Способности
- Хороший аналитик, стратег, логик и тактик;
- Хорошее знание законов Соединенного Королевства, помноженное на опыт – в основном чужой, потому что на своем учиться весьма болезненно;
- Стандартный набор жрицы Авалона, специализация на оборотничестве. Обращается вороном и волчицей. Общается с животными, понимает их язык, может вселяться в их тела – довольно краткосрочно, пока стремления совершенствовать навык ни к чему дельному не привели;
- В связи со спецификой службы, но вместе с тем и со спецификой своего вида, обладает высокой выносливостью, ловкостью, силой и скоростью, недурно обращается с огнестрельным оружием;

История
Мы не выбираем свою судьбу.
Так говорила мне мать, выходя замуж за Утера Пендрагона. Так говорил мне отчим всякий раз, когда я противилась его решениям. Так говорила мне Вивиана, увозя меня и Артура на Авалон.
Я никогда не повторяла ничего подобного ни для своего брата, ни для своего сына, ни для кого бы то ни было еще.
Это правда. Я никогда не выбирала своей судьбы, но я всегда желала, чтобы это могли делать другие. И я всегда верила, что настанет день, когда это смогу делать и я сама.

Я была рождена в союзе герцога Горлуа и герцогини Игрейны, младшей из трех их дочерей. Это все, что я помню из того своего прошлого, потому что я была еще ребенком, когда Утер убил моего отца и взял мою мать. Говорят, в этом ему помог Мерлин, говорят, Утер желал ее так сильно, что готов был пойти на любое преступление, говорят, король желал убить и меня, и моих сестер. Я не знаю, что из этого правда, а что ложь, но знаю точно, что никогда не хотела становиться падчерицей короля, равно как никогда не хотела, чтобы моя мать становилась королевой. Но она стала. Потому что никогда не выбирала свою судьбу, всегда следовала чужим желаниям и не могла защитить ни меня, ни моих сестер, ни даже нашего брата, родившегося многим позднее.

По всем канонам мне следовало ненавидеть отпрыска Утера, рожденного моей матерью, но я не могла испытывать к нему ненависть. Он был моим братом, он был ребенком, он рос вместе со мной и мы стали близкими друзьями задолго до того, как эту дружбу и родственную близость сожгли, уничтожили костры священной ночи Белтайна, заставив нас зачать сына. В ту пору Артур уже не был ребенком, но я помню дни, когда был. Я помню, как нас обоих вырвали из рук нашей матери, я помню Авалон и помню страх перед тем, что в мгновение ока стало мне доступно.

Мне было страшно, но Авалон был прекрасен. Мне было страшно, но Вивиана стала мне матерью, какой у меня никогда не было. Мне было страшно, но ни со мной, ни с Артуром не случилось ничего дурного. Или не должно было случиться? Теперь, спустя столько веков, когда о подлинных и скрытых мотивах остается только догадываться, я даже не знаю, что надлежало делать мне самой, потому что правда состояла в том, что я тоже не выбирала своей судьбы. Ее за меня выбрали Мерлин и Вивиана. И Старые Боги свидетели, я никогда не забуду этого им обоим.

В Великий Белтайн я зачала сына от своего брата. Так на свет волей двух могущественных сил появился Мордред. Ребенок, который никогда не был мне по-настоящему нужен, но вместе с тем, ребенок, который никогда не был ни в чем виноват. Я искренне верила в то, что Моргауза станет ему лучшей матерью. И я истово верила в то, что Мордред никогда не станет частью интриг Вивианы и Мерлина, когда узнала, кто именно его отец.

Я несла эту ношу в одиночестве. Я знала и молчала обо всем, потому что это лишило бы Артура покоя, а я желала ему стать достойным королем, верным нашей вере и нашим Богам. Вряд ли то, что было известно мне, могло поспособствовать этому становлению. А потому, я молчала ровно до тех пор, пока нас не вознамерились поженить. Это было чистейшим безумием не только потому что Артур был моим единоутробным братом, но еще и потому что я желала ему лучшего, я желала ему женщину, которую он смог бы полюбить и я искренне думала о том, что этой женщиной окажется Гвиневера, но даже если это было так, ее предательство разбило брату сердце.

Интриги Вивианы и Мерлина вели нас всех в пропасть. Старые Боги умирали у меня на глазах, а я?.. А я оставалась верной себе, брату и тому, чему научил меня Авалон. Ничто не проходит бесследно. Ничто не исчезает навсегда. И Старая Вера тоже не растворится во времени – она обретет новое начало в другом времени, других людях, других правителях. Что же до меня, то я вложила брату меч в ножны и отправила его на Поле Камлана, заранее зная, чем все это закончится.

Я стала той, кто со смертельной раной отвез его на Авалон. Здесь мы оба могли обрести вечный покой и судьбу, которую избрали мы оба, которую не выбирали за нас. Артур уснул крепким сном. Я осталась делать то, что умела: хранила Авалон, пока не пришло мое время. А как известно, время приходит даже для самых лучших.

---

Дейдре родилась в состоятельном семействе Спенсеров, став, по иронии, снова третьим ребенком, но на этот раз единственной девочкой, горячо любимой и матерью, и отцом, что пестовали в ней все амбициозные начинания, взращивали эгоизм и эгоцентризм, поливали и удобряли убежденность в собственной непревзойденности. Им это прекрасно удавалось, почва для подобных ростков была очень благодатной, особенно на фоне двух старших братьев. Ведь Дейрдре девочка. Дейрдре надо защищать. Дейдре нужно поддерживать. Дейрдре нужно любить. Тот, кто не любил Дейрдре мог здорово пожалеть об этом, а потому, росла она в святой убежденности, что любят ее все и мир вращается вокруг нее. Очень нехарактерный сосуд для будущей Морганы.

Родителей будущая Моргана не разочаровала, оставшись в пределах семейной стези. Она окончила юридический в Оксфорде, но не пожелала сидеть за бумажками и окунулась в работу куда более деятельного свойства. Из этой работы и узнала о том, что вообще-то отец не то, чтобы очень чист на руку и занимается делами за гранью добропорядочного гражданина. В довесок, выяснилось, что любовь к дочери он сочетает с поразительной жестокостью к собственной жене. И знаете что? Мы уже знали одного такого тирана в прошлом. Давать жизнь и свободу второму не было никакого желания и тем более – никакой нужды. Дейдре сама сдала отца в руки правосудия, дело получило весьма широкую огласку, добавило ей очков на службе и привязало к ней журналистов на пару-тройку месяцев. Это поспособствовало росту по службе, некоторым семейным проблемам и пониманию того, что братья, возможно, пошли в отца, а может быть, и того хуже.

Нежданная беременность могла поставить точку в карьере и возможных перспективах. Так всегда бывает у женщин. Но вопреки возможным ожиданиям, вместо ухода на покой Дейрдре предложили временно заняться кабинетной работой. О ребенке, толком, так никто и не узнал и по старой традиции он едва ли не сразу уехал в Уэльс, в поместье к отдаленным родственникам, которые давно хотели детей. Удобно и не травматично.

Искра вспыхнула в Дейрдре, когда той было немного за тридцать. Сначала это и впрямь были вспышки – ночные кошмары, обрывки воспоминаний, часы, проведенные в библиотеке. Процесс было не остановить, Моргана осознала себя, как Моргана, когда Дейрдре исполнилось тридцать три и их жизни сплелись воедино, навсегда оставив ведьму главенствовать. Стоило ли говорить, что мир изменился и обстоятельства тоже? Быть любимой дочерью, не менее любимой (кем-то) сестрой, иметь возможность выражать собственное мнение и оставаться гордостью семьи? Это было столь же шокирующее, сколь и приятно. К хорошему быстро привыкаешь.

Повышения следовали одно за другим, равно как и звания. Да, не всем в семье это нравилось, но, что поделать? Моргане тоже не всегда нравилась ее семья. Так бывает. Зато ей нравилось, что она держит контроль в своих руках и больше никто не смеет ею управлять. Никто не смеет даже направлять ее, а любые советы она может намертво игнорировать.

Без ответа и по сей день остались вопросы, которые не дают ей покоя. Где Артур, очнулся ли он сотни лет спустя, как очнулась она? Что с Мерлином и Вивианой? Дали ли новую жизнь Утеру? Моргана не была злопамятной. В конце концов, память в несколько веков это ведь всего ничего, а старые счеты вообще никогда не забываются. Тот, кто говорил ей, что мы не выбираем свою судьбу, пока еще выбирают ее сами.
Это ненадолго.
Потому что теперь судьба Морганы в ее руках. И она явно не намерена дать кому-либо ее испортить.