Когда Фрэн просит о встрече, Саванна хочет отказать [сейчас ее не хватит на то, чтобы быть матерью, слишком много проблем]. Но стоит ли? Она так долго стремилась быть нужной сыну, доказать миру, что могла быть хорошей матерью, что Уильям ее несправедливо лишил этого по своему усмотрения. Саванна не хочет об этом думать потому, что пару дней назад их последний разговор с Беллом закончился плачевно. И поэтому она хочет сказать Фрэну нет, но говорит да, обещает быть в договоренное время в кафе, не опаздывает ни на минуту.

Ее даже не удивляет, что за обликом ее сына проступает кто-то другой. Ей нет до этого дела, чуть-чуть любопытства и понимания, что и он на миг видит в ней совсем не мать, но рыжеволосую не королеву Лотиана, ушедшую в леса, чтобы не причинять боль тому, кого любит. Ее до сих пор терзает эта мысль, но пойти по проторенной дорожке слишком просто уже, и Саванна держится, надеется, что на ее губах нет крови, что не осталось пятен и на домашней рубашке.
- Привет, - ей хочется оставить на щеке Фрэна поцелуй, но она все еще смущается, что сын не хочет этих нежностей. Саванна не знает, как себя вести с ребенком, которого родила, назвала, держала на руках, не знает и оттого все сильнее ненавидит Уильяма, но мертвых ненавидеть глупо, а у нее получается, от всей души получается.

- Я рада, что ты, наконец, нашел время для встречи.
Почти не ложь, ведь Саванна радуется, но еще пару минут назад она думала о том, что и сама не стремится встречаться с Фрэном, не зная, как реагировать на все перемены. Он тоже изменился, это почти не беспокоит, Саванна вообще не чувствует беспокойства, пока ее не начинает убивать жажда чужой крови, жажда чужой смерти. Но пока она сыта, и лучше не думать, благодаря кому. Саванна заказывает капуччино, ждет, когда Фрэн расскажет, почему он хотел этой встречи.
Хотя и так догадывается, трудно не догадаться.
Действительно, когда бы у них бывали встречи просто так? Только тогда, когда Саванна просила об этом, но тогда у них ни черта не ладилось. Фрэн уже слишком взрослый, Саванна уже давно потеряла шанс реализовать себя как мать.

Она делает глоток подоспевшего капуччино. Слушает слова Фрэна, пока изучает пенку на поверхности напитка. Конечно же, отец пропал, ребенок беспокоится. А Саванна вспоминает вкус крови Уильяма на языке [она просила его не злить ее, почему он ее не послушал?], звонкую ссору, нестатичную смерть, остаток ночи она металась в попытке спрятать труп.
Вот и она теперь преступница, но это не то, о чем она будет говорить с Фрэном.

- Я последний человек, который может сказать, где твой отец. Мы с ним едва парой слов обменялись за последние полгода, и чуть больше - за год, - Саванна почти не лжет за исключением того, что знает, где пропажа, но в остальном все настоящее, все правда. - Он не берет трубку? Ни с кем не связывался? Со своей женой, например?
Двое суток прошло. Двое суток спустя его можно объявлять в розыск. И Фрэн может подать заявление, обратившись в участок. Но он надеется отыскать его с помощью матери, которая не надеется на удачный поиск. Трупы выкапывать так себе затея.
- Он...
Саванна мнется. Как правильно спросить?
- Изменился? Как ты или я?
Ответ на вопрос она знает, все равно задает, чтобы услышать ответ.

Саванна многозначительно хмыкает: так может дело было совсем не в ней, не она виновата в том, что была плохой женой. Как там говорится, первый раз - случайность, второй раз - совпадение, а третий уже закономерность. Но они не смогут проверить потому, что Уильям мертв, и в третий раз он не жениться, да и какая-то дурацкая идея проверять правоту свою. Она смотрит на Фрэна и думает о том, что некоторые вещи безнадежны упущены, и сейчас она пытается догнать уходящий поезд. Но нужно ли? Возможно, им всем просто стоит отпустить ситуацию [им всем, будто бы это не только она и Фрэн].

- Оу...
Что на это сказать, Спенсер не знает. Спросить, кем стала Ирэн? Или вообще ничего не спрашивать? Ее сын не совсем ее, она видит его таким, каким он был века назад, он тоже видит в ней призрака прошлого, они никогда не пересекались раньше. И это словно еще один повод задумываться, как теперь строить отношения, на чем основываться, мать она Фрэну, сын или он ей, и кто они вообще такие?
Слишком много вопросов для этой встречи, и часть из них Саванна откладывает на потом, когда будет готова к подобному разговору. Сегодня у нее одна проблема, убитый ею бывший муж, по совместительству отец ее сына.

Саванна делает глоток кофе, прячет за ним растерянность. То есть, она должна помочь в поисках того, чей конец прекрасно знает? Вот и дожила до того, что стала преступницей, скрывающей следы преступления. И сейчас многое зависит от того, что она может предложить Фрэну. Ох, было бы гораздо проще, знай все, что Белл-старший мертвый: похороны, слезы, объятия, принятие факта смерти отца, возможность занять его место рядом с Фрэном.
Если ему нужно, шепчет холодный голосок внутри.
Потому, что всем им уже нужно что-то иное.

- Нет, конечно, не стоит думать о страшном. В конце концов, если все так было тяжело после расставания с Ирэн, то, возможно, он просто поехал развеяться. Хотя это, конечно, это странно, делать так без предупреждения.
Особенно, если речь идет о Уильяме, вот уж кто видел всю жизнь по плану, следуя ему от и до, не забывая предупреждать секретаршу, что поехал домой, на ужин или в командировку. - Мы можем подать заявление в полицию, скорее всего, они начнут по нему работу, но могут не особо искать, если нет криминальной составляющей. К таким вещам отношение весьма специфическое, спишут на желание куда-то сбежать на месяц или спрятаться от налоговой после махинаций, ну или что-то еще...

В голове щелкает: если Ирэн Нэш так же плотоядное существо, то не могла ли она напасть на мужа? По идее, могла, и перевести стрелки на нынешнюю жену как-то даже проще. Ведь кто решит, что Беллу еще есть что делить с Саванной? У них срок давности вышел, они в разводе больше десяти лет, да и войны за опеку закончились тогда же, когда Саванна проиграла. Она помнила слова адвоката, можно и дальше бороться, можно даже со временем выиграть, но что останется от психики ребенка? Эти слова и стали причиной, по которой Спенсер остановилась в своем желании заявить права на сына. Полиции нечего будет предъявить ей, если, конечно, не проверят распечатку звонков.
Боже.
Звонил ли ей Белл перед появлением на ее пороге? Саванна не помнит, а лезть в телефон проверять неудобно.

Она заставляет себя улыбнуться Фрэну:
- Но мы можем сначала провести свое расследование. Начать с квартиры, изучить там все, а потом уже решить, что делать дальше.
Заодно попытаться обвинить во всем Ирэн посредством методичных бесед с Фрэном. Труп им все равно не найти, его нет, там ничего не осталось, кроме пепла: ночное вторжение в крематорий было тем еще приключением, о котором вспоминать не хочется. Саванна старается переключиться на реальность.
Нужно проверить камеру в подъезде. И все же проверить свой телефон. Если Уильям ей звонил, то придется что-то придумывать, вряд ли она так легко сможет стереть запись о его звонке с сервера мобильного провайдера.

- У тебя есть ключи? Я сейчас свободна, можем съездить.

Саванна зеркалит улыбку Фрэна. Она знает, что не сможет ему помочь, но теперь думает о том, что это время для них можно использовать как-то хорошо. Например, поговорить. Отца она ему не вернет при всем желании, это банальный несчастный случай. Если женщина просит не бесить и уйти, то иногда это лучшее, что может сделать мужчина. Но у Белла никогда не было мысли слушаться бывшую жену, за что он и поплатился.
Если не думать об этом, то может стать немного легче.
Или совсем не стать легче. Черт.

- Выглядит можно как угодно, главное, что ты чувствуешь.
Ее собственные братья выглядят совсем иначе для нее теперь, но ничего не изменилось для нее в отношении к ним. Не так все просто с Марроу, но с этим разбираться Саванне сейчас очень не хотелось. Слишком много проблем в один момента ломали ее устойчивое восприятие жизни и заставляли нервничать.
Она не успевает остановить Фрэна от того, чтобы расплатиться. Досадливо хмурится, но принимает его решение, платит только за себя. То, с чем тяжелее всего смириться, что он взрослый, достаточно взрослый, чтобы позаботиться о себе, чтобы не нуждаться ни в чем, исходящем от нее. Саванна напоминает себе, что так уже установилось. От этого никуда не деться.

- Позвонить мы всегда успеем.
Ее машина припаркована совсем рядом с кафе, отвечает мелодичным звуком на сигнализацию. Саванна занимает место за рулем. Кому они могут позвонить? Службе безопасности? Ирэн? Ни те, ни другая явно не знают, где перед исчезновением был Белл, и слава богу, мысленно благодарит она его за привычку не отчитываться даже когда это требуется.
- Расскажи мне о себе, - просит Саванна, когда машина трогается с места.
Значит, квартира, потом дом. Потом уже звонить и как-то выкручиваться.

У них тоже был дом. Который Белл продал после развода. Саванна на него не претендовала, как и на доходы с его продажи, но болезненно переживала тот факт, что место, где она пыталась быть женой и матерью, ушло очень быстро из ее жизни. С другой стороны, он предлагал его оставить ей, но она сама отказалась, с трудом представляя себя в пустоте этих комнат. Так недолго и чокнуться. А состояние и без того было паршивым на тот момент, чтобы еще слоняться по пустому дому, который был ее семейным гнездом и памятником неудавшемуся.
Возможно, это лучшее, что можно было сделать с домом. Был ли в нем кто-то счастлив после них? Принес ли этот дом кому-то удачу и любовь?

- О себе, в том смысле... ты друид? - Саванна переводит взгляд с дороги [встали в пробку] на Фрэна. - Я не часто встречалась с друидами в прошлом, хотя и на моем пути попадалась парочка. В основном моя жизнь была не богата на события, так что мне трудновато опознавать некоторых. Так ты друид?
Затворничество банши было вынужденной мерой, но ее все еще грызут слова, что доверяй она больше Гавейну, и ей не пришлось бы рожать где-то под кустом сына от него, а остаток жизни проживать на подножном корме в виде рыцарей, попадающийся в лесу. Возможно, они смогли бы что-то изменить, но всегда оставался риск, что уже ничего не исправить. И тогда Саванна решительно отбрасывала в сторону сомнения, она поступила правильно. Так правильно, как только могла.

Но какая ирония, ни в той, ни в этой жизни она не смогла быть матерью своим сыновьям.

Злость вспыхивает холодом внутри. Ледяная, выбивающая из колеи. Вот значит как это выглядит со стороны? И тогда уже совсем не жалко Белла, так ему и надо, сдох за то, что натворил. Саванна крепче сжимает руль, смотрит перед собой невидящим взглядом. Но затор спасает от ужасных последствий.
Улыбнуться не выходит. Саванне почти плакать хочется от ошибок прошлого, от несправедливости звучащих слов, но она сдерживается. Она выдыхает.
- Моя семья нормально, - только ни дяди, ни бабушка с дедушкой не знакомы с Фрэном, и это рушит все миролюбивое настроение: - Фрэн, я догадываюсь, что тебе говорил отец, видимо, что я сама от тебя отказалась. Но это не так. Мы не смогли с ним жить, но я не собиралась тебя отдавать ему. Просто мне не оставили выбор. Суд и не оставил.

Мнение, что деньги и имя решают все, ошибочно. По крайней мере в том случае, когда другие деньги на второй чаще весов. Быть Спенсером оказалось бесполезно в той ситуации, когда суд признавал правоту отца, отдавая ему полную опеку. Конечно, они рекомендовали достичь договоренностей, оставить матери право видеться с сыном, но Белл оказался беспощаден, так же беспощадно наказывал Саванну за нелюбовь к нему.
- Я достигла определенных вещей, но это никогда не был вопрос выбора между тобой или любимым делом. Твой отец... он просто не дал мне шанса, а суд дал шанс ему.
Сюда бы ввернуть что-нибудь вроде "вот увидишься, задай ему вопросы", но Саванна знает - Фрэн с отцом больше не увидится, у нее не будет шанса уличить Белла в том, что он похерил все понятия отношений в семье, теперь нет, теперь не задать ему вопросы. Ей не отмыться от того, чем годами ее очернял обиженный мужчина, а мальчик сидящий рядом больше не ее. И Саванна поджимает губы, в пробке они добираются до поворота, в который можно нырнуть в попытке объехать скопище машин.

Она жмет на газ, она слышит как переключаются передачи, когда машина разгоняется. Ей нечего больше сказать. И даже пытаться больше не хочется. Просто стоит смириться с тем, что сына она потеряла навсегда, что дальше будет хуже, так зачем пытаться, правда? Саванна молчит, больше вопросов не задает, и почти радуется, когда они добираются до дома, где находится квартира отца Фрэна.

Голос Фрэна выдергивает Саванну из задумчивости. Она моргает пару раз, выбирается из машины, поправляет шарф. И удивленно застывает. И правда, сплошной беспорядок, какой редко увидишь во дворах аккуратных домов со швейцаром. Спенсер непонимающе оглядывается по сторонам:
- Если бунт, то был он сравнительно недавно.
Рука в кармане нащупывает телефон, конечно, Саванна не слышала о том, что были какие-то митинги и задержания, это не ее работа, но все же странно, а было ли тут что.
И это почти спасение, это возможность спихнуть исчезновение Белла на подобные бунты.

- Пойдем.
Машина приветливо мигает фарами на закрытие, Саванна резким шагом направляется к дверям дома, теплые свет в холле просачивается на улицу, швейцар не торопится открывать двери, хотя они и заперты. Приходится пару раз постучать, чтобы привлечь внимание, через стекло видна его настороженность. Он не торопится в своих шагах, и когда открывает дверь, то становится так, чтобы не пропустить сразу.
Хорошо его напугали.
- Добрый день, я Саванна Спенсер, детектив полиции. - Она успевает сунуть его под нос значок, одновременно подталкивает сына к дверям: - А это Фрэнсис Белл, его отец тут живет. Полагаю, мальчик вам знаком? Он ведь приходил к отцу?
- Минуту, - швейцар уходит за стойку, роется в записях, видимо, ищет пометки.
- Интересно, что тут произошло? Что-то такое, что швейцар трясется как осиновый лист...

Тот возвращается, кивает, пропускает их обоих, и тут же снова запирает дверь. Саванна вопросительно смотрит на него, пора включать детектива или пустить вперед Фрэна?
- У вас тут что-то произошло? Вы полицию вызывали?
Швейцар делает глоток из чашки, руки трясутся.