Update is coming soon... ]
Легенды Камелота |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Легенды Камелота » Эпизоды настоящего времени » [18.12.2020] dream on
can you feel a little love
Depeche Mode - Dream On
18 декабря, поздний вечер, квартира Себастьяна
Себастьян Уэллс, Фрэнсис Белл
Себастьян делится мечтами о недостижимом и рассказывает о собственных играх наперегонки со смертью, а у Фрэна наконец-то появляется надежда.
Отредактировано Sebastian Wells (2021-06-19 23:23:27)
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Найти квартиру его названного учителя было не так просто, не то чтобы тот скрывался или не давал адреса, просто местность в которой он жил Фрэну была неизвестна. По пути к ней он пару раз свернул не туда, нашел магазинчик курительных трав, который и работать не должен в этом веке, спустился в подземку, которую должен был обойти и даже нарвался на парочку странных парней, которые пытались попросить у него прикурить.
Оставалось только надеяться что все эти мелкие неприятности не были знамением о том, что в итоге их всех ждет огромная неприятность, которую ни Фрэн, ни кто-то другой не смогут решить.
В дверь он не стучал, она была не заперта, на физическом уровне не заперта, но пара сомнительных эманаций в ней присутствовали, потому Фрэн действовал осторожно. Пробравшись внутрь, он замер, пытаясь решить для себя нравится ему картинка того, что он видит или пугает? Что тут должно было происходить на самом деле? Почему темные щупальца тянулись из угла в угол, окутывая центр комнаты плотным полотном и все выглядело так, как будто бы это было опасно. Фрэн не слишком доверял своей интуиции, будучи целителем он больше полагался на факты и на что-то физическое, на что можно опереться принимая собственные решения.
В комнате творилось что-то странное, но он старательно это игнорировал ища глазами причину, по которой присутствовал здесь. На периферии зрения что-то дрогнуло и щупальца исчезли, ему показалось? Он действительно что-то видел? У него был повод бежать? Или наоборот - оставаться? Что он хотел выдернуть из этого человека? Какие из знаний?
Какие мечты его удерживали от бегства?
Фрэн вздохнул.
- Привет. - Он пригнулся и шагнул вперед, выступая в центр комнаты, с ним все было в порядке, на самом деле лучше чем просто в порядке, здесь казалось бы было больше сил. Может быть он больше не был целителем? Может быть пришло время смириться? - С чего начнем?
Фрэн не знал чего ждать от Себастьяна, слишком много переменных, слишком много странных знаков, слишком долго они оставались в этом сумрачном мирке, сплетенном из неуверенности и вопросов. Он полагал что как только выберет путь будет проще, он сможет двигаться быстрее, он сможет нагнать упущенное, стать лучше в том, что он делает. Но у магии и у природы были свои заморочки, так что Фрэну приходилось ждать, когда ему покажут как быть лучше, когда его направят, когда он сможет двигаться вперед.
Магия была силой, с которой приходилось считаться, с которой надо было жить, которую надо было понимать. Он не знал как было ранее среди друидов, он не помнил как изучали основы биохимии, биологии, ее просто не было. Все полагались на опыт поколений и с трудом вносили изменения. Но теперь Фрэн знал что магия - это суть жизни, что без нее человек не проживет долго, это все равно что остановить его сердце не так ли? И магия была в них как костер, который горел и согревал собой окружающих.
Так почему он пытался переделать ее? Почему хотел манипулировать? Почему все так сложилось в его окружении, что даже те на кого он полагался не могли ему помочь в происходящем? Фрэн скрипнул зубами и впился взглядом в Себастьяна, который все еще пытался отсутствовать на этом их диалоге.
- Начнем?
Дверь действительно была не заперта, да и незачем её было запирать. Баст жил в довольно специфичном райончике, ещё более специфичном доме, и если раньше он бы боялся, что к нему кто-то сунется с недобрыми намерениями (впрочем, нет, не боялся), то теперь он будет даже доволен, если материал для работы сам наведается ему в гости.
И всё же, конкретно сегодня лучше бы ему запереть за собой дверь, запереть накрепко и просто как следует выспаться, желательно до обеда. Изнурительная работа вперемешку с халтурами для родственников недавно почившего папаши и попытками восстановить свои навыки и умения (а пробудился Себастьян относительно недавно) делала из него жалкое подобие человека, которому, по-хорошему, не стоило бы садиться за руль.
Добравшись домой, он заваривает крепкий кофе, даже предпринимает тщетные попытки съесть что-то из опустевшего давным давно холодильника, но ничего у него не получается. Он заказывает китайскую еду из доставки поблизости от дома, пялится какое-то время на картину-панно над диваном, на которой, кажется, размещены какие-то анатомические подробности - Себастьяну казалось это милым, Джио, впрочем, тоже.
После ему удаётся кое-как затолкать в себя содержимое одной коробки с едой, после чего Джио ложится на кровать, но глаза его не закрываются. Он отлично знает своё такое состояние, а ещё отлично знает правило - не чаще, чем раз в две неделе. Не доверяя себе самому, Джио плетётся в кухню, где висит календарик, и следит за алой отметкой - та размещена полтора месяца назад.
Он выдыхает.
Мешать пропофол с фентанилом опасно без присутствия медперсонала, но, во-первых, Себастьян в таких случаях иронично отшучивается, что он анестезиолог, а значит не "без"; во-вторых, порции мизерные, на самом деле, и лишь для того, чтобы расслабиться и наконец-то отдохнуть. Джио раскрывает свой шкафчик-аптечку, вдумчиво перебирает ампулы, пока не находит нужные, и наполняет два шприца. Один для анальгезии, другой для седации, чтобы превратить его в овощ на какое-то время, не способный ни волноваться, ни чувствовать. Это то, что ему нужно. Полная отключка.
У него даже хватает сил убрать за собой, прежде чем он валится на подушки на кровати, глядя прямо перед собой. Действие препаратов очень привычное, и слишком сильное, ему кажется, он даже не чувствует, как дышит, но это и хорошо, правда?..
Так вот, чёрт возьми, что он здесь делает? Зачем помогает Каллахэнам, почему ещё не ушел из Веллингтона, где днюет и ночует, спасая людей? Это не он и не его миссия, отнюдь. Джио прикрывает глаза и тянется к чему-то безвозвратно утраченному, к чему-то, без чего жизнь вот так и стоит прожигать - не на своём месте, с чужими людьми.
Он грезит о Сиде, и тратит остатки сил и магии на то, чтобы дотянуться до него, хотя бы пощупать запертую стену, ощутить кончиками подушек резной узор, на котором выведены слова - вход воспрещён.
Присутствие Фрэна он замечает не сразу.
Но всё же его взгляд фокусируется на парне, который пришел, кажется, учиться.
Точно. Баст вспоминает и почти корит себя, он не совсем среди чужих, правда? У него есть ученик. Одержимый манией обмануть смерть, но при этом согласившийся учиться ей служить. Как это сопоставляется, Себастьян до сих пор не знает, но Фрэн определённо талантлив, а ещё у него до чёртиков острые скулы и светлые умные глаза, в которые хочется смотреть.
- Ты настойчивый, мне нравится это в людях.
Баст смеётся и откидывается на подушки, глядя снова в потолок. Препараты ещё действуют, хотя сейчас он не помнит ни как их вводил, ни как тянулся к Сиду - вот она, побочка в виде кратковременной амнезии. Но Себу в общем-то не привыкать и плевать на это.
- Начнём с того, что ты прикажешь ему приготовить кофе. Он умеет. Справишься?
За ширмой что-то шевелится; после, аккуратно, не опрокидывая её, в помещение входит голем из мяса и костей, сотворенный из нескольких тел, чудной, его бы можно было бы назвать человекоподобным - две руки, две ноги, - если бы не костяные наросты, которые покрывали ноги, руки, и даже череп. Баст потрудился создать это чудовище, его идеального охранника, с которым можно не беспокоиться о незапертой двери.
Голем цокает по полу помещения, замирая напротив Фрэна, склоняя свою горбатую фигуру так, чтобы его голова, точнее то, что было вместо неё, оказалось на уровне глаз гостя.
Баст поглядывает на это всё искоса и недовольно фыркает.
- Гляди ка, глаз не осталось, а рефлексы остались. Вот кретин. Как их вытравить вообще...
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн смотрит по сторонам, все еще под впечатлением от происходящего. Он действительно готов на это? Рискнуть? Выиграть или проиграть? Выбирать снова и снова один и тот же путь? Он вздыхает и выбрасывает сомнения из своей головы, потому что он должен мыслить иначе, потому что он должен помнить кто он, где он, что он уже выбрал.
Он уже ходил по тропинке лекаря, он уже знал что ждет его в конце. Бессилие, опустошение, одиночество, боль-боль-боль и вина, слишком много вины. Он уже видел это все, он уже слышал все это, он понимает чем ему это грозит. Остается пробовать новый метод, новые дороги, предпринимать новые попытки сделать что-то из ряда вон выходящее и получить новый результат. Первые шаги на этом поприще он уже сделал, дилеммы моральной или любой другой у него не было, просто потому что он далеко отступил от того, кем был ранее.
Нужно пробовать дальше.
И этот парень может ему помочь, даже если он выглядит так, как будто его выкопали из могилы вчера и пахнет примерно так же. Фрэн качает головой, он мог бы его отрезвить, очистить кровь, прогнать ее ускоренными темпами через организм, вывести лишнее. Раньше мог бы, теперь у него нет такой власти и он морщится еще раз.
- А ты сумасшедший, но мне это тоже, пожалуй, подходит. - Он подходит ближе, пристально глядя на парня перед собой. Растрепанные волосы, огромные глаза, синяки под ними и руки, которые не дрожат. - Это наркотики?
Он вздрагивает, когда голем входит в помещение. Это ужасно, какой-то сборный конструктор из не совсем подходящих частей тел, который живет по воле другого человека. Нет, не человека, некроманта не так ли? И это не человек перед ним, все еще не человек, несмотря на тело, Фрэн вздыхает и качает головой, он предпочитает не работать с таким. Ему мерзко, противно, не по себе и отвращение так сильно, что руки дрожат.
Но ему некуда деваться, он сделал выбор, он на шаг ближе к тому, чтобы продолжать делать выбор. Он сдерживает свои первые слова, резкие, грубые, ненужные в данном случае и кивает, да, хорошо, он сможет. Он попробует.
Руки сжимаются в кулаки и он чуть задерживает дыхание, рассматривая вблизи то, что было головой голема.
- Ты мог бы лучше. - Он критикует, ему отвратительно, он не видит в этом всем смысла. Но он здесь чтобы научиться, поэтому он тянется к источникам во вне, ищет силы, ищет нити, ищет что-то что дало бы ему понимание как управлять мертвым. - Или мог бы показать для начала.
Фрэн не знает откуда в нем столько злости, столько агрессии, но этот сборный конструктор - не человек, зачем он здесь? Для чего он нужен? Что он дает? Почему бы не начать использовать силы разумно? Почему бы не пытаться сделать что-то полезное?
- Я не уверен как я должен им управлять, отдать ему силы и приказать? Дергать за ниточки? Что это за чертовщина? - Он пинает кровать, на которой лежит Себастьян и возмущенно смотрит на его тело, которое слишком расслаблено для того, что происходит вокруг.
Какого черта он здесь делает? Что это ему дает? Это просто кукла, в рост и вес человеческий но кукла, Фрэн скрипит зубами.
Себастьян вдумчиво чешет затылок, конечно же, по нему видно, что он не в совсем обычном состоянии, точнее, не в совсем собранном. В своём скромном понимании, он вообще практически адекватен, вот только тело напоминает горячее желе, горячее, мягкое, расслабленное, всё, как он хотел. Чтобы по конечностям разливалась сладкая истома, колкими мурашками от затылка, по шее, спине - и до кончиков пяток. Прямо как после хорошего секса.
Он смотрит на Фрэна, и тихо прыскает.
- О, малыш, ты бы видел своё лицо! Ещё бы я помнил, что именно. Именно судя по этому, там присутствовал и пропофол. Не куксись так, тебе не идёт. Если интересно, можешь сам глянуть, в кухне на столе наверняка остались ампулы. Тебе и самому бы не помешало, кстати. Может, перестал бы дёргаться от голема, как школьница-католичка при виде члена. Нет? Не хочешь? Моё предложение остаётся в силе, я так, на всякий. Когда надумаешь.
Тем временем, сцена перед глазами разворачивается презабавнейшая. Пацан не то что не может приказать голему, Себастьяну кажется, он даже думать не хочет о том, как это сделать. В погоне за великой идеей воскрешения он, кажется, совершенно не думает о том, что основы обращения с материей - с мёртвой плотью, а он именно с ней и хочет работать, её возвращать к жизни (ха!), ему придётся изучить основы, базовые вещи, тем более наука так продвинулась, они оба - медика, они могут прицельно воздействовать на нервные узлы или участки мозга... Баст вздыхает, думая об этих возможностях, жаль, до этого у него не было таких знаний.
Второй шанс, верно?
Баст хохочет, когда Фрэн пинает его кровать, отчего матрас и лежащий на нём мужчина чуть вздрагивает, но с места рыпнуться даже не думает. Вот ещё ему сейчас заплетающиеся ноги демонстрировать. Он поглядывает на часы на руке. Ещё десять минуток... Тогда можно. Правильно рассчитанная дозировка делает действие препарата практически безобидным, главное в этом всём - не подсесть. Но подсевших он и так насмотрелся достаточно, в основном затаривалась у него золотая молодежь. Внешний вид торчка делал скидку разве что на богатство, но по глазам и так всё было видно. И это было мерзко.
- Мог бы лучше - что? - он щурится, и, наверное, сейчас бесит Фрэна, потому что в его взгляде, голосе, даже посадке головы - самый настоящий концентрат снисхождения. - И что же тебе не нравится, что он уродлив? Мне и не нужен он похожим на человека. У людей слабые конечности, мягкая кожа, которую легко пырнуть ножом или прострелить. Наросты из видоизмененной кости, чуть более уплотнённой, чем бывает у человека, делают его куда менее уязвимым. Мне нужен слуга и охранник, а не друг, смекаешь, малыш?
Себастьян сейчас переходит практически к дружелюбному ворчанию, потому что на его взгляд, не понимать назначение подобных вещей, более того, не пользоваться ими - кощунство. Он тихо вздыхает и принимается за дело сам, но нарочито медленно, позволяя в любой момент перехватить нити управления.
- В твоём голосе нет магии, да и не понимает он речь, там от мозга крошки остались, в основном контроль над центральной нервной системой, чтобы он мог двигаться. Раньше ты как колдовал? Воздействовал напрямую на человеческий организм, на его части, на органы, на нервные окончания. Вот и здесь так же, надави в нужном месте, запусти импульсом один процесс своей новенькой необкатанной толком магией, чтобы он поднял руку, ногу, чтобы он сделал пару шагов, запусти, а потом за одним другое ниточкой потянется. Это несложно, ты быстро научишься.
Голем замирает в кухне с кофемолкой в руках, и "выключается". Себастьян ждёт. Это такие примитивные действия, парень должен справиться, должен хотя бы постараться. Возможно, с непривычки его вывернет прямо здесь и в процессе, но что поделать, пока опиат действует, Баст даже благодушно готов сдать ради него ковёр в химчистку.
А Фрэн совсем не ценит. Ещё и на "малыша" обижается.
- Меньше брезгливости, больше уважения к ремеслу, и, того и глядишь, хоть чему-то научишься. В конечном счёте он состоит из таких же тканей, как и человек, как и вся органика, из основных химических компонентов, вопрос лишь в их соединениях. Выбрось в помойку свой снобизм и научись с ними работать, восстанавливать, выращивать заново, вплоть до рабочей кондиции. За этим ты ко мне пришел, не так ли?
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн поворачивается к Себастьяну и выразительно смотрит на него взглядом “ты идиот”, пытаясь просто выражением лица передать степень своего разочарования от своего наставника и его сомнительными опытами над лекарственными препаратами. Он даже не пытается быть вежливым при этом, но молчит, пока сдерживаясь и пытаясь оставаться в сознании.
Он зол, потому что никто не должен быть под приходом для обучения своего ученика. К тому же, подобные вещества разрушают организм человека довольно быстро, оставляя его почти на нуле. Фрэн помнит это, потому что он все еще целитель, потому что он все еще пытается совместить несовместимое, потому что он все еще хочет понимать как выиграть у смерти.
- Ты стал еще хреновее с нашей последней встречи. - Он ворчит, пытаясь придумать, чем таким треснуть этого не-человека, чтобы он пришел в сознание.
Фрэн не выдерживает и пинает самого Себастьяна, потому что какого черта? Он тут пытается чему-то научиться! У него есть цели, у него есть собственная жизнь, которую он не хочет тратить на наркомана или кого-то, кто походит на него. Пусть он и является безумно красивым человеком, который не заботиться ни о чем, кроме самого себя, Фрэна это не столько заботит, как то что этот человек обязан научить его чему-то кроме как вколоть себе наркоту в руку или в задницу, зависит от наркоты конечно. Он мрачно ворчит себе под нос, припоминая каким из методов можно быстро поставить этого человека на ноги? Было бы здорово иметь наложение рук, но если он их наложит, не сойдут ли они оба с ума?
Он переводит взгляд на голема, потом снова на Себастьяна, пытаясь решить для себя где сейчас его приоритет? Голем не выглядит сколько-нибудь привлекательно и все еще не ясно как с ним работать, а Баст? Ну, тот вообще не выглядит вменяемым человеком. Фрэн морщит нос и тяжело вздыхает.
- Почему мне вечно достаются какие-то идиоты с наклонностями к самоубийству, это уже даже не смешно. - Он взбирается на кровать и усаживается поверх Себастьяна, закатывая рукава на рубашке. - Ты конечно извини, но так не пойдет.
Фрэн закусывает губу и качает головой, прижимая ладони к груди парня. Он знает, что больше не может лечить, но он хочет попробовать все равно, он хочет выгнать из организма Себастьяна лишнее и он хочет, чтобы тот был вменяемым, чтобы его разум был на месте, чтобы он смотрел на происходящее. Он вздыхает и тянется внутрь к магии, которая почти погасла в нем, которая не откликается уже какое-то время, которая заставляет его сходить с ума.
Он напрягается, тянется внутрь себя, тянется к золотистому свету, заставляя его проходить через руки, заставляя его впиваться в чужую кожу. Так проще, так знакомое покалывание в пальцах, так больше не сходить с ума от страха, так больше не больно. А потом Фрэн шипит, потому что больно, чертовски больно руки, чертовски больно все тело, чертовски остро жжется магия, которая уже не работает с ним и что-то другое прорывается через его руки и впивается в чужое тело.
- Черт. - Он вздрагивает и испуганно смотрит в глаза Себастьяна, который выглядит более вменяемым. Где-то там шевелится голем, где-то там происходит следующий виток развития, где-то там они должны были сначала все обсудить.
Фрэн знает что он облажался, потому ему даже сказать нечего. Его злость, его гордость, его магия взяли над ним верх и вот где они теперь.
Позже - наверное, завтра - Себастьян обязательно покопается в своём расписании, изучит заново заполненные наспех небрежным почерком клетки и строчки ежедневника, чтобы понять, сегодняшняя встреча действительно была у них в планах, и он об этом забыл, или же у одного конкретного мальчишки зашкаливает уровень наглости.
Но сегодня он об этом не думает. Сегодня и сейчас Себастьян практически в шоке, потому что вместо того, чтобы внять хоть чему-то, о чём он так старательно рассказывает своему новоявленному ученику, этот самый ученик посылает всё это к псу под хвост и делает совершенно другие вещи.
Те, которые ему делать вовсе не положено.
Утопая лопатками в мягких подушках, Баст чувствует тёплую руку на своей груди, а, что самое жуткое, чувствует и чужую силу, странную, не определившуюся ещё до конца, но с уверенностью проникающую под его кожу, расползающуюся ярким пятном от солнечного сплетения, отправляя по нервным окончаниям импульсы.. Пробудись, очнись, протрезвей, как-то так бы интерпретировал влияние Фрэна на его организм Баст, и это... действовало.
Широко распахнув глаза, Баст добрый десяток секунд задыхался, захлёбывался воздухом в попытках прийти в себя от такого экстренного приведения его организма в состояние, близкое к норме. И всё это время, вдох за выдохом, удар за ударом сердца, что начало бешено колотиться в груди, Баст по нарастающей злился. Он не был зависимым от веществ, которые иногда и сам употреблял, но ходи он к психотерапевту, тот бы прописал ему горсть таблеток. Заменять эту горсть периодической отключкой не без помощи медикаментов было неплохим отдыхом для него. Пока его замечательный новый ученик всё к чертям не испортил.
Холодок по спине был лишь предшественником липкой испарины на лбу, груди, шее... Везде, мать его. Баст тихо зашипел сквозь сцепленные зубы, глядя на Фрэна с подлинной ненавистью. Он схватил парня за плечи, опрокидывая теперь на подушки уже его, и, усевшись поверх, вцепился ледяными пальцами в основание его шеи - то самое место, где под ложбинкой сходятся ключицы.
- Никогда, - прохрипел он, - никогда не делай мне таких подачек. Знаешь почему?..
Ладонь с силой надавила на тонкую кожу. Баст, всё ещё пытаясь прийти в себя от вытрезвления Фрэном, решил преподать последнему урок - и теперь он забирал то, что ещё полминуты назад Фрэн отдавал добровольно, насильно. Лишь кроха жизненной силы, энергии, которой ему не хватало, чтобы почувствовать себя немного лучше, чтобы его перестало колотить ледяной дрожью, и чтобы смыть это самодовольное выражение с лица ученика.
Как он вообще умудрился дотянуться до своих целительских способностей после того, как переступил черту?..
Поразительное упрямство.
- Если мне это будет нужно - возьму сам, ясно тебе?
Контакт разорвался - словно лопнула струна. И обмен силами, который Фрэн наверняка должен был почувствовать, ощутить тем же ледяным холодом, забирающимся костлявой ладонью куда-то за шиворот, должен был произвести на ученика впечатление и тоже немного отрезвить его спесивый нрав. На это Баст надеялся.
Он отнял руки, позволяя им обвиснуть вдоль туловища. Всё так же склонившись над распластанным на кровати Фрэнсисом. Голем маячил за его спиной, неподвижный, точно неодушевлённая статуя. Приказов не было, хотя у Баста была парочка идей, как проучить Фрэна. Теперь было ясно: это не подействует.
- Ты чокнутый, раз хочешь сразу в дамки. А я.. пожалуй, я передумал. Кто я такой, чтобы тебе мешать? Это будет интересный опыт. Так чего же ты хочешь? Только давай без абстрактных сказочек о жизни и смерти. Жду максимум конкретики, малыш.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн знает что ему не стоило этого делать, не стоило прикасаться к парню, когда тот этого не просил, не стоило пытаться лечить, когда он уже на это не способен, не стоило тратить силы на то, что было с самого начала бесполезным. Он ведь знал, что Себастьян сам принимал лекарства, что он хотел достичь определенного состояния, что он находился на пороге нирваны, как это часто называют наркоманы.
Фрэн все это прекрасно знал, в его умной голове все это хорошо ложилось на картинку, которую он видел тогда в морге. Парень был далек от альтруизма, еще дальше он был от желания жить хоть как бы то ни было. И все равно он пытался его спасти, что за черт? У него развилась какая-то тяга к спасению утопающих? После Мордреда он решил, что спасать насильно будет правильней? Что не все могут попросить о помощи? Что он может читать мысли?
О, Фрэн сам себя сейчас так ненавидел. Его импульсы в принципе ни к чему хорошему не приводили, а теперь и подавно не так ли?
Фрэн только и мог что испуганно смотреть на парня, который теперь нависал сверху. Словами не передать как это было и красиво и страшно одновременно. Он четко чувствовал чужие пальцы в основании своего горла, еще чуть-чуть сдвинуть и можно будет пережать одну из артерий, а там и до смерти недалеко не так ли? Он сглатывает, не сводя глаза с Себастьяна и кивает.
- Никогда больше. - ОН еле дышит, слишком тихо, слишком испуганно, потому что его силы стремительно исчезают.
Становится очень холодно, так холодно, как он ранее не чувствовал. Сил не так много, он заставляет себя дышать на счет раз-два-три, заставляет себя моргать, заставляет себя оставаться на месте. Фрэн знает что у него есть руки, ноги, что он может встать, он даже не марионетка, он просто очень-очень устал.
Ему отчаянно хочется свернуться в клубочек и закутать себя в одеяло. Тело бьет озноб - это и страх и бессилие одновременно, он сцепляет зубы, потому что они тоже стучат в ритме дрожи, которая проходит по телу и старательно дышит. Раз-два-три.
- Я уже говорил, научи меня некромантии. Ты не запоминаешь специально или только прикидываешься? - Фрэн ворчит еле слышно, не пытаясь подняться. Тело все еще ощущается слишком ватным, слишком легким, слишком восторженным.
Он не в первой так прогибается под магию, бывали случаи переутомления, когда он чувствовал себя куда как хуже. Бывали времена, когда он вытаскивал себя зельями. Но в данном случае он знает, что он может взять это у голема например, он может подпитаться силой от растений, он может убить кого-то в конце концов и подпитаться от жертвы.
И это пугает. Знание того, что некромантия это не только про живых мертвых и марионеток, нет. Некромантия гораздо глубже, чем даже кажется на первый взгляд.
- Я хочу чтобы она работала на меня, не наоборот. Что в этом сложного? - Фрэн вызывающе смотрит на Себастьяна и пусть у него недостает сил спихнуть его с себя, взгляд и без сил все расскажет.
Это ведь их не первая встреча. Не вторая, и не третья, в которую Баст бился об твердолобое нежелание Фрэнсиса учиться азам. Всякий раз заканчивалось одним и тем же - презрением к мертвечине. И что бы Фрэн не видел, какие бы фокусы Баст не показывал ему, ко всему парень оставался нарочито равнодушным.
То ли дело сегодня. Глядя на округлившиеся, огромные и такие красивые глаза Фрэна, ощущая под пальцами мелкую дрожь испуга, Басту хотелось зажмуриться от удовольствия, точно наконец-то сытому коту, сожравшему мышь, за которой он так долго и упорно гонялся.
- Вот и славно.
Голос Себастьяна звучит очень тихо и ещё больше - ласково. Он наклоняется ещё ниже, рассматривая парня, впитывая взглядом это зрелище, впервые увиденное им, наверняка, повтор будет нескоро - покорность и согласие. Это почти возбуждает.
- Ну и кто из нас глуховат? - Себастьян ворчит в ответ. - Я пытаюсь тебя научить. Я пытаюсь начать с простого, с управления мёртвой плотью, с того, чтобы ты научился работать с этой материей и переборол своё к ней отвращение. Но, похоже, тебе это неинтересно. Даже мой голем тебя в большей степени возмутил, чем заинтриговал, а он очень полезный и безумно милый, сечёшь?
Покосившись через плечо и ещё раз взглянув на безразличную костяную маску вместо лица у голема, Баст тихо вздыхает. Голем обождёт. А вот тело под ним непростительно похолодело за жалких пару минут, может, он взял у него слишком много? Или это испуг? Впрочем, какая теперь разница, сделанного уже не воротишь.
- Тшш, всё хорошо, можно не бояться.
Себастьян касается тёплой ладонью чужой шеи, мягко поглаживая тонкую кожу. А после вздыхает и закутывает Фрэна в плед, поверх которого тот лежит. Слезать он и не думает - быть может, это и отвратительный способ вести беседу, но насколько парень сговорчивее, когда смотрит на него снизу вверх.
- Работала на тебя. Так. Помнится, в первую нашу встречу ты бредил идеей воскрешения мёртвых. Что же означает твоё загадочное высказывание теперь? Как по мне, то, чему я пытаюсь тебя научить, и есть работа на себя. Например, заставить Карла сварить кофе. Как тебе имя Карл, ему идёт? Но ты явно не считаешь идею заставить прислужника приготовить обед достойной внимания.
Баст жмёт плечами. И осторожно поправляет прядь волос, упавшую на лоб Фрэна. Закутанный в плед, испуганный и возмущённый, он выглядит до невозможности мило - переполошенным воробьём, не иначе.
- Чего же ты хочешь теперь? Расскажи мне больше, милый, иначе я не смогу тебе помочь, я, знаешь ли, совсем не телепат.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Он слишком беспомощен в этом положении, ему не нравится происходящее, становится слишком холодно и слишком страшно. Себастьян выглядит так, как будто он сейчас сожрет Фрэна и больше ничего от него не останется. Страх сидит где-то глубоко внутри, не докопаться, что именно пугает больше всего - ощущение чужой власти над ним, руки на хрупких костях, взгляд безумца или что-то иное? Фрэн пытается молчать, потому что если он начнет говорить, от него ничего не останется, он сломается, он выдаст все, чем болеет, что стоит в его голове стопами личности.
Он так давно и так безрезультатно пытается понять, как искупить вину за смерть матери. Он так давно пытается найти лекарство от смерти, несмотря на то, что это неправильно, несмотря на то, что это отвратительно, несмотря на то, что это должно прекратиться.
Фрэн кусает губы и кивает. Да, у них все отлично, они перестанут причинять боль друг другу, они смогут услышать друг друга.
Ему тепло от прикосновений, но он отчаянно пытается сохранить неподвижность и не прижаться к теплому телу ближе, пусть Себастьян касается его только в двух местах. Оттуда распространяется жар, который охватывает все тело и щеки горят румянцем, Фрэн это знает. Он прикрывает глаза и выдыхает.
Так будет лучше.
Он морщит нос на фразе “мертвая плоть”, ему уже это отчаянно не нравится, но Фрэн так долго к этому шел не так ли? Он хотел! Он мечтал победить старушку, пора взять себя в руки. Он делает глубокий вдох и кивает.
- Хорошо, давай повторим еще раз. - Он тоже говорит тихо, загипнотизированный происходящим и чужими глазами, которые, кажется, поглощают весь мир вокруг, оставляя только узкий просвет. - Я не знаю как им управлять. За что дергать? Куда смотреть? Как он функционирует? Ты не пояснил, ты спал под наркотиком, увлеченный своим отдыхом забыл, наверное, что я ранее лечил людей, живых. Я знаю куда смотреть в живом теле, но в мертвом?
Фрэн приподнимается на локтях, все еще слишком слабый, чтобы сбросить парня с себя, но уже слишком возмущенный, чтобы оставаться в покое на кровати. Слишком много допущений, слишком много информации пропущено между ними, может потому так сложно понять что они хотят друг от друга? Может потому они в такой странной и сложной позиции, когда один не учит, второй не учится.
- Ты не умеешь готовить сам? Как ты вложишь в него знания рецептов? Где тут механика? Где сознание? Есть ли оно? - ОН все еще смотрит на Себа из пледа и вздыхает, пытаясь пожать плечами, но это не очень удачная идея, потому что Фрэн с писком рушится обратно в кровать, руки слишком слабы чтобы выдержать такой финт. - Я хочу понять как это работает, научиться применять то что работает и изменить то, что мне не нравится. Мертвая плоть - остается, хорошо, но есть еще часть с разумом, с сознанием, которое мы заменяем своим, получается. Вот с ней я не слишком согласен и не слишком хорошо представляю как это можно будет изменить. Мы попробовали, прикрутили душу к телу, это было страшно.
Он вздыхает. Его история коротка - ничего не вышло, ничего не сработало так, как они того хотели, все закончилось. Фрэн прикрывает глаза и вздыхает еще более тяжело, чтобы не задумал его учитель, им придется начать со слов. Им придется начать говорить друг с другом, иначе все это бесполезная ерунда.
- Вы попробовали? - глаза Себастьяна округляются в неподдельном удивлении. - Прикрутили.. душу? - он тихо прыскает и начинает смеяться - беззлобно и от души. После чего слезает наконец-то с Фрэнсиса, как бы не нравился ему разрумянившийся и смирный ученик, дальше эксплуатировать это было бы излишним. Кроме того, Баст теперь знает, как его приструнить в случае чего, и для того, чтобы этот метод оставался действенным, злоупотреблять им тоже не стоит.
Однако, делает он это практически с сожалением, тихо вздохнув усаживается рядом с Фрэном на кровать, скользя взглядом где-то мимо голема и мимо стен. Он просчитался и его просчёты размером с катастрофу.
Во-первых, тот случай в лаборатории, когда Фрэн заставил труп животного дышать, вовсе не означал, что он понимает принцип взаимодействия с телами, которые давно (или не очень) покинула жизнь.
Во-вторых, привязать дух к телу, даже с помощью опытного медиума, может не каждый бывалый некромант, а у этого парня получилось. Лёгкость, с которой он говорит об этом, не придавая случившемуся никакого значения, выбивает Баста из колеи. Он вдруг понимает, что в его руки попал не просто приставучий банный лист, нет, это крайне талантливый человек, который может достигнуть много на новой стезе.
Следующая мысль режет Себастьяна по живому острой ревностью - Фрэн может достичь большего, чем он сам.
- Не понимаешь, значит... Похоже, я тебя тоже не совсем понял. Там, в лабораториях, ты показал, что умеешь взаимодействовать с материей, а оказалось, это было не совсем то. Что же...
Себастьян подхватывается на ноги. Он на секунду замирает, в растерянности глядя на свои руки, точнее, на манжеты рубашки, и с трудом припоминая, когда он переоделся. Рваные домашние джинсы, босые ноги.. Себастьян, выпавший в совершенно другие мысли, наконец-то осознаёт, что дело в кратковременной амнезии от седативных препаратов, фыркает, и обходит голема по кругу, словно что-то высматривая, после чего косится на Фрэна.
- Чего разлёгся? Присядь хотя бы.
Поиски не увенчались успехом, и дома работать кроме как с големом было больше не с чем. Что же, придётся Фрэну как-то приспосабливаться. Баст возвращается к кровати и усаживается на неё с ногами по-турецки рядом с парнем, лицом к нему. После чего начинает говорить, тихо и достаточно медленно, чтобы это было просто расслышать, запомнить и желательно усвоить.
- Я хотел, чтобы ты начал сам, - Себастьян усмехается и трёт переносицу, - с ним, - кивок в сторону голема, и Себастьян продолжает, активно жестикулируя, - я был готов подхватить и объяснить сразу, в деле, но, видимо, для начала нам нужна теория, так? Давай вернёмся к обратной стороне нашего ремесла - целительству. Твоя магия не склеивает разрезанные клетки тканей, она скорее воздействует импульсом на процессы в этой клетке, заставляя её регенерировать. Тут у нас практически та же история. Допустим, любое мёртвое тело является подвижным манекеном, шарнирной куклой, которая может двигаться, необходимо понимать, что сколько бы ты сил не вложил, кукла не шевельнется, если её шарниры будут неисправны, или конечности сломаны. Так что, первый этап - это "ремонт", восстановление тело согласно наших целей. С Карлом эта стадия уже в прошлом.
Баст отшучивается и дотягивается до тумбы, из которой вытаскивает пачку сигарет. Курит он довольно часто, особенно когда не на работе и не спит, например. Сейчас же от услышанного он чувствует себя несколько перевозбуждённым, а потому привычный ритуал и запах дыма помогают ему сбавить обороты.
- Теперь движения. Бывал у невролога, который стучит молотком по коленке, и та дёргается? То же самое. Твоя магия действует, практически как разряд тока. Много не нужно, соразмерно с уколом иглой, только локализируй его как можно точнее. Нервные окончания теперь ведут к мозгу, нейронные связи в котором разрушены, но двигательным аппаратом действует цнс, тело всё ещё содержит массу нервных окончаний, которые руководят мышцами, а мышцы, в свою очередь, используют кости, как рычаги, приводя тело в движение. Более того, ты можешь менять структуру нервных связей, центральной нервной системы, или даже создать из них что-то своё, исключительное, более совершенное и менее уязвимое, с записанными шаблонами действий, например, ходьба, или самозащита - некоторые из этих навыков уже вписаны в "прошивку", их надо просто поднять, запустить заново.
Баст затягивается и задерживает дыхание, глядя на голема. Тот поднимает одну ногу, согнув её в колене, скрещивает руки над головой, и совершенно бесшумно и изящно делает настоящую балетную "крутку".
- Всё так, его часть когда-то занималась балетом. Давай, Фрэн, заставь его дойти до кухонной стойки.
Себастьян упирается руками о кровать за своей спиной, наблюдая за парнем. Тем временем, над участками, на которые нужно надавить, чтобы запустить ходьбу, загораются едва заметные светлячки.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Он все еще чувствует тяжесть в собственном теле и руки ватные, как будто не от мира сего. Фрэн частенько скатывался к магическому истощению при лечении раненых, он часто использовал сомнительные методы, выкачивая из себя последнее что было внутри, но никогда он не был настолько выбит из колеи. Потому ли что это было сделано человеком, который рано или поздно убьет его и выпотрошит или потому что это было сделано человеком, который ему начал нравится? Было ли это предательством со стороны Себастьяна? Было ли это чем-то невероятным и невозможным?
Он все еще раздумывал над этими вопросами, лежа под чужим телом и прислушиваясь к смеху. Что именно было смешно в его разочаровании Фрэн не понимал, но пока не рвался спрашивать, медленно приходя в себя, после такой внезапной атаки на все его органы чувств.
- Я умею взаимодействовать с материей, - Фрэн надулся, показывая что его расстраивает такое недоверие, - но не с мертвой материей, понимаешь. Я целитель, практикующий целитель, который готов попробовать что-то новенькое. Разве ты не сталкивался с таким? Ты не был таким? Как ты пришел в эту точку невозврата?
Ему любопытно, потому что тут есть загадка не так ли? Как люди приходят на эту сторону? Как они становятся некромантами? Как они выбирают жизнь среди мертвой материи и создание големов вместо людей, вместо самой жизни? Фрэн вот выбрал, потому что хотел двигаться дальше, потому что хотел идти вперед, потому что пытался найти новые пути, новые ходы, новое развитие в текущих реалиях. Он отказывался думать что все ограничено прошлым опытом, что все собрано до него, что все изучено.
Нет, это не могло быть так, не могло быть настолько узким, настолько некомфортным, настолько другим. Они могли сделать больше, он хотел сделать больше и его детские фантазии, мечты должны были исполнится, потому что он приложил к ним уже столько усилий, что сдаваться кажется невозможным.
- Я так понимаю учителем до этого ты не был, да? - Фрэн мрачно хмыкает, кутается в одеяло и садится на край постели. - Попробовал сам, практика, опыт. Как ты преподаешь без теории, без основы, что я должен попробовать, я его даже воспринимаю с трудом, он мертвый.
Фрэн мрачнеет еще больше, но всеми силами отталкивает от себя мысли о том, что мертвый - равно проиграл, что все что он делает сейчас, латает дыры в собственном восприятии. Правильно ли это? Нужно ли это? Должен ли он?
Он вздыхает и ежится, все еще прохладно, хотя ему становится лучше. Он чувствует что может стоять на своих ногах, не шатаясь из стороны в сторону. Он чувствует что может попробовать мелкую магическую штучку, если на то пошло. Но все это так стремительно катится в никуда, если задуматься.
Он внимательно слушает объяснение, пока что у него есть понимание только относительно ремонта, который он может осуществить. Он понимает как скрепить мышцы, как срастить кости, как сделать так, чтобы организм выглядел здоровым, а не разорванной тканью. Он это лучше всего понимает, но мертвая материя - больше сил не так ли? Это при жизни кровь, заживление, нужно просто активировать все это в человеке и сам организм помогает.
Но если ты мертв? Что ж, если ты мертв - значит все становится слишком печально. Все уже не имеет значения, все слишком разрушено, все придется собирать усилием воли, Фрэн не любит это ощущение безнадежности, но понимает зачем, потому кивает. Хорошо, с первым этапом он справится.
Он вздыхает и смотрит на балетные па, которые исполняет голем. Смешные и до невозможности картонные, на самом деле, потому что нет красивого плавного движения мышц, потому что нет взмаха руками, постановки запястий и выразительности эмоций.
- Оказывается жизнь не только движение. - Он усмехается и тянется к голему. - Это только часть, вот что.
Ему неловко и он не знает хватит ли его сил, не знает хватит ли его самого на происходящее. Он вздыхает и пытается вырваться, выбраться, сделать что-то, чтобы все скатилось к необходимости двигаться. Его поток магии слаб и голем просто дергается и застывает на месте.
- Ты как электричество, источник питания. Можно ли подключить внешний? - Он задумчиво смотрит на Себа. - Или это не сработает?
- Каждый из нас когда-то отчаивается спасать то, что невозможно спасти, устаёт от бесконечных проигрышей в битвах с природой, не так ли?
Голос Джио звучит тихо и задумчиво. Он возвращается мыслями к прошлому, когда прошел через это сам. Кровь сидхе даровала ему возможность сделать больше, чем сделал бы любой друид или жрица на его месте, а, следовательно, и шагнуть дальше, настолько, что назад ступить не получилось даже на какую-то пару дюймов. Тогда всё пошло наперекосяк. Рассказать об этом Фрэну он решает обдуманно - похоже, какая-то мера откровенности идёт на пользу обучению парня.
- Это был мой брат. Наша мать была сидхе, она влюбилась в одного из королей франков без памяти, и нарожала ему семерых детишек, или шестерых.. младших уже и не помню. Некоторые полукровки рождаются с весьма симпатичными изъянами, как, например, у меня. У кого-то это просто вертикальные зрачки или, например, чешуя на пояснице, но один мой братец... Жофруа выглядел чудовищно, впрочем, характер у него тоже был весьма кровожадный. Деревенские детишки кричали "рыцарь со свиным рылом", когда видели его. Другой мой брат поддался на влияние христианства, сочтя весь наш род грешниками, и ушел в монастырь. Сечёшь, к чему всё идёт? Да: придурок Жофруа сжег монастырь, в котором бил челом Фреймун. Умирая у меня на руках от ожогов, он молился о грозе, которая бы спасла монастырь, но его новый бог его так и не услышал. Когда я понял, что произошло, брат уже проклинал меня и умолял его отпустить. С тех пор... с тех пор я всегда выжидаю время. Всего каких-то пять минут, чтобы дух отошел. Чтобы сохранившийся в теле отпечаток сознания - нейронные связи в мозгу, отвечающие за воспоминания, речь, органы чувств - распались, и с телом можно было нормально работать.
Баст замолкает. Разговор подошел к самому интересному, наверное - к тому, что тревожить мёртвых, тревожить тех, кто ходил по земле по собственной воле, разговаривал, любил, жил - кощунство и святотатство, в общем-то. Но Баст по собственному опыту знает: высвобожденные смертью духи чаще всего не хотят иметь со своими телами ничего общего, не хотят к ним прикасаться и видеть, что с ними происходит дальше. Да и разве милосерднее со своими мертвецами поступают люди? Закопать в землю, чтобы тело десятки лет ели черви.
- Умница, - честно хвалит Джио, ему нравится и попытка - голем дёрнулся, не пошел, не сделал продолжительный жест, но дёрнулся с места! Но идея о внешнем источнике энергии нравится ему ещё больше. Парень быстро соображает, и его темпы обучения, когда он преодолеет выстроенную им же стену предубеждения, станут потрясающими. - Конечно можно. Попробуй ещё раз, у тебя сейчас маловато сил, да и я не помог, - Джио снимает с безымянного пальца широкое кольцо из белого золота и роняет в ладонь Фрэна. - Это одна из моих "батареек". Энергия здесь чиста, как слеза младенца, и может быть использована для колдовства в любой из дисциплин. Тяни аккуратно, там много, не бери сразу всё. И да, ты можешь тянуть силы так же, как делаешь это обычно - потихоньку, из воздуха, из воды, из окружающей среды. Точно так же внешним источником может быть и человек. Лучшим источником, - Баст почти мурлыкает ему на ухо, тихо, успокаивающе. Он осторожно подталкивает Фрэна, чтобы тот воспользовался кольцом, и слегка приобнимает, сжимая ладонью плечо через мягкое одеяло.
Совсем немного давления - Баст уже заметил, что под ним мальчишка соображает и работает куда быстрее.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн вздрагивает от слов Себастьяна, потому что отчаяние о котором тот говорит ему хорошо знакомом. Бессилие сделать хоть что-то чтобы спасти, недостаточность собственных сил и усилий, недостаточность самого себя. Фрэн знает что это идет со стороны сгоревшей матери, которую он не спас, он знает что травма не должна влиять на его жизнь, он знает что все должно быть иначе, что все следует выполнять в правильном порядке, но вместо этого он уже на пути в темную сторону, не так ли?
Недостаточность сил исходит из того, что его силы не действуют так, как ему того хотелось бы. Его силы не могу воздействовать должным образом на том, что происходит сейчас. Потому он их изменит. он их дополнит, он сделает их полноценными, неделимыми между жизнь и смертью.
Эта мысль воодушевляет его делать шаги вперед. Эта мысль утешает. Она разрешает ему спать ночами и ждать.
- Ожидание изменений на данный момент куда болезненней, чем все остальное, сформированное между нами. - Он вздыхает и кутается плотнее, все еще подмерзая.
История Себастьяна чудовищна в основе своей, спасенный заживо, не успевший умереть… Фрэн кусает губы, чтобы спросить как это было? Он смог залечить травмы? Он выглядел хорошо, этот мертвый брат? Были ли проблемы с разложением? Или с чем там были проблемы? Просил его отпустить, про что это? С чем это связано?
Его исследовательский ум гнал идеи так быстро, что он даже не пытался угнать за происходящим, просто смотрел на своего учителя, который не выглядел слишком расстроенным и не пытался плакать или показывать другие эмоции.
- Ты знаешь почему он хотел уйти? Что не давало ему оставаться? Это было изучено? - Он подается вперед, чуть пошатываясь и цепляется за руку Себастьяна, пытаясь устоять. - Ты спросил его? Ты знаешь?
Кольцо греет руку, Фрэн не спешит что-то с ним делать все больше настораживаясь. Сейчас что-то такое происходит, творится какая-то магия, прерывается какая-то веха и он хочет это запомнить получше. Тяжесть кольца в руке, тяжесть руки на плече, шепот скользящий по шее, все это единое целое, как будто он втягивается в чужую историю оставляя свою. Ему страшно, но интересно. И этот интерес перевешивает все, что он может представить себе. Этот интерес слишком силен.
Он осторожно тянется к кольцу собственной магией, пытаясь понять что это? Оказывается это действительно батарейка, магия, точнее источник силы в нем большой, неподъемный, хорошо что он не окунулся туда с головой а подошел с краю. Золото, тепло, и его так много что можно захлебнуться, Фрэн слабо усмехается, представляя себя полным этой силы, сверкающим золотом так сильно, что даже открытый рот светился бы. Его воображение играет с ним злую шутку и он чуть-чуть скрипит зубами, когда черпает больше чем нужно.
Чтобы освободиться он бросает часть сил на голема, который стоит замерев. Силы немного больше, чем нужно для запуска двигательного процесса, потому голем без приказа сначала дергается как безвольная марионетка, а потом начинает вертеться на месте и размахивать руками, сбивая с полок то, что на них установлено.
Фрэн вздрагивает от разбитого стекла и прекращает накачивание силой голема.
- Ой. Вот черт. - Он тихо выдыхает. - Кажется тут нужно чуть больше контроля и чуть меньше грубой силы, да?
- Он хотел уйти, потому что ему было больно. Ты же знаешь, что происходит с организмом при получении серьёзных ожогов, а у Фреймуна одна нога сгорела настолько, что стала в два раза меньше. Под действием большой температуры он буквально плавился на глазах, даже когда огонь уже потушили.
Баст нахмурился. Это сейчас они знают, что такое ожоговая болезнь, как с ней справляться. Тогда, пожалуй, он мог бы и не вытянуть брата с того света, даже если б тот выжил. Полученные повреждения доконали бы его измученный организм. Тогда Джио это не понимал, ему просто хотелось, чтобы брат жил, и не потому, что он питал к нему какие-то нежные чувства, вовсе нет, скорее он относился к этому святоше прохладно. Но его смерть означала конец всего - раскол их дружной семьи, позор, возможно, изгнание.
Спасая Фреймуна, он пытался спасти всю свою прошлую жизнь, где он был родительским любимчиком в рясе волхва, который ставил на ноги больных и помогал обездоленным. А необдуманный поступок Жофруа перечеркнул всё, поставив на потомках Мелюзины ярлык жестоких чудовищ.
У Баста ничего не получилось тогда. Этот проигрыш стал его первым и последним.
Больше он никого не пытался спасать.
С Анантом было по-другому. Он успел остыть, когда Баст его нашел. В этот раз он действовал осознанно и исключительно ради себя. Задумчиво глядя на Фрэна, Себастьян думал, что он напоминает ему Ананта внешне. Те же большие, широко распахнутые глаза, тот же подвижный рот и мимика, делающая эмоции невероятно выразительными. Только этот парень на его стороне. Он уже шагнул за грань, стал одним из них, повелевающих мёртвыми, вызывающих всеобщее недоверие и порицание. И тропка на какое-то время у них одна.
- Если не говорить о боли, и о том, что проклятый идиот был ярым христианином и, сообразив, что произошло, счёл меня чем-то вроде отродья дьявола, - Себастьян усмехается, - понимаешь, мон шер, что-то происходит во время смерти. Некроманты работают с мертвецами, целители - с живыми, медиумы - с духами, у которых нет тела. Не верю в ханжество кельтов, но что-то мы все упускаем, какую-то ниточку, которая связывает душу и тело. Эта ниточка рвётся, разрушается, когда умирает человек, и восстановить мы её не в силах, уж сколько я бился в этом направлении, а я хорош... Без неё любая привязка - решение временное и мучительное, всё равно что приделать отбитую от чашки ручку на жвачку. С должным уходом она будет держаться, но.. Не сама, малыш, сама - никак.
Наблюдать за тем, как Фрэн впервые, пожалуй, с интересом начинает колдовать, оказывается очень увлекательно. Баст не сдерживает улыбку, когда замечает то восхищение, с которым его ученик рассматривает кольцо, ощупывает его и сканирует на предмет содержимого. Он молчит о том, сколько жизней в нём упрятано, незачем рушить такой хлипкий момент наконец-то установившегося между ними взаимопонимания.
- Ох, - следом за звуком бьющегося стекла Баст заливисто смеётся.
Поваленный стеллаж с посудой и безделушками мало его беспокоит. Квартира, в которой когда-то жил Себастьян Уэллс, и декорировал её для того, чтобы впечатлять тех, кого приглашал сюда на ночь, теперь принадлежала Джио, а тот, хоть и крайне положительно относился к предметам роскоши, всё же предпочитал ей минимализм. Гораздо больше его мысли занимало то, что у Фрэна наконец-то получилось что-то сделать, и, похоже, ему даже понравилось это.
Склонив голову к плечу, Баст смотрит на него с интересом. Вот на что падок парень - на искренность и.. подарки? Артефакты? Красивые вещи? Силу? Что именно ему понравилось? Пока что Себастьян не разгадал эту загадку, но уверен, что приблизился к её решению.
- Так обучение может пойти быстрее. Да, тебе нужно оттренировать навыки мелкого контроля, можно назвать это моторикой, если пожелаешь. Перестроиться на новое использование твоей силы. А с такими вещичками, как это кольцо, обучение пойдёт в разы быстрее... Хочешь, подарю тебе его? Плата более чем скромная - всего лишь поцелуй.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн морщится, удерживая магию, точнее силу от кольца внутри себя. Он помнит что такое ожоги, что такое смерть от огня, что такое сожаления, которые могут быть бесконечными, бесспорными. Он помнит все это и ему отчаянно не нравится то, куда идет этот разговор. Он не хочет жалеть Себастьяна, он не хочет переживать его трагедию, разбираться в его хитросплетениях. Он уже сделал одну попытку с одним парнем, который ему понравился. Он уже выполнил свой долг по спасению чужой жизни от ошибок, которых можно было бы избежать.
Фрэн сжимает кольцо в руке, старательно отгоняя мысли о Мордреде и их расставании, которое все еще кажется открытой дверью для двоих, но кто войдет первым? Кто рискнет повторить свою ошибку? Кто покажет свое мягкое пузко?
Он усмехается коротко и яростно и пытается влить в голема чуточку меньше сил, экспериментируя с максимумом и минимумом. Фрэн не глуп, он понимает для чего может понадобиться такая игрушка, для чего создают умерших и удерживают их при себе, для чего все это переплетается. Он понимает, он просто не видит в этом смысла для себя, его цели разнятся с тем, что он может и это раздражает больше всего. Он мог бы спасать жизни, а вместо этого смотрит на попытки эту жизнь скопировать. Попытка надо сказать слабая и критику не выдержит, тем более если критик он сам.
- Может быть он в чем-то был прав? Твои глаза, знаешь ли и общий облик. - Фрэн хмыкает и оборачивается, чтобы краем глаза глянуть на Баста.
Он начинает привыкать к этой их манере общения. Нет всплесков, нет сильной жажды, но они так или иначе все еще друг с другом воюют, нехотя и исподволь, как будто более открытые действия вызовут какой-то диссонанс. Как будто они должны что-то друг другу передать, не касаясь.
- Почти как игра с яблоком и водой. - Он сам себе проводит ассоциации. - Когда нужно вынуть его из таза без рук, только яблоко это ты, а вода это некромантия, а я все еще не могу даже коснуться ни того, ни другого.
Фрэн усмехается и качает головой. Ему не нравится описание, ниточка которая рвется, ниточка которая исчезает и ее невозможно вернуть. Может быть имеет смысл ее заменить? Понять бы, что делает эта самая ниточка? Что она дает? Чем занимается? Есть ли что-то ценное в ней? Фрэн перебирает в голове варианты и вздыхает.
- Нужно просто ее воссоздать. Вылечить, если говорить простым языком, заставить оставаться внутри или заменить чем-то аналогичным, если она имеет аналог. Почему бы нет. Не выглядит сложным, выглядит скорей как то, что мы ничего об этом не знаем. - Он ворчит и ворчит, глядя на дело рук своих и голема, который медленно кружится по комнате, сбивая что-то то и дело.
Он все еще не понимает как конкретно воздействовать на голема, чтобы получить то, что он заказывает на самом деле. Ему все еще не совсем понятно про управление, это как двигать собой? Или как двигать кого-то нитями? Это похоже на марионетку в театре кукол или нет? Черт-черт-черт.
- Он двигается неправильно, почему у тебя он делает это экономными движениями, а теперь творит не пойми что? Что ты такого делаешь? Дай посмотреть, только не торопись демонстрируя, мне не понятны нюансы. - Он бормочет себе под нос, сжимая кольцо в руке и вздрагивает, когда парень предлагает кольцо и взамен просит поцеловать его. - Что?
Сила и власть не то, на чем стоит интерес Фрэна, все гораздо прозрачнее. Ему важно спасать людей, не себя, так что может быть тут они с Бастом и разойдутся. Он смотрит на кольцо, думая о том, что с его помощью все будет просто быстрее не так ли? Он сможет орудовать магией проще, без истощения и тошноты. Это может помочь.
Всего лишь поцелуй.
Фрэн раньше ханжески закатил бы глаза и сказал что у него есть парень. Теперь? Теперь он мрачно и хитро улыбается.
- Ты сам просил. - И целует парня в щеку, туда где может дотянуться. - Это почти как в сказках, уточняйте свои пожелания.
- Вот как, - Себастьян коротко смеётся. - Я думал, наоборот, ты хочешь выудить из меня мои знания и сбежать с ними, сверкая пятками. А твои мотивы, оказывается, куда благородней... Да что ты такое говоришь, не прикоснуться. Вот же он я, сижу прямо рядом с тобой, и даже не кусаюсь.
Баст ухмыляется и ждёт прошеной благодарности за свой щедрый подарок. Он бы даже назвал его королевским, но Раймонд бы ни за что не сделал его своим наследником, поэтому, увы, оставаться ему всего лишь принцем, да и то, из далёкого прошлого.
Поцелуй в щеку вовсе не неожиданный, но всё равно немного расстраивает, Баст даже вздыхает в притворном разочаровании, наклоняясь чуть ближе к Фрэну и разглядывая его самодовольную улыбку. Парень думает, что надул его, но на деле Себастьян ждал ханжеского закатывания глаз и отказа играть по предложенным правилам, и, раз отказа не последовало... Их взаимодействие может стать на порядок интереснее, правда? Баст никогда не был особенно принципиальным человеком, Джио - тем более, а потому не видит ничего дурного в том, чтобы сблизиться с учеником всеми способами. Тем более, он молод и чертовски хорошенький, тонкий, с артистичной внешностью и выразительными глазами, Джио таких любит.
- Жулик, - фыркает Себастьян, откидываясь на спину на кровати и укладывая голову на скрещенные предплечья. - Я теперь тоже буду жульничать, можешь начинать бояться.
В чём-то Фрэн прав. "Нужно её просто воссоздать" - действительно несложно выглядело в исполнении некоторых одарённых, Баст бы назвал их... магистрами магического искусства, пожалуй. Его учитель пытался научить его этому, передать свои знания, но у Баста при всём желании не хватало опыта, сил и навыков воссоздать подобное плетение мгновенно. А после их связь разорвалась, учитель пропал без следа. Себастьян до сих пор винит его в этом и осуждает за исчезновение, не зная ни фунта информации о том куда же он пропал и что с ним случилось. Потому что это могло означать только одно - мастер сознательно, нарочно спрятался. Видимо, какие-то встретился с какими-то обстоятельствами, после которых ему стало не до Джио, впрочем, не важно.
- Хм.. Ладно, раз уж мы тут откровенничаем. Какое-то время меня учил русский, который умел воскрешать, пусть затраты были огромные, но.. Как минимум одного человека он воскресил, я видел результат своими глазами. Хотя и мёртвым этого человека не видел... Так что, кто знает?.. Я путешествовал по материку и встречал множество колдунов, силы которых были не такими, как у кельтов, но у него.. Он был самым сильным, опытным. Ему было, наверное, больше сотни лет.. А я был самоучкой и обладал чуть большим объёмом умений, чем ты. Потом, когда наши пути разошлись, я попал в ситуацию, когда мне пришлось воспользоваться полученными знаниями. Знаниями, которые сопровождали не освоенный навык. У меня не получилось. Вместо полноценного оживления я получил гниющий на ходу труп, в то время как его владелец всё больше и больше меня ненавидел. Отпустить его я не мог - искал учителя, чтобы он помог мне всё исправить. Но не нашел.
Джио морщится, подзывает голема, перехватывая полностью контроль над ним. Карл всё же такое себе имя, Джио предпочитает куда более милозвучные сочетания, надо будет подумать над этим позже.
Машина из кости и мяса застывает рядом с ними, опустившись на колени, наклоняется, обеспечивая доступ к самым уязвимым местам - шее, груди, затылку.
- Перед тем, как действовать, изучи того, кем собираешься управлять. Найди все рычаги, - Баст смотрит в потолок и жмурится от яркого света. Смотреть на голема ему не нужно, он знает его, как свои пять пальцев. - Прикоснись к его груди, к солнечному сплетению. Сдвинь ладонь на два дюйма правее. Просканируй... Там ты найдёшь один из узлов нервной системы. Тебе нужно выявить, как он действует. Пусти по нему небольшой, пробный импульс, лишь чтобы отследить все ответвления узла и возможные программы действия, проанализируй их.. А после ударь один раз в необходимом направлении.
Баст прикрывает глаза, тянется к голему, нарочито медленно показывая, демонстрируя своё воздействие на него. И одним прицельным касанием магии заставляет того склониться уже не в механическом жесте, а куда более артистичном, что ли - с понурыми плечами, вжатой в плечи головой; это поза подчинения, по ощущениям голем сейчас даже уменьшился в размере.
- Будешь создавать подобные вещички сам - быстро запомнишь, что куда подвязал. Обычные человеческие мертвецы, поднятые из могил, имеют неизмененную нервную систему, которой ты сможешь управлять с помощью ещё старых знаний. А тут.. Считай, таким образом я защитил себя от братьев по цеху. Карлито не перехватишь, пока не проведёшь с ним парочку дней, распутывая узлы его реакций и изучая, как он действует. Ведь это что-то другое - не человек, не зверь, а робот, выполненный... творчески, если пожелаешь. В единственном экземпляре. И ключ к нему подбирать тоже долго.
Поднявшись и снова сев на кровати, Себастьян опирается на свои руки, чуть откидываясь назад. Он сидит достаточно вплотную к Фрэну и чуть позади него, чтобы касаться одним плечом его лопатки.
- Попробуешь? Я тебе немного помогу.
Баст касается нужного участка плоти голема магией, подсвечивая путь, который должен пройти импульс, чтобы задействовать один из алгоритмов голема. Неужели у Фрэна и сейчас не получится? Мысленно Баст делает ставки, насколько хватит его терпения, раньше подобных навыков с молодняком у него не водилось совсем.
и пусть частой сетью тебя ловили
но не выловили и половины
той, что кровоточит сильней
Фрэн качает головой, пытаясь понять о чем говорит его недо-учитель. Сбежать? Прихватив только теорию? Без практики? Без умения все это применять? На что он рассчитывает, что работает с полным идиотом? Или на то, что учить не придется? Этот вариант, кстати, посещал голову Фрэна еще на моменте их взаимодействия в морге, Себастьян никогда не учил, никогда не применял своих сил, никогда не был вынужден кому-то выдать практику, показать, дать ощутить на себе.
Он как чистый лист в этом плане, Фрэну почти завидно с его прошлым, которое почти поглотило его настоящее, ему почти завидно тому, что этот человек вынес из своей жизни другие уроки. Он не был покорен, он не был сломлен своими ошибками, он не пытался выбрать вариант развития события для себя. Он был тем, кто сотворил свою жизнь из проб и ошибок и не боялся этого не так ли? Даже если ошибки бывали кошмарными.
- Ты не собираешься так просто от меня отделаться, - Фрэн ворчит себе под нос, оставляя за собой право делать то, что ему хочется, несмотря на просьбы этого учителя.
Тем более что все его жульничество не стоит того, чтобы Фрэн тратил свои нервы. Нет уж, одного раза с парнем достаточно в этой жизни, чтобы вынести из этого свои уроки не так ли. Остается вспоминать, вздыхать, пытаться сделать что-то с собой, несмотря на происходящее и вырастить новую магию. И новая магия его как раз займет на все оставшиеся ресурсы, потому что ничего не будет просто, потому что ничего не будет обычным, потому что целительство уходит.
Он крепче сжимает кольцо в руке, пытаясь дышать ровнее. Целительство уходит.
- Гниющий труп? - Он дергается, рассматривая Себастьяна. - И ты с ним жил? Зачем?
Фрэн кусает губы и качает головой. Он никогда не любил что-то так сильно, чтобы до бесконечности сохранять это в своей жизни. Он никогда не любил кого-то так сильно, чтобы попытаться положить на алтарь последние крохи собственной жизни. С момента смерти матери он жил в вакууме, который сам себе создал и в агонии, которую сам породил. Он не мог вынести мысли о потере кого-то близкого, потому у него не было никого ближе чем он сам. Он заперся и в своем доме, мирке который он сделал, он был самым главным, как бы то не было печально.
- Каково это? Каково это так чувствовать? - Он всегда учился у лучших, но что-то ему подсказывало что Тим не был тем человеком, эмоции которого были открыты.
Может быть можно подсмотреть что-то такое здесь? Краем глаза увидеть пламя, о котором столько рассказов. Краем глаза оценить масштаб этого внутреннего пожара, который может лишить сна. Ему интересно посмотреть и на эту сторону жизни, на то, что он упустил в свое время и теперь никак не мог получить. Ему просто любопытно не так ли?
Он вздыхает и смотрит на то, как голем послушно действует согласно импульсу. Это кажется простым. Фрэн помнит человеческую нервную систему, помнит переплетения, ветки, сомнительные ответвления, помнит как они взаимодействуют друг с другом, как сигнал уходит в мозг, как тело дергается. Все это есть в нем, он просто никогда не управлял этим сам, человеку достаточно направления, удара током, и он начнет действовать.
Голема нужно тянуть, нужно питать его нервы, нужно подавать сигнал за сигналом, нужно действовать медленно, топорно. Он как будто продирается через болото, в котором тонет и тонет и тонет, без права на попытку всплыть.
Он вздыхает и качает головой.
- Это сложно. - Фрэн тянет руку, пытаясь повторить то, что только что увидел. Бьет в соцветие нервов, следит за узелками, отслеживает действие, дает сигнал, голем бьет рукой себя по лбу. - Бля.
Фрэн мрачнеет и качает головой. Это потребует времени, много времени, это не просто по наитию, это тренировка навыков и ему больно от того, что он пытается сделать. Больно.
Он вздыхает еще раз.
- Давай еще раз.
Вы здесь » Легенды Камелота » Эпизоды настоящего времени » [18.12.2020] dream on
