже не верится что он вообще во все это ввязался, Уилл был бы так зол на него. Но только Уилл, остальным плевать на то, что с собой делает Фрэн не так ли? Он скрипит зубами, вспоминая подначки Мордреда и их почти оживший шедевр на двоих, это тянет острой болью в груди, заставляя его сходить с ума и пытаться снова и снова найти иной выход.
Куклы, марионетки, существа без духа или с духом, но не способные его больше удерживать. Ему хочется плакать от того, насколько это все не то, все не так, все неверно. Он скрипит зубами, он старается сдерживаться, но ему хочется разнести клетки с животными, убить кролика, который все еще стоит ожидая приказов и заставить себя убраться отсюда.
- Да, спасибо, это я уже видел. - Он качает головой. - Все еще не то, что мне нужно.
Он сошел с ума не иначе, его ответы безумны, его надежды попраны, он все равно не может с этим сладить, он все равно не способен с этим всем сладить. Фрэн качается на ногах, пытаясь найти выход из собственной головы, из собственной кожи. Выход? Есть ли у него теперь выход? Может быть стоит остановиться сейчас, пока он еще может, пока у него есть выход, пока не поздно? Может стоит остановиться и постараться сделать все правильно, выйти на проторенную дорожку, спасать и лечить людей. Что он пытается тут доказывать? Что в нем изменилось с тех пор? Что будет правильным?
- Солнышко? - Фрэн смеется, вынужденно и невесело. - Все еще полная ерунда, некромантия гарант того, что мертвый сможет встать, кто же знал что это только оболочка без души и мозга, какого черта это так сложно, он даже не так давно умер! Не нужно выменивать его душу у богов, не нужно чтобы он уходил - вот что я хотел. Но увы и ах, - он разводит руками и пожимает плечами, - все это полная лажа.
Он вздыхает. Целитель не должен убивать живых, вот в чем его перфоманс, он не должен пытаться причинять боль людям, которые рано или поздно умрут. Он должен помогать им жить, он должен облегчать страдания, он должен держать за руку и кивать, когда человек умирает. Фрэн это проходил много раз, готов ли он повторить? Готов ли он к тому, что и дальше он будет кивать и держать за руку? Что и дальше он будет тем, кто не отпустит, кто не сможет выудить у смерти и шанса?
- Это всегда так, да? Они всегда одушевленные, а не живые, больше нет вариантов? - Фрэн раздумывает над философией собственной проблемы, потому что ответ он уже предполагает. Этот парень вряд ли скажет что-то более интересное к тому, что уже есть тут.
Они могли бы с помощью химии заложить что-то, но это нужен Доминик и его идеи и он не поддержит варианты Фрэна. Он вообще не поддержит варианты, тем более с изучением некромантии и разрушением собственных сил целителя, Фрэн кусает губу и выдыхает, старательно игнорируя ужас от происходящего. Что там дальше? Химия? Зелья? Что-то что даст крючок к возвращению мертвых, что-то что вытянет его не так ли? С того света.
Некромантия не тот ответ, который ему нужен. Он не уверен в том, что должен продолжать пытаться. Что он должен оставить этот талант себе и развить его, ему не нравится быть мертвым, приносить в жертву других, возвышаться за счет силы. Ему не нравится беспомощность в лечении, которую он будет испытывать каждый раз. Но что-то в нем уже сломано, не так ли? Что-то уже глубоко не так.
- Я не уверен, что этот путь мой, вот в чем вопрос. И ты не помогаешь мне определиться, хотя думаю, ты просто не можешь не так ли?
- Кто знает, - жмёт плечами Джио, - может, если запустить работу желез внутренней секреции, дух заново сольётся с телом, но, но... Никто не пробовал это провернуть. Эта тема недоисследована.
Он хмыкает и замолкает.
Что-то они упускают во всём уравнении, что-то, что объединяет дух и тело, если верить науке и исследованиям, двадцать один грамм, не так ли? Что-то ещё происходит с телом в процессе умирания, разрывается связь, которая раньше была беспредельно плотной и делала дух и тело единым целым. И вот эта связь, или контакт, или как это ещё назвать - это неподвластно ни целителям, ни некромантам. Джио бы хотел сказать, что это подвластно богам, но не уверен, что жизнь людям дают именно они.
Это что-то странное местами, страшное, может. Что-то, что делает процесс зачатия плодотворным, что-то, что определяет, останется человек, у которого остановилось сердце, живым, или нет. Одному достаточно непрямого массажа сердца, другого не поднимет и лошадиная доза адреналина в комплекте с электрошоком.
В любом случае, целители в проигрыше. После перехода тела в состояние "мёртвый" они больше ничего не могут с ним сделать, и никак не в состоянии обратить процесс вспять. А вот некроманты... Баст тихо вздыхает, это и его мечта тоже, наверное. Сколько раз он пытался сделать так, чтобы Анант дышал по своей воле, чтобы он снова наслаждался жизнью? Счётчик уходит в бесконечность.
Но есть у него и один грешок.
Сколько раз он хотел, чтобы Анант сам решал, что будет с ним дальше, и дело даже не в вопросах отойдёт ли он в загробный мир... Джио хотел владеть теми, кого любит, целиком и безраздельно. Без права на мнение со стороны.
Он косится на Фрэна, который выглядит таким разбитым, таким разочарованным. Что это, если не воля богов? Почему мальчик пришел именно к нему? Джио выдыхает и поправляет волосы, расправляет воротник своего белого халата.
- Мне нечего тебе сказать, оживлять я не умею, хотя и пытался, изо всех сил пытался. Но я умею работать с мёртвой материей.
Это его козырь, это его путь, это его проклятие.
Джио склоняет голову набок, искоса заглядывая в глаза Фрэна. Сколько там решительности, а сколько сомнения? С этого ракурса кажется - почти бесконечность. Всего.
Мальчик сейчас замер посреди чаш весов, и раздумывает - а что дальше?.. Джио знает, если подождать несколько лет, если подождать, пока магический шлейф от некромантии выведется из крови, всё наладится. Можно будет снова исцелять. Можно будет снова стоять в белом, представляя собой донельзя положительную картину врачевателя, для которого важнее всего чужие жизни. Но Джио выбрал не это, не так ли? После пробуждения здесь, в двадцать первом веке, он выбрал вовсе не лечение умирающих или просто больных. Ему это было не особо интересно.
А Фрэну?...
Задумчиво глядя на паренька, который возмущается порядком вещей рядом с ним, Джио думает - а и правда, что ему нужно? Нужен ли ему этот парнишка в качестве ученика? Нужен ли вообще ученик?.. Но знаний у него столько, и навыков, что хоронить это во второй раз просто-напросто грешно. Потому Джио наклоняет голову, едва ощутимо прислоняясь к чужому плечу, и разворачивает её, глядя прямо в глаза.
- Твой путь или не твой, но с перешедшей через грань магией целители работают по-другому. А ты уже за гранью, не так ли, - Джио морщится и усмехается, бодая носом чужое плечо. Он слишком беспечен, так ему бы сказала мама, так ему бы сказали братья. Но этот парниша ему нравится, а ещё, у него никогда, несмотря на все его умения, не было ученика. Получается, всё было впустую. Передать знания всё равно было некому. - Я тоже не настолько молод, как выгляжу, и мне нужен ученик. А тебе ждать ещё лет пять, прежде чем ты можешь полноценно вернуться к целительству после того, как попробовал перейти к его обратной стороне. Что же, научишься чему-то новому, что даст шанс твоим мечтам? Или прошлое всё же сильнее?
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн вздыхает, он разочарован происходящим и в тоже время очарован перспективами. Ему больно осознавать, что он снова остается на месте, он снова тот, кто ничего не знает о происходящем, кто не может выбрать что-то одно - исцеление или победа? Что ему требуется больше? Что дает ему силу жить дальше? Что из этого его движущая сила на самом деле?
Он кусает губы, пытаясь решить. Парень перед ним - не помощник, он уже давно выбрал, он уже перешел границу, для него только один путь - вперед. Фрэн еще может уйти, сбросить с себя магию некромантии, сбросить с себя обязательства и сделать шаг назад. Он еще может восстановить связи с природой, найти потоки, зарастить раны, быть целителем дальше. Он думает об этом, решает где-то про себя, гадает, пытаясь переломить собственный выбор.
Он ведь уже сделан, не так ли?
Фрэн смотрит в глаза этому парню, пытаясь взвесить свои варианты. Он прав, пять лет, может быть больше, он будет смотреть на то, как люди ускользают, как тень смерти пожинает свои плоды. Он будет истончаться вместе с умирающими, болеть за них, переживать и сгорать снова и снова в агонии, которую сам себе выберет. Как адский котел в самой глубокой яме, только для Фрэна, всегда только для него.
Од знает что он там был, ему не нравится. Ему отчаянно не нравится новая тропинка, которая стелется перед ним. Ему хочется выбраться и получить все и сразу, ему хочется чтобы выбор был чуточку проще, хотя бы на один короткий миг. Он закрывает глаза, чтобы не видеть этот голубой водоворот, который неотрывно смотрит на него.
Он закрывает глаза. Он ведь уже выбрал.
- Хорошо, у тебя есть ученик. - Он вздыхает и с вызовом смотрит на парня, который в ответ смотрит так же. - Но мой план не останавливается на некромантии. Я хочу большего.
Фрэн усмехается и тянет прядь волос, которая выбивается из прически парня. Он хочет большего, всего и сразу, для него нет полумер или полутонов, у него есть только желание сделать так, чтобы мир наконец-то перестал ставить палки в колеса для его идей. Сначала Доминик и невозможность придумать что-то, что спасет людей, теперь этот сидхе, который верит в то, что магия конечна или что-то около того.
Он устал и от усилий и от количества нервной энергии, которую ему приходится тратить на все эти метания и выбор без выбора. Еще один короткий вздох и он стряхивает с себя нерешительность и отчужденность, его интерес к магии не угас, его любовь к жизни тоже, новый виток пугает, но он вполне может с этим справиться. Он может.
Фрэн усмехается и коротко смотрит на своего учителя, парень конечно не знает на что подписался, его некому предупредить, некому предостеречь, что ж.
- Итак, что дальше? - Интересно, есть ли там план? Какие опыты? Что нужно делать? Что принести в жертву?
К такому он не привык. Ни Джио, ни Себастьян, никто из них не привык быть чем-то утешительным, чем-то, что пригодно лишь наполовину, а то и того меньше. Он бы мог обмануться словами, но мимика у Фрэна достаточно выразительная, и в ней прямо таки сквозит огорчение, а ещё - ...разочарование? Словно бы даже и не самой наукой некромантии, а и Джио, потому что тот не узнал достаточно, не смог.
Джио щурит глаза, разглядывая этого наглеца прямо перед ним, который игнорирует, на его взгляд, бездну полезных знаний и умений, которые может дать их общая - теперь - дисциплина. В какой-то момент он даже хочет прогнать парня вон из лаборатории, потому что в нём говорит гордость, и не в здоровом формате, а та самая, от гордецов сидхе, которые из-за мелочной обиды могут оказаться чрезмерно мстительны или горячны, но...
Джио думает, что месть будет другой.
Чем дальше Фрэн залезет в эту науку, чем лучше некромантом он станет, тем дальше он будет от своей исконной цели. И это почему-то до чёртиков тешит самолюбие, прямо сейчас, когда ему в глаза так нагло улыбается этот невежда. Пока ещё невежда, не так ли.
Следующий жест оказывается сюрпризом, и Джио, замерев на месте, не без удивления рассматривает, как к нему тянут руку, осторожно прикасаются к волосам. "Он хочет большего", это что чёрт возьми такое, двусмысленность, или?
- Большего? Прости, малыш, ты, конечно, обаятельный, но не в моём вкусе, да и сколько тебе, пятнадцать? - глаза Джио искрят смехом. Он шутит, в общем-то, знал бы Фрэн о нём хоть чуть-чуть, но не удерживается от того, чтобы хоть немного не осадить своего новоявленного ученика прямо сейчас.
Сам Джио ведь тоже хочет большего. И вспоминая об этом сейчас, его глаза загораются интересом, способным всё вокруг к чёрту выжечь. Он хочет в сид, он хочет в Тир на Ног, он хочет в место, где даже земля и трава дышат магией, дышат дармовой силой, а ещё где никто не умирает..
Не считая насильственной смерти.
Сиды до сих пор привержены влиянию железа, впрочем, откуда такому оружию быть в таком месте, как страна Юности? Нет, Джио хочет туда, впрочем, он не прочь побывать и в других местах земель богини Дану, которая теперь прочно спит вместе с остальными, никого не впуская в свою обитель. Даже своих детей.
Что особенно странно, казалось бы - почему сидхе вообще очнулись здесь, на Земле, среди смертных?..
Джио качает головой и вздыхает, сбрасывая некоторое собравшееся в плечах напряжение - мечты о возвращении на историческую родину захватывают его слишком сильно, будоражат. Практически превращают равнодушного циника в мечтателя, а это непозволительно, невыгодно в конце концов ему в текущих реалиях.
- Здесь я бы не рискнул практиковаться, слишком много глаз. В целом, я здесь сегодня скорее по случайности, а так я работаю в Веллингтоне, чудесная частная клиника, в морге которой имеются тела неопознанных, которые будут там храниться ещё долгие годы, прежде чем истечёт срок и они будут отправлены на кремацию. Можно заниматься там, первый урок - завтра, ровно в восемь вечера. Не опаздывай. И никаких жертв пока что, мы начнём с основ.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн отдергивает руку от чужих волос, которых непроизвольно коснулся и с возмущением смотрит в ответ на высказывание этого парня. Что? Что значит пятнадцать? Что значит не во вкусе? Во вкусе для чего? Вопросы крутятся в голове с такой скоростью, что он даже не успевет все их перебрать.
Слова в такие моменты теряются, поэтому Фрэн просто выразительно смотрит в ответ, отводя взгляд от прически парня к его ногам и медленно осматривая его в обратном порядке. Хорошая фигура, худощавая, жилистая, вполне здоровая для парня его возраста, сколько бы ему там не было на самом деле. Фрэн осматривает его руки, длинные пальцы, почти как у хирургов, которые могут или не могут спасать жизни. Скользит взглядом вдоль шеи, осматривая прожилки, осматривает губы, которые изгибаются чуточку вверх, скользит вдоль носа, останавливаясь обратно на глазах.
- Семнадцать и хорошо что мы выяснили твои предпочтения на берегу, было бы грустно понять что-то такое позднее, да? - Он почти смеется, глядя на взъерошенного учителя, который в будущем кажется собирается поседеть до своих нынешних тридцати.
Фрэн с большим удовольствием представил бы этого парня Доминику и дал брату шанс просветить еще одного человека относительно Фрэна и его способностей к созданию катастроф, но не в этот раз. Ему нужен новый опыт, ему нужны попытки создать что-то величайшее, ему нужна его победа, потому не в этот раз. Запугивания будут потом, когда все покатится к черту, когда мир скажет ему идти нахрен и он снова проиграет, тогда это будет иметь смысл не так ли?
- Завтра в восемь. - Он вздыхает. - Окей.
Уходить не хочется, в этом месте кажется собрались все существа, которым может потребоваться его помощь сейчас. Еще бы Фрэн чувствовал себя в силах им помогать, целительство все дальше и дальше ускользает от него по мере того, как он бредет в другую сторону. Целительство все сложнее вспоминать, воспринимать как что-то цельное с ним, как что-то единое. Теперь это только навык, который он почти утратил, променяв его на марионеток.
Он стискивает зубы. Если он откажется, если он уйдет, если у него получится прекратить все это - он восстановится не так ли? Он будет снова собой, он будет снова спасать мир, только… только больше нет в нем чего-то важного, чего-то нужного, чего-то что сделает его самим собой. Больше нет чего-то внутреннего, горящего, горячего, что парит и делает магию целительства простой.
Фрэн вздыхает и последний раз осматривает замершего кролика, сжимая руки в кулаки. Ему это не нравится, это глупо-глупо-глупо и Уилл прав, это не его путь, но он уже на нем. Он уже здесь и ворота открыты, он переступил порог и бредет дальше, заглядывая в каждый угол и страшась всех теней, что скопились там.
Он уже тут.
- До встречи. - Он не прощается, он не говорит что скоро увидит эти пронзительные глаза и их странный цвет, он не говорит что скоро вернется, он просто уходит, силой заставляя себя переставлять ноги и сдвигаться с места.
Раньше все было проще, для него, для них всех. Теперь новый мир и его возможности сводят его с ума. Что если магия не так едина? Что если получится найти источник для мертвых? Что будет, если они будут жить? Что будет, если у них получится? Он хмыкает и качает головой, игнорируя тонкий голос, который слишком сильно похож на Тима, что вся эта затея чистое безумие.
Тим. Фрэн вздыхает, давно утраченное не так ли? Давно пройденное. Он шагает по коридорам, раздумывая о том, что он не должен был делать. Что он не должен был быть здесь.
Но ведь вернется.
Вы здесь » Легенды Камелота » Сыгранные эпизоды » [02.12.2020] только потеряв всё
