На самом деле ему пришлось потратить много времени на то, чтобы найти Ланселота. Очень много времени и Келси по своему недоволен, потому что это все можно было бы сделать быстрее, лучше, чище, чужими руками. Но так получилось, что максимум, что тут можно сделать чужими руками, это раздобыть адрес дыры, в которую отполз досточтимый гад.
Надо сказать что английские деревни со временем лучше не стали, Келси точно не ценил это спокойствие, тишину и попытки граждан быть милыми соседями. Хорошо хоть не на американский манер, когда все про всех знали и сплетничали за спиной. В Англии было принято сохранять богобоязненный вид и чуть что вспоминать досточтимых предков. Келси своих тоже бы вспоминал, но Лот Оркнейсский и Моргауза так себе досточтимые не так ли?

У Келси был отличный план по поводу выманивания Ланселота из его ямы, чтобы тот не пытался запить или забыть, у него все равно не было на это времени. Охота на существ набирала обороты и как водится в смутные времена, не хватало стяга, под которым их можно было бы собрать. Всех их. К сожалению, или к счастью ли, Артур в это не ввязывался, то ли пытался забыть, то ли пытался начать жить заново. Утер тоже был не удел, он играл в свои политические игрища, предпочитая не общаться с простыми смертными, Агравейн не пользовался популярностью, так уж вышло.

Время для первого из рыцарей. Для мечника, который достоин легенд. Время для человека, который милостиво отправил его на тот свет, насколько милостиво, одному богу известно. Келси прибыл сюда чтобы проверить что там осталось от воли и сил Ланселота и уничтожить его доброе имя. Точнее использовать его доброе имя, не так ли?

Он вздыхает и еще какое-то время наблюдает за местом, где предположительно живет Ланселот. Что ж, раз-два-три, взрыв раздается неподалеку, горит амбар с сеном. Хорошо горит, Келси знает что там бензина было больше, чем есть в нем необходимость. Раз-два, бум, горит еще одно здание, там дети, интересно, Ланселот пойдет спасать детей? Ринется под огонь? Призовет свою магию? Протрезвеет?

Келси не видит Изабель, на самом деле он знает что это она, точнее он, только потому что те же документы Макбрайда, что сдали ему некогда Анну, сдали и Ланселота. Знает ли Дэймон что на самом деле хранит у себя в компьютере? Это же база данных, которая стоила бы миллионы, решись ее кто-то продать. Но если существа - это явление нового порядка, то старый королевский род - это то, с чем уживаться будет трудно в текущем времени не так ли?

Амбар горит хорошо, доски трещат от нагрева, костер пылает так высоко. Люди в панике пытаются начать тушить здание, они пытаются, кашляют от дыма, травятся все больше и больше. Он когда-то смотрел на такое через прицел, они выманивали одного из афганских террористов на подобные пожары. Подрывали его дома и ждали, когда он ринется к ним. Мудак, к сожалению, семью не слишком любил, Келси почти скучает по тем временам. Через прицел не чувствовался жар.

Он помогает какой-то девушке принести ведро, ждет когда же, ну когда же появится спаситель. Когда же тут станет по настоящему весело, но вокруг пока только дым и жар.
Он старательно не дышит, чтобы не отравиться воздухом, который должен так или иначе воздействовать на его легкие. Крики детей из здания по соседству становятся невыносимыми и он идет туда, собирается даже помочь им, почему бы и нет.

- Какая встреча. - Келси почти смеется, разглядывая Ланселота. Он не слишком удивлен, парень и так и этак отличается красотой не так ли? В глазах этого Ланса почти можно потеряться, почти можно оставить позади все, что кажется слишком неважным. - Неожидал.

Агравейн скалится.

Его эскапада удалась, хотя бы потому что он прекрасно ощущает момент когда Ланс пугается. И это хорошо, потому что он никогда не видел рыцаря королевы испуганным, он никогда не видел его проигравшим, павшим или падшим. Чтобы не делал этот парень ему всегда все сходило с рук, он был любимчиком королевы, он был маменькиным сынком, он был тем у кого жизнь выстлана коврами и подушками.
Может быть все это не правильно, может быть он должен видеть все это иначе? Может быть зависть тут не при чем? Но слава Агравейна она такая, смутная, скучная, совершенно потерянная, совершенно брошенная.
Он скалится, потому что она смотрит напротив, синеглазая, напряженная, как та вода, что она обрушила на пожарище, как та часть сил, которая бездействует, ожидая приказа. И он принес ей приказ, он принес ей гораздо больше - примирение.
Она сможет больше не мыслить, не думать, не искать моральный компас, она сможет быть оружием, самым верным, самым цельным, самым идеальным и совершенным. Она сможет быть рыцарем, которым некогда была, только без дамы и без сердца.
Келси скалится.

- Боюсь в ад меня больше не берут. - Он пожимает плечами.

Он здесь потому что она здесь, потому что она тот за кем он шел. Один из первых рыцарей, один из образов, светлый, чистый рыцарь, с Граалем, и никакие сомнительные действия не влияли на его облик. Он хочет это сломать, он хочет это использовать.
Ему плевать что стоит сейчас за спиной Ланса, главное что там не стоит Пендрагон, что там нет ничего сверхъестественного, там пустота.

- Я даже принес тебе подарок. - Он подступает ближе. Ему достаточно точного удара и он всадит шип туда, где ему самое место. - Мы так давно не встречались, разве ты не рада видеть старые знакомые лица? Разве тебе не кажется, что спасение людей, тем более совместное, сближает? Нет? Ты уверена?

Келси напирает, подступает все ближе, приближаясь к своей цели. Спасение людей в его случае - не мешать, спасение утопающих на плоту. Он вздыхает, почти смеется, если бы она знала что он сжег бы тут все дотла, если бы ему разрешили. Если бы она знала, что он тут пришел убивать, детей, взрослых, ему все равно кого. Зато он получит первого рыцаря в собственное использование.

- Приказы звучат только один раз и ты просто делаешь свою работу. Не это ли идеальные мир для воина твоего формата? Не это ли твое желание? - Он почти рядом, почти близко. - Или ты хочешь чего-то попроще? Смерти? Так ты скажи, считай что ты в баре и в нем подают под заказ клиента, я готов проспонсировать твои пожелания.

Он вертит в руках нож, небольшой, юркий, острый, он очень быстро войдет в тело. Слишком быстро в случае чего, поэтому Келси его только вертит.

Ах, ну как обычно, он не стоит того чтобы его слушали. Келси даже не удивляется тому что Ланс его игнорирует, у того всегда получалась какая-то странная мания для происходящего, у него всегда были ответы на вопросы, которые их не требовали. Он всегда был первым, лучшим и самым хорошим. И только черная овца в этом стаде, а это именно он - Агравейн, знает наверняка насколько испорчен тот или иной рыцарь.
Конкретно Ланс слишком испорчен. Не грааль ему должен был явиться а геенна огненная с Люцифером во главе, не покой ему должен был достаться, а чертова печать проклятого и вечные муки.
Он вздыхает, не то чтобы его ненависть была такой яркой, огненной, сомнительной. Нет. Дело не в нем вовсе, дело в человеке, который смотрит на него так, будто бы свихнулся он а не Ланс. Дело в человеке, который не умеет выбирать место и время, не умеет скрываться, не умеет быть гостем в мире, где его не ждут.
Он хмыкает.

Звание первого рыцаря, слава Ланселота, все это перейдет к нему вместе с самим Лансом и тогда они смогут привлечь на свою сторону больше людей, больше рыцарей. Им ведь важно именно это - достать больше людей, а кто как не Ланс сможет им в этом помочь.
Он усмехается шире.

- А ты все также чудесно сговорчив, надо сказать. - Он скалится только шире. - Ничего не меняется, вежлив, обворожителен и очарователен даже сейчас, когда не хватает ни роста, ни звания, ни сил. Мило, очень мило, Изабель. Не так ли?

О, он знает имя. Он знает кто она, проженная, выпитая до дна, иссушенная. Он знает, его источники давно уже рассказали ему историю этой женщины, он уже в курсе на что она способна и к чему она стремится, насколько сильно она упала. Как сильно она разбилась.
Келси помог бы, если бы знал что ей требуется на добавку.

- Извини, не могу. - Он улыбается шире, наблюдая за тем как она защищает людей.
Было бы тут кого защищать, деревня не самая интересная, гореть и гореть бы ей, но это ведь Изабелла, которая святая, которая вознесется вместе с граалем…
Впрочем не в этот раз.

Он смеется, глядя на то как люди уходят. А ведь он мог бы выстрелить даже сейчас, даже теперь. Магия его в том, что он чувствует землю, чувствует металл в ней, чувствует как им управлять, как сделать его сильнее. Он чувствует все слишком сильно и ярко.

Потому он прикасается к ее груди и всаживает магический шип в сердце. Чуть снизу, вбок, чтобы запечатать, чтобы устаканить и оставить его так.

- Как думаешь, кого ты спасешь теперь? - Он прижимает ее к себе, ласково проводя по волосам. - И спасешь ли?

Остается чуть-чуть подождать и эффект будет виден не вооруженный глазом, что там говорила старая ведьма? Ах да, мутный взгляд, шалая улыбка и первые признаки эйфории, потом все пройдет, исчезнет как дымка над полем ратным. И тогда придет осознание, понимание, что нужно говорить да.
Интересно даже как это чувствуется? Это поглощает тебя всего? Это делает тебя податливым? Грустным? Тупым? Келси живо рассматривает женщину в своих руках, которая готова прыгнуть вперед, ладно, еще минуту назад готова была прыгнуть вперед и убить его. Утопить, задушить, сделать хоть что-то, чтобы он убрался от нее подальше.
А теперь стоит не шелохнувшись, почти покорная, почти сломленная. Интересное действие у артефакта, кажется он хотел бы еще несколько таких. Есть как минимум десяток рыцарей, которым не помешал бы управляющий фактов, который направит их волю, их боль по нужному адресу.

- Ну как тебе нравится? - Келси улыбается, счастливый и почти свободный, улыбается и разворачивает Ланса лицом к деревеньке.
Один сгоревший амбар всего лишь начало, у него есть кое-что поинтереснее, если он готов будет смотреть не отрываясь.

- Смотри дорогая, видишь это место? Оно все твое, принадлежит тебе, служит тебе, ждет только твоей защиты не так ли? О, я был здесь, я следил за тобой, тут мило и тихо, но видишь ли, на мой вкус слишком мило и слишком тихо.
Он смотрит на мир под другим углом, для него это не место где он родился и вырос, для него это война за войной, кошмар за кошмаром. Он сам не знает когда так изменился, когда начал видеть только выстрел, когда начал делать только один шаг в направлении собственных целей, все что он знает у него это отлично получается, это хорошие деньги и он пока не слишком сильно устал, чтобы отказываться.
Так вот военная подготовка операции предполагает полное вооружение местного населения при опасности или закладку стольких бомб, чтобы поселение можно было бы снести с лица земли. Но Келси не идиот, они не на войне, они в мирной деревенской Англии, откуда сложно выехать и есть парочка нюансов работы со всей этой ерундой.
Он заложил не бомбы, только канистры с бензином, раз-два, счетчик пошел.

- Что самое прекрасно, тебе нужно только смотреть и не двигаться. Ах и да, не зови свою магию, Ланс, это приказ. - Он смеется, наблюдая за тем как первая крыша вспыхивает от бензина. - А вот и мы. Красивый фейерверк не так ли?

Он не выпускает ее из рук, ожидая эмоциональной реакции и каких-то попыток ее избежать. Или хотя бы оседания на землю под собственным весом. ОН крепче прижимает ее к себе, не в мучениях дело, не в ее страданиях, к черту, просто все это слишком красиво и радость нужно делить на двоих.

Крики детей, крики людей.
Келси вздыхает.

Келси не нужно смотреть на пламя, ему не нужно смотреть на людей, ему не нужно ничего - его развлечение у него в руках. Он не отходит от Иззи, он смотрит на нее, на ее реакцию, на то как ее глаза становятся больше-больше-больше, испуганные, синие, красивые и обезумевшие. Это интересно, он почти хочет к ней прикасаться, чтобы понять дрожит ли она? Страх ли это? Ярость? Что она чувствует? Из чего состоит?
Ему так редко удается довести кого-то из рыцарей, все они и без того слишком яростные, слишком подверженные собственным эмоциям. Но Ланс - это самое красивое из зрелищ. Он никогда не думал, что ему удастся увидеть вблизи, как человек, который призван спасать, призван быть светлым и чистым, рушится, истончается, тлеет.

Это красивейшее из зрелищ. Он смотрит и не может отвести глаз, он почти чувствует кожей как внутри у нее все горит, как обжигает отчаяние, как поднимается бессилие, как оседает на самое дно ярость, первобытная, та самая, которую от Ланса многие пытались добиваться.

Келси приобнимает ее за плечи, как друг, как человек который делает ей величайший из подарков. Он видит как белеют ее костяшки пальцев, как она рвется вперед, как она хочет быть среди спасающих. Он видит как бурлит ее магия, подчиняющаяся чужой, более древней, более давней.

- Это очень красиво. - И он говорит не о пламени, не о пожарах, не о гибели людей. Ему все равно что с ними, он их защищал, но чтобы спасти многих нужно и пожертвовать многими, так что. - Тебе должно быть не по себе от происходящего, но со временем это пройдет. Твое сопротивление будет меньше, отчаяния тоже будет меньше и бессилие исчезнет. Приказы - это прекрасно, Иззи. Ты ведь знаешь что это правильно.

Он пытается манипулировать, но всегда в этом был чудовищно плох, так что он не верит что она хоть что-то поймет из происходящего. Но ей это надо, надо понять что она не светлое будущее, она скорее темное прошлое. И в этом прошлом столько тайн, столько мрака, столько необходимого ей несчастья.
Келси бережно стирает слезы с ее лица, ласково проводя по щеке.

Она не сломается, нет, не так просто. Рыцарь с ее навыками, с ее прошлыми похождениями - не все так просто. Но она будет его символом, символом того что прошлое не меняется, что будущее не узаконено и что они могут пойти туда, куда хотят.
И эта идея его греет. Как самое теплое из одеял, идея, что он наконец-то свободен от ожиданий, от чужих приказов, от стенаний о будущем. Он свободен.

- Ты будешь прекрасным символом, Иззи, символом за которым потянутся. Что бы ты не сделала.