Самое странное после пробуждения - вовсе не смотреть в зеркало, в котором отражался нет, не мужчина, коим Мордред успел стать к двадцати с чем-то годам в прошлой жизни, с длинными тёмными волосами, бородой, и смуглой обветренной кожей. Вместо потрёпанного уже к тому времени парня Мордред теперь выглядел почти ангелоподобно - светлая кожа, светлые волосы, светлые глаза, даже телосложение его лишь подчёркивало внешнюю безобидность - он был невысок, каких-то метр семьдесят ростом, и, пусть отлично физически подготовлен, внушительной мускулатурой всё равно не обладал. С железом он если и занимался, то скорее на выносливость, а в его деле, в вечных разъездах, в спусках с горы и уж тем более в нырянии любая лишняя масса шла в ущерб.

Самое странное оказалось встретить свою мать, с которой он не так-то часто пересекался при жизни, но которая когда-то давно обладала таким же красноречивым внешним обликом, как и его в своё время. Сейчас его бы назвали злодейским. Но нет же, Моргане современности то ли повезло, то ли судьба над ней посмеялась таким образом, потому что теперь Моргана внешне напоминала Гвиневру. Самое забавное было в том, что, похоже, оболочка которую заняла Моргана, умела пользоваться внешностью (не упоминайте чёрта всуе, но всё же Тим опять хочет сравнить - как Гвиневра). Потому сегодня при встрече он, морально подготовившийся, всё равно прятал глаза. Ему было тяжело не смотреть и не оценивать, особенно с точки зрения фотографа, который знал, какую всё это может выдать интересную картинку на плёнке. Но нет, предлагать собственной матери фотосессию в стиле ню - до этого он ещё не дошел и дойдёт вряд ли. Тем более когда твоя матушка - самая могущественная ведьма Авалона.

- Зачем мы здесь?

Тим идёт между рядами стальных ящиков, ёжась от холода. Морозильник работает, как надо. Вахтёр в предбаннике присыплён магией и ещё какое-то время их не побеспокоит. Пока что весь морг - в их распоряжении, и Тим припоминает, что ему-то тоже кое-что нужно было в подобном местечке. Камера наблюдения их тоже не выдаст, линза покрыта изморозью - ещё одно лёгкое прикосновение магии, которое не оставит следов. Кристаллы льда просто растают и стекут вниз, когда они с Генри уйдут из этого местечка.

- Пико, ищи.

Присутствие духа в помещении обозначается лишь лёгким дуновением воздуха вдоль ящиков. Этого паренька Тим успел приручить первым, и прикормить - пока что слишком щедро - своей кровью, отчего сам был бледноват, но дух никуда от него не денется в ближайший месяц, ожидая добавки. Это был довольно безобидный "серый" дух, которого можно было использовать в бытовых или поисковых целях, Тиму так было привычнее, не всё делать своими руками. Сегодня в морге он может получить ещё как минимум пару полезных вещичек, как лакомств для Пико, так и для некоторых других духов, уже менее безобидных, и для того дельца, которое они хотят совершить с Фрэном. Вот только как провернуть последнее так, чтобы не заметила мать?

- На самом деле, мне тут тоже нужны некоторые вещи. После пробуждения всех приходится приручать заново, - ворчит Тим, ему интересно, а как у неё, как у Морганы с силами? И зачем целительнице могут понадобиться тронутые некрозом ткани. Всем им сейчас приходится ступать на скользкую дорожку, не так ли.

Подпись автора

Поглядывая на кажущуюся такой вдохновлённой чем-то мать, Тим думает, что даже если бы в пятом веке человечество уже придумало гондоны, он бы всё равно родился. Страсть, с которой Моргана отдавалась своим демонам и своим одержимостям (впрочем, как и многие в то время), просто не могла не найти выход вот таким образом.
В глубине души Мордред всегда считал, что его мать куда больше интересуется Артуром, чем им. Собственным братом, или просто любовником, этого он не знал, но быть всего лишь побочным эффектом их взрывных отношений ему не то чтобы нравилось. Он даже задумывался над тем, что сделал не так, почему у него ничего не получилось с Морганой. Наверное, всё дело было в его характере, ещё немного - во внешности. Он ни в чём не был похож на своего отца. Не слишком-то статный, не рыцарь, не сверкающий в лучах собственной самоуверенности, не готовый брать ответственность за всех и вести на смерть под своими знамёнами. Он чувствовал себя маленьким рядом с внушительной фигурой отца - до того самого момента, пока загнал в него кинжал меж пластин доспехов - по самую рукоятку. Наверное, тогда он освободился. И заплаченная цена - его собственная жизнь - того стоила.

- Ясненько, - хмыкает Тим.

Конечно же, она не скажет, зачем ей мертвечина, для каких именно ритуалов. Тим и сам не собирается посвящать кого-либо в свои планы. Всё же, ангельская внешность Морганы обманывает только на первый взгляд, потом достаточно посмотреть в её глаза, а они всё те же, широко распахнутые, с узкими зрачками, с безуминкой, которую просто так не упрятать. Глаза всегда остаются прежними. Наверное, именно поэтому на Тима из зеркала смотрит бледный парень со стылым взглядом мертвеца. Всё дело в смерти, которая по-прежнему цепко держала его в своих объятиях. Сколько прошло, меньше двух недель? Возможно, ещё парочка, и ему станет получше.

- Не менее.. хмм, Пико - падальщик, но любит всё же посвежее, потому надо будет действовать по-другому, - в одном из ящиков раздаётся звук, что-то среднее меж чавканьем и хлюпаньем. Тим шикает, приказывая тому остановиться, и торопливо натягивает перчатки, чтобы вытянуть полку. У него уже имелась пара приводов, да и других причин засветить свои отпечатки, лишняя строчка в личном деле была ни к чему.

Тим удовлетворённо хмыкает. Это то что нужно было лично ему. Пока ещё вполне свежий труп, аутопсию начали делать, но не закончили по каким-то причинам.  Надрез сделан буквой "Y", ткани отвёрнуты в сторону, как лепестки цветка, являя им внутренности. Рёбра тоже распилены и раскрыты, чтобы не мешать доступу к серцдцу и лёгким. Но ничего из этого его не интересует, тем более с учётом, что пропажа незамеченной не интересуется. А вот кишечник другое дело. Тим достаёт из сумки герметичный контейнер и небольшие ножницы, отматывает пару метров кишки и срезает её, упрятывая под крышкой. Ножницы ложатся в пакет с зип-застёжкой, всё упрятано обратно в сумку, такую, как носят обычные студенты.
Ящик задвигается обратно, перчатки можно ополоснуть под краном, следов его пребывания здесь практически нет.
По правде говоря, подрабатывая для известных изданий, он творил вещи и похуже.

- Он не настолько умён, чтобы различать цвет трупных пятен или окоченения, но.. Пико, ищи утопленников, - те обычно как раз всплывают на третий день.

Проходит меньше десяти секунд, когда дух начинает оповещать о своей находке ритмичным стуком о металл, очевидно, внутренности не кажутся ему ни аппетитными, ни сколь-нибудь приятными. Тим нащупывает его и высовывает ещё один ящик. Картина внутри неприглядна до невозможности. Тим даже не хочет думать, сколько весил человек, ну а раздутый скопившейся воды в тканях, он выглядел подгнившим грибом, готовым лопнуть. Запах в нос ударял такой, что Тим первым делом прижал к лицу рукав куртки.

- Как заказывала, ма. Не знаю... Не знаю, где Мерлин, и духи не знают, хотя, казалось бы, такого ферзя тяжело упустить из виду. Может, он прячется? На пару с Артуром. Снова готовят для нас кое-что особенное, например?

Подпись автора

- Мой дед это который? - Тим вздыхает и трёт тыльной стороной запястья переносицу. От родственных связей и родственников у него слишком давно одна реакция - непроходящая мигрень и тошнота, ворочающаяся в глотке склизким комом. - Утер. Тут, конечно же, работает, Утер, и если что он с радостью подарит мне пару браслетов за несанкционированное проникновение, - он качает головой, о Горлойсе она вряд ли бы вспоминала, да и зачем? Этим человеком Тима не "напугать", если так вообще можно выразиться, а вот отец королевского отпрыска - вот с кем Тим не хочет столкнуться совершенно, жаль только, Генри сообщает об этом, когда они уже здесь.

Хейлы были просто-напросто лопухами в сравнении с его настоящей семьей, и Тим правда не единожды задумывался, почему настоящей он считает первую? По инерции? Зачем? Что подарило ему это родство кроме ненависти, тщательно взрощенной в нём с детства, проткнувшей его насквозь и в итоге убившей и его, и Артура? Нет, Тим не считает себя жертвой обстоятельств, он ведь не дурак, дураком и не был, он... Пожалуй, сейчас он думает, что слишком увлёкся в семейных дрязгах, в первую очередь соотнося себя со своим происхождением. Но всё это в прошлом, у них есть наконец-то шанс прожить нормальную жизнь, у него есть шанс. И он не собирается его потерять снова просто так, ради кого-то, не ради себя.

Свет гаснет, слышатся шаги. Тим наклоняется, прислушиваясь - шаги шаркающие, неспешные, словно идёт человек физически не слишком-то сильный, чтобы элементарно поднимать ноги. Он бы ставил на офицера в возрасте  и плановый обход. А это значит, что сюда тоже заглянут. Тим тихо выдыхает и берёт Генри за руку, уводя по проходу дальше - там, рядом с туалетом, есть небольшое служебное помещение, хотя скорее просто каморка с кучей полок и различных принадлежностей. И, к сожалению, у неё нет даже двери - только занавеска.

Он затаскивает Генри внутрь, когда незнакомец пересекает порог морга. Нехватки пространства у них нет, но Тим всё равно прижимает женщину к стене всем телом, удерживая за плечи затянутыми в перчатки пальцами. Они одного роста сейчас, и смотреть глаза-в-глаза так легко, так близко. Тим тянет носом воздух, вдыхает аромат дорогих духов, идеально подобранный, и ещё что-то, такой тонкий, тоже безусловно привлекательный запах молодого здорового тела. "Она красивая", - вот о чём думает Тим, глядя на её лицо, по-рыбьи холодными глазами, - "как статуя".

- Ты хочешь его найти, - шепчет Тимоти, где-то за спиной шаги, поэтому ему приходится наклонить голову чуть в сторону и ближе - к чужому уху. - Я же точно знаю, руку, голову даю на отсечение, ты хочешь его найти, зачем, мама? Тебе так нужна чёртова корона, в которой больше нет никакого смысла, потому что монархия устарела вместе с конной ездой, турнирами и доспехами из железа, которые весили сотню фунтов? Тебе всегда был нужен только он. В чём же тогда дело? Вы больше не брат и сестра на генетическом уровне, и можете трахаться без осуждения общества? Это так важно? Ваши восхитительные талантливые детки больше не будут проклятыми ублюдками? Такие у тебя радужные перспективы, или есть что-то ещё, кроме того, что этот идиот, собрав своих головорезов, первым делом назначит награду за мою голову?

Тим замолкает. Шаги замирают тоже где-то совсем рядом, раздаются ещё какие-то звуки, скрежет, шелестение в блокноте?.. Дежурный делает какие-то записки в своём блокноте, и всё это так невовремя, бога ради, Тим совершенно не пожалеет, если их обнаружат, не жаль человека, на котором он смог бы так легко и просто спустить пар.

Подпись автора

- Какой паззл ты хочешь сложить, мама?.. - Тим качает головой, он бы и рад, наверное, поверить в честность её намерений хотя бы относительно него, но не выходит. - Значит, не корона, но власть. Мог ли я сомневаться?..

Тим точно знает, что в отношениях друг с другом они будут первым делом юлить, врать, и пытаться сманипулировать друг другом, заставить сделать то, что выгодно другому. И на какое-то время он замирает, замолкает, стоя на месте, словно размышляя - а принесёт ли ему какую-то ощутимую пользу эта игра? Сможет ли он переиграть ту самую знаменитую Моргану ле Фей, пусть её кровь текла в его жилах когда-то, пусть кое в чём они оба могли сыграть как минимум на равных - в лицемерии и подлости. Стоит ли вообще ввязываться снова в порочный круг, играя в чужие игры. Он не решил пока что для себя ничего.

И всё же, минимум в одном Тим солидарен с ней на все сто процентов: вокруг очень много трупов, тех, кому есть о чём вспоминать, и есть кому мстить. Он и сам находится по ту сторону - труп, который что-то с кем-то бы да сделал.
Он по-прежнему думает о возможной встрече с Артуром, представляет, прокручивает перед глазами - вот как всё будет выглядеть, Мордред и его дражайшие родители, до одержимости горячо любимые и в то же время ненавистные, его убийцы. Что сделает она? Как поступит Моргана, кого выберет? Тим планомерно доводит  себя до сцепленной накрепко, до боли, челюсти, этим вопросом, потому что ответ ему известен, и ей известен, и оба они давно знают правду. Не разгадки нужны Моргане от Артура, не ответы на вопросы, так же и Мордреду от него нужно вовсе не прощение.
По-настоящему он здесь для того, чтобы ей помочь, или у Морганы - теперь её стоит называть Герой либо Генриеттой, видимо, - совсем другие планы, и это вскроется позже? В какой-то момент голова начинает болеть от количества вероятностей, которые пытается просчитать Тим.

- Мне мало таких ответных обещаний, мама, потому что я не верю, что у тебя получится их выполнить, - он хмыкает и идёт следом за ней, где-то под руками вьётся дух, Тим отозвал его и тот больше не отлучался.  - Мой венценосный папаша и твой брат очень избирательно поддавался на манипуляции от тех, кто ему не нравился. А, насколько я помню, ни ко мне, ни к тебе он не питал особой симпатии. Я не буду обещать то, что не смогу выполнить, просто потому, что мы можем столкнуться носом к носу даже на улице, и откуда я знаю, кем он окажется, как себя поведёт?

Тим выдыхает. Он говорит очень спокойно, тихо, почти шепчется размеренно, и всё же всё равно злится за то, что Гера первым делом пытается связать ему руки. Ему хочется сказать, в который раз - ну зачем ей этот идиот? Который соберёт под своё крыло рыцарей, благо те сейчас разрознены и разобщены. А когда соберёт, что будет? Кому это по-настоящему нужно? Тим точно знает, что по отношению к нему вся эта вооруженная до зубов братия будет враждебна, как их не убеждай, какие доводы не приводи. Они просто кучка упрямых баранов.
Тим их ненавидит.

- Я бы очень хотел прикончить его сразу. И не по-глупому, как в прошлый раз, дав ему возможность защищаться, а со спины, так, чтобы он даже не увидел и не узнал, кто его убил. У него была бы такая милая улыбка от уха до уха, ему бы пошло, особенно если учесть, что зачарованного меча при нём наверняка нет, как считаешь? Это бы лишило нас стольких проблем в будущем. Огромного количества проблем. И нет, дело не только в страхе за мою собственную шкуру.

Подпись автора

Огонь в лёгких рассказывает Тиму о многом.
Нет, не Мордреду, а Тимоти, который каждый сезон занимался несколько недель фридайвингом в открытом океане или море, а между сезонами проводил тренировки в бассейне.
Как минимум, воздух из его лёгких выкачали искусственно, заставив клетки тканей сжаться, прижаться друг к другу вплотную, как в час пик с метро, если бы его рёбра сдавили, но... Но и это было не всё.
Он мог бы выдержать так долго, правда. Его тело было приучено использовать кислород, которым уже были насыщены ткани, и не умирать в панических попытках вдохнуть, заглотить воздух, нет, Тимоти был тренирован почти как олимпийский спортсмен, чтобы стать физически неспособным задыхаться. Даже тогда, когда ему грозит кома. Даже тогда, когда ему грозит смерть. Потому что попытаться вдохнуть, когда это невозможно - означает смерть. С другой стороны стоит кесонка, но она дальше, несоизмеримо дальше, всё же, и наверное лучше чем смерть?.. Тим сомневается. Все знакомые дайверы говорят, что она в разы хуже. И всё же.
Максимум изменений его восприятия - мозг начинает работать по-другому, лишенный вожделенных клеток кислорода.

И всё же голодание оказывается не настолько продолжительным, чтобы Тим увидел больше.
Его наконец-то тихо, тонко, мягко - отпускает.
Ни одной галлюцинации, ни одного всполоха цвета радуги, которого он так ждал.. Ни ощущения невесомости, либо же тяжести в конечностях тела, когда кажется, что ты находишься на другой планете... Что-то из этого его бы отрезвило.
Но Моргана обошлась с ним щадяще. Осторожно.
Предупреждая.
Она не потерпит неповиновения, верно?..

Когда Тима наконец отпускает, он не хочет дышать. Ещё две минуты ему это не нужно, на самом деле, но он играет свою роль, он захлёбывается воздухом, он кашляет, как больной, он не знает куда деть свои руки.
Такая хреновая актёрская игра, думает он, его бы не взяли куда-то на театральный, если бы точно знали, как ощущается асфиксия.
Потому что, как минимум, у него недостаточно посерело лицо. Тренировки выдают его, даже слишком, но... Не для обывателя, не так ли.
И всё же Тимоти послушно задыхается, даже п о ч т и становится перед матерью на колени, падает на них, исподлобья глядя на брючный костюм, на подобранные элементы одежды, он бы мог утопить её, утопить её в крови, не так ли?
В крови этих трупов, ему просто надо ещё несколько духов, таких же, как Пико.

- Мудрость - это ложь, тебе ли не знать, - отшикивается Мордред, он не верит, что сейчас его матерью движут именно такие мотивы. О нет, у неё собственные интересы, которые прекрасно можно прикрыть под вековыми понятиями, и вдолбить их каждому, так думает Мордред. - Впрочем, разве это важно?.. Вопрос только в том, кто захочет снова плясать под твою дудку. Или под его.

Разговор окончен, наверное. Разговор, которому не следовало было и начинаться. Они выходят из помещения, и, к несчастью, наталкиваются на кого-то.
На того самого сторожа, который, оказывается, не ушел, а с ошалелыми глазами следил за ними. Слушал. Запоминал.

"Дерьмо", - думает Тимоти.

- Поднимите руки вверх и развернитесь спиной, - говорит сторож, заставляя на него дуло пистолета.

- Конечно, - отвечает Тимоти.

И в развороте обхватывает чужой пистолет. Оказывается за чужой спиной.
Сдавливает руку до хруста, сжимая шею.
Пистолет падает на запыленный пол.

- Оно того стоило, придурок? - шипит Тим, продолжая душить сторожа.

Тот сможет опознать и его, и Моргану, а это плохо, очень плохо. Никто из них не умеет чистить воспоминания, так что лучше уж старик окажется мёртвым, чем так. Человек в его хватке по-прежнему сипит и вырывается, он тяжелее его минимум в два раза, и Тим на выдохе произносит, командуя духу:

- Пико, можешь забрать его глаза.

Меньше, чем через минуту, всё окончено. Тим крепко сжимает обтянутые перчатками руки; камеры по-прежнему заморожены, но вот труп, труп вызовет вопросы, впрочем, не плевать ли?..
Единственное, что ему здесь по-прежнему интересно - три вещи.
Его дух.
Содержимое его рюкзака.
Чёрт возьми, его мать.

- Тебе ещё что-то здесь нужно? Не думаю, что нам стоит оставаться тут долго.. - Тим с сомнением смотрит на труп.
Но Пико теперь может видеть лучше прежнего, разве это не чудесно?

Подпись автора