Попетлять Тим Иззи заставил как следует. Обладая не только природным чутьем к подобным вещам, но и духом, который был в некоторой мере настроен на новое воплощение Ланселота и докладывал хозяину о его близости, Тимоти довольно быстро заметил за собой хвост, и сперва откровенно забавлялся, зависая то у фургона с мороженым, то у кофейни, то фотографируя фасад ничем не примечательного дома.

Произошедшее в Неметоне откровенно напугало Тимоти, и если прежде он был лоялен к своему оркнейскому брату, как к главному подельнику по шалостям и интригам, то теперь идти с ним дальше не хотелось. Келси, на его взгляд, пересек некую черту, которая ставила Тима на сторону тех самых одаренных, которые могут стать жертвами опытов. Да и какой смысл был теперь в охоте? Раньше они играли скорее в политику, теперь же... Бессмысленные убийства ни в чём не повинных существ казались Тиму чем-то излишним, а попросту говоря, глядя на всё это, он начинал откровенно бояться за свою шкуру. Тем страннее было, что рядом с Келси ошивалась Иззи, которая прежде его на дух не выносила. Было во всём этом что-то противоестественное и очень странное, поэтому Тим, сперва собиравшийся сбросить хвост, решил поступить по-другому.

Нет уж, в этот раз он не отступится. И прогулявшись вдоволь по городу, Тим привёл Иззи в святыню святых для существ - в поместье Вивианны, где - Тим это уже знал - ему не грозит опасность. Никому не грозит кроме тех, кто попытается нарушить покой.
Он замер у одного из фонтанчиков в саду, словно выжидая кого-то для встречи. В действительности, он собирался увидеться с Юэном, чтобы вживую рассказать ему о происходящем, но Юэн его не ждал, а потому Тим может опоздать на какой угодно срок. Именно здесь его и настиг преследователь.

Оказаться распластанным на кирпичной поверхности с зажатым горлом в компании Ланса было не в новинку. Тим, инстинктивно пытаясь освободиться от напористой хватки, жался к стене. Жался, смотрел на мечущий искры, если не огни, взгляд Иззи, и смеялся - скорее давился хрипом, насколько позволял крепкий хват. Этот человек всегда переходит сразу к делу, не так ли?..

- Неа, свиданка у меня тут, - улыбка Тима нарочно ровно такая, что вызывает желание повыбивать  чертям все зубы. - С тобой. Думала, ты так умело ведёшь слежку? Ну ну, мой покемон давно тебя заметил, - Тим щёлкает пальцами, снова заставляя духа стать видимым. И вокруг них с Иззи вьётся восьмерками огромная смоляная змея. - Раньше его звали Пико, теперь вот думаю, в кого переименовать, может, в Пикачу? Слоупока не предлагать, этот ник прочно занят за тобой.

Тим щурится, он отвлекает разговором, тянет время - ровно настолько, чтобы передать духу немного сил, благодаря которым он станет не только видимым, но и осязаемым. И тогда давление окажется взаимным - не только Иззи будет давить на шею Тима, но и дух будет потихоньку сужать кольца и оттаскивать её от Тима. В защитные способности поместья Вивианны Тим верил, но на всё требуется свое время, и если вдруг Ланс захочет свернуть ему шею... Нет сомнения, он понесет наказание, но Тима это уже не спасёт. Поэтому с ним рядом всегда дух.

- У меня тут свои дела, которые тебя совсем не касаются, так что не была бы ты так любезна просто отстать? Да и не с пустыми руками я, - Тим кивает на рюкзак, - подарок везу королеве. Слышала, дракон упорхнул, и теплое местечко в её кровати снова вакантно, я не могу это упустить, не теперь, так что уйди с дороги.

Тим шарится в карманах, где-то там были сигареты, изрядно помятые, но он сейчас очень нервничает со своей напускной бравадой, а потому зверски хочет курить.
Хоть что-то он по-настоящему хорошо умеет делать - блефовать.

Подпись автора

Мордред только скалился, глядя на то, как Ланселот буквально исходит пеной в желании набить ему морду. Ну нет, так же, как в прошлый раз, начистить ему лицо у Ланселота не получится, Тим до сих пор время от времени страдал от боли в руке, хотя та была и неплохо залечена, но повторное ранение по уже имевшим место шрамам, эдакие стигматы на ладонях радовали его очень мало.

В этот раз Пико сработал что надо, потому что Ланс действовал медленно. Потому что он раздумывал и угрожал, а тем самым дал Тиму время, чтобы позволить духу свить кольца поплотнее вокруг его тела, и пореальнее наощупь. И теперь, когда Ланс по чём зря ругался о Мордреде, оставалось только белозубо улыбаться ему в лицо, и ещё хохотать, потому что всё это оставалось где-то за гранью надежд. Где-то в пределах этой грани собеседника можно было постепенно и неспешно придушить так, чтобы охранная система не сработала - привет сказке о лягушке, которая сварилась в котле на костре, - но Ланс не воспользовался этим, он всегда был недостаточно расчётлив, недостаточно терпелив.

Тимоти прыскает смехом, отступая даже от стены.
Пико оттащил Иззи достаточно, чтобы это могло стать предметом насмешек, Тим даже думает, что унизительного он может сделать сейчас? Шлепнуть её бретелей майки? Расстегнуть лифчик, и пусть мучается на людях? На самом деле, у него не было причин для неподдельной жестокости. А потому парализованная духом Иззи, ругающаяся к тому же, смотрелась, как очаровательный фарс, который вызывал только умиление.

Только умиление - до тех самых пор, пока Иззи не преодолела влияние духа и Тим не улетел спиной в стену. Полёт ощущался внезапно, но безболезненно, а вот удар хребтом и затылком об кирпичную поверхность, это было откровенно так себе. Сгруппировавшись, Тим рухнул на пол, тяжело дыша, пытаясь понять, что в нём вообще живо после удара такой силы. Чёртовы рыцари, их возможности превышали все нормы..

Пико всё ещё сдерживал Ланса, но надолго ли? Тим с любопытством, где-то абстрактно наравне с желанием выжить, наблюдал за тем, как Ланс всё ещё рвался  к нему. И хотя чувство у него было такое, будто его хребет и ребра со стороны спины перемололи на фарш прямо сейчас об стенку, боль медленно рассасывалась, и Тим знал, у него там нет ни переломов, ни серьёзных травм. Со всем остальным, да даже с чем пожестче, он обратится к матери.

А Ланс тем временем повязан духом всё крепче по рукам и ногам, Пико увивает его ноги, его голени и даже стопы змеистыми восьмёрками, и Тиму остаётся только резко дёрнуть рукой и выкрикнуть запрещающую команду, когда тот заносит пасть над чужой стопой. Пико всегда любил хрящи, но ещё больше любил глаза и щеки. Правда, питался ими только с подачи хозяина, которой теперь не было. И не будет.

Не до кормежки сегодня, не так ли? И не до кормежки Лансом, такой элитный ужин ещё никому из духов не прописан. А всё потому, что земля содрогается, и Тим наконец-то воочию видит охранную систему поместья - воссоздание голема из груды камней.
Так можно было?
Так никто не запрещал?
У кого-то есть на это силы?...

Тим с широко распахнутыми глазами смотрит на голема, который собирается в антропоморфную фигуру, но при этом, полностью собран из чистого камня, магии, и, кажется, электричества.
Ему жутко.
Вот он - безглазый судья, готовый покарать каждого, кто преступил закон данной территории.

Спустя какое-то время бездействия, паники, и истерики Тим понимает, что принимать решения таки надо.
Он призывает духа, чтобы тот покрыл его со спины и головы, как щит, обволок защитой, которую не пробьёт ничто.
И бежит как может на хромой ноге до Ланса, чтобы подхватить его, подбитого големом Вивианны, на плечо, и стремительно направиться к выходу из поместья.
Пико прикрывает их со спины, то есть и Ланса, и отступающего Мордреда, а последний ругается благим матом, бормочет, ворчит, выплёвывает ругательства.

-  ... ебаный нахуй! Только духа восстановил! С десятого декабря. И что?..

Голем всё атакует сверху, выкусывая куски от духа, который висит сверху куполом, и Тим не хочет думать о том, как он будет восстанавливать это.

- Всё так примитивно, Ланс. Просто соблюдай правила. Нет? - Мордред шипит, потому что духу выкусывают примерно кусок шеи, и это зверски больно, а, поддерживая связь, он всё это чувствует на себе. - Напомни, какого чёрта я вообще тебя спасаю, а не отдал на растерзание голему твоей маменьки, а?

Подпись автора

- Отмереть твою мать? После того как ты меня об стену кинул, или позже? - орёт надрывно Мордред, потому что спину саднит, затылок ломит, ничего хорошего не происходит кроме того что Ланса пытаются прикончить.

Тим даже не знает, почему он взялся спасать Ланса, или Иззи, как теперь его зовут. Почему подставил Пико на колошмат голема и почему выносит Ланса сейчас на хромой ноге, изо всех сил повреждая заново травму. Ему больно, предельно больно сейчас, и вопрос даже не в голеностопе, который поврежден банально падением балки во время пожара в неметоне, а в духе, от которого фактически выкусывают шматы силы, весь тот запас, что Тим ему наращивал и накапливал. Пико восстановится к текущей кондиции нескоро, это определенно факт, а пока что Тим просто вытаскивает этого идиота, Ланса, из убежища Вивианны, который посмел в логове своей маменьки начать боевые действия. Тимоти бы сказал, что это комично, но сейчас его ощущения предельно болезненны, и близки к тому как если бы ему лично выжирали кусок хребта. Что же. Пико будет жить, когда-то, а Тим будет без болевого синдрома тоже когда-то. Но не сейчас.

- Объяснить?

Тим взмущается довольно громко, когда они уже близки к забору поместья. Когда Тим перемахивает через арку а надоедливое преследование голема наконец-то прекращается, и тот разворачивается, уходя восвояси. Тим бы расхохотался от такого зрелища, но он не может, у него дьявольски болит нога, его дух почти погиб и сейчас Тим просто падает, роняя и Ланса, и отпуская Пико, отчего тот банально растворяется в воздухе, чтобы набраться побольше сил. Когда он вернется к Тиму? Через неделю, две? Тим рычит, Иззи тем временем угрожает, потому что якобы Тим может чтото объяснить ей о происходящем. Например, что? Тим скалится в недоумении, встряхивает Иззи, ставя на ноги. Держит за плечи и трясет.

- Да, для того. Для того чтобы ты меня не прикончила открывашкой в переулке, или чем ты там давала отпор голему?... Думаешь я слежку твою не заметил? Думаешь это не стрёмно, а?...

Тим прислоняет её к машине, а сам идёт вдоль импровизированной стоянки и дергает ручки машин, пока не находит ту, которую запереть забыли. По хорошему, угон ему производить не впервой, да и Ланс никогда не был похож на хранителя закона, спасибо, машина находится довольно быстро и Тим просто запихивает туда Иззи на пассажирское сиденье, прежде чем газануть.

Он не то чтобы сам был в адеквате, совершенно трезв или здоров. Но сейчас у них нет выбора. Тим не хочет полагаться на какой нибудь Убер, у него Иззи истекает кровью и Иззи срочно необходимо доставить домой к аптечке, которую он даже не открывал ни разу. Тим матерится, пытаясь разобраться с чужой приборной панелью и выруливая со стоянки, и раздумывает, где бросить машину.

--- --- ---

...В трех кварталах от дома.
Тим оставляет ворованную тачку у паба с самой сомнительной репутацией, вытаскивает Иззи из машины, обнимает её за плечо, снова помогая идти. И опять ругается, потому что Иззи выше, её телосложение крепче и Тим чувствует себя тем самым идиотом, которому не повезло даже несмотря на то что он родился в теле мужчины.

По лестнице они забираются поверх кое-как, тоже мат через мат.
Лифта тут не завезли, потому что стройка старая, в ней этажа всего четыре, и по хорошему, Тиму только смеяться бы на позитиве, но он чертыхается не слишком тихо, когда ключ щёлкает в дверной скважине и они с Иззи вваливаются внуть.

По хорошему, это проникновение со взломом. Со времен сентября, когда тут был побледневший Фрэн, был и ушел, притворив за собой дверь, чужаков тут больше не было. Квартира-студия Тима была не слишком обжитой и не особо приятной для гостей, особенно если их больше одного. Но Ланселот нарушил и это правило. Всё ему было мало, так? Всё ему было нужно. Ланс забирал всё что попадало в его поле зрения, и забирал безвозмездно. Тим сейчас чувствовал себя как раз таким имуществом, которое просто забирают, и предпочел бы неистово противиться процессу. Но ничего у него не получалось. Обаяние Ланса было почти безотказным, и Тим не только сам впустил его в свое убежище, свою квартиру, но и смотрел теперь как тот расхаживает по ней на половину голышом не без восхищения.

Иззи была красивой, почти как Ланс, но по другому. Тоже темноволосой, светлокожей, светлоглазой. И скульптурно худощавой. К её торсу, увитому мышцами, сухому, с аккуратной грудью, хотелось прикасаться. Хотелось ощутить кончиками пальцев упругость светлой кожи, и Мордред ненавидел это чувство, эту зависимость, возникающую прямо сейчас.

Рана смотрелась далеко не такой привлекательной, а потому в понимании Тимоти выигрывала. Она была гадкой и кровоточила, однозначно, не тот объект который совместим с сексом, потому Тим смотрел на разрез словно заторможенный, после сместив фокус внимания на иглу в руках. Игла. Точно. Шить.

Твою ж мать.

Тимоти часто доводилось видеть ранения, видеть открытые переломы и торчащие из кожи кости, но вот обрабатывать их вручную - никогда.
Мордреду тем более.

- Так, - цокает языком Мордред, указывая взглядом Лансу на диван. Прилечь придется, хочет он того или нет. - Так, тебе крестиком или гладью, - Тим нервно отшучивается, потому что ему крепко не по себе.

Всё, что он знает точно - это то, что он не сможет шить по дёргающемуся телу. Потому он находит в своей охеренной туристической аптечке ампулы местной анестезии,  дрожащими руками выкалывает их в шприц, а потом.. А потом делает одну из самых больших ошибок в своей жизни.

Он пытается стащить штаны с Ланселота, без предупреждения, со стороны задницы.
Кое как он уворачивается от удара, которым Ланс закономерно метит в челюсть, уворачивается и даже ловит в захват кисть - раз Ланс так облажался, поди ему и правда плохо.
Но раз так плохо, Тим любезен.
Даже очень.
Свободной рукой он подкладывает под его щеку диванную подушку, а занятой давит на запястье посильнее.
Иззи надо прилечь, не так ли?
Желательно с задушенным об подушку стоном. Тим бы хотел услышать, как он звучит.

- Никаких злых намерений, милая, это всего лишь укол, - Тим ворчит, протирает рану ещё раз ватным диском, очищая края, и погружает иглу под кожу.

Несколько инъекций, местная анестезия, и можно шить без боли, не так ли?
Закончив, Тим выдыхает и сваливается с Иззи. Будь это обычные обстоятельства, у него бы уже стоял, но Ланса он откровенно боится, пусть в каком-то понимании он его и волнует, но. Сейчас между ними полоса рваной кожи, Тим находит наконец-то в своем доме алкоголь - не початую бутылку текилы - ставит перед Лансом вместе с стаканом, а сам гуглит, как шить по живому человеку.
Пальцы у него дрожат.

Подпись автора

- Нихрена не понятно!

Тим откровенно психует, уходя в отрицание. "Макбук" улетает на диван, и спасибо, что не разбивается, но вот познавательные видео не принесли никакого результата. Он бы предпочёл сперва потренироваться на искусственной коже, пожалуй, или трупе, может на коровьей туше из скотобойни, но живой человек даёт совсем другую картину: он дышит, хоть минимально двигается, и кровоточит, а края раны влажные и выскальзывают из рук.

Напоминание о Моргаузе освежает его мысли. Хотя по хорошему, куда большее удовольствие Тим бы получил, представляя за пяльцами Моргану. Он задерживает дыхание и, склонившись над Лансом, наконец-то делает свой первый стежок, ровный и аккуратный. Шутки шутками, а сам процесс шитья ему знаком. Первый раз загремев в психушку в четырнадцать лет, он получил и первый совет успокаивать нервы мелкой моторикой рук. Соседка по палате, проходящая реабилитацию после попытки суицида, вышивала целые картины. Ясное дело, настоящих иголок им никто не давал, но были другие расходники, из пластика, куда более ломкие, но и ими можно обойтись. Тогда Тим и позаимствовал у неё некоторые из своих навыков. Не хотел бы он делиться тем, как он их получил, с кем угодно - эта тема до сих пор вызывает у него стадо неприятных мурашек.

В какой-то момент, примерно на середине шва, подначки от Ланселота заканчиваются, и Тим обнаруживает его то ли уснувшим, то ли упавшим в обморок, то ли нахрен склеившего ласты. Не для того Тим старался, чтобы результат был настолько плачевным, а потому он сперва проверяет пульс и дыхание Иззи, и только потом заканчивает свое дело.

Плед у Тима один, поэтому приходится им делиться - Тим косится на текилу, ему бы тоже навернуть, но должен же кто-то из них оставаться в сознании и трезвым. Он прикрывает Иззи пледом, садясь рядом работать - ему за эту ночь ещё нужно закончить парочку статей, чтобы иметь возможность заплатить по счетам. И постоянно проверяет, живо ли валяющееся рядом тело, потому что его неподвижность и еле вздымающаяся грудная клетка во время дыхания вызывают у Тима смутные подозрения в том, что он напутал что-то с дозировкой анестетика.

...К слову нет. Он даже находит в мусорном баке ампулы и перечитывает на медицинском сайте инструкцию к использования препаратом. Но вот в купе с травмой, потерей крови и употреблением алкоголя действие на не совсем уж хрупкий рыцарский организм оказалось печальным.

Во время одной из таких проверок, когда Тим не без труда нащупывает бьющуюся на шее жилку, он вдруг оказывается фактически выброшенным на диван. И только сейчас, когда его прижимают к тёплому мягкому нагретому месту, он понимает, насколько замёрз.

- Тише, тише, я просто делаю обход по палате, - отшучивается Тим, и сейчас ему кажется, что улыбка Иззи не сулит ему ничего хорошего. Вот совсем ничего.

Напряжение уходит медленно. Тим в какой-то момент ловит себя на том, что его бьёт мелкой дрожью, словно от озноба, наверное, он перенервничал или устал, снова. Иззи, конечно же, замечает его состояние и Тиму хочется смеяться ей в лицо, рассказывая, как с подобными зажимами справляются врачи. Ещё никто из них не прописал ему секс или хотя бы дрочку, а вот антидепрессанты, транквилизаторы и нейролептики до сих пор валялись в шкафчике, так и не допитые до конца. Ясность сознания была куда важнее для Тима.

Происходящее несколько выбивает Тима из колеи - обжиматься в кровати с полуголым Лансом на сегодня в его планы не входило, но он действительно замёрз, а Иззи тёплая, мягкая, очень красивая и прикосновения её рук оказывают прямо таки магическое действие на затёкшие плечи. Так что Тим не рыпается, рыпаться вообще может оказаться травматично для него же: он незнамо на сколько остался без духа и усталость даёт о себе знать, а Ланс... Тим слишком хорошо помнит, с какой лёгкостью тот ночью швырнул им об стену, словно каким-то яблоком бросился.

На какое-то время он замирает, чувствуя палец на своей губе, но думает - к чёрту, была ни была. Если жизнь подбрасывает тебе лимоны, некоторые делают из них лимонад, но это история не про Тимоти. Тимоти будет жрать их с ухмылкой, рассказывая всем, как это вкусно, а потом закономерно давиться изжогой, но зато какое интересное испытание для его нервишек, правда? Вот и сейчас вместо того, чтобы бежать, по-хорошему, отказаться от сомнительных затей, он просто впускает палец Иззи в свой рот, обхватывая его губами, позволяет подушечке по-хозяйски скользнуть по кромке зубов и нёбу, и ластится к нему языком. Ланс больше не мужик, но инстинкты у них у всех работают одинаково и это действие разогревает кровь даже Тиму сейчас, позволяя немного выдохнуть, немного адаптироваться к происходящему.

- Ты мне перепихон что ли предлагаешь? - усмехается Тим, выпустив руку Иззи, и устраиваясь на диване поудобнее - подложив предплечье под голову. - Смотри смотри, я обаятельный, в папу пошел, влюбишься ещё, будешь бегать за мной, как восьмиклассница.

Тим поднимает ногу, фактически заставляя коленом Иззи раздвинуть свои, и упирается бедром ей в пах. Он дразнится, чуть меньше контроля у Ланса, чуть больше удобства им обоим, но, по правде говоря, ему сейчас так славно и тепло, что начинает хотеться спать.
Он выдыхает.
- Хочу.  Давай сюда свои вопросы, и не останавливайся. Пока ты действуешь, я говорю. Честная сделка, верно?

Подпись автора

Бравада Тима напускная, потому что даже пребывая в добром расположении духа, Иззи вполне себе даже продолжает его ненавидеть и происходящее сейчас, Тим понимает, какая-то мера наказания, а, значит, случиться может что угодно. Иззи нужна информация, но Тим считает, что ту же информацию она могла бы получить у Вивианны, не прибегая к разным ухищрениям, пусть и чертовски приятным. Но в какой-то момент он всё же чувствует себя чем-то вроде мыши, зачарованной взглядом змеи: сам он был не особо подкован в личных вопросах, а вот Иззи знала, что делала, до последнего жеста. И, мать вашу, её жесты были охренительно прекрасны.

- Оставляй, дарю, - усмехается Тим, вытягиваясь на диване, когда чувствует на своей шее поцелуй.

А на бёдрах - сильные руки. Забавно, что он вдруг осознаёт, что даже при желании не сможет сдвинуться, рыцарям всё же отвалили неприлично много сил. А Ланс был как обычно, так он очаровывал дам и не только при дворе? Иззи в меру напориста, очень уверенна в своих действиях, и позволяла почувствовать то самое странное ощущение, будто ты для кого-то по-настоящему важен, потому что обращаются с тобой одновременно с тем и очень бережно.

Вздохнув, Тим позволяет себе реагировать, он оглаживает ладонями чужие бёдра, залезая пальцами под лямки нижнего белья и слегка оттягивая их, словно в насмешку. Он задирает футболку на Иззи так, чтобы та держалась аккурат над торчащими сосками. В предрассветном полумраке квартиры Тима это выглядит очень красиво, эдакий сюрреализм, обжигающий и горячий, и он поддаётся ему, ластясь к Иззи, словно кот: гладит стопой её ногу, обхватывает ладонями талию, невесомо касается груди. Его дыхание становится тяжелым.

- Убежища.. - речь Тима рискует быть несколько спутанной, потому он прикрывает глаза, чтобы можно было лучше сосредоточиться, и копается в воспоминаниях. - Вивианна, Гвиневра и Моргана занялись ими, чтобы у любого одарённого было место, где ему не будет угрожать опасность. Пока что есть всего одно убежище, и, как ты знаешь, оно раскинулось в поместье Инчкейпов - семьи Матильды. Чёрт, ты специально оставляешь засосы? Они же неделю ещё не сойдут.

Тим ёжится, ощущения двойственные, ему не слишком-то повезло родиться в теле неженки.

- Н-не отвечай, ладно. Ещё я знаю, что для такой охранной системы они призвали какую-то тварь, способную создавать себе воплощения так, как мы видели. Не думаю, что кто-то видел это до нас. А, может, кто видел, тот и не жив уже. Пределы сил этой твари или её имя мне неизвестно, но информация потихоньку распространяется, я не думаю, что в напичканном одарёнными доме что-то сможет долго сохраниться в тайне. Таких сил нет даже у верховных жриц.

Тим вздрагивает, когда оказывается зафиксированным, а Иззи нависает над ним и тон её звучит угрожающе. Руки у неё внезапно на контрасте оказываются холодными, и Тим невольно пытается отстраниться, или хотя бы прижать бёдра обратно к тёплому дивану, но ни черта у него не получается, и это будоражит так сильно, что по животу тёплой волной опускается комок возбуждения, расплываясь где-то в паху. Отлично, чёрт, не хватало чтобы у него встал от лёгкого петтинга. Тим тихо выдыхает, и этот выдох больше всего похож на стон.

Он отвечает Иззи усмешкой, запуская руку в копну чёрных волос, густую и тяжелую, и сперва ласково массирует её шею и затылок, а после, словно по наитию, проводит ладонью по всей длине волос, наматывая их на кулак.
Чистейший чёрный шелк.
Злопамятность возвращает его к событиям прошлой ночи, заставляет снова прокручивать в памяти швырок об стену, вспоминает купание в фонтане и ему сейчас хочется с силой дёрнуть за волосы, причинив Иззи боль. Но он не сделает этого, потому что тогда десерту придёт конец.

- Очень сладко, но слабовато, Иззи, пора повышать ставки, - он усмехается, давая понять, что если Ланс ещё что-то хочет у него вызнать, ему придётся быть более изобретательным. Иначе они могут разойтись, и без того довольные друг другом.

И всё же, волосы.. Его зачаровывают. Тим рассматривает их и натягивает руку, ровно до того момента, когда это ещё может быть приятным. И спустя несколько секунд с вздохом сожаления отпускает. Хорошенько стукнуть Иззи головой об стенку, а лучше несколько раз подряд, отыгравшись за все приключения, он сможет потом, при куда более уместном случае.

Подпись автора

В этой маленькой персональной войне Тима, кажется, какое-то время было невозможно победить. Он ворочался, отстранялся как мог, но его глаза, его голос, его тело всё равно выдавали его совершенно беспрецедентно, сдавали с поличным, не оставляя малейшего шанса на приватность. От терпких поцелуев он покрывался пятнами - да не только в местах соприкосновения с ртом Ланса, но и щеками, шеей; пятна были не слишком красивые, алые, разбросанные по бледной коже так, словно неуклюжий художник взмахнул вобравшей в волокна пигмент кистью.
Тим стыдился.
Ему слишком нравилось происходящее, его до чёртиков заводил Ланс, и с этим надо было что-то делать, вот незадача, сегодня ему не повезло и активные действия ему были практически воспрещены партнёром. Иначе всё прекратится, не так ли?

Тим вздыхает: ему всё это расхлёбывать. Он снова ёжится, и вздрагивает, когда руки Ланса оглаживают его бёдра, бесстыже касаются косточек, практически дыша на него так, чтобы у него не остаётся шансов, он шумно выдыхает, когда голос Ланса раздаётся шелестом над его животом.
"Хорошенечко переспать", как же.
Тим готов нервно смеяться, он почти готов закатить истерику  по тому поводу, что он не какая-то там дрянь с переулка, и его основное занятие вовсе не пакостить. И вообще, тогда, пятнадцать столетий назад, он хотел как лучше, потому что отец явно исчерпал себя как король, и...
И...

Тим почти всхлипывает под чужими прикосновениями, под жаром дыхания, он закусывает губу и крепко жмурит глаза, и только после этого глядит прямо перед собой и немножко вниз - на Ланса, который застыл над ним в хищной позе, выверенной, точной почти матиматически.
Тим чувствует себя почти ребёнком, потому что для него происходящее - из ряда вон. Он откровенно тяжело дышит, и, может, не хотел бы сдавать себя и все свои фантазии, но кого он обманывает?
Ланс читает всё быстрее, чем Мордред, быстрее, чем последний о чём либо догадывается.

- Никто не проверял, - уклончиво отвечает Тим на вопрос, получается до дрожи неуместно хрипло и перевозбуждённо, но, может, так и лучше.

К чёрту.

Тим хрипит, усмехается, почти смеётся, дразнящие движения настолько хороши, что он почти ненавидит их договор, ненавидит тот факт, что они просто обмениваются чем-то около секса на информацию. Тим ведь практически уверен, Ланс из принципа не позволит ему кончить. Не позволит даже прижаться к его животу пахом, чтобы довести себя самому до ощущения экстаза чужим теплом и близостью мягкого тела. Нет. Этот чёртов ублюдок заставит его скулить, ныть и изнывать, ломаться на месте, а потом оставит как есть, не так ли?  Уже заставил. Такова была их игра сегодня, именно это обещали Тиму пронзительно голубые глаза Иззи.

И именно это он готов купить за всё что у них есть не так ли?
Сдать всё и всех.

- Гондоны в кармане слева, детка. Или что ты там ищешь?..

Голос всё ещё слишком хриплый, а Иззи свешивается с Тима, копаясь в рюкзаке, и Тим позволяет себе зарыться в чёрный шелк ладонью снова, водить пальцами по гладкой атласной спине, сцеловывать собственный шепот с чужих висков.

Тим бы хотел, чтобы Иззи выудила из рюкзака пачку презервативов, он бы почти мечтал об этом, но вместо этого перед ним раскачивается отполированное кольцо наручника, в то время как вторая часть браслета зажата между пальцами Иззи. Тим нервно смеётся, он бы хотел объяснить, правда. Он бы хотел рассказать, что всё дело в его первом аресте, когда он показался на месте преступления раньше всех, ведомый своим чутьём, и за это его и арестовали. Освободили, впрочем, тоже очень быстро, но Тим успел украсть из участка именно эту пару наручников, которая стала ему талисманом.
И именно эта пара наручников теперь защелкивается на его запястьях, болезненно давя на косточки, оставляя после себя кровоподтёки.

- Твою нахер, Ланс, зачем я тебе? Зачем это тебе?..

Дальнейшие прикосновения настолько откровенные, что Тим может только выдыхать слова ругани, возмущения и слабого протеста, простанывать их, по тихому, сквозь сцепленные зубы, сквозь напряжение, дрожью проходящее по всему телу.
В голове Тима стучит судорожно одна мысль - какого хрена, спать с Ланселотом нельзя, это ведь как чёрная метка Камелота, не так ли? Все они там подохли не своей смертью, но любовники Ланселота это особая категория, кто-то был нарочито несчастен и одинок всю жизнь, кто-то умер от мук любви дней за десять, кого-то чуть не сожгли. Тим дёргается, дрожит, стонет, он не хочет быть таким образцом, таким примером. Он ворочает бёдрами, насколько позволяет хватка Ланса, ворочает и пытается то ли увернуться, то ли подставиться под прикосновения, он и сам не знает, но конкретно сейчас его так захватывает кинестетикой с головой, что он откровенно вголос стонет, зажмурив глаза, и пытается толкаться в чужую руку, чтобы хоть как-то облегчить своё желание.

Ни хрена у него не получается.

- Да сдался тебе мой брат, - зло шипит Тим, разочарованно падая бёдрами на диван. - Он пугает меня до усрачки, кроме того, он сжег до тла Неметон, в котором я прятался от охотников. Я не желаю ему зла, но я предупредил королеву о том, что происходит. А для того, чтобы оправдаться, почему я был в Неметоне и дрыхнул в хозяйской, пришлось наврать, что у меня романчик с Юэном... - Тим разочарованно выдыхает, вот она, вся правда о его браваде, о его блефе.

Он замирает, тяжело дыша, по-прежнему ловя фантомное ощущение губ на своей коже. Это сводит с ума. Тиму страшно, совсем немного, на самом деле, но страшно. Он ведь выдал всё Лансу, как на духу, и чёрт знает, кого или что винить - усталость, недотрах, или то, что Ланс дьявольски хорош в постели.

Чёрный шелк по-прежнему скользит по его животу и бёдрам, щекоча кожу, будоража ощущения.
Тим закусывает губу, глядя на Ланса, который сжал его в руках, и теперь мог как выпустить, так и буквально открутить ему достоинство. Почему-то в положительный исход встречи Тим не верил, он попался, как девчонка, ему было так хорошо, и он прокололся, это было практически позорно. А теперь должна была последовать расплата.

Тим выгибается, пытаясь сдёрнуть закованные в наручники запястья с ножки стула, но ничерта не выходит. Он так и замирает, глядя на Ланса, растворяясь в ощущениях.
В основном в ощущении собственной беспомощности.

- Он был ласков. Он блять спас меня оттуда. И я бы ему за это всё простил, если бы он сам и не устроил этот пожар. А так..

Тим вздрагивает. Кажется, он сейчас окончательно принял сторону.
Более того, спалился перед тем, кто язык за зубами держать вообще не умеет.
Дело плохо.
Хуже некуда.

Подпись автора