Рагнель, пусть и не видит Гавейна, но спиной чувствует его раздраженный вдох. И голос мужа меняется, достаточно, чтобы понять - он недоволен этим разговором. Ничего нового, так всегда, но и он, и она знают, как остро стоит этот вопрос, чтобы промолчать и сделать вид, что их не касается.
Она касается руки Гавейна, которой он ее обнимает, чтобы она не выпала из седла, не созданного для двоих наездников. Гринголет останавливается резко, внутренности сжимаются от этого, Рагнель вздыхает. Похоже, ей не следовало портить этот день столь серьезным разговором, но вечером будет пир, и на нем обязательно возникнуть неудобные ситуации, от которых не удастся отвернуться или сделать вид, что их это не касается.
Гавейн спрыгивает с коня, протягивает руку к Рагнель - и она легко соскальзывает в объятия своего супруга.
- Рим слишком далек, и я не уверена, что христианский бог услышит такую рьяную язычницу как я. Хотя и говорят некоторые, что бог един, и разница всего лишь в том, как их зовут. Нет, думаю, он не для нас.
Гавейн сердится. Рагнель не принимает это на свой счет. Она обвивает его шею руками, приподнимается на носочки, чтобы взглянуть в его глаза:
- Никогда не смей думать, что ты не подходишь для дамы Рагнель, - продолжением ответа становится поцелуй, долгий и томный.
Но проблема меньшей не становилась. Гавейн не упрощал задачу для нее, отказываясь уделить время какой-нибудь молоденькой [кровь и молоко] служанке, которая смогла бы родить сына ему, и его бы с легкостью приняла и Рагнель, раз уж Гавейн не допускает мысли о другой жене. Но спорить сейчас бесполезно, Гавейн закусил удила похлеще Гринголета. Приходится просто смириться с этим, закончив неудобный разговор. Рагнель чуть отстраняется, берет Гавейна за руку. Она только сейчас успевает осмотреться по сторонам - милая поляна, журчащий ручей, пение птиц, аромат травы и смолы, последняя под солнечными лучами бьет в нос, сводя с ума хвойными порывами ветра.
Гринголет щиплет травку под деревьями, и Рагнель решает отпустить его. Конь умен, не отпустит своего хозяина далеко, не уйдет туда, где на его ноги поразится кто-то, обладающий завидными зубами. Придворное празднество остается далеко, его отголоски даже не долетают сюда, и хочется улыбаться, хочется льнуть к Гавейну, хочется заставить его улыбнуться искренне, как он то умеет, как улыбается только ей.
- Пойдем, - шепчет Рагнель.
Лесной чащи она не боялась, прожив в подобной свою юность до судьбоносной встречи сначала с королем Артуром, а потом и с его племянником. Ей казалось, что она защищена от всех животных, что в нем, что они ее не тронут, что они не собираются причинять ей зло. И Гавейну рядом безопасно.
Словно ответом на ее мысли, на поляну выходить олень. Стоит присмотреться, и окажется, не олень, а олениха. Красивая, гордая, достойная поклонения. Рагнель сжимает руку Гавейна, ведет его к краю поляны, сквозь деревья, мимо журчащего ручья:
- Смотри, - и палец Рагнель указывает на то, что не сразу было заметно за оленихой. Маленький олененок за ней прячется, такой хрупкий, такой неловкий, с пятнистой спиной и ушами, которые кажутся слишком большими для его головы. - Возможно, нам Богиня посылает знак, - Рагнель переводит взгляд на Гавейна: - издавна считается, что олень - священное животное Богини. Так легко принять эту встречу за что-то стоящее.
Рагнель разжимает руку Гавейна. Как завороженная, ступает дальше, одна, не боясь. Олениха замечает ее, ноздри ее раздуваются тяжело и угрожающе, и Рагнель на миг задается вопросом, что она делает, зачем так рискует? Но все равно, продолжает свой путь к цели, протягивает руку, осторожно касается ее носа. Олениха не дергается, и ее малыш стоит рядом, рассматривает умными глазами непрошенных гостей. Рагнель оборачивается, глядя на Гавейна с победным выражением лица: вот она, стоит, гладит по голове олениху, и та от нее не сбегает.
[nick]Ragnelle[/nick][icon]https://i.imgur.com/tuhPS7f.png[/icon]
Отредактировано Savannah Spencer (2021-07-24 23:10:00)