Джонатан уже три часа исследовал все новые и новые грани своей выносливости. Куча денег было буквально влита в пустой желудок в виде дорогущего алкоголя, а нужного эффекта: расслабления или сонливости, он так и не смог добиться. К наркотикам Джонни больше не приближался, а алкоголь стал бесполезен.
Добро пожаловать в новый мир. 

Перед ним в ряд стояли три полных стакана виски. Сияли в тусклом, неровном свете клуба всеми оттенками приятного древесного цвета. Жидкость ритмично вибрировала в такт танцевальной музыки. Всё приятели Джонатана растворились в танцующий толпе, успешно найдя себе пару на этот прекрасный вечер после нескольких коктейлей. Джонни сегодня не повезло. Впрочем, это его обычное состояние в эти дни.
Вся жизнь медленно разваливалась, катилась под гору, как грязевой сель, превращая все на своем пути в груду мусора и камней. И он ничего не мог с этим поделать.
Если уж сходить с ума то в одиночку.

Он вздрогнул, когда рядом с ним внезапно присел неизвестный мужчина и называл его братом.
Джонатан озадаченно нахмурился. Лицо незнакомца расползалось в тумане, и толком не разглядеть черты. Джонни хотел сказать ему, чтобы незнакомец катился от него подальше. У него нет братьев. Он единственный ребёнок в семье. Любимый и избалованный.

У него было четыре брата, внезапно вспомнил Гарет, четыре брата и целая армия кузенов. И перед ним сейчас сидит…
Гарет прищурился, стараясь пронзить истину сквозь туман времени. Лицо так называемого брата двоилось, черты ускользали, переплетались друг с другом. Гарет хотел дотронуться до лица брата, чтобы понять, какое из них настоящее. С трудом удержался. И, наконец, в одном из лиц узнал своего брата Агравейна.

Раньше он был самым красивым из пятерых оркнейских братьев. И сейчас, когда туман растаял, Гарет увидел, что он также красив. У сегодняшнего Агравейна пронзительный взгляд и жесткий изгиб губ, он обладал такой же завораживающей красоой, какой обладает хорошо сделанное оружие: прямые линие и блеск металла.

- Агравейн, - наконец выдохнул Джонатан и все-таки не удержался и схватил его за руку во внезапном порыве страха, что мираж исчезнет, - это правда ты?

Вопрос глупый даже по меркам Гарета, что когда-то предпочитал грубую силу интеллектуальным играм.
Джонатан растерянно засмеялся.

- Немного изменился, - сказал он, перекрикивая басы музыки - стал выше.

Они оба сидят, поэтому Агравейн не сможет увидеть какое него неуклюжее и долговязое тело, с которым даже сам Джонатан временами не в силах совладать.

- Ты все еще красивый, - признался Гарет, низко наклонился к уху брата, чтобы он смог лучше услышать в этом шуме - здесь тоже ничего не изменилось.

Он не знает, что нужно говорить, тем более говорить сложно в этом шуме.

К своему стыду Гарет понял, что до этого момента его совсем не интересовала своя же семья, все его мысли занимала только собственная безвременная и внезапная кончина.

Ведь Ланселот никогда не…
Хватит!

Джонатан белозубо и искренне улыбнулся и снова наклонился к уху Агравейна.

- Ты хочешь выпить? - спросил он, небрежно махнув рукой к стаканами с алкоголем, что все еще его ожидали, - за нашу встречу?

Глядя, как Агравейн лихо опрокинул в себя стакан крепчайшего виски, Гарет решил не отставать от него и быстро схватился за стакан и залпом выпил весь алкоголь. Обжигающе, как и всегда.
Джонатан внезапно обнаружил, что его руки дрожат. И все его мысли разбегаются от него, как зайцы. Наверное, он все-таки пьян, наверное, он все-таки выпил лишнего. Но теперь пути назад нет.

Музыка играла все еще очень громко и Агравейн, сидящий рядом, вызывал у Гарета какое-то странное чувство отчаяния. В нем просыпались воспоминания, которые он в эти две недели вполне успешно  подавлял.

Еще каких-то две недели назад Гарет был жив. Он возразил своему королю, защищал свою королеву и был готов встретиться с Ланселотом лицом к лицу и переубедить его и короля. И встретился. Но не переубедил.
Еще две недели назад Джонатан не думал, что попадет в такую странную передрягу. Его разум двоился, он думал за двоих и никак не мог понять, то ли он сходит с ума, то ли наконец обрел самого себя.

- Я в порядке,  - солгал Гарет Агравейну, все так же близко склоняясь к его уху.

Джонатан привык общаться людьми в клубах. Громкая музыка, шум, выкрученные басы, литры алкоголя, совсем не мешали ему разговаривать с кем-то. Так даже лучше, когда не слышно и своих мыслей. Эта странная физическая чрезмерная близость совсем его не смущала.
Гарет откинулся назад, и внимательно посмотрел в темные глаза Агравейна. Сжал руки в кулаки, чтобы скрыть волнение.

- Ты видел Гавейна? - прокричал он, сквозь музыку, - и остальных тоже? Мордреда?
Гахериса? Боже...я опять пришел последним.

И почти заставил себя грустно засмеяться.

Воспоминания о далекой давно потерянной семье хлынули на него бурным потоком. Он внезапно вспомнил, как относился к ним всем. Вспомнил о Гавейне, с его удушающей любовью, что стремился удержать в узде всех братьев, о его жутком желании держать все под своим контролем. Он был настоящим (Гарет с удивлением понял, что ему намного легче думать терминами двадцать первого века) контрол-фриком, от чьей мании периодически страдали все вокруг. Гарет вспомнил Гахерисе, страдающим душевной болезнью и от этого много времени проведшему взаперти (он убил их мать! Боже…). О мании Мордреда к темному и запретному, что могло рано или поздно погубить его. И об Агравейне, жестком и жестоком, чья вражда с Гавейном иногда выходила за все грани приличного.
Гарет бы многое отдал, что бы увидеть их всех четверых снова вместе. Но, кажется, их раскидало. В прошлой жизни он только мог мечтать о том, что бы его имя не смешивали со всеми остальными Оркнейскими рыцарями, а теперь чувствовал только тоску и сожаление.

Очередной диджейский сет закончился. Внезапная тишина оглушила. Клуб наполнился гулом разговоров и пьяным смехом.

- Чем ты сейчас занимаешься? Что мы все сейчас делаем? – спросил Гарет хриплым от громкого разговора голосом, - Прости, еще две недели назад я был мертв, поэтому я немного потерялся.

Агравейн умер первым из них, внезапно подумал Гарет. Он умел первым, а Гавейну было наплевать.
И Агравейн умер и от меча Ланцелота, как и сам Гарет, но он совсем не хотел об этом думать.

Гарет тяжело вздохнул, пытаясь подавить в себе внезапные сожаления. Да, он опять опоздал. В прошлый раз, когда он пришел в Камелот, все его братья были при деле и все были уже чем-то известны. А ему пришлось пробиваться сквозь кухню и тяжелую руку Кея.
И вот опять. Только теперь все еще сложнее. Тысячу лет назад он пришел ко двору, прекрасно зная в какую яму со змеями он суется и был готов к этому, а теперь совсем не готов. Он не знает что происходит, он не знает расстановку сил и это с каждым днем все больше и больше начинает его раздражать.

В городе он иногда стал замечать лица с печатью тысячелетия, но каждый из них проснулся давно и знает свое место. Только не Джонни. Почему Гарет проснулся так поздно? Что заставило его спать так долго?
Если бы он только открыл глаза на месяц раньше, он бы разобрался, он бы понял что делать. Но Гарет опять, как и раньше, может только слушает истории от своего брата, о других братьях, которые занялись делом с энтузиазмом и пылом, что всегда было неотъемлемой чертой их проклятого и несчастного рода. 

Когда стало все сложно? Думал Джонни. Две недели назад его самой большой проблемой в жизни - это как уговорить baba давать больше денег на жилье, а теперь он стоит в самом центре средневекового говношторма. Как так вышло?
Две недели назад он был мертв, или крепко спал. Хотя видимо сегодня в этом нет никакой разницы.

- Спасают всех? -  грустно усмехнулся Гарет, - Это мило. И ожидаемо. А знаешь чем я занят?

Он грустно усмехнулся и развел руками.

- Ничем, - ответил он сам себе, - совершенно ничем. Меня зовут Джонатан Сандерс и мой отец неприлично богат, поэтому я занят ничем. Почему бы и нет? Могу себе позволить.

Он сам не ожидал, кто слова Агравейна о том, чем они сейчас заняты так сильно выведет его из равновесия. Он то думал, что брат, как и раньше, будучи неотразимыми и очаровательным, просто выпьет с ним за встречу и расскажет, что все остальные просто живут своей жизнью и работают на скучных работах. Гарет бы порадовался за них, пригласил бы к себе. Похвастался бы, как ему снова повезло родиться в сказочно богатой семье.
Но с чего он взял, что его брат сможет так жить? Даже, если пройтись по тысячам вселенных - нельзя будет найти Агравейна спокойно живущего в свое удовольствие, потому что это будет уже не Агравейн.
Гарету уже даже не хотелось слышать подробности о своих братьях. Очевидно, они зарабатывают свою славу. А он сидит здесь и тратит время.
Он схватился за еще один стакан виски и снова опрокинул алкоголь в себя. Тепло разлилось по всему телу, но от слов Агравейна его сердце сковывало холодом.

- Неотличимы от людей? - переспросил он с удивлением, - о чем ты говоришь? Раньше все эти твари выглядели как... как твари. Ужасные и кровожадные. Как они могут выглядеть как люди? Ты устроил охоту на людей, брат?

Или он спасает людей. Тех людей, у который под ликом их мужа, сына, брата или дочери, проснулась ужасная кровожадная тварь. Гарет помнил их в своем прошлом. Проклятые древними богами за свои, изгнанные отовсюду, способные только  на убийство.

- Впрочем, наверное, в этом что-то есть, - Гарет не уверен  в том, что говорит, его голос задрожал от волнения и руки затряслись, пришлось снова крепко сжать кулаки, - я просто подумал, о тех людях, в чьей семье родилась это существо. Но те, чьи облики приняли эти твари, тоже не виноваты.

Гарет некоторое время молча сидел и смотрел на свои крепко сжатые кулаки.

- Я не знаю, что и думать, Агравейн, - тихо признался он, - я такой глупый. Неудивительно, что меня не хотели будить, чем бы оно ни было. Но эта чертова таблетка... Все пошло к чертям. Наверное, всем было бы легче, если бы я оставался мертвым.