В Африке Офелии не нравилось. Влажно, душно, кто-то все время норовит укусить, никаких деловых костюмов, туфель на шпильке, словесных перепалок, все предельно просто, главное - выждать момент. И это выжидание тянется томительно, и занять себя нечем. В водоемах купаться не стоит даже со всеми прививками, с местными налаживать контакты надо осторожно. Сюда бы медиков больше, но нет, Офелия проверяла, что куда уходит, иногда внезапно протягивая чумазым детишкам руки и принося им некоторое облегчение, которое исходило не от демона, но от женщины.

Она была белой вороной в лагере даже на фоне успевших загореть сопровождающих, не говоря уж о местном населении. Белокожая, светловолосая, командир охраны перманентно постанывал, что он будет делать, если Дойл украдут, на что сама Дойл плечами пожимала. Вернут за вознаграждение, а если нет, то царство им небесное. Красть Офелию себе дороже, впрочем, не все поймут это, сочтя госпожу адвоката лакомым кусочком, но она не особо переживала.
Ее больше нервировали влажность, духота, змеи и комары, всевозможные инфекционные заболевания.
И Гавриил, который шастал по лагерю.
На самом деле она только предполагала подобный вариант. И даже не Гавриила, а любого другого ангела, но то, что ее почтит своим присутствием самый неуступчивый из пернатой братии на ее веку, даже веселило. Хоть какое-то разнообразие в течении скучного времени тут.

Офелия не крадется, Офелия проходит гордо в палатку, отведенную под склад. Попытка Гавриила набросить на себя морок, вызывает звонкий смех - серьезно? Ей всегда нравился эффект, который она производит на архангела, у того на лице появляется такое выражение, которое и словами-то не опишешь. Примерно как "кара небесная, изыди". Хотя в ее случае адская, но кто ж скажет, что за лицом ангела скрывается нечто демоническое.
Архангел так замечательно бесится, что не улыбаться не выходит: широко, задорно и чуть-чуть соблазнительно. Бесполезное дело, Гавриил как стойкий оловянный солдатик держится, но Офелии это не мешает наполнять пространство феромонами. пусть наслаждается, раз пришел.

- Святый боже, ты и чертыхаешься? А разве можно призывать нечисть? - Офелия делает удивленное лицо, а потом не выдерживает и смеется: - Я думала, явится кто-то проще, но ты собственной персоной, это мне воздалось за труды мои?
Офелия присаживается на складной стульчик, закидывает ноги за ноги. Не пытается выгнать Гавриила или стать грудью перед его желанием обыскать тут все, наоборот, всем своим видом приглашает начать обыск.
- Нет, что ты, привезли оружия на миллионы, патроны к нему, торгуем с местными террористами из-под полы. Планируем подпитать их возможности устраивать священную войну и похищать пришлых белых, чтобы не повадно было. Дальше в планах устроить анархию на этом континенте, тяжеловато будет, но пока все на начальной стадии, - Офелия все это рассказывает серьезно, но ее выдают глаза, в которых пляшут искорки смеха. - Но ты не стесняйся, Гаврюша, обыскивай все тут. Можешь начать с той коробки справа, дальше ящики слева, ну а остальное на десерт. Можешь не спешить, я подожду, мне же все равно нечем заняться.

Офелия потягивается прямо на стуле, сцепляет руки кончиками пальцев, словно разминает затекшее тело, на деле же беззастенчиво себя рекламирует. Ей все еще интересно, есть ли в ангелах хоть какое-то желание, а тем более в архангелах, свойственное простым смертным, и каким образом Гавриил едва ли не единственный [ладно, есть еще парочка], кто совершенно равнодушен к ее красоте.

А равнодушен ли?