"Чары действуют и без прикосновений, но слабее. Поэтому всё, что ему нужно - прикасаться к тебе, контакт должен быть неразрывным, тогда чары достигнут пика эффективности очень быстро", - Уилл вспоминал слова травника, который помогал ему, спокойный, бархатный голос звучал в голове Уилла, пока он наблюдал действие чар.

Ему пришлось выпить невероятно горькое пойло, и Уилл хотел бы расправиться с ним одним глотком, но густой и вязкой жидкостью был наполнен целый стакан, но оно того стоило, наверное. Травник обещал, что он превратится в ходячий афродизиак, с этим надо быть осторожным какое-то время, пока быстрый драконий метаболизм не расправится с импровизированным "приворотным" зельем. А чтобы цель не сопротивлялась, и её можно было вывести из убежища без проблем, друид добавил в зелье зачарованные толчёные грибы, действие которых можно было сравнить с эффектом от нейролептиков.
Создать отвар, который повлияет на дракона, а не утонет в его магии, точно камешек в колодце, им удалось не с первого раза, и все предыдущие смеси не оказывали никакого действия, пока травник не приготовил этот концентрат.

"Как только увидишь, что взгляд его стал неосмысленным, и он не перечит любому твоему слову - уводи как можно быстрее. Прецедентов не было: дальше последствия могут быть непредсказуемыми."

Уилл ставил, что с концентрацией травник хватил лишку, зато это действовало. Жалкие минуты разговора ни о чём, знакомство, приветствие, начавшиеся с рукопожатия, которое до сих пор не окончилось, превратившись в объятие, и жертва Уилла, ни о чём не подозревающая, очарованная в буквальном смысле, увлечённая, погрузилась в мир собственных фантазий, полностью позволяя себя вести.

Возникший из ниоткуда, как гром среди ясного неба, Юэн, переворачивает всё с ног на голову. Уилл смотрит на него оторопело, удивлённо, замирая на месте, но не выпуская жертву из рук. В голове лихорадочно бьётся одна мысль: не дать ему к себе прикоснуться, не дать прикоснуться, пожалуйста, чёрт возьми, Юэн, просто не трогай.

Попытку стать между ним и Марком - имя друида Уилл запомнил очень крепко - он пресекает, уходя в сторону. Рука скользит по чужому плечу вниз, находит ладонь. Они переплетаются пальцами, и Уилл связывает магией их запястья.
Это почти наручники.

- Всё ты правильно думал.

Уилл всё ещё соображает, как отмазаться, как заставить Юэна уйти, как не разозлить - тогда они подерутся, - а расстроить его настолько, чтобы он просто развернулся и ушел. Любые методы хороши, потому что разгневанный Юэн, Уилл, пытающийся выманить из убежища прячущегося здесь охотника, и приворотные чары - крайне острый и крепкий коктейль, пробовать который Уилл боится.
Потому что ему может это понравиться.

- Я пришел сюда не за убежищем. Мне не нужна защита, я справляюсь сам. И уж тем более я не хочу никому служить. Я пришел сюда за другом, ты знаком с Марком? Он такой красавчик.

Уилл притягивает парня к себе целует в ухо. Скользит кончиком языка по ушной раковине, прикусывает зубами мочку, отчего у друида с губ срывается шумный вздох. Уилл же не отрывает взгляда от Юэна.
Оторвавшись от парня, Уилл издаёт тихий смешок. Роль самовлюблённого мудака ему играть не впервой, но в этот раз он, похоже, не слишком-то справился.
"Слишком демонстративно", - своему маленькому представлению Уилл выставляет "D" с минусом. Улыбка не сходит с его глаза, белозубая, широкая, и насквозь лживая: Уиллу не смешно и не весело, потому что зелье, кажется, действует в обе стороны.
"Уйди, мать твою. Просто уйди скорее. Пожалуйста."

Подпись автора

На словах всё было так просто. Разорвали отношения, фактически, они ещё в начале ноября. В декабре виделись несколько раз, в первую встречу поскандалили, выяснили всё, в общем-то, потом особо не говорили. Уилл знал, чем занимается его бывший любовник, и ему нравилась идея создания убежищ, вот только он сам больше не хотел заниматься этими вещами, не хотел быть защитой и стеной для кого-то, верной и надёжной опорой, да и не мог.

Уилл лишился сил, потом вернул их себе таким способом, о котором предпочёл бы никому не рассказывать. Он изменился - не так, как менялся прежде, что-то в нём надломилось безвозвратно, ушло и растаяло. Не хотелось больше находиться постоянно среди людей, не было чувства удовлетворения от помощи им, от взаимодействия, Уиллу не хотелось ничего строить, закладывать фундамент и возводить стены, в которых будет надёжно.
Для него настало время разбрасывать камни.

- Почему ты думаешь, что я пришел из-за тебя? - глаза Уилла опасно суживаются, он помнит главное - не отпустить паренька, который рядом разве что не совсем повис на его плече.

Уилл думал, всё будет просто, что именно так и бывает у людей - они сходятся, расходятся, и после этого не имеют права предъявлять что-либо к личной жизни друг друга. Но Юэн, видимо, разделял другую точку зрения, а потому Уилл слегка ошарашен тем напором, с которым он проявляет недовольство ситуацией.

- Ты можешь просто выдохнуть и успокоиться? Я пришел сюда за ним, я же сказал! - Уилл рявкает. - У меня к этому человеку дело, очень важное дело, а не чушь какая-то!

Ситуация выходит из-под контроля, повышенные тона Юэна это что-то необычное как для Неметона, так и для этого места, звучат дико, и привлекают внимание. Обычно вежливый, деликатный Хогг теперь банально орёт на дракона, тот рычит в ответ, и их перепалка похожа на словесную драку.

Всё окончательно идёт наперекосяк, когда загорается рукав друида, а Юэн дёргает Уилла за руку. Заклятие травника всё ещё действует на него, и очень сильно, а Марк отвлекается на огонь, рискуя выйти из-под контроля.

- Уймись же ты! - он отскакивает от Юэна, пытаясь вырвать свою руку, и...

Оборачивается, принимая форму дракона. Гасит горящий рукав своей жертвы - просто задувает выдохом, как тушат спичку. И  обходит Юэна полукругом, скаля зубастую пасть, словно предупреждая - приближаться не стоит.
Оглядываясь  по сторонам, Уилл с отстранённым ужасом понимает, что на них сейчас пялятся абсолютно все. Даже из окон поместья.. И дело не только в том, что здесь нечасто видно драконов, тем более тех, кто осмеливается принять истинную форму.

Дело в том, что в лучах уличных фонарей и гирлянд чешуя Уилла искрится. Гладкая, почти глянцевая, она сверкает переливами и отражает свет, раскидывая по саду россыпь солнечных зайчиков, и превращая дракона в яркий, огромный и движущийся диско-шар.
Спенсер постарался на славу, улучшая его. Кровь сидхе должна была вернуть дракону магический потенциал, а в перспективе - и расширить его до невиданных пределов. Но, как часто бывает при экспериментальной селекции и в генной инженерии, прививая образцу один ген, меняются и совершенно другие свойства, влияя на окрас, вкус, органы чувств, возможно?..
Уилла сперва ломало несколько дней, а потом начала меняться чешуя, и это был странный болезненный процесс, почти по Кафке, только метаморфоза была обратной. Грубый невзрачный базальт превратился в нечто куда более благородное.
Когда-то он испытает свою новую новую шкурку на прочность.
Уилл щурится, рассматривая Юэна. Возможно, даже сейчас?..

- Не лезь не в своё дело, королева, - он шипит, подхватывает друида лапами. Взмах крыльев - и Уилл в воздухе, набирает высоту.

Убежище надо было покинуть как можно скорее.

Подпись автора

Уиллу есть что сказать Юэну сейчас в ответ на обвинения, которыми тот так бодро разбрасывается. С тех пор, как они начали ссориться, Уилл только и успевает восхищаться тем, как его бывший любовник не лезет за словом в карман. Королевское воспитание, мать его, думает Уилл, и, сравнивая это с драконьей наглостью и эгоцентризмом, он правда не знает, что хуже и что набрало большие обороты.

Уилл молчит, пытаясь набрать высоту, пытаясь улететь, несмотря на то, что из-за зелья и чар его шатает из стороны в сторону. На его взгляд, эта восхитительная идея, это прекрасное место - убежище - было домом для всех них, и понятие собственности к нему было неприменимо. И всё же в какой-то момент Юэн даёт ему понять что он здесь нежеланная персона. Горечь скрипит на зубах - правила они такие, не для всех, не для королей, верно?

А потом в него врезается огненный шар.
И магия, которую Уилл в обычном состоянии с лёгкостью отразил бы, сшибает его словно тараном ударной волной. Проходится по глазам, барабанным перепонкам, дезориентирует и заставляет потерять контроль над крыльями. На мгновение замерев в воздухе, Уилл падает вниз вместе со своей ношей, ударяется о крышу одной из беседок, разваливая её, точно карточный домик.

Происходящее действует на очарованного друида сродни холодному душу. Он стонет - кажется, при падении ему тоже пришлось несладко, и пытается подняться на ноги, чтобы, видимо, убежать прочь. Уилл, тяжело дыша, перекатывается со спины на живот, опираясь на ставшие непослушными лапы - его всё ещё покачивает и слегка мутит, в ушах звенит и слышен бешеный стук сердца.
Его удивляет даже не то, что он облажался с попыткой увести из убежища ценного подозреваемого и преступника, нет. И не то, что Юэн наконец-то сорвался и ударил его - это назревало давно, слишком давно они держались на грани, пожалуй.
Уилл поражен тем, что Юэн смог ударить его в якобы безопасном убежище, где никто никому вреда причинить не может.

"...ты приходишь в мой дом..."

Вот они каковы, правила. В его доме он может делать то, что захочет, получается?..

- М..мошенник. Ты жульничаешь.. Безопасное место, как же... для кого?

Уилл хрипит, они поднимается на лапы, приходя приходя в себя слишком медленно, прижимается к земле, сметая хвостом и снова раскрытыми крыльями оставшийся остов беседки.
И, самопроизвольно обернувшись человеком, опускается на землю - на колени, расфокусированно глядя прямо перед собой, куда-то мимо Юэна. Тот всё ещё чертовски горяч в гневе, но Уиллу так хреново, что он задумывается - как скоро у него может получиться вернуться в драконью форму? Человеческое тело куда легче сжечь, вот и сейчас вокруг Уилла, прилипая к коже, кружится в воздухе облако золы и пыли, поднятой его падением.

- Ну надо же, ты всё испортил. Теперь его так просто не поймать. А ты знаешь, в чём он виноват? Нет, конечно же, зато он получит возможность выйти отсюда, когда всё уляжется, и снова продолжить.

Уилл смотрит на то, как друида уводят к целителям. Отойдя от влияния зелья, он станет в разы осторожнее и внимательнее, и теперь его так просто не поймать голыми руками. Уилл тихо вздыхает.

- Что теперь, Юэн? Выпустишь меня, прикажешь кому-то вышвырнуть? Или запрёшь здесь? Знаешь, идеальная была бы тюрьма, в эдакой мирной зоне, с твоими-то исключениями, - он усмехается. - Что я с собой сделал - слишком длинная история.

На них всё ещё смотрят. Боги, завтра об этом будут говорить всё, наверное. А Уилл ведь так хотел не высовываться.

Подпись автора

Стоя на коленях, Уилл с недоумением наблюдает за тем, как Юэн опускается на землю напротив. На безопасном расстоянии.
Не подаёт руку, хотя и видит, что он ослаб, почти оглушен и дезориентирован магией, нет, он присаживается напротив и продолжает то, что начал, едва увидев его здесь.

Уилл почти вскипает, наблюдая за тем, как Юэн смеётся. Смеётся! "Убежище не для тебя" - больно бьёт под дых, лишая воздуха. Отреагировать по привычке, импульсивно и порывисто, Уиллу мешает лишь его текущее состояние - он истощён и находится под действием зелья, последствия приёма которого никому неизвестны. Перед глазами пляшут разноцветные пятна, и проходит время, прежде чем Уилл справляется с дурнотой и фокусирует взгляд на Юэне. Где-то под рёбра тупым ножом врезается осознание: они теперь чужие, и назад дороги нет.

- Не должен был почувствовать удар? Ты не должен был бить, чёрт возьми, - шипит Уилл, его раздражает эта снисходительность, с которой к нему обращаются, с которой ему сообщают, насколько он облажался в этот раз. - Разное дерьмо случается, Юэн, но не смей, не смей винить меня в том, что я не отразил твою атаку, которой вообще быть не должно!

Не ты ли тот самый святой моральный облик этого места, не ты ли должен быть оплотом безопасности и надёжности - думает Уилл, мысленно спрашивает Юэна, корит его, злится, ненавидит одновременно, и отчаянно хочет, чтобы он смягчился. Чтобы глаза больше не выглядели злыми, а кожа на скулах не натягивалась так отчаянно, добела.

Казалось бы, они не так долго были вместе, но Уилл настолько помнит повадки бывшего любовника, помнит язык его тела, что трактовать гордо вздёрнутую голову Юэна, разворот плеч и чуть натянутые на шее жилы очень просто.
И эта лёгкость в беседе, смех, нарочито доброжелательный тон, словно он уже сменил гнев на милость - обманка для окружающих, и для Уилла конечно же, вот только он не поведётся толком, но.. надо соблюдать видимость, не так ли?

- Мало того, что ты при всех заявляешь, что я ослаб, так ты ещё и рассчитываешь, что я стану отвечать на эти вопросы прямо сейчас? Или так, разочарование высказываешь?..

Усмешка Уилла получается едкой, голос звучит так же. По-прежнему стоя на коленях, сбитый с толку, потерявший след человека, за которым он пришел, он опускается на пятки, присаживаясь посреди обломков беседки, которую он развалил своим падением. И склоняет голову, выдыхая, пряча взгляд в копне волнистых волос.

Кожа по-прежнему пахнет гарью, да и не только пахнет - она дымит, словно её только что остудили, и под ней нет-нет да проскакивают золотые искры, подсвечивая проступающую под кожей чешую. С контролем своих новых сил у Уилла по-прежнему плохо, и он не знает, когда станет лучше. Ал тоже молчит - прежде такого не делали, можно сказать, он нулевой пациент, и, возможно, если процедура окажется известной в широких кругах - будет применена на множестве людей, или приведёт к катастрофе, а лучше и то, и другое сразу - её назовут его именем. Протокол Блейка - история о потере контроля над собой и себя в частности.

- Я готов тебе рассказать, - вздыхает Уилл. - Если ты прекратишь говорить эти унизительные вещи, например.

Он приподнимает голову и смотрит исподлобья, по-волчьи - идти на мировую первым ему совсем не по душе.

- Но без свидетелей.

Подпись автора

Ситуация кажется Уиллу унизительной ровно до того момента, когда Юэн соглашается на разговор наедине. Уилл поднимается, пусть пошатываясь, качаясь на ногах от слабости и головокружения, но его не выставляют отсюда, нет, ему даже кажется, не всё ещё кончено, не всё потеряно. Он ловит что-то во взгляде Юэна, что заставляет его не надеяться, нет, скорее - почувствовать себя всё же здесь привилегированной личностью. Возможно, надо было не действовать на эмоциях, возможно, надо было сперва найти Хогга, поговорить с ним? Объяснить, насколько ему важно было достать именно этого человека. Почему то, что он сделал, не должно оставаться безнаказанным. Уилл думает, что их отношения, сохранившуюся от них искру - можно было бы использовать в своих интересах, а потом почти сразу же поправляет себя: кто знает, может, искра сохранилась только у него?

Вглубь убежища Уилл идёт следом за Юэном, рассматривая его затылок, плечи, время от времени ловя его взгляд. Адреналин в крови рассасывается очень быстро, и, оказавшись в замкнутом безопасном помещении, Уилл уже совершенно не хочет делиться подробностями из своей жизни, которые он предпочёл бы забыть. Это неудобно, дико.. всё ещё унизительно, и он не из тех, кто охотно делится слабостями. Ему было бы куда проще, если бы от произошедшего остались шрамы - он бы снял одежду, демонстрируя уродливые рубцы на коже, отвратительные, красные, вздувшиеся.. Именно так они бы выглядели, думает Уилл, опоясывая его грудную клетку полосами, как от удара кнутом.

Но все его шрамы глубоко под кожей, их нет ни на костях, ни где-то ещё, все его шрамы - на магии, изменённой, прохудившейся, точно истрепанное корыто. И в голове. Воспоминания болят больше всего. Следом за ними - ощущение слабости, а где-то в хвосте плетётся жжение саламандры, которую носит под сердцем его враг, саламандры, которая отчаянно хочет вернуться к своему хозяину.

Замерший на несколько секунд у окна Уилл осторожно, медленно задёргивает шторы. Склонив голову к плечу, он рассматривает убранство комнаты, в которой расположился Юэн. Совсем не похоже ни на его квартиру над "Неметоном", ни на жильё самого Уилла. И то, и другое было разрушено, интересно, как скоро это место постигнет та же участь?

Все они прокляты, думает Уилл. Все, кто отличаются от людей, обречены на преследование, охоту.. И как бы они не пытались защититься, люди оказываются хитрее, изворотливее, они берут своё за счёт количества в конце концов. Уилл уже давно подходит к мысли, что лишь защищаться - недостаточно.

- Я бы спросил, знаешь ли ты об охотниках, но это было бы несмешной шуткой.

Осмотревшись в комнате, Уилл предпочитает креслу у массивного стола - сам стол, точнее, его край, на который он и присаживается. Кресло поставит его в позицию обычного посетителя, просителя.. А Уилла она совершенно не устраивает. Он привык быть исключительным, хотя бы для Юэна, пусть сейчас это попытки сохранить видимость, а не правда.

А потом Уилл рассказывает. Формат его откровения больше похож на сводку сухих фактов, коротких словосочетаний и предложений. Отдельных слов, ни с чем не связанных, брошенных в воздух точно камень в колодец - ни связи, ни смысла... И всё же это правда. Уилл делится тем, что случилось, без лжи, не утаивая ничего важного, но говорит отстранённо, будто не о себе, будто ему до сих пор сложно признать, что такие вещи могли произойти именно с ним.
Нет-нет, думает Уилл, он это не заслужил.
И ещё раз нет - мыслям-сомнениям, так ли уж хорошо, что он выжил? Остался ли собой? Уилл вспоминает, как было раньше. Октябрь, начало ноября.. Когда он жить не мог без телефона и снимал каждый шаг для сторис. Как его подзаряжало общение с подписчиками, встречи с теми, кто его знает, на улице.. Сейчас узнавание скорее пугало его, а общение с незнакомыми людьми, в каждом из которых он теперь видел угрозу, превратилось в чёрную воронку, которая затягивает в себя все силы.
Он этого не просил и не хотел.
Но чешуя..

- Я нашел человека, который сделал это со мной, и заставил вернуть всё, как было. Как видишь, получилось не совсем, - Уилл ведёт плечами, раскрывает ладони, глядя на них.

Под тонкой кожей то и дело просвечивала переливчатая лимонно-желтая пигментация. Цвет благородного золота... это нравилось Уиллу и он почти боялся по-настоящему двух связанных с этим вещей. Во-первых - что побочный эффект временный и чешуя вскоре снова станет тускло-чёрной, во-вторых - став таким исключительным экземпляром, Уилл почти сразу же повышает цену на свою голову, точнее, шкуру, в десятки, если не сотни раз. Сколько коллекционеров пожелают заиметь дома сделанное из него чучело?

- Для того, чтобы заставить его, мне пришлось потратить почти все остатки... И я бы не сказал, что мои способности сейчас стабильны. Но они хотя бы есть. Время. Время залечивает раны, даже на магии. Время, которого у нас нет.

Уилл дёргает уголком губ. Улыбка получается кривой и мрачной. С исповедью покончено, время прощаться, пожалуй?.. Уилл усмехается шире и выдыхает, укладывая лоб на плечо стоящего рядом Юэна. Приобнимает за талию - осторожно, одной рукой, утыкается носом в его рубашку, тянет ноздрями запах... всё те же духи, едва уловимый тонкий шлейф, смешивающийся с запахом кожи во что-то подозрительно напоминающее афродизии.

Ах да, чары зелья травника по-прежнему действуют, вспоминает Уилл. Но в его поступках сейчас нет ни грамма расчёта. Только въевшаяся в осунувшееся лицо усталость, да тянущая где-то меж рёбрами тоска по дому.
Дому, которым был когда-то для него Юэн.
Дому, который сгорел в огне.

Подпись автора

- Пока что жив, - признаётся Уилл, на тон ниже и нехотя, словно в этом есть его собственная слабость. Впрочем, глубоко в душе он знает, что так и есть. - Он мне нужен. Но как только изменится, - губы Уилла трогает мечтательная улыбка, - он станет самым красивым из живых факелов, который ты видел.

Фраза могла бы быть завершенной, но звучит всё равно оборванной на полуслове. Потому что так и есть, Уилл спотыкается о привычные обращения. "Мой король", "моя любовь", так он называл своего любовника? Это он шептал ему на ухо под утро, неспешно избавляя от одежды - пуговица за пуговицей, скользящие по коже складки ткани.. Бар закрывался, Юэн приходил в постель уставшим, и Уиллу нравилось его баловать, раздевать, разминать уставшие плечи, уводить в ванную, свечи в которой зажигались, кажется, от одного их присутствия. Огонь у них тоже когда-то был на двоих.. Теперь же всё разрушено, сломано, и между ними не осталось ни близости, ни доверия. Прикрыв глаза, Уилл утыкается носом в чужую шею, скользит кончиком вверх, к виску, и прижимается губами к выпирающему из-под тёмных кудрей уху. Счастье - такая хрупкая вещь, думает Уилл, так легко разбить и невозможно склеить.

- Да, милый, это они. Возможно, те самые, что устроили пожар в Неметоне. Даже смешно - примерно в то же время, может, днём позже, я выбрался, оказался на свободе.

Уилл опирается руками на стол, чуть отстраняется, глядя на Юэна. Открыто, прямо.. Может, Уилл ошибался? Может, настоящие вещи не так уж и хрупки? Может, Юэн сможет принять его таким, каким он стал теперь - мрачным, жаждущим крови? Впрочем, Уилл тотчас вспоминает о том, что договорился с собой - никаких пока что обещаний, никаких далекоидущих планов. Он будет жить сегодня, и это настолько упрощает ему осознание того, чего он хочет сейчас, что ему нужно и кто нужен.

Отстранившись ещё дальше, Уилл выскальзывает из полу-объятий. Лишь для того, чтобы в следующее мгновение вернуться в свою истинную форму. Дракон обходит Юэна  кругом, припадая на лапы, прикасаясь к его бёдрам, талии. Паркет под тяжелыми лапами чуть поскрипывает, на ковре остаются вмятины, но отказать себе в удовольствии Уилл не может. Он вьётся вокруг Юэна ластится к нему; хвост скользит у его ног, обнимая одну из них, а Уилл даже не думает подниматься выше, оставаясь на уровне бёдер и ладоней Юэна - теми самыми мягкими кольцами объятий, из которых легко высвободиться. Но захочется ли?

Уилл прежде предпочитал быть сдержаннее, прятать свой истинный облик, выпуская его лишь в вечерних полётах, под мороком, скрывая ото всех. Теперь же правду о нём знали слишком многие. Поэтому сейчас он почти навёрстывал упущенное с Юэном, позволяя себе быть рядом с ним настоящим, хоть и недолго. Быть может, немного пугающим из-за размеров, но ласковым, словно кот.

- Я охочусь, мой дорогой. Охочусь на тех, кто охотится, на тех, кто точно виноват, на тех, в чьих руках оружие и на чьих ладонях кровь не одного нам подобного. Моя охота не бесцельна - я ищу одного не-человека. Ты ведь знаешь, что моя группа распалась? Винс пропал. Похоже, это было в ту самую ночь, или незадолго до неё.. Я не могу это оставить просто так. Для начала я хочу хотя бы найти Винса. Хоть что-то, что от него осталось. Самый крошечный след.

Голос Уилла звучит вкрадчиво и мягко, в противовес словам, которые он говорит. Он словно пытается таким образом донести до Юэна, что он не спятил, нет, он не сошел с ума, не превратился в людоеда или серийного убийцу, нет, он в здравом уме и действует осознанно, не позволяя злости взять над ним верх и ошибиться.
Дракон всё ещё вьётся вокруг Юэна змеёй, мягко подталкивает. предлагая облокотиться на собственную спину, приобнимает хвостом, почти баюкает в своих странных объятиях.. Подныривает рогатой мордой под чужую руку, почти касаясь носом подбородка Юэна. И снова глядя в его глаза с вопросом.

- И что дальше? Что будешь делать ты?

Возврат в человеческую форму - словно вспышка-марево. И вот Уилл уже снова обычный парень с волнистыми волосами и загорелой, как у островитянина, кожей. Всё ещё экзотика для сдержанной, холодной Англии - в обоих обликах.

- Что ты будешь делать, когда узнал обо всём? - он обнимает Юэна за талию, смыкая ладони на пояснице; покачивает бёдрами, продолжая ступать в сторону, будто танцуя, полукругом, как это делал дракон мгновением ранее. Танец получается странным, дикарским - как всегда. - Осудишь меня? Попросишь остановиться? Уйти? Никогда больше не показываться тебе на глаза? Не это я обещал тебе, совсем не это, и не такого себя.

Усмешка Уилла снова выглядит мрачной. Всё так, они с Юэном имели другие совместные планы. Что-то создавать, что-то безопасное, нужное, защищать... Что же, они оба не преуспели, не так ли.

Отредактировано William Blake (2021-10-15 02:55:34)

Подпись автора

- Не друид.

Уилл тихо фыркает. Он почти привык, почти спокоен, рассказывать о собственных слабостях уже почти не страшно и не ощущается снятием с него кожи заживо полосками. Разговор переходит в куда более приятное для Уилла русло, они обнимаются, они дышат одним воздухом и Уилл снова купается в чужом внимании, снова чувствует себя нужным. Уилл вспоминает, как это было - нежиться в кровати до позднего утра или дня, вместе торчать в баре до самого закрытия, выбираться себя показать и людей посмотреть на вечеринки, и никогда, никогда не выпускать Юэна из рук. Они всегда были голодными, держались за руки, обнимались, Уиллу нравилось обозначать таким образом свою территорию, а ещё со свойственным ему нарциссизмом он обожал, как они выглядят вместе. Эпатаж, смелость, молодость, сила - это было чертовски хорошо, это была мечта, сладкий сон.

Любой сон, если он тянется слишком долго, оборачивается кошмаром.

Уилл вздыхает, ведёт ладонями по спине Юэна вверх, обнимает за плечи, оглаживая пальцами напряженные мышцы, дотягиваясь до местечка, где заканчивается ключица, и слегка нажимая пальцами на небольшую впадину. Он мог бы повторить этот путь и многие другие с закрытыми глазами, во сне, он так хорошо помнил тело своего любовника, куда лучше, чем лицо своей дочери. И понимание этого жгло где-то изнутри смесью стыда и вожделения - нет, он не отпустил, он так и не смог отказаться от Юэна окончательно и, похоже, не откажется. Но и окончательное да ему тоже не светит. Потому что это бы значило снова стать уязвимым, снова проиграть.
Нет, чёрт возьми, Уилл не станет ставить ещё на кого-то кроме себя. С него пока что хватит.

- Не друид, детка, - позабыто-привычное слово срывается с губ очень легко, и, как и раньше, провощено лаской с нотками доброй насмешки. - Рыцарь, и отменный учёный. Не из приближенных к твоему двору - их я более-менее помнил. Но самое интересное - у него магия крови. Любой друид или жрица удавили бы за такую силу, и вот, она попала в руки солдата. Смешно и очень опасно, пожалуй.

Взрыва не происходит. Обвинений, очередных недопониманий.. Каких-то три недели им понадобилось на то, чтобы они снова начали слышать друг друга, не так ли? А, может, без всяких "снова", а просто слышать. Теперь кроме разговоров у них нет ничего, ни планов, ни обещаний. Раньше всё было наоборот. Раньше... Уилл хмурится, счастливые были деньки, и тёплые. Неплохие, чтобы теперь построить на всём этом что-то новое, верно? Всё же в некоторых вопросах они с Юэном совпадали, в взглядах на их общества, и то, каким оно должно быть.

- Помочь тебе? Какая же помощь тебе нужна? Теперь это было бы удобней, ведь ты уже не будешь нести ответ за мои действия, в любом виде. Если, конечно же, опять не поползут слухи, но я уверен, ты знаешь, что с ними делать.

Усмешка Уилла снова выглядит недобро. Благородный и справедливый королевский дракон из него не получился, что же, зато получится тот, которого ругают на людях, а наедине, точно любимого питомца, почёсывают у основания рогов, нашептывая имена тех, кому не повезло. Юэн найдёт способ использовать его по-другому. Это и забавно и горько одновременно - где-то на слове "использовать". Их не припорошенные романтикой отношения очень быстро меняют свою основу на древнейшую в мире - рыночную. Ты мне, я тебе - пожалуй, для дракона это может значить больше, чем любая другая взаимосвязь. Это выгодно, логично, это долговечно..
А для Юэна?.. Уиллу вдруг кажется, он совсем не знает этого человека. Этого обаятельного мужчину, который нежится в его объятиях, который так быстро подстраивается, с хваткой дельца меняя линию поведения и планы.

- Мне нужна будет информация. Изредка - убежище, пожалуй, я уже даже выбрал удобное для сна местечко. Но чаще, боюсь, чтобы ты мог закрыть свои безумно красивые глаза, вовремя отвернуться, как думаешь, ты смог бы? Всё было бы... почти как сегодня. Один из травников сделал приворотное зелье, которое при употреблении не убивается сразу драконьим иммунитетом. И заставляет меня действовать на окружающих, как.. ходячий афродизиак, или феромон, если пожелаешь. Так что это всё, - Уилл легко касается тыльной стороной ладони скулы Юэна, - может быть просто действием зелья. Хотя оно и должно было сойти на нет ещё десять минут назад.

Упоминание о короне заставляет Уилла за мгновение растерять всю свою уверенность, разгоняет благодушное, миролюбивое настроение. Уилл отстраняется и сникает, вспоминая о своей мастерской, которую разграбили, растащили. Вот так, раздарив на сувениры или продав на чёрном рынке. Как относиться к тому, что к Юэну таки попал его подарок, недоработанный, украденный, он не знает.
Его снова охватывает ощущение бессилия.

- Вот как. Какой щедрый подарок, эта черта вообще бывает часто присуща ворам - щедрость, не так ли, - Уилл нехорошо щурит глаза. Он бы хотел знать имя этого человека, но спрашивать бесполезно. Придётся добывать данные о нём окольными путями, а потом качественно замести за собой следы, не оставив от подонка даже пепла. - Я рад, что тебе понравилось, хотя она далеко не так хороша, как должна быть. Ты бы хотел оставить её себе?

Отредактировано William Blake (2021-10-19 02:36:25)

Подпись автора