Выданные ему регалии руководителя научного отдела сделали всё сложнее и проще одновременно. В конце концов с пьедестала власть имущих, пусть и маленькую, почти ничтожную в сравнении, отстаивать свою позицию и действовать было удобнее. Но вот только ему совсем не хотелось на этот пьедестал, не хотелось решать, нести ответственность, активно участвовать в разработках и операциях, но соглашаясь на заманчивое предложение для любого, кроме него, он уже понимал, что так надо. Уж лучше руководителем будет числиться он - в конце концов никому кроме себя верить было нельзя, а он готов был костьми лечь, но не допустить опасных разработок во вверенных ему лабораториях. Опасным на его вкус было многое, учитывая специфику работы отдела и полное отсутствие веры в человечество как в общество гуманное и склонное к справедливым решениям. И Доминик предпочитал смотреть опасностям в лицо, а не прятать голову в песок. Примерно по этому уверенно двинул разработки в сторону помощи оперативникам в борьбе против своих же, сместив их корабль, который рано или поздно пойдёт ко дну, с курса контроля и блокировок способностей.

Власть - это отрава. Она проникает внутрь, разъедает органы, ослепляет и начинает управлять человеком. Учитывая вполне понятный страх всех и каждого за себя и своих близких, ни в коем случае нельзя было вверять в недобросовестные руки как причастных к магии, так и вовсе не до конца осознавших с чем столкнулись, оружие против себя же. Нэш не устраивал социального опроса, пытаясь разузнать чужое мнение на счёт этого вопроса, он просто знал, что чертовски прав. Если появится возможность заблокировать магию в теле обезумевших, то рано или поздно разработку применят к неугодным, непокорным или просто мешающимся на пути. И это даже хорошо, что сейчас он мог мешать прогрессу.

Но как же ему всё это осточертело. Вечные склоки, отстаивание интересов отдела, отчёты, бумажки, в конце концов рьяное желание всех и каждого получить от него результаты, близкие по смыслу к чуду. За последнее время он порядком устал повторять, что для всего нужно время, как и твердить, что насильственное уменьшение популяций агрессивных существ не приведёт ни к чему кроме усиление террора на улицах и большей агрессии со стороны угнетаемых. В конце концов даже упыри невиноваты в том, что им для жизни нужна чужая кровь. Единственное, что могло помочь им в борьбе с неизведанным и позабытым, так это игра на опережение: подготовка корма, условий для комфортного проживания в тени закона, готовность помочь вернуться к почти обычному образу жизни, интегрировать древних тварей в современное общество. А все эти догонялки, перестрелки и попытки устроить гонку вооружений - это бред. Бред, порождаемый воспалёнными мозгами, едва справляющимися со страхом, пожирающим изнутри.
Страхом быть убитыми, изгнанными и в целом проиграть в борьбе за место под солнцем.

Доминику тоже было страшно. Страшно оказаться на столе для изучения, страшно подставиться, страшно применять магию в подконтрольных власти стенах, но он всегда брал себя в руки и встречал каждое новое препятствие с гордо поднятой головой, работая не щадя себя. Но характер его все эти почти военные условия не улучшили.

- И тебе доброго утречка,- Доминик хмурится, отстраняясь от микроскопа, без особого интереса смотрит на брошенную ему на стол папку и едва сдерживается от закатывания глаз. Когда-нибудь к нему не будут заходить, открывая дверь с ноги и требуя ответов на вопросы, которых, если честно, с каждым разом как будто становилось больше. В глубине души он понимал желание всех и каждого получать результаты, а не жалкие отписки, что разработки в процессе и анализ ничего не показал. Но что он мог? Нэш и так почти прописался в стенах отдела, предпочитая лишний раз об этом не сообщать. Под глазами у него залегли тени, а сам он ощущал себя примерно так же как в период начала разработки наркотика - одновременно отчаявшимся и воодушевлённым. Только тогда по его душу не приходил Дэймон Макбрайд, обращающийся с ним как с мусором, едва ли заслуживающим больше чем бесконечных требований. Это в отце одновременно бесило и немного располагало к нему же. Потому что работать тот умел. И всё же, и всё же это не повод вести себя так, памятуя по чьей доброй воле Доминик вообще оказался по уши во всём этом паранормальном дерьме и попытках переиграть всех и вся. - Я не волшебник. Ну ладно, допустим, самую малость да, но недостаточно сказочная тварь, чтобы генерировать ответы на твои вопросы быстрее, чем они у тебя появляются.

Огрызаться уже привычно, показывать зубы, сбивать спесь с оперативником и детективов на максималках. Он не машина, не мощный компьютер. То, чем они занимаются, едва ли исследовано на десять процентов. Многое утеряно, многое не доступно именно ему. Никому нет дела до специализация и особенностей образования. Всем нужны только ответы и по большому счёту всем плевать на самого Доминика. Ему, в целом, всё равно, на самом деле ему тоже плевать на окружающих - он просто делал свою работу. Но с Дэймоном держаться такой политики было сложнее - внутри по-прежнему свербела обида и нежелание прощать всё и сразу.

- Не знаю. Я не знаю ответов на твои вопросы - мы ищем. В разработке усиливающий препарат, есть пара наработок для щитов. Фрэн копает в сторону лекарств, ускоряющих регенерацию в помощь оперативникам. У меня есть идея, как распознавать живых существ, думаю, что в ближайшие дни или недели я попробую выйти в поле и проверить теорию. А вот это всё,- неопределённый жест в сторону папки можно было дешифровать как угодно и Нэш совершенно не собирался уточнять как именно надо было. - Пока непонятно. На мой вкус все сошли с ума: люди от страха, существа от мнимой свободы и ощущения власти над людьми, позабывшими все основы самообороны. Одни хотят себя спасти, другие выжить. Среди вышеперечисленных сто процентов прячутся фанатики с обеих сторон. Ты в курсе, что наши создали Даркнет? Почитываешь? Всем страшно. Никто не хочет оказаться в резервациях, кто-то верит, что можно запугать и выжить за счёт этого, кто-то пытается сбежать. Ты, чёрт возьми, коп. Ты должен это лучше меня понимать!

Это всё нервы. Усталость. Злость, что очевидное все пытаются игнорировать, ища в трупах что-то невероятное, ища какие-то группировки и секты. Они там наверняка тоже были, прятались между разрозненными убийствами ради выживания и просто веселья, но про суть происходящего все почему-то забывали. И это раздражало. Впрочем, Дома раздражало сейчас буквально всё и в особенности Дэймон, на которого он злобно пялился, неровно дыша.

Подпись автора

фракир ♥

Вступать в переговоры с террористами провальная тактика и почему только Доминик вспоминал об этом уже после того, как переговоры начались? А ведь всегда считал, что обучаемым. И это всё было бы забавным, если бы ему нравился сам концепт бодания лбами и проверки устойчивости другого на шатких дощечках, перекинутых через пропасть, но увы и ах. Продавая собственную душу дьяволу на минимальных графических настройках, Дом вовсе не обещал испытывать радость каждый божий день на новом рабочем месте. И не испытывал, конечно же.

В основном из-за того, что совсем не умел быть посредственным и незаметным, сидеть в своей лаборатории, сливаться со стенами и делать всё, что говорят, а не отвоёвывать место для разгона день за днём, сантиметр за сантиметром. И не то чтобы ему всё это - мелкие победы, данные реваншы и игра в поддавки - нравилось, у него просто не получалось по другому. Ни прогнуться, ни отступить, ни сдаться на чью-нибудь милость, найдя себе полноценного защитника в стенах якобы правоохранительного органа - ага, да, дайте два.

Пожалуй, всё-таки меньше всего (а ему тут почти всё было не по вкусу, так что это показатель) в СБ ему нравились все эти политические игрища с привкусом крови на губах. Каждый власть имущий тянул одеяло в свою сторону, цепляясь за него изо-всех сил, и у каждого было своё видение прекрасного далёко. Вот, например, Дэймон, судя по всему, предпочитал идти против таких же как он с мечом наголо, крича на каждом углу про безопасность людей, но верили в его благие намерения, кажется, только слепые и глухие. Нет, он, конечно, говорил о светлом и добром, но Нэш воспринимал эти речи как белый шум, вычленяя из массы бессмысленных звуков самое важное, а важного там было немало. Как минимум желание атаковать, а не обороняться и пытаться помочь очнувшимся в новом для себя мире существам, едва ли подготовленным для новой жизни - всё это наводило его сына на мысли, что магия ему претила. У Дома не было никаких подтверждений его шальной мысли, только намёки-намёки-намёки, и звериное чутьё, во всю вопящее, что отцу доверять нельзя, а он ведь умный парень - в этом его сила и слабость. Так что вполне мог позволить себе делать выводы. Всякие, в общем-то. И, если он в своих подозрениях прав, то, пожалуй, больше всего Нэша удивляло в отце, так это то, как он легко намекал на что-то подобное в компании друида, в жилах которого текла магия. Настолько самонадеян? Настолько глуп? Настолько плевать хотел на чувства других?
Интересная была бы загадка, если бы у неё был ответ.

- О, ну ради безопасности людей мы можем помочь пробудившимся, не вынуждая их выходить на охоту и проливать кровь, например. Как тебе такое, м? - держать лицо и не поддаться желанию вцепиться в глотку Макбрайду в самом деле сложно, но Нэш старался. Улыбался даже, независимо так, как будто в самом деле ничего не понял, не заметил, не услышал, не придал ничему значению и в целом даже как будто рассматривает политику партии как что-то вполне реализуемое. Исподволь держать оборону с каждым днём, конечно, всё сложнее, но он упрям. Упрям и достаточно умён, чтобы давать слабину только в тех местах, где уже ничего не мог сделать. И вопрос с оружием массового поражения или хотя бы блокирующее в ноль магию - это вовсе не то место, где ему пора сдаваться. Не то чтобы он вообще собирался давать слабину на такой шаткой почве - ему никогда не стать рыцарь, но кто сказал, что они в самом деле самые благородные существа на белом свете? Глупости. Нет никого преданнее и честнее зверей. - Увы, я слишком занят в лабораториях, чтобы успевать ещё общаться с кем-то кроме дражайших коллег. Вас много, я один. И всем что-то нужно, забавно, правда?

Пожалуй, даже если бы он и знал героев Даркнета, то не Дэймону бы о них рассказал, ну не забавно ли получилось - его сюда приволокли, чтобы он играл на нужной стороне, а он на самом деле втихую грёб в обратную от отца сторону, мешая их Титанику встретить уже свой айсберг. Пожалуй, из него получился дерьмовый сын. Подстать его отцу, в общем-то.

- Боюсь, что блокировка чьих бы то ни было сил вне моих талантов и умений. Насколько я знаю что-то подобное в своё время проворачивал исключительно Мерлин, но сам помнишь, как он закончил. Так что, как бы ужасно это не звучало, но это не мой уровень,- в общем-то он не то чтобы врал, так, умалчивал детали и даже не старался найти способ чтобы то ни было заблокировать. Как ни странно Дэймона он не боялся, зря, конечно, тот и впрямь был страшным человеком, но упрямство и гордыня их семейная реликвия, как и уверенность в том, что выгрести обязательно получится. Впрочем, переубедить не отца даже, а Утера, и что-то ему доказать, Нэш тоже не пытался. Зачем? Навряд ли это вообще кому-то под силу. Старый. Упрямый. Козёл. В конце концов не просто же так даже Ойсин был о нём наслышан. - Боюсь, что придётся обходиться подспорьем оперативникам. По крайней мере пока. Может быть нам удастся найти что-то полезное родом из пятого века, кто знает.

Доминик аккуратен в своих обещаниях, которых практически не даёт, достаточно умён, чтобы не отказывать напрямую, но слишком уверен в своей правоте, чтобы не попытаться снизить градус ожиданий. Пока он жив, пока он здесь, пока он может говорить, ни о какой блокировке магии речи в лабораториях вестись не будет. Даже от мысли, что это возможно, по спине холодок. Это не может не закончится плохо, а значит им это не надо. А те, кому это надо, наверняка отлично понимают к чему подобные разработки могут привести, так что доверять им не стоит. Ни себя, ни свои мысли, вообще ничего, если хочется пожить подольше.

- Не то чтобы временное на самом деле. Ты знал, что животные чувствуют магию? И с ними достаточно легко наладить контакт, если подготовить правильные амулеты и в целом знать, кто нужен для подобной работы. Так что думаю, что теперь нам придётся реже искать иголку в стоге сена,- о своей идее, без пяти минут реализованной, парень говорит без излишнего апломба или придыхания - чётко, коротко, по делу. Он знал, что у него получится - всегда же получалось. Как и знал, что им это в самом деле поможет, например, реже убивать. Не проверять на вшивость насилием, а обходится с потенциальными преступниками мягче. Может быть это даже способствует понижению градуса недоверия к СБ со стороны существ, в конце концов они хотели им помочь, а не погубить. По крайней мере часть личного состава. - Просто нужно проверить. Прогуляюсь с кем-нибудь и проверю, в общем-то. Потом займусь подбором нужных собак. Нам и впрямь станет легче помогать. Чем не перспективы?

Доминику не нравится как их разговор прыгает с темы на тему. Ему вообще не нравится разговаривать с отцом - всё внутри напрягается и нет никакой возможности расслабиться. Рано или поздно ружьё, повешенное на стену, выстрелит. И хорошо, если Нэшу прострелит всего лишь ногу. Впрочем, он сомневался, что ему так повезёт. Как бы он не был умён, ему не хватало выдержки и желания выжить - его безмолвное противостояние охоте на ведьм было слишком очевидно, если знать куда смотреть и на что обращать внимание. Знал ли Дэймон? Возможно. Иногда Доминик его недооценивал - отец из него и впрямь дерьмовый, но вот политик и манипулятор очень даже.
К сожалению.

Как же часто последнее время Дому приходилось сожалеть.

- Ты пришёл поговорить о перспективах? Или о расстановке сил? Что-то ещё важное может быть? Если нет, то я бы предпочёл вернуться к работе, извини, конечно, что не приглашаю на чашечку кофе, но нет времени.

В своём белом халате Доминик смотрится слишком уставшим и едва ли созданным для бесконечных словесных баталий. Может быть даже обманчиво безобидным. В глазах только колотый лёд - ничего не меняется. Ничего в нём не тянется к Дэймону, не ищет в нём поддержки, в нём нет надежды на не чужого, казалось бы, человека. Надеяться можно только на себя. И полагаться. На отца можно бесконечно злиться и обижаться - толку ноль, но хоть какая-то константа.

И лучше не вступать в переговоры с террористами - все заложники всё равно умрут, так что зачем?

Подпись автора

фракир ♥

Доминик слушает. Доминик смотрит. Он обычно внимателен к деталям, сегодня не исключение. Если смотреть внимательнее, если вглядываться в мимику чужого лица, если позволять себе заглядывать за маску, натянутую на него, то можно спастись. Заметить угрозу до того, как она станет смертельной опасностью. Увидеть слабости, услышать то, что не было предназначено для его ушей, предугадать следующий выпад. Он этому научился, потому что был вынужден - понимать полутона чужих эмоций для него слишком сложно, все эти тонкости взаимодействия, все эти нюансы человеческой речи, в которой спрятано слишком много подводных камней под видом безобидных зарослей камыша. Доминик учился читать людей годами, чтобы сейчас оказаться в тупике - ведь во всём этом нет смысла, если зверя зажали в угол и ждут от него послушания, а не оскала. И даже то, что он знает, что капкан захлопнулся, ничего не изменит.

Он ведь знал, что от него хочет услышать Дэймон - это на самом деле не так сложно, гораздо проще чем угадать, что кого-то обидел. Карты не выложены на стол, но они оба слишком давно живут, чтобы не понимать что к чему. Всем нужна власть. Власть отравляет людей, доводит до беды, до сумы, до тюрьмы и в конце концов до могильной плиты. Власть и желание ей обладать. Перед ним, чёрт возьми, король. А короли редко не хотят снова взойти на трон - Доминик был уверен, что Утер Пендрагон хотел. И у него для этого наверняка было всё кроме инструмента, потому что иначе он бы не набрасывался коршуном на сына своей новой личности. Нэш в этом даже не сомневался, ведь там за дверьми лаборатории плелились интриги, заключались союзы. Там люди жили свои жизни, плясали под чужие дудки, сами становились гамельскими крысоловами. И всем им всегда нужен был инструмент власти, способ возвышения над себе подобными или над теми, кто не был им ровней. Это было так очевидно, что даже обидно, что с ним пытались играть в кошки-мышки, обходя острые углы.
Вот только Доминик совсем не планировал стать создателем очередного орудия смерти. Гении этого мира частенько попадали в такие ловушки - создатель атомной бомбы едва ли мечтал о том, чтобы нести людям смерть.
Он просто сделал то, что не смогли другие. Ему просто слишком упивался собственным гением, чтобы вовремя понять к чему приведут его мысли. А Ойсину вполне хватало - он видел слишком много войн, во время которых его соратники убивали себя и других, веря в собственную исключительность. Упиваясь собственными силами, развязанными чужой властью руками.
Ойсин в свою не верил.
И ни разу не преклонил колен перед королями, предпочитая одиночество, затворничество и может быть даже своеобразное бессилие перед неумолимостью течения времени всем этим дрязгам при короне.
Ойсина больше нет. Но разве Доминик чем-то хуже?

- Ты пытаешься меня подкупить? Забавно,- Домини хорошо читает между строк - в нём мало про эмпатию, но с другой стороны чужие эмоции не сбивают с толку, а значит все тайные смыслы как на ладони, а главное нет причин промолчать. И сейчас ему смешно. Смешно и неспокойно - впрочем, тревожно стало как только отец заговорил про работу. И дальше будет только хуже - если бы ему было куда бежать, он бы, пожалуй, сбежал. Но времена когда он мог позволить себе отсиживаться в тени деревьев, оказывая помощь только пострадавшим от чужих амбиций, давно прошли. Теперь у него есть амбиции. Амбиции и желание сделать в этот раз то, что он побоялся сделать когда-то давно. Вступить на тропу войны против безумных королей. - Нет, спасибо, я, пожалуй, откажусь. Меня не обижают, а даже если с твоей лёгкой руки начнут обижать - я переживу. Я вообще знаешь мм не особо привык к лёгким путям.

В их диалоге сложно распознать когда диалог ведут отец и сын, а когда мудрый друид и великий король, да и велика ли между ними разница? Оба они по-своему правы и не правы, в какой бы позиции кто бы из них не оказался. У каждого своя правда, своя вера, свои пути. Единственное, что их вечно сталкивает вместе - это бесконечные пересечения. Боль сына. Боль отца. Общее прошлое. Разрозненное настоящее. Если бы всё было иначе, если бы всё сложилось не так, как сложилось, у них мог бы быть шанс сыграть в семью, а так всё, конечно, сложнее.

- А давно твоя сторона - это сторона закона и правительства? Тебя снова короновали, а я пропустил? Жаль,-  шестое чувство бьётся в агонии, требуя спасаться. Гордыня слепит, мешая стелиться и преклонять колено. Они оба обречены на бесконечные страдания - каждый свои. Это неизбежно - исключительно вопрос времени. Они не могут быть прав и кто-то из них проиграет и цена будет велика. Нэш об этом уже думал, а думал ли Дэймон? Вопрос со звёздочкой. - Во мне много амбиций, но, пожалуй, недостаточно. Мне бы хотелось оставаться на стороне своих убеждений, если позволишь, конечно. Я в целом человек маленький, сам понимаешь, учёные никогда не управляли этим миром, а главное им это ни к чему. Друиды, в общем-то, тоже. Самый амбициозный из нас наворотил столько дел, прикрываясь именем твоего сына, что упоминать его всуе язык не поворачивается, так.. Зачем всё это? А главное зачем столько абстракций? Скажи прямо, что подразумевает твоя сторона, а я дам свой ответ. Или не говори ничего и мы продолжим играть в шарады, не упоминая целей. В конце концов кто я такой, чтобы лишать тебя право выбора, верно?

Доминик просит выложить карты на стол, готовясь отказать.
Доминик просит о том, что слышать бы не хотел. И это опасные игры, жестокие - никто не знает, что будет дальше. Ведь перед ним человек, который едва ли останавливался перед чем либо когда-то давно. Перед ним человек, который не брезговал манипуляциями и использовал любой шанс, чтобы привлечь на свою сторону всех, кто ему был там нужен.
А ему самому есть что терять, но если подумать, то не так уж и много - для каждой патовой ситуации можно придумать свой запасной план и Доминик не собирался брезговать подобной возможностью.

Пожалуй, если бы перед ним был человек, который знал, чем он живёт и дышит, ему было бы сложнее вставать напротив, объявляя себя очередным рубиконом, который должен быть переступлен.
Но перед ним человек, с которым у него катастрофически мало общего.
Наверное, поэтому так просто что-то требовать - ему чертовски много не додали и теперь задолжали. Хотя бы ответов, почему нет? Не так уж много в сравнении с тем, что могли бы дать, если бы не миллион "но".

Основная опасность заключалась всего-то в том, что перед ним человек, которого он на самом деле никогда не знал, а теперь и подавно.
И Доминик об этом не забывал, сидя напряжённо в своём кресле, готовый в любой момент вскочить и защищаться.
Но вот беда - они в одинаковых условиях.

Подпись автора

фракир ♥